Махинации

Ино Яманака была женщиной с великой миссией. Великая миссия сидела в тюрьме на уровне для особо опасных преступников, на все вопросы отвечало «хн», явно имело в планах женитьбу на Харуно Сакуре и грезило о дюжине черноволосых детей с шаринганистыми глазами. Проблема заключалась в том, что Ино Яманака ненавидела Учиху Саске. Всей своей общительной, яркой, светлой душой она желала самые тёмные вещи и действия на последнего из проклятого клана. На то были две причины: сам Саске (мерзкий говнюк и пошёл он нахер), а ещё Сакура. Ино Яманака была бисексуальной феминисткой с альфачными наклонностями и давно для себя осознала, что питала нежные чувства к своей розоволосой подруге детства. Она строила планы мягкого захвата сердца Сакуры, составляла всевозможные сценарии, готовилась к возможной импровизации, и тут в Деревню приперся этот пидор. Он как раз убил Итачи, ушёл в депрессию и вообще не пойми как попал в Коноху, (хотя собирался отправиться в противоположном направлении), когда вернулся. Своих прихвостней Учиха то ли спрятал, то ли потерял. И Ино как наследнице клана Яманака выпала честь покопаться в мозгах этого предателя и попутно убедить старейшин, что не надо этого мудака убивать. Официально миссия звучала, конечно, не так, но Тсунаде-сама сделала настолько страшное лицо, что даже слепой бы разобрался, что к чему. Ей не хотелось оправдывать этого мерзавца. Ревность, зависть и давнишняя злость (из-за некогда раненных Чоджи и Шикамару, когда те пытались его спасти) душили Ино и раздирали изнутри. Хотелось сделать ему больно, преподать урок, стереть самодовольную ухмылку с наглой рожи этого пидора раз и навсегда. Но миссия всегда была миссией; и Команда семь, в том числе и Сакура, рассчитывали на Яманака. Надо было выкрутиться и даже при таком раскладе дел выйти победительницей. Ино мерила шагами свой пол, потолок и окна, думая-думая-думая, закусив кончик своего ванильного хвоста. Времени на планирование было не так уж много, а дело ждало. И тут у неё щёлкнуло в голове одно из ругательств, которым был назван мерзкий, подлый Учиха за последний день. Пидор. Пидор… Пи-и-и-идор! Ино злобно хихикнула и потёрла руки. {•••} Ино с ноги распахнула кабинет Хокаге и жахнула толстую кипу бумаг об стол. Вид у неё был триумфальный. — Учиха Саске покинул Коноху не столько из-за приобретения силы, сколько из-за позиции Деревни относительно сексуальных меньшинств! Тсунаде уронила бутылку сакэ и села мимо стула. {•••} Несколькими часами ранее Ино с деловитым видом зашла в зал допросов Яманака-стайл, где Учиха уже был замурован в специальное устройство для считывания воспоминаний, но ещё находился в сознании и даже злобно поглядывал в сторону охранников АНБУ. — Мальчики, оставьте нас, — промурлыкала она, закрывая дверь. Сделала паузу. — Если, конечно, не хотите увидеть та-а-акое, от чего бы присвистнула даже Анко-шишо. Члены спецотряда переглянулись и ретировались в ворохе листиков; Ино, как и её сумасбродную наставницу, побаивались. Ведьмы ведьмами. Саске, между тем, нахмурился и даже задумался. Его такой поворот дел слегка насторожил. Ино подошла к нему вплотную и нехорошо улыбнулась. — Слушай сюда, сукин ты, блядь, сын, — её голос тёк медом, проникал в самое нутро и мягко давил, как пассатижи на яйца, — мерзавец и вселенское уёбище. Будь моя воля, так твой член бы лежал одиноко в госпитале Конохи в ожидании будущих одиноких матерей, Шаринган — в коробочке, остальные органы на черном рынке, а из волос сама склеила бы парик. Но! Команда семь хочет тебя вытащить из той вонючей дыры, в которую ты забился. Я могла бы с чистой совестью соврать Хатаке-сану и Наруто, что миссия была невозможна, увы и ах, но Сакуру я люблю больше всего на свете, чего ты, мудозвон, никогда к ней не испытывал и не заслуживаешь получать от неё. Поэтому, — её голос понизился до заговорщического шёпота, — я предлагаю сделку. Ты подыгрываешь мне, ни в коем случае НЕ ухлёстываешь за Сакурой, даже намёка не даёшь, а взамен получишь возможность жить своей жизнью и вернуться в ряды шиноби Конохи. Договорились? Саске сузил глаза. — Допустим, — прочистив горло, сказал он, — допустим, я принимаю твоё предложение, Яманака. Что будет, нарушь я условия? И насколько ты собираешься уронить мою репутацию, чтобы достигнуть необходимого эффекта? — У тебя нет репутации, — любезно сообщила ему Ино. — По крайней мере, хорошей. Ронять нечего. А Сакуру попробуй только тронь, кастрирую. — Хн. Какая грубость, — не без издевки, ровно почти протянул Саске. — Ты лесбиянка? Неудивительно. Со сколькими переспала, чтобы достичь этого умозаключения? В любом случае, Сакура предпочитает мужчин. Томно на неё не надышишься, Яманака, и дойками не натрясешься. — Не принимаю советов от кобелей, — фыркнула Ино и принялась за работу. {•••} Ничего не понимающий Саске очнулся в конце собственного суда. Он сонными глазами моргнул на слезливых советников Хокаге (за исключением Данзо, который почему-то отсутствовал), на смущённую Тсунаде, ошарашенно выглядящих Наруто, Какаши и Сакуру, а потом его взгляд упал на триумфально улыбающуюся Яманака Ино, которая, судя по всему, выступала как его адвокат или кто-то в этом роде. Нехорошее чувство забултыхалось в животе последнего из клана Учих. {•••} В итоге его приговорили к месяцу в тюрьме среднего контроля строгости, исправительным работам и потом уже к испытательному сроку. Если учесть, что его отныне считали геем, перспектива не самая радужная. — Саске! — Наруто ревел, вцепившись тому в плечи, периодически хлопал по спине и снова заходился плачем. — Сааааске! Нахрена ты ушёл, придурок! Я не голубой, но я помог бы найти тебе партнёра! Зачем ты к змееподобному педику пошёл, а? Он же тебя в задницу? А?! Даттебайо! Найду скотину и убью! Хотя, стоп, ты ж его убил. Орочимару, тебя, небось, в наложниках держал, рабах сексуальных! И в тюрьму тебя сейчас как запихнут, а там, извращённый отшельник говорил, уронишь мыло и всё! Сразу в сучки! Саске стоял с видом столба, на котором крутился очередной алконавт — беспристрастно, обречённо и без возможности сбежать. Гори в аду, Яманака Ино, сумасшедшая ты баба. И Итачи тоже. Будь аники жив, эти двое прекрасно бы спелись, придумывая ему, Саске, новые жизненные испытания. — Я, — вкрадчиво произнёс последний из клана Учиха, — бисексуал. Наруто моргнул своими раскрасневшимися глазами, затем громко высморкался в носовой платок. — Ну трахаешь-то не ты, а тебя, — объяснил он. А потом снова всхлипнул, — тебя же изнаси-и-и-илую-ют! Прижмут к стенке, заломят руки за спину, обдадут шею горячим дыханием (так всегда писал извращенец-отшельник), а потом… В тот самый момент Саске решил, что ненавидит лесбиянок, ненавидит их кланы, ненавидит их сущности и поклялся хоть как-нибудь, хоть когда-нибудь, но отомстить Яманаке Ино.