Игрушка

Капли стекали по надтреснувшему стеклу. Джесси провел пальцем по самой глубокой трещине, ощущая влагу от холодного осеннего дождя и наложил ладонь на «заплаканное» окно. В детстве частенько было, когда родители рассказывали о пугающих монстрах, которые являлись в этот мир, если ребенок не съест вареную морковку или не ляжет спать вовремя. Плохих детей монстр утащит под кровать или в темный шкаф, а затем не отпустит, покуда малыш не осознает свой проступок. А уж на Рождество и вовсе вместо Санты объявится Крампус и вручит вместо конфеты кусочек угля, да еще и отшлепает за плохое поведение. Потом яркое воображение целую ночь строило красочные кошмары и воплощало это в «реальность». Но в итоге кошмар оказался наяву. Хочется верить, что это всего лишь сон. Когда проснешься, все будет как раньше: ежедневные походы в школу, мозговыносящее домашнее задание, редкие прогулки с друзьями или поздние сеансы в кино по пятницам. Джесси Майклсон никогда не отличался разнообразием в жизни. У него все шло по накатанному сценарию обычного среднестатистического школьника. Скорее парня можно был даже воспринимать, как ботаника, которого на переменах задирали старшие и сильные ребята. Но, черт возьми, хотелось бы все отдать, чтобы вернуться в те времена. Уж лучше быть живой мишенью для побоев, чем покусанным или съеденным заживо. Отец Джесси всегда говорил, что монстров из страшилок не существует, что монстры среди нас, они в людях. Сидят, затаившись, показывают свое истинное лицо лишь изредка. После долгих размышлений мальчишка понял, что отец рассказывал о маньяках и убийцах. Нездоровых людях. Как же теперь иронично осознавать, что монстром может оказаться не только человек с неуравновешенной и травмированной психикой, но даже обычная маленькая девочка, готовая выпотрошить тебя и сожрать твои внутренности. Даже простые и обычные люди начали превращаться в тварей. В новом сумасшедшем мире никому нельзя было доверять. — Как только мы дожили до такого? — Майклсон перевел взгляд на своего спутника, стоящего позади него. — Давай без философии, Джесс, я слишком устал, — Маркус закатил глаза и открыл рюкзак, начал проверять все то, что они нашли за сегодняшнюю вылазку. Не густо: пару батареек для фонариков, одна упаковка спичек, три бутылки воды, пачка чипсов и четыре сникерса. — На чипсах и сникерсах долго не протянем. Придется завтра выехать пораньше и съездить в другой город. И еще вернуться до темноты… — Стоит ли возвращаться? Маркус вздернул бровь и с непониманием посмотрел на паренька. Все чаще его спутник начинал отрешенно относиться ко всему происходящему. Время и так дерьмовое, а если потерять и толику рационального мышления, то можно увязнуть в депрессии. Нехорошей депрессии, которая потянет на дно. — Что нас здесь держит? — Джесси взъерошил непослушные и слегка волнистые каштановые волосы и сделал несколько шагов к столу, покрутил в руке пачку чипсов с крабовой начинкой и вновь бросил ее на стол. Крабы. Никогда не любил морепродукты. — Знаешь… Ведь здесь нет ничего. А этот дом на добром слове держится. Еще одного натиска ходячих он не переживёт. Мы и так все позабивали досками на первом этаже. Досками не лучшего качества. Того и гляди отвалятся. Надо найти что-то получше. Получше этой развалюхи двухэтажной… — Ах, у тебя есть уже присмотренные хоромы? Давай же, я не прочь переехать в особняк на Палм-Спрингс с персональным бассейном на крыше и дворецким, подающим мне коктейли с зонтиком, — хмыкнул Маркус, уже не смотря на надоедливого паренька. — От тебя никакой помощи и ноль оригинальных идей. Молчи и слушайся, это лучшее, что ты можешь. Будь послушным мальчиком и не доставай меня, — бросил Кинг и вышел из комнаты, всем видом показывая, что продолжать разговор он не намерен. Что и так все ясно и понятно. Он командир, а остальные — простая челядь. — Как всегда. Я ведь бесполезный кусок дерьма, — усмехнулся Джесси, смотря уже в пустой проем двери. А ведь и правда, Джесси — неуклюжий слабак, который не умеет за себя постоять. Даже раньше он этого не мог. Ни в словесных дебатах, ни в драках. Самое смешное то, что сейчас за ним присматривал именно тот человек, который раньше больше других задирал его. Маркус Кинг никогда не отличался сдержанностью. Плохой мальчик из криминальной компании, точнее возглавляющий ее, любитель дам и похититель сердец. Ничего удивительного, с его то почти двухметровым ростом, идеальными пропорциями, черными, как воронье крыло волосами и льдисто-прозрачными глазами. Он не умел держать в узде свой член и кулаки. Такое чувство, что все старшеклассницы побывали в его постели и все слабаки из школы и близлежащих районов опробовали на себе его «ласковый» пинок под зад. Вот только Джесси был любимой игрушкой Кинга — заприметив его, Маркус слетал с катушек еще больше, чем обычно, избивал парня, всячески унижал, но самое интересное — запрещал другим к нему прикасаться. А если кто тронул волосок с кучерявой макушки игрушки «босса» — тому светила больничная койка. Джесси очень удивился, когда в первый день этого ада на земле, именно Кинг спас его в школе. Учителя покусали и такое чувство, что через несколько секунд уже весь класс был переполнен трупами и ходячими мертвецами, поедающими оставшихся выживших. Крики, вопли, мольбы о помощи, звериный рык, звук отрывающейся от тела плоти, скрежет ломающихся костей, хрипы умирающих, готовых подняться через мгновение и атаковать… Все перемешалось в сплошной калейдоскоп. Будто попал в зеркальную комнату страха, где с каждого угла на тебя пытается напасть монстр. Паника не давала трезво мыслить и многие несчастные просто терялись и не знали, что делать, куда бежать, как спастись. Когда в кладовку, где спрятался Джесси, ворвались два ходячих, и он уже готов был распрощаться с жизнью, следом залетел Маркус. Тогда впервые Майклсон был рад увидеть этого парня, посчитав его рыцарем. Без доспехов, конечно, но с огромной битой. Быстро расправившись с зомби, Кинг осмотрел юношу, не найдя никаких повреждений, обхватил лицо Джесси и взглянул в испуганные и заплаканные зеленые глаза. Крепко прижал к себе на пару секунд, а затем начал вычищать путь до выхода и прикрывать собою. Он спас Джесси. И за это Джесси был благодарен. Но почему Маркус не ушел? Почему не бросил, когда была возможность? Все стремительно уходили из жизни Джесси. Первой была его мать, которая умерла при родах. Отец погиб уже после эпидемии, когда собралась стая ходячих и прорвалась к ним в такой же небольшой домик в райончике, который раньше считался тихим, где в летние теплые дни семьи на заднем дворе жарили барбекю и звали своих соседей в гости. Даже после того кровавого происшествия Джесси выжил, но опять же не благодаря себе. Кинг как пиявка присосался к Майклсону и больше не отлипал, аргументируя это тем, что надо держаться рядом, ведь его близкие погибли в больнице в первый день, когда еще никто не знал, что это такой за вирус; вот парень и решил прибиться к этой небольшой группке людей из восьми человек, в которую тогда входил Джесси с отцом. Майклсон уже не первый раз задумывался, почему он не остался один, почему Маркус всегда рядом. Неужели непонятная привязанность? Будто подобрал запуганного котенка с улицы, а теперь отвечаешь за того, кого приручил. Но ведь раньше Маркус не проявлял к нему трепетных чувств и светлых порывов. Значит это не то. А, может, просто он ждет, когда какой-то ходячий доберется до Джесси? И в итоге с наслаждением будет смотреть, как того будет крючить от боли и сжигать изнутри от лихорадки, во время перевоплощения? Кто его знает… Возможно. Кинг всегда был тем еще извращенцем. Эти догадки слишком надоели. Пора было кончать с добрым и заботливым старшим братцем. Эта игра на публику уже неуместна, ведь публики совершенно не осталось. Лишь главный актер и его сломанная игрушка. Джесси тряхнул головой и стремительно направился вниз по лестнице. Кинга он встретил возле входной двери. Тот забивал гвозди в доски, которые бы дали лишние несколько спасительных минут, если ходячие справятся с дверью и попытаются ворваться в дом. Каждодневные приготовления перед сном: проверка двери на прочность, заколоченные окна, прикрытые старыми и потрепанными пледами, приглушенные светильники по углам комнаты. — Чего ты хочешь? — тихо проговорил Джесси, остановившись на последней ступени и прожигая макушку Кинга уставшим и отрешенным взглядом. — В данный момент заколотить дверь, — монотонно пробормотал Маркус, вытаскивая гроздь, который он держал между зубами. — А потом я бы с удовольствием вздремнул. На страже первую часть ночи побудешь ты, так что я… — Нет! Чего ты хочешь от меня? Чего добиваешься, спасением меня? — перебил Джесси, стискивая кулаки. — Не хочу остаться один, — пожал плечами Кинг, после нескольких минут молчания, когда Майклсон уже и не ожидал ответа. — Не хочешь ост… — Джесси распахнул рот, так и не договорив слово, а уже через секунду истерически засмеялся. — Так что ж тогда не спас ту красотку? Ту, которую укусили в торговом центре в отделе для нижнего белья, где она мило заигрывала с тобой? Ты же любишь блондинок с третьим размером, она бы скрасила твое одиночество. Зачем спасать меня? Притом, не первый раз. Может хочешь посмотреть на то, как я сдохну, но только в определенном антураже? Хочешь продолжать контролировать мою жизнь? Так лучше выпусти мне в спину обойму. — Совсем сдурел? — рыкнул Кинг, резко разворачиваясь и прижимая Джесси к стене, от чего тот чуть не упал со ступенек и ему пришлось схватиться за рубашку ненавистного собеседника. — Ах, ну да, прости. Патроны сейчас на вес золота, — как змея прошипел Майклсон, лбом почти касаясь лба бывшего одноклассника. — Ну тогда забей до смерти. Ты ведь так любил это делать раньше. А потом воткнешь нож мне в висок, чтоб не встал. Или лучше не стоит? Давай я пошляюсь и постараюсь отхватить от кого-то лакомый кусочек, хоть тогда избавлюсь от твоего надсмотра. — Джесс, прекрати, — тихо выговорил Кинг, прикрывая глаза и начиная глубоко дышать. Майклсон скривился и фыркнул. Неужели какой-то тренинг по приручению внутреннего зверя? Почему же раньше его избивали до такой степени, что синяки неделями не сходили и живого места просто не оставалось, он напоминал гребаного лилового леопарда. А Кинг все не останавливался. А как же тот сорвался, узнав, что Джесси нетрадиционной ориентации, что он влюблен в их старосту: примерного и хорошего парня, который даже и не догадывался о чувствах Майклсона. Но в итоге был избит еще сильнее, чем любимая игрушка. Мерзкий пидор, жалкое отродье, проклятый гомик, как тебя земля еще носит, как смел ты влюбиться в него?! Да, в тот вечер Джесси слышал многое, между ударами кулаков, сплевыванием крови, пинками по спине, животу и завершающей потерей сознания от лопнувшей селезенки. — Как же я тебя ненавижу, — закричал Майклсон, со всей силы отталкивая Маркуса от себя. — Ненавижу! Последние тормоза были напрочь сорваны. Находиться в этом доме больше не было ни желания, ни сил. Видеть наглое лицо Кинга хотелось еще меньше, чем оставаться в живых. Лучше вырваться наружу. и будь что будет. Джесси успел вывернуться из цепких рук и проскользнуть к двери. Дернуть со всей силы, отломить хлипкую деревянную доску и выскочить за дверь. Бежать куда глаза глядят. Не останавливаться несмотря на противный холодный дождь, который сильно хлещет по лицу, застилая глазам видимость. Не обращать внимание на то, как майка и толстовка начинают прилипать к телу, а в кроссовках звонко хлюпает вода. Не обращать внимание на бешеный рык Кинга. У него ничего нет и никого нет. Он один. Один одинешенек в этом страшном мире. Этот вечер может быть последним в его жизни. Ради чего жить? Раньше он строил планы: как уедет из своего пригорода после окончания школы, поступит в университет, заживет своей жизнью и избавится от кошмара, в котором живет. Но этот кошмар в итоге стал только ужаснее. Джесси спотыкается и падает на асфальт, забрызгивая одежду еще больше. Не обращает внимание на боль в колене, пытается подняться, но вновь падает в лужу. В глазах до сих пор все расплывается, вот только это дождь или слезы, которые так долго он сдерживал? Наконец-то, отдышавшись после бега и нахлынувшей истерики, потерев рукой глаза, замечает призрачный силуэт, а затем еще один и еще. И еще... Целая толпа. Толпа ходячих. Ну вот и все. Доигрался. А может просто сдаться? Хватит убегать от неизбежного. Жизнь игра, не всегда из нее можно выбраться победителем. Да и надоело носить маску, притворяться счастливым, когда ты сломлен. Шатающейся походкой к нему подбирается ходячий. В темноте да еще и под дождем плохо разобрать, но, кажется, мужчине было лет сорок, когда он умер и заново воскрес. По одежде видно, что тот был каким-то чиновником, но теперь костюм порвался в нескольких местах, рубашку залила кровь, галстук съехал на бок. Ходячий щелкает зубами и тянет свои дрожащие руки с язвами к своей жертве, свернувшейся клубочком на асфальте. Джесси прикрывает глаза, ожидая болезненный укус. И… Даже через прикрытые глаза он видит яркий всплеск и слышит выстрел. — Опять ты. Оставь меня, слышишь. Дай мне наконец-то сделать право выбора! — Джесси пытается отползти от нависшего над ним парня, но тот хватает его за руку и рывком поднимает на ноги. — Выбора? Все твои решения не верные, придурок. Я слишком долго тебя оберегал от всех, а ты хочешь просто сдохнуть! — кричит в ответ Маркус, пресекая все попытки вырваться. — Оберегал? Да лучше бы дал сдохнуть, сволочь! — голос срывается, а слабые кулаки продолжают бить Кинга в грудь, но тот, похоже, совсем не замечает этих жалких попыток. — Хватит, — Маркус закидывает парня себе на плечо и быстрым шагом идет назад к их дому. — Ты и так привлек много ходячих своими истерическими воплями. Уже в доме Кинг захлопывает дверь, закрывает на два замка, проходит в полутемную гостиную и бросает Джесси на матрац на полу. Паренек больно ударяется плечом об тумбочку стоящую рядом, шипит и пытается отползти подальше, но его хватают за ногу и не дают двинуться. — Сколько до тебя еще будет доходить, ты никуда не сбежишь от меня, — шепчет Кинг, накрывая мокрые волосы Майклсона полотенцем. Дождь почти прекратился, лишь с карниза скапывают последние капли. Ходячие столпились у дома и на всей улице. И правда не стоило так сильно шуметь, ведь на выстрел их пришло больше, чем обычно. Ручка двери поворачивается несколько раз, а по дереву слышны звуки царапающих ногтей, хрипы мертвых. Весь оставшийся вечер и всю ночь Джесси сидит в оковах рук Маркуса и пытается отогнать все мысли куда подальше. Выходит плохо, он сразу вспоминает вечер гибели отца, тогда происходило все в точности как и сегодня. Ведь уже не ребенок, тогда почему же так страшно? Парень дрожит и сильнее хватается за Кинга, будто за спасательный круг. — Тише, малыш, я с тобой. В другой раз Джесси бы с удовольствием сказал что-то обидное в ответ, но сейчас, он как котенок жмется к Маркусу и прячет лицо у того на груди. Тепло, уютно, спокойно. Неожиданно ощущается чувство полной защищенности, которого раньше он никогда не знал. — Я не брошу тебя никогда. Я всегда буду с тобой, — улыбается уголком губ Кинг, пальцами перебирая кучерявые каштановые пряди. — Вот еще… — уже засыпая шепчет Майклсон. — Нужно мне это… Смотреть на твою рожу до конца своих дней. — Тебе придется. Ведь ты мой.