Кальмайский перевал

       Арктару стало значительно легче, и он даже смог держаться в седле. Кашель душил его, и это обнадёживало как Назгура Голлдара, так и Эльгвара Фероха — так они знали, что Солей не свалился с седла без сознания.        Каменистая местность, казалось, никогда не закончится. Голодные лошади хотели есть, а зерно было необходимо беречь. Зато мулы куда легче переносили тяготы. Запасы за все дни путешествия изрядно истощились.         — Там спуск к реке, — Эльгвар указал расщелину между скалами, — но с лошадями мы не пройдём. Я-то один шёл одиннадцать лет назад. Пешком. Лошадь к тому времени… — он нахмурился, вспомнив верную кобылу Гризу, — не выдержала такой тяжёлый путь.        Его едва не затошнило, когда он вспомнил, как ел единственную подругу, но у него не было выбора — дичь, как назло, не попадалась, а кобыла сломала ногу. Эльгвару было до сих пор противно. Он привязывался к лошадям, словно к близким людям.         — В таком случае лучше будет поехать прямо, — решил Голлдар.         — Я тоже так думаю, — поддакнул Эльгвар. — Но предупреждаю сразу — я этим путём не ходил, потому не знаю, куда он нас выведет.        Назгур сделал очередную отметку на карте и улыбнулся, заметив, что отряд куда ближе к Хаквинду, чем казалось раньше. «Но и хаквиндцы не дремлют!» — обеспокоился он, заодно гадая, где сейчас разведчица. Ничего путного в голову не шло. Девица словно сквозь землю провалилась.        «Может, стоило попытаться спуститься?» — задумался Голлдар.        Охотник уверенно вёл вперёд. Каменистый спуск сменился пожухлой травой, что доставило немало удовольствия голодным животным. Хотя делать привал на таком открытом месте было глупо, но выбирать не приходилось. Нельзя было допустить, чтобы лошади пали.        Был рад передышке только Арктар Солей. Он сполз на землю и сел, уставившись вдаль и не шевелясь. Обеспокоенный Мон Сорс подошёл к нему и дотронулся до лба. Жара не было, и лекарь решил не предлагать Солею лекарство, чтобы запасы не оскудели. Не было уверенности, что не заболеет ещё кто-нибудь.         — Пожалуй, я спущусь и разведаю, что там, — решил Эльгвар.         — Не думаю, что это хорошая идея, — заметил Голлдар.         — Хорошая или нет, но я следопыт! — Ферох заупрямился и, поручив Вэсина кому-то из бойцов, пошёл вниз. Назгур смотрел ему вслед, гадая, через какое время тот вернётся.        Пожухлая трава сменилась редкими кустарниками. Эльгвар бодро шёл, держа наготове лук. Треск веток заставил его вздрогнуть. Горный козёл выскочил из кустов и быстро умчался вниз, а выпущенная с тетивы стрела упала на землю.        — Ладно. Всё равно козлятина — паршивое мясо! — Охотник старался не огорчаться. Он подобрал стрелу и сжал древко в руке, едва не сломав. Злость на себя за то, что промахнулся, перевешивала слабое утешение.        Ферох проводил взглядом козла и опешил, приметив дерево, на чьих ветвях болтался висельник. Издалека удалось рассмотреть знакомые доспехи, украшенные золотистой короной.         — Лукас! — догадался Эльгвар. — Дурак. Что ты наделал?        Он подошёл к дереву и уставился на труп, чьи глаза успели выклевать вороны. Что-то было не так. Эльгвар разглядывал тело, гадая, что именно. Лицо было посиневшим и обезображенным, а язык распух и вывалился из открытого рта.        Чтобы снять труп, пришлось влезть на дерево. Тело рухнуло вниз с неприятным звуком, когда Эльгвар перерезал верёвку.        «И всё-таки что-то в его смерти не так!» — Ферох лихорадочно думал, что именно, но в голову ничего путного не шло. Не было сомнений, что это был Лукас, пусть его лицо обезображено, но узнаваемо. Несчастному бойцу просто надоело жить.        Эльгвар потащил тело к отряду, чтобы бойцы могли проститься с павшим соратником. Хотелось оставить Лукаса под деревом, но Ферох решил иначе. Что-то ему не нравилось, а что именно, он не мог понять.        — Держись, боец. Ты не падаль какая-нибудь… — Эльгвар перевёл дыхание и взглянул на кольчугу Лукаса. Корона, некогда бывшая золотистой, потемнела, а кираса выглядела так, будто несчастный боец упал лицом вниз в грязь.        Ферох не раз видел покойников, в том числе изъеденных червями и стервятниками. Он не был слабым нытиком, и вид разложившегося тела не вызывал чувство брезгливости, хотя едкая тошнота порой одолевала.        Охотник остановился и опустил тело на землю. Мёртвый Лукас был даже для него тяжёлым. Ферох утёр пот и поднял голову, высматривая, насколько близко находился от отряда. Он помахал рукой и, не получив ответный знак в ответ, снова приподнял тело и потащил. Кованые сапоги Лукаса оставляли след на земле.        Подойдя ближе к отряду, Эльгвар снова помахал рукой, надеясь, что на этот раз кто-нибудь из бойцов поймает знак.        Назгур Голлдар поглядывал на небо. Солнце было далеко не в зените, а Эльгвар не появлялся, и он заподозрил худшее.        Бойцы, пользуясь передышкой, устроили одну им понятную игру на камешках, подшучивая друг над другом и дружно раздавая щелчки по лбу проигравшим.        Не до игр было Мону Сорсу и Кренту, воину, чью рану лекарь деловито разглядывал, а также Арктару Солею. Он уснул прямо на земле, согревшись под солнцем. Назгур взглянул на него и с облегчением вздохнул, увидев, что грудная клетка вздымается. Солей был жив. Осталось надеяться, что молодой крепкий парень справится с болезнью.         — Хватит маяться дурью. Вперёд на помощь! — приказал военачальник бойцам, заметив вдали друга, который тащил что-то тяжёлое.        Воины неохотно поднялись и побрели навстречу охотнику. До Назгура донеслись приглушённые возмущённые голоса, когда они поравнялись с Ферохом. Тот что-то ответил им, и все продолжили путь.        Назгур понял причину возмущения, когда увидел, что именно волокли его люди.         — Лукас нашёлся! — доложил Эльгвар. — Увы, в таком виде. Не выдержал. Не захотел мучиться. На дереве висел.        Голлдар взглянул в лицо бывшего подчинённого. Остатки верёвки болтались на шее.         — Он не вешался, — Назгур покачал головой, — Лукаса кто-то повесил. — Он поймал удивлённые взгляды подчинённых. — Сами подумайте! Как он мог сделать петлю и привязать её к суку? А взобраться по стволу?         — Тьфу! — Эльгвар подивился собственной недогадливости. Он просто-напросто позабыл о сломанной руке. — Но кто мог его повесить? Свьорры не поступают так подло. Они сразу… Ну, вы поняли.         — Хаквинцы. Больше некому, — сделал вывод Назгур. — Тем более, что мы подошли близко к их границам.         — Но зачем понадобилось вешать Лукаса так, чтобы он оказался на пути? — Ферох задумался.         — Предупреждение? — предположил Эре. — Чтобы мы разворачивали лошадей и не совались дальше!         — Вряд ли. Что там впереди? — Этот вопрос Назгур задал Эльгвару.         — Достаточно густой кустарник, а за ним — лес! — ответил тот.         — Понятно. Значит, их немного. Возможно, меньше чем нас. — Назгур огляделся и, поймав любопытные взгляды, продолжил: — Хаквиндцы знали, что мы обязательно наткнёмся на тело Лукаса и не сможем просто так оставить висеть его на дереве. Вот они и устроили представление. Мы отвлекаемся — они обстреливают нас из арбалетов. В итоге мы остаёмся в меньшинстве. Тогда победа будет на их стороне.        Эльгвар взглянул в голубые глаза друга. «Хороший из тебя грандмаршал выйдет, Назгур!» — подумал он, хотя и сомневался в его словах.         — Но почему меня не убили? — спросил Ферох. — Ведь легче обстрелять поодиночке, чем справиться с толпой. Да и вы наверняка отправились бы на поиски!         — Не думаю, что они в этом уверены. Нас-то они не знают. Некоторые полководцы разворачивают войско, если от разведчика нет вестей. Всегда есть риск, что тот выдаст всё.        Эльгвар считал иначе. Наверняка хаквиндцы пытали Лукаса перед смертью, и тот, вероятнее всего, выдал, насколько близки отношения герра Голлдара и следопыта, а значит, не сомневались, что Назгур попытается разведать, что сталось с любовником. Да и сбежавшая разведчица могла кое-что разболтать, пусть немного, но она была отнюдь не дурой и наверняка приметила что-то важное.        Эре занимался погребением. Он искренне жалел, что тело Лукаса придётся захоронить под камнями вместо того, чтобы сжечь. Тот погиб не в бою, и врата Этрея остались навеки запертыми для несчастной измученной души.         — Прими, о Нийя, эту душу! — пробормотал Эре, укладывая камни вокруг тела. Каждый боец посчитал своим долгом подобрать несколько булыжников и уложить их так, чтобы образовался небольшой курган. — Увы, идти тебе без топора придётся, дружище. Прости, но ничем помочь не можем.        Ферох глядел вдаль, чтобы нападение хаквиндцев не началось внезапно. Было много странного, но он согласился с другом, что противников куда меньше, чем их самих. Вдобавок хаквиндцы отлично стреляли из арбалетов.        Погребение было закончено. Назгуру было не по себе. Лукас, не любивший собственную фамилию, бесславно погиб, хотя мечтал об иной смерти, славной, заслуженной в честном поединке. Все привыкли к имени настолько, что казалось, будто Лукас никогда не принадлежал к кому-либо из знатного рода.         — Прости, Лукас, но в последний час нужно назвать тебя полным именем, — произнёс Назгур Голлдар. — Нийя, прими душу Лукаса Охтрая в свои чертоги и даруй покой, который он не знал в жизни.        Кто-то присвистнул, кто-то зашептался, но никто не ожидал, что Лукас носил именно эту фамилию. Скромный, нисколько не зазнававшийся, он нравился многим за простодушие и умение подбодрить. Лукас не гнушался заводить дружбу с бастардами, и все считали его одним из них.        Все были правы. Лукас родился бастардом. Ни для кого не было секретом, что Фелис III охотно давал всем детям, включая незаконнорождённых, свою фамилию. Король славился на редкость блудливым нравом. Ходили слухи, что за год у него появлялось по трое — а то и больше — детей. Также поговаривали, будто Фелис ничего, кроме фамилии, бастардам не давал. Так это было или нет, но у Лукаса это спросить стало невозможно, и, судя по тому, что он не любил представляться полностью, разговоры были правдивыми.        Назгуру не хотелось задерживаться, да и Эльгвар торопил.         — Похоже, иного выхода нет, кроме как двигаться назад и пытаться спуститься по скалам, рискуя свернуть шею, — произнёс тот. — По крайней мере, я знаю дорогу.         — Или идти назад, — глухо ответил Назгур. — Возвращаться в Нарсилион, докладывать, что перевал занят хаквиндцами и укреплять границы.        Ферох не верил ушам. Назгур Голлдар, упрямец, был готов отступить тогда, когда почти весь путь до Хаквинда проделан, когда осталось только укрепить позиции и заселить Кальмай, за чьими неприступными вершинами находилась Безлонь.         — Я с самого начала считал это дурной затеей. — Эльгвар попытался поддержать друга. — Я привёл туда, куда знаю дорогу. Остальное неизвестно даже мне.        Назгур погладил вороного породистого жеребца, проделавшего столь нелёгкий путь с ним. Он попытался вспомнить всё — свьорров, появившихся в Нарсилионе, согнанных с насиженных мест; тела в лощине, что попались Фероху; хаквиндцев, которые почему-то не показывались, хотя, судя по всему, прочно обосновались в Кальмаях.         — Что, если не хаквиндцы — враги? — осенило его.         — Но уж точно не свьорры, — возразил Эльгвар. — Они сами стали жертвами, помни!        Назгур впервые за долгое время был растерян. От незнания происходившего болела голова. Он ожидал, что главным противником окажутся свьорры и просто-напросто не подготовился к чему-либо иному.         — Ну что решил? — прервал Эльгвар раздумья. — Попытаемся не свернуть шею и пройти ещё ближе к Хаквинду? Или всё же назад?         — Назад. В Нарсилион, — тихо ответил Назгур. — Пусть меня, проклятье, разжалуют, но я не могу больше так рисковать своими людьми!         — Правильное решение. Оповестишь короля, соберёшь подмогу и… — Эльгвар замолчал. Ему не хотелось думать, что придётся снова расстаться с другом, возможно, навсегда. Тот теперь знал дорогу в Кальмаи и в проводнике больше не нуждался.        Назгур понял настроение Фероха. Он всегда мог угадать, что тот испытывает. Скорое расставание и ему было в тягость.         — Разворачиваем коней! — распорядился Голлдар. — Мы покидаем это гиблое место!        Бойцы приняли эту новость с восторгом. Кто-то даже засвистел.         — Вы рехнулись?! — выругался Эльгвар и, подойдя к спавшему Арктару, потряс того за плечо. — Хватит спать, немощный. Мы уходим. Главное — продержись на обратном пути, а в Мерне есть кому поставить на ноги.        Арктару после сна стало легче, хотя хотелось пить. Он закашлялся и сплюнул. Солей с радостью принял новость, а забота брата и обещание вылечить утешили истерзанную болезнью и страхом душу.         — Всё-таки вы разные, — тихо произнёс Солей. Эльгвар непонимающе уставился на него. — Ты и Натрайт — очень разные. Ему никогда не было дела до меня.        Эльгвар вздохнул и пошёл к скучавшему Вэсину. Братские чувства Арктара Солея не нравились ему. Конь заржал и забил ногой, словно учуял чужака, и охотник поднял голову. На склоне горы виднелась фигура всадника, державшего кусок грязной, некогда белой, ткани, дрожавшей на ветру.        Эльгвар подошёл к Назгуру и, ни слова не говоря, указал на странного незнакомца, прибывшего с миром.        Всадник подъехал ближе. Эльгвар и Назгур переглянулись, они сразу его узнали, несмотря на то, что половина лица была закрыта капюшоном бордового плаща, скреплённого у шеи пряжкой с изображением шестилучевого солнца.        Хаквиндка-разведчица вернулась с миром. Назгур молчал, не собираясь приветствовать странную женщину, на этот раз исполнявшую роль герольда.         — Соскучилась, голубка? — Эльгвар не удержался, чтобы не съехидничать.         — Прошу, без унижений, — тихо ответила женщина.        Раздался свист, пошли громкие разговоры. Бойцы удивлённо таращились на хаквиндку, гадая, как ей удалось одурачить едва ли не всех. Женский голос не оставил сомнений, кто именно восседал на коне.         — Я-то всё гадал, как и где отрок так умудрился поднатореть, — проворчал Эре. — Оказывается, это не он, а она.         — А ну все заткнулись! — прикрикнул военачальник и разговоры тут же стихли. — Хаквинд желает переговоров? Что ж, он их получит!        Охотник ничего не говорил и только хмурился, поглядывая на неожиданную, пусть и знакомую гостью. Не нравилась она ему.        Голлдар спешился. Хаквиндка последовала его примеру и, подойдя, вручила медальон, на котором было изображено шестилучевое солнце.         — Дар от лорда Фило Тейо. — Хаквиндка почтительно склонила голову. — Знак мира!         — Мир? От хаквиндцев?! Я бы подумал! — вмешался Ферох.         — Заткнись! — Назгур зло взглянул на него. — Что ж, приму в знак мира. — Он снял перстень с изображением короны и вручил хаквиндке. Та приняла его. — Моё почтение лорду Тейо.        Эльгвар покачал головой. Он не верил хаквиндцам, некогда вероломно напавшим на Нарсилион без объявления войны. Победу тогда удалось одержать скорее чудом, чем мастерством воинов, и Ферох помнил, как на глазах погибали отроки — вчерашние дети — вынужденные оставить шалости и взяться за оружие.        Потому он не желал идти войной в Безлонь и выбрал более тяжёлый, но близкий по душе путь.        Назгур положил руку на его плечо.         — Решился? — спросил Эльгвар. Голлдар в ответ кивнул. — Как знать? Может, это правильно, хотя я не стал бы…         — Всё будет в порядке. Не думаю, что этот Тейо что-то выиграет от моей смерти. — Друг лукавил. Ферох знал этот взгляд, пустой, неуверенный. — Во всяком случае, если я не вернусь — береги моих людей. Приказывать не могу. Прошу.        Эльгвар был растерян. Однажды он потерял Назгура на долгих одиннадцать лет. Сейчас ему не хотелось, чтобы это снова произошло.         — Не дождёшься. Я с тобой! — Ферох положил руку ему на плечо. — За людьми приглядит Эре. Он парень толковый.         — Эре пойдёт со мной, — возразил Назгур. — Ему не привыкать участвовать в переговорах.         — Пойду я! — Эльгвар по-прежнему настаивал. — Твои люди готовы слушаться Эре. Я-то кто? Всего лишь проводник!        Назгур некоторое время обдумывал предложение. Он перевёл взгляд на хаквиндку. Та стояла, сжав губы в ожидании решения. Голлдар отдал распоряжения Эре и, взяв самых крепких ребят и Эльгвара Фероха в сопровождение, вскочил на коня.        Хаквиндка привела к расщелине, через которую охотник не решился вести отряд.         — Хочешь сказать, что сумела пройти через это место с лошадью? — недоверчиво спросил он.         — Когда ты здесь был? — ответила хаквиндка вопросом. — Не вчера и даже не год прошёл.         — Одиннадцать лет назад. — Эльгвар сам не понял, зачем пояснил.         — О-о-о! Много поменялось!        Назгур переглянулся с Ферохом. Им обоим стало понятно, кто именно перебил свьорров. Хаквиндцы обитали в Кальмаях не год и даже не два, а куда больше.        «Странно, но почему нас не перебили?» — задумался Голлдар. Он сомневался, что лорд Тейо пригласил его, чтобы убить. Надёжнее было бы устроить облаву на весь отряд, к тому же Эре был предупреждён, что делать в случае, если военачальник не вернётся.        Хаквиндка спешилась с лошади и, взяв её под уздцы, прошла в расщелину. Ферох последовал за ней, а за ним — остальные.        Охотник помнил плато и крутой спуск, по которому он некогда взбирался. Деревья в низине разрослись за одиннадцать лет, и все поневоле залюбовались прекрасным видом.         — Ага, понял, что изменилось. — Он хмыкнул, заметив деревянные ступени, ведущие вниз. Хаквиндцы, охранявшие лестницу, лениво взглянули на чужаков так, будто виделись каждый день.         — Но аккуратно ступайте. Они круты, — предупредила хаквиндка. — Первой пойду я.        Женщина без проблем спустилась вниз. Казалось, даже её лошадь ничего не весила — так легко они ступали. Под ногами же Фероха ступени угрожающе заскрипели. Он искренне боялся за Вэсина, тот мог соскользнуть и свалиться, сломав конечности.        Эльгвар осторожно сошёл вниз и встал, дожидаясь друга. Тот оставил двоих бойцов наверху, чтобы в случае необходимости те могли оповестить остальных о смерти, затем последовал примеру Фероха. Лестница едва выдерживала воина, закованного в металлические доспехи.         — Выдержат, — обнадёжила хаквиндка. — Они не первые.        Охотник догадался, что немногословная женщина имела в виду, что Назгур и его телохранители — не первые, кому доводилось делать такой спуск.         — Послушай, как тебя называть? — спросил он. Хаквиндка непонимающе вытаращилась. — Как тебя звать?         — А-а-а, — протянула женщина. — Алексия Рьяда, — она протянула руку. Эльгвар некоторое время размышлял, стоит ли пожимать её. «Мужланка!» — мысленно съехидничал он, но руку пожал, — а ты?         — Эльгвар Ферох!        Подошедший Назгур непонимающе уставился на парочку, державшуюся за руки.         — Что здесь происходит? — спросил он.         — Имя голубки выяснял, — пояснил Эльгвар.         — Алексия Рьяда! — снова представилась хаквиндка и, вырвав руку из большой пятерни, протянула Назгуру. Тот вяло пожал её. — Продолжим! — Она посмотрела на воина, что сумел догнать герра Голлдара.        Алексия на этот раз на лошадь не садилась и повела мужчин вниз по реке, затем свернула в сторону елей, росших в низине.         — Ельник поредел. Значит, рубили, — догадался Эльгвар. Его мысли подтвердились, когда он увидел множество пней. — Так и думал. И не боитесь же гнева Елового!         — Боимся, — возразила Алексия, — потому в одиночку по лесу не ходим.        «В одиночку по лесу не ходит, зато к отряду, полному мужчин, не боится подойти!» — подумал Назгур Голлдар, гадая, что всё могло означать. В голову ничего путного не лезло, зато стало понятно, что хаквиндцы в этих местах обитают давно, что и объясняет присутствие женщин в Кальмае. За одиннадцать лет вполне могло появиться поселение и даже родиться поколение детей.        Ельник стал реже, и Назгур понял, что не ошибся, заметив частокол. Алексия жестами велела остановиться и подошла к воротам. Стражники недобро взглянули на её спутников, однако перечить не стали. Приказы лорда Тейо не обсуждались.        Ворота со скрипом открылись, и нарсилионцы прошли во двор. Обитатели поселения с удивлением уставились на гостей. Назгур понял, что не ошибся. Среди жителей было немало женщин, одетых, подобно Алексии, в штаны и куртки, но их невозможно было перепутать с мужчинами. Рьяда, худенькая и плоская, походила на юношу.        Хаквиндки, бросив все дела, подбежали к Алексии и наперебой застрекотали, но та, отмахиваясь от них как от назойливых мух, повела гостей дальше, вглубь двора, где высился довольно большой деревянный дом.         — Там лорд Тейо, — пояснила она, передав удила конюху. Тот принял лошадь и жестом указал нарсилионцам в сторону стойла. Те не ослушались и, благополучно устроив животных, пошли в дом, куда вежливо пригласила Алексия.

***

       Эре поёжился. Ему было неуютно на открытом месте. Впервые он был главным, хотя не хотел этого, не любил руководить, но отчего-то военоначальник назначил именно его.        Сейчас Эре не знал, что решить. С одной стороны, на открытом месте ему не хотелось оставаться, но с другой — герр Голлдар не найдёт отряд, когда вернётся.         — Тише себя ведите, — сделал он замечание бойцам, затеявшим какую-то одну им понятную игру. — Забыли, что Лукаса кто-то повесил?         — Да брось, Эре. Он сам… — протянул Мон Сорс. — Я ему говорил всё как есть, но он… — лекарь вздохнул. — Лукас есть Лукас!         — Ага, нашёл верёвку, сделал петлю, влез на дерево и удавился, — заметил Эре не без ехидства в голосе. — И всё это — одной рукой. До чего же вы бестолковые!        Повисла тишина. Бойцы задумались.         — А ведь и правда странно, — протянул Дек Намен. — Как бы…         — Не кличь беду, — оборвал боец с повязкой на лице. — Мон, болит.        Сорс вздохнул. И без того небольшой запас лекарств изрядно убыл.         — Ты не можешь потерпеть?! Рана пустяковая, а ты ноешь! — прикрикнул Эре. — Вон, Арктару совсем худо, но он не жалуется!        Бледный Солей поднял голову.         — Я в порядке, — тихо возразил он и тут же закашлялся. Лекарь покачал головой. Действие снадобья подходило к концу. Утешало, что Арктар стоически держался.         — Я вижу, но как знаешь. — Эре, приложив руку ко лбу, чтобы солнце не слепило в глаза, всматривался вдаль. Хуже ожидания ничего не было. Время медленно тянулось, и он предпочёл бы даже жестокую кровавую битву томительным часам.         — Есть охота, — предложил кто-то.        Эре тоже хотелось поесть, но приходилось терпеть. Никто не знал, через что ещё предстояло пройти и когда путь закончится, поэтому следовало по возможности беречь пищу, пусть и надоевшую солонину.        Эре позавидовал лошадям, что могли щипать даже пожухлую редкую траву.         — Всё же дождёмся герра Голлдара, — возразил он.         — Подождём, пока он с Ферохом не намилуется! — Валтум громко захохотал.         — Не думаю, что ему сейчас до этого. — Эре вздохнул. Назгур Голлдар добровольно пошёл к хаквиндцам.         — Может, ту девицу по очереди дерут, — подхватил кто-то из бойцов, — а с нами не делятся!        Кто-то засмеялся, кто-то, истосковавшийся по женской ласке, горестно вздохнул.         — Было бы кого драть. Ферох и то куда привлекательнее той девицы, — проворчал Эре.         — Эре, а ты часом не…         — Не надейтесь попусту.        Больше всего сейчас хотелось врезать язвительному воину, осмелившемуся предположить, будто ему по душе отношения с мужчинами. Терпеливый Эре мог подолгу обходиться без женской ласки, к тому же повезло, что ведьма Альта положила глаз на него в своё время.        Эре всматривался вдаль — в сторону, где было найдено тело Лукаса.         — Проклятье, — выругался он. — Тревога! К оружию!        Бойцы резко вскочили. Арктар Солей с трудом поднялся. Эре прищурился, издалека он не мог рассмотреть, что происходит, видел лишь, как поднялись клубы пыли и рухнуло дерево, на котором нашли Лукаса.        Эре не мог понять, дрожала ли земля или поджилки тряслись от страха, пока чудовищный грохот не оглушил его.         — Что за… — начал Дек Намен.         — Ничего, проклятье, уходим!        Из зарослей показалось что-то белое с красной расцветкой, словно огромная алая майха вылезла из земли. Эре резво вскочил на коня, остальные последовали его примеру. Арктар замешкался и едва смог влезть в седло. Он припал к спине лошади, не видя, куда та пошла. Солей надеялся, что не свалится без сил. Ему отчаянно хотелось жить.