***
С того происшествия с кофе прошло несколько месяцев. Несколько очень долгих для Риза месяцев, в течение которых ему пришлось немного изменить свои взгляды на мир и происходящее в целом — совместное проживание (если его можно таковым назвать) с президентом Гипериона принесло свои плоды. За время работы в одном офисе с Джеком у Риза выработалась парочка условных рефлексов, явно улучшилась скорость реакции и повысился уровень внимательности, особенно по отношению к перепадам настроения босса, и несмотря на то, что угроза нажить себе какие-либо физические повреждения, возможно, несовместимые с жизнью, висела над парнем чуть ли не круглосуточно, он привык к такой жизни. Отчасти ему даже нравилось. По крайней мере, о такой должности он и не мечтал, как и не думал о том, что на конференцию по системам и устройствам передачи, приема и обработки сигналов, на которой ему посчастливилось выступать, заглянет сам Красавчик Джек. Совершенно случайно, как выяснилось потом, ведь это было что-то типа «нудного собрания задротов вроде тебя, тыковка». То, что произошло после конференции Риз еще долго с нежностью вспоминал перед сном. Вечеринка — обязательное место для посещение в Гиперионе, если ты хочешь повышения. Именно там заводятся новые знакомства и укрепляются старые. Риз, как человек, мечтающий о занятии высшего поста в этой иерархии, естественно собирался идти туда — оставалось только отнести бумаги обратно в свой рабочий угол. — Ты можешь толкать людям галиматью с умным лицом, мне это нравится. От резкого знакомого голоса позади, парень дернулся, едва не уронив листы со своим докладом. Бывает такой момент, когда бросает в ледяной пот только от одного звука, и непонятно что стало его причиной — неожиданность, его суть или знание того, кто этот звук произнес. Это был именно такой момент, когда все факторы слились воедино. — Может все же к лесу задом, ко мне передом? Я тебя тут хвалю, между прочим. Наконец поняв, что стоит спиной уже почти минуту к Красавчику Джеку, Риз быстро крутанулся и увидел кумира примерно в полметре от него. Он даже стоял в той же позе, что и на плакате, который висел у Риза над кроватью. — Я...эээ... — промямлил парень, еле ворочая языком, — спасибо? — Смотрите, он говорящий! — Джек заорал это так громко, что все, кто не успел покинуть конференц-зал, уставились на них. Кто-то хихикал, кто-то прятал глаза в пол, а кто-то сделал вид, что не заметил и совсем не завидует. — Слушай, я тут посидел, посмотрел на вас, пчелок, — довольно тяжелая рука легла молодому человеку на плечо, а от терпкого запаха одеколона его будто бы повело, — все, конечно, молодцы, но... тебе нравится твоя должность? Пристальный взгляд гендиректора напряг Риза. Он что, плохо выступил? В чем-то ошибся? Он уволен? Почему Джек вообще спросил его об этом? Врать не хотелось, да и не было никакого смысла — если Джеку надо, он в любом случае сможет проверить каждое его слово. И Риз вспомнил мудака-начальника, который вставлял ему палки в колеса по поводу и без, окружающую его толпу коллег, интересующихся разве что сплетнями и как бы из всего извлечь личную выгоду, даже вспомнил про кофе, отдающий каким-то жженым дерьмом. В общем, все. Он вывалил такой поток слов, пестрящий яркими эпитетами и метафорами, совершенно позабыв, перед кем он изливает душу. Потому что ему элементарно было обидно — парень честно и добросовестно проработал в отделе почти два года, за которые ему в качестве поощрения выделили личный стол, хотя это обыкновенное право и необходимость каждого сотрудника — до этого же программист скитался по кабинетам в поиске места. Он по-настоящему любил свою работу, но предоставляемые условия просто не давали ему возможности показать себя. Наконец уняв в себе этот словесный понос (на самом деле, просто закончился воздух в легких), Риз почувствовал, как полыхает его лицо — от негодования и стыда. Только что он обосрал начальника, коллег и компанию в целом, причем сделал это не по-пьяни, открыв душу первому попавшемуся Железяке, а самому Красавчику, мать его, Джеку. Риз ожидал увидеть что угодно, начиная от легкого шока и заканчивая дулом пистолета, но Джек даже бровью не повел на эту тираду, просто смотрел как цвет лица парня переливается от помидорного до бледно-зеленого. — Да ты мне прям еще больше нравишься, люблю искренность, знаешь ли. Не зря я на тебя глаз положил. Последняя фраза звучала немного... странно, но Риз забыл про нее уже в следующую секунду, когда босс лениво отстранился от него, выдернув кипу бумаг из рук. — Это тебе больше не пригодится, — торжественно оповестил Джек, и папка с двухнедельной кропотливой работой стремительно полетела в ближайшее мусорное ведро, — поздравляю с повышением, кексик. Все еще не давая себе отчет об услышанных только что словах, Риз думал только о том, что этот сон слишком несправедлив, и ему определенно будет больно, когда он проснется. Но даже тихий щипок за запястье, как мама учила, не сработал. Парень не просыпался. — Я жду тебя завтра у себя в офисе к 9 утра. Опоздаешь — прострелю колени. Угрозы всегда действовали отрезвляюще, особенно когда Джек говорит их тебе в глаза. Явно не собираясь задерживаться на этом празднике жизни, президент Гипериона было отвернулся от, наверное, самого счастливого человека во вселенной, пока не вспомнил, что упустил одну деталь. — А я уж забыл, как там тебя? Переваривая произошедшее, молодой человек наконец произнес последние на сегодня слова. По крайней мере для себя точно. — Риз. Я Риз. На вечеринку он сегодня так и не пошел.***
И вот, спустя почти полгода, Риз все еще держался на той должности, где его старания признаются по достоинству. Ну, почти. Но только в плане работы все было относительно спокойно, однако в житейских же вопросах он постоянно находился (иногда буквально) на крышке люка, ведущей в космический вакуум. Первые недели было непривычно и очень нелегко — находиться в одном замкнутом, хоть и огромном помещении с человеком, которого ты знал только по рассказам и информационным статьям, было критично — рушились абсолютно все воздушные замки, которые парень настроил себе за эти годы. Риз даже понял, почему однажды Джек сказал :«Никогда не знакомься с кумирами, парень. Они все — мудаки, все до единого». Джек не исключение. Особенно Джек. Постоянные подколы, угрозы, оскорбления, придирки и, о боже, льющаяся нескончаемым потоком болтовня — это доводило чуть ли не до нервного срыва. Однако тяжелое молчание и тишина были еще хуже — явный признак, что босс не в настроении. А уж о настроении Риз мог написать трехтомник. Одно дело, если бы вспыльчивый директор просто орал, стучал по столу, кидался предметами. Другое — в офисе практически постоянно стоял тяжелый, липкий дух смерти. Каждую неделю уборщики выносили вперед ногами иногда по несколько трупов (если от них оставалось, что выносить). Поначалу Риз вздрагивал от каждого выстрела. Крики беспомощных и стальной запах крови, которая могла литься рекой по дорогому сверкающему полу, оседающий у основания языка — все это тугим комком застревало в горле. Парня знобило от страха и осознания того, что все легенды, бродящие по холодным коридорам компании — правда. И неизвестно, что пугало его больше, — неспособность что-либо с этим сделать, или же шанс оказаться на их месте. Для Джека это не было чем-то ужасным. Мало того, ему это нравилось. После очередного акта экзекуции неверующих, он ходил, нет, летал, радуясь, как маленькое дитя новой игрушке. Иногда он снимал свои развлечения на камеру. Иногда даже показывал их Ризу, пока второй не заходился в якобы удушающем кашле, не в силах больше смотреть, как менеджер из отдела контроля, с которым он когда-то стоял в очереди в буфете, хило брыкается, сипит и приобретает сливовый цвет лица, в то время как Джек все туже стягивает на его горле кожаный ремень. У него вообще был своеобразный фетиш на шеи. Все же человек имеет свойство привыкать ко всему. Спустя какое-то время пальба в офисе становится чем-то будничным, движения по вызову уборщиков — машинальными, а Риз — смиренней.***
Несмотря на сложности характера, свою работу Джек выполнял на отлично. Врожденный талант, знание своего дела и любовь к нему делали его в глазах Риза гением, на которого ему так хотелось быть похожим. Как и большинство трудоголиков, Джек практически всегда работал допоздна, но никогда не принуждал своего секретаря трудиться дополнительно — ровно до конца рабочего дня. Иногда Риз добровольно оставался подольше, если работы было много, а времени для ее выполнения мало, но по мере возможности он все делал вовремя — Джек все равно жил и работал в одном месте, а вот Ризу нужно еще потратить около часа на дорогу домой, потом на ужин и подготовку к следующему дню, да и естественные потребности тоже давали о себе знать. В один из таких дней, Риз смирно сидел за своим столом и печатал только что составленный отчет по производству за последний месяц, над которым парень корпел практически весь день. Под тихое потрескивание принтера, Риз молча оглянул свой рабочий стол. Все было как у обычных работников — папки с документацией, ручки, маркеры, стикеры, кружка, фотография в рамке. На последней он остановился. Это их с Воном фотография, кажется с третьего курса университета. Из-за стекла на Риза смотрели совсем другие люди — молодые и беспечные, живущие сегодняшним днем студенты, для которых заканчивающееся пиво было действительно серьезной проблемой в жизни. Камера поймала их в счастливый для обоих момент — очередной праздник на факультете, где им предложили... спеть. Учитывая, что ни Риз, ни Вон вокальными данными не были наделены. Постепенно в памяти восстанавливались события того вечера — заметно нервничающий Вон завязывает темно-зеленую бабочку за кулисами, а Риз тем временем снова и снова прилизывает волосы — девушка с другого потока, с которой он давненько обменивался долгими взглядами, должна была сидеть сейчас в зале. И вот, ведущий объявляет их номер, и под бурные аплодисменты, свист и гогот они начинают. Не сказать, что это была минута славы — это сделалось скорее ради забавы, но оторвались они так, что даже неделю спустя с парнями, которые «перепели Deep Purple» здоровались в коридорах. С тех студенческих пор прошло уже много лет, но несмотря на множество ссор и разногласий, они до сих пор отправляют друг другу идиотские сообщения и ходят вместе обедать. Внезапный приступ ностальгии прервало почти невесомое прикосновение чьих-то пальцев по загривку, отчего парень рефлекторно вжал голову в плечи. От неожиданного, но приятного касания вниз по спине побежали мурашки, но обернувшись, парень почувствовал, как покрывается ими весь. — Д-джек, я.. я уже з-закончил с отчетом, он... вон он.. распечатывается, - ткнув на принтер позади себя, промямлил Риз, чувствуя, как горят щеки и уши, и пытаясь скрыться от пристального взгляда, демонстративно поворачиваясь в сторону шумящего агрегата. Резкий хват за плечо заставил парня все же вновь повернуться и чуть ли не нос к носу столкнуться с начальником. Затаив дыхание, Риз смотрел, широко распахнув глаза, как медленно, по-хищнически Джек облизнулся, и как вздувается тонкая вена на лбу, прячась под маской. Обхватив секретаря второй рукой за талию, мужчина настойчиво прошелся ладонью по спине, останавливаясь где-то на пояснице, мягко подталкивая парня к себе. Джек видел, как расширяются у Риза зрачки, и единственное, что сейчас он понимал, так это то, что наконец загнал гиперионца в угол. Вот он, не смея дернуться, словно пластилин поддается движениям больших теплых рук. И это чертовски сносило крышу. Риз заметил этих чертей, пляшущих у Джека в глазах, и наконец что уже долго упирается задницей в острый край стола. Нащупав его механическими пальцами, он схватился за прочный кусок металла, будто это единственная опора, что у него есть в жизни. Расстояние между ними свелось к минимуму, и парень чувствовал как жаркое чужое дыхание опаляет его шею. — Да класть я хотел на этот отчет, — и это стало спусковым крючком. Словно по щелчку, Риз почувствовал как немеет ниже плеч, отцепляясь, наконец, от стола и захватывая Джека за плечо, пока мужчина мокро обводил языком узоры на его шее. Заполняющее с ног до головы тепло, как вода, выводило из строя все системы, накаляя все рецепторы и органы чувств до предела. Сжимая пальцами толстую кожу пиджака, Риз вдыхал запах горького кофе, пороха и одеколона, что в смешении с запахом тела давало просто взрывную смесь, и не в силах контролировать себя, парень громко выдохнул как раз Джеку на ухо, пока тот грубо вытаскивал когда-то аккуратно заправленную в брюки полосатую рубашку. Разобравшись с неподатливой тканью, мужчина оторвался от шеи и скул парня, крепко хватая за подбородок. В висках гулко стучало, и его повело словно от едкой пандорской выпивки, которая даже после закуски жжет глотку и бьет в нос какими-то химикатами, но развозит моментально. Только сейчас Джек был абсолютно трезв, не считая того, что он едва не срывал с секретаря раздражающую одежду. Жестко обхватив парня второй рукой за покрасневшую шею, Джек несильно надавил большим пальцем на кадык Риза, на что парень невольно сглотнул. Белая, плотная пелена застилает взор, отключая разум окончательно, и Джек ничего, кажется, кроме этого больше не видел. Рывком толкая парня дальше на стол, мужчина коленом развел его ноги, прижимаясь губами к приоткрытому рту. По-хозяйски пройдясь языком по зубам, он с силой прижал к себе Риза за шею, все сильнее впиваясь в тонкие губы. От резкого порыва, парень схватил Джека за ворот его свитера, слабо нажимая пальцем на ямку между ключиц. Сердце колотилось как бешеное, а сознание медленно отказывало, громко об этом оповещая своего хозяина, которому сейчас взрыв Элписа мог бы показаться легким хлопком в ладоши. Отрываясь от Риза, одним движением рук Джек наконец сорвал на нем тонкую хлопковую рубашку. Победно оглядев представший ему вид, мужчина сильно ухватился за узкие бедра, наклоняя парня назад, на стол, предварительно одним махом снеся с оттуда все, в данный момент, ненужное. С грохотом на сверкающий пол полетели канцтовары, бумаги и пластиковый стакан с дешевым остывшим чаем. Откинувшись, Риз чуть ударился головой, но сейчас, пока Джек оставлял дорожку багровых засосов от шеи и ниже, он был готов биться головой до посинения. Парень рвано дышал, сильно прогибаясь в спине и цепляясь руками за кромку стола над головой. Случайно, он локтем задел что-то холодное, и уже в следующую секунду это что-то с треском раскололось о пол. Не спеша, практически полностью провалившись в густое и тянущее ощущение, Риз все же сделал усилие и повернул голову, фокусируя взгляд на том, что только что разбилось и определенно не подлежит реставрации. Он видел, что с пола на него смотрят двое счастливых студентов, только теперь их изуродовало множество мелких стеклянных осколков.***
Какое-то нечеловеческое безумие и похоть отпустили его так же неожиданно, как и поглотили буквально с десяток минут назад. Кто-то невидимый будто отвесил ему хлесткого леща, облил ледяной водой и выкинул на Пандору, и разум моментально вернулся обратно. Что, блять, сейчас вообще происходило? Ощущая, как Джек крепко сжимает его спереди и слишком низко, новая, отвратительная волна ужаса окатила парня с ног до головы. Он вновь начал тонуть и задыхаться, только уже от абсолютно обратного чувства, не представляя что делать и как выбраться из стальной мужской хватки. Со скоростью звука в голове проносились самые бредовые, но как тогда ему казалось единственно действующие, пути спасения, к которым прибегнуть было невозможно и наверняка фатально. Что-то холодное и колючее разрасталось в животе, отдавало гулом в спину и горло. Силы стремительно уходили, и Риз чувствовал, что словно тряпка всем телом падает на неудобную металлическую поверхность, а горячие слезы градом текут по лицу. Стыд вперемешку со страхом и отвращением к себе пригвоздили Риза к гребанному столу сильнее, чем Джек, который по-видимому даже не заметил колоссальных изменений в настрое партнера. Джек, его начальник, который два часа назад прилюдно отчитывал какого-то штатного сотрудника за оплошность на собрании. Джек, психопат и убийца, на чьем счету сотни неизвестных жертв и несколько десятков персон из личного черного списка. Джек, его кумир, который сейчас оставляет ноющие следы от укусов на выпирающих бедренных косточках. Осознание и принятие происходящего — вот чему он первым делом научился, работая с ним бок о бок. Но сейчас, несмотря на полуобморочное состояние, Риз поднялся на руки, тяжело поднимая свинцовую голову. — Джек.. Вялый писк, как и ожидалось, мужчина даже не заметил, пребывая где-то определенно не здесь, и вывести его из транса мог только один способ, который был для него прост и понятен. — Джек!! — собранные в кулак остатки духа и переливающаяся через край боль сыграли свое, и Риз в конце концов ударил начальника носком ботинка. Судя по всему, удар прошелся ровно под колено, так как Джек резко дернулся назад, выпуская парня из рук, чуть пятясь назад. Воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, Риз спрыгнул со стола, сталкиваясь с невыносимым взглядом сине-зеленых широко распахнутых глаз. Тогда Джек подумал об этом во второй и в последний раз. Хотя сказать, что он думал довольно сложно — острая и неожиданная боль в колене стала громом среди его белесого, плывущего на тот момент неба, заставившая его вспомнить и начать думать. Красное лицо и льющиеся слезы из глаз Риза совсем не входили в его планы на сегодняшний вечер, по крайней мере, как ему казалось, это должно было произойти от восторга. Но этот вид Риза, дрожащего, стоящего перед ним в рваной рубашке и покрытый вишневыми кровоподтеками не вызывал у мужчины должного щенячьего восторга. Привычная картина чужих страданий и боли стали поперек горла, вкупе с каплей отвращения к происходившему и осознания, что все провалилось. Итог его кропотливой работы над собой по отношению к этому сопляку вяло отдавал куда-то под коленную чашечку. Машинально он сделал шаг навстречу. Надежда же умирает последней? Надежда на то, что это просто нервный срыв, что все вернется на круги своя, что какая-то ошибка, (о какой именно, Джек до сих пор не понял) свершенная минуту назад, будет заглажена и Риз позволит ему хотя бы держать его рядом. Но эта надежда сдохла так же быстро, как и вера в продолжение, и любовь к насилию над этим парнем. То есть первой. Уловив приближение Джека, Риз на негнущихся конечностях отступил назад, пытаясь одновременно держать равновесие и внутренний крик. Паника, подавляемая все эти месяцы, сейчас просто рвала все границы дозволенного и лилась через край. Находившийся словно на глубоководном дне, Риз смог лишь инстинктивно выставить вперед ладони, будто это могло спасти его. Он пытался внушить себе, что это все гребанный сон, в надежде, что будильник должен прозвенеть с минуты на минуту. Но вместо трели он слышал гудящий белый шум. Еще один шаг вперед стал тремя назад. Срывающееся «не подходи ко мне» резануло Джека по ушам, по слогам отдаваясь где-то на подкорке. Наплевав на все слова, мужчина в два шага преодолел расстояние между ними и сгреб несопротивляющегося парня в охапку. Окончательно размякший, он как ребенок рыдал Джеку в плечо, пока второй гладил его по мокрой спине и волосам. Неожиданная для обоих ласка или состояние на грани отключки — неизвестно что из этого повлияло на Риза, но он почти сдался. Почти. — Не трогай, блять, меня! — сам секретарь не знал, что может так орать. Чуть ли не переходя на визг, он оттолкнул начальника от себя, — не подходи. Не медля, Риз спиной попятился ко входной двери, не спуская глаз с Джека, который и не собирался больше ничего предпринимать. Все его попытки с треском провалились, и у него не было даже сил делать что-то еще. Он мог сейчас одним движением заблокировать двери, вытащить пистолет из кобуры и покончить со всем этим, но сейчас мужчина даже и не подумал об этом. Как и о том, что Риз сюда больше не вернется. Что сейчас он вероятно навсегда теряет человека, к которому привязался сильнее всех. А он только научился варить шикарный кофе. Все эти «сопливые и девчачьи» мысли ураганом обрушились на Джека потом, уже после того, как Риз скрылся за дверью офиса, оставляя после себя грязное пятно от пролитого чая на полу и давящую тишину.***
Первые пару сотен метров Риз преодолел за считанные минуты, специально петляя по извилистым коридорам станции. Потом просто кончился воздух в легких. Ехать до дома на транспорте он не решился — страх погони не оставлял ни на миг, да и выглядел он не очень для выхода на люди, так что пришлось идти на своих двоих несколько километров. Хорошо или плохо, но людей практически не было, иначе уже через пару часов весь Гелиос шептался о том, что личный секретарь Красавчика Джека, судя по бордовым засосам и отсутствию пуговиц на рубашке, выбился в любимчики, причем не самым приличным способом. Но об этом парень думал в последнюю очередь. Сейчас же голова надрывалась от мыслей о том, что будет завтра. Дорога обратно ему заказана, да и, по сути, оставаться на станции ему оставалось считанные часы. Что бы вы сделали, если бы вам оставалось жить ровно сутки? Вот и Риз, постояв пару секунд в прохладном коридоре, развернулся и медленно побрел в сторону бухгалтерии, где его бро сейчас наверняка высчитывал расходы и доходы за предыдущий квартал. Путь до рабочего места Вона находился куда ближе, чем до дома, но идти к нему хотелось совсем не поэтому. Это был единственный человек, которому стоило рассказать всю историю от начала и до конца, без преувеличений или недомолвок. Риз верил ему, и глубоко в душе даже надеялся, что тот возможно оттянет его кончину хотя бы на минимальный срок. Или он был просто единственным во всей вселенной, с кем он хотел бы попрощаться. Свернув за угол, парень гулко зашаркал ботинками по железному полу, рассматривая знакомые постеры и статуи, хотя знал каждую практически детально — такие же были в его квартире. Он мечтал попасть сюда еще со студенчества. Высококлассная техника, возможность карьерного роста и неплохая зарплата — что может быть лучше? Возможно чуточку безопасности и начальник, несклонный к садизму. Спускаясь в темный тоннель, Риз вспомнил о Джеке. Ведь за все время их работы вместе, тот даже пальцем к нему не прикоснулся. Орал, обзывал, критиковал, но не трогал, всегда держался на приличной дистанции или вовсе уходил. Когда ситуация была достаточно ровной, то разговаривал спокойно, как-то раз даже предложил (точнее, заставил) с ним выпить, а потом долго смеялся над тем, как парень захмелел от одной стопки. Несмотря на целую гору неприятных и болезненных моментов, он мог вспомнить не меньшую кучу положительных и даже смешных моментов из офиса, от которых на душе становилось тепло. Вот и сейчас, перебирая в памяти очередной такой момент, Риз совсем не заметил высокую фигуру, которая бесшумно подкралась сзади, и замахнувшись, ударила его по затылку. Последнее, что парень увидел уже лежа на грязном полу, это катящийся в его сторону кусок ржавой трубы. А потом была темнота.***
Скорости распространения информации в Гиперионе можно было только позавидовать, и наконец настал тот момент, когда Вон искренне этому обрадовался. Менее чем через четверть часа массовая рассылка оповестила всех сотрудников о происшествии — нападении на штатного работника в одном из тоннелей станции. Оторвавшись от всех своих дел, народ мгновенно начал обсуждать случившееся и рассматривать прикрепленные к статье фотографии, делая догадки о жертве, ее статусе и поводу к нападению. Десятки предположений и самых бредовых слухов полились по сетям коммуникации, что сделало ее новостью №1, и даже Вон, который особо не интересовался подобной информацией, был в курсе. И, возможно, он бы проигнорировал ее, мысленно посочувствуя бедняге, если бы не заметил приближенное изображение на мониторе коллеги, где четко было видно знакомый металл кибернетической руки. Уже через пару секунд он бежал в медицинский центр, охваченный усиливающейся паникой, попутно набирая Ризу по телекоммуникатору, но тот предсказуемо молчал. В статье, как назло, не было никакой информации о пострадавшем и его состоянии, и бухгалтер успел накрутить себя так сильно, что готовился к самому ужасному — это действительно Риз, и он мертв. Добежав, наконец, до центра, Вон подумал, что попал внутрь фарфоровой кофейной чашки — все бело-бежевое, сверкающее и на вид хрупкое, что не состыковывалось с общим видом грубого, стального Гелиоса. Отдел был не особо большим, поскольку подавляющее число работников станции не нуждалось в медицинской помощи, но тем не менее, человеку, попавшему туда впервые, было легко потеряться среди одноцветных узких коридоров и фойе. Буквально доехав (пол был безумно скользкий) до стойки регистратуры, Вон получил ответы на мучающие его вопросы, и остался при этом в довольно смешанных чувствах. Да, это действительно Риз. Нет, он не мертв. С одной стороны, Вон был безумно рад, что его друг жив, но с другой, Риз в больнице и, судя по новостным снимкам, потерял достаточно крови. Выпытав у неприятного вида девушки номер палаты и имя лечащего врача, а также облачившись в кипенную накрахмаленную накидку и бахилы, парень помчался по белоснежному холлу. Под раздражающее жужжание кварцевых ламп, Вон сидел на жесткой лавочке недалеко от предположительной палаты Риза, однако его самого там не было. Встретившийся по пути сюда врач, к счастью, был в курсе о состоянии поступившего, и поддавшись умоляющему взгляду бледно-зеленых глаз описал в общих чертах ситуацию. Удар пришелся на затылочную часть головы, вкупе с падением с высоты человеческого роста на железную поверхность пола это дало ушиб головного мозга средней тяжести. Сейчас же парень находился на осмотре нейрохирурга, и чуть позже он будет доставлен в палату. Врач заверил Вона, чтобы тот мог выдохнуть и отправиться домой — посещения запрещены, по крайней мере до того момента, как состояние более менее не стабилизируется, и он не придет в себя, однако парень все же остался в надежде хотя бы одним глазком взглянуть друга. Уже почти двадцать минут Вон пристально рассматривал то стену впереди себя, то лениво переводил взор на фикус в углу. От слишком яркого света, полного отсутствия других людей и солоноватого запаха медикаментов клонило в сон. Пожалуй он даже задремал на пару минут, пока далекое шуршание бахил не вывело его из этого состояния. Джека он ожидал увидеть здесь в последнюю очередь, даже несмотря на то, что Риз его личный секретарь. Президент всегда слыл поразительно эгоистичным человеком, и все знали, что на жизнь других сотрудников компании ему было абсолютно плевать. Уголком губ Вон даже еле заметно улыбнулся тому, как непривычно-нелепо тот выглядел в медицинской одежде, хотя понимал, что сам выглядит точно так же. Однако даже не бахилы и не подобие халата стали для Вона чем-то противоестественными, а скорее его выражение лица. Может так казалось из-за маски, но оно не выражало... ничего. С пустыми стеклянными глазами и нечитаемыми эмоциями Джек медленно приближался в сторону Вона, даже не замечая его. Судя по всему, он здесь тоже первый раз. Еще чуть поодаль послышался топот, и через секунду твердый мужской голос попросил Джека прижаться к стене. Будто выведенный из гипноза, он встрепенулся и как-то робко выполнил просьбу. Гурьба врачей, окруживших больничную каталку, резво и с разрезающим тяжелую тишину гулом неслись в палату. Вон встал, на ходу поправляя спавшую с плеча накидку, и не в силах сделать шаг навстречу лишь удивленно высунул голову, пытаясь разглядеть человека, покрытого белой простыней. Узнать парня было трудно, но что это он сомнений больше не было — с перебинтованной головой, обвитый прозрачными трубками и с огромным количеством ссадин, Риз едва ли не полностью сливался с интерьером центра. Видеть друга в таком состоянии было мучительно, но оторвать взгляд Вон не мог. Будто что-то крепко схватило его за горло. Тяжелые мысли бесконечным потоком начали появляться в его голове. А что если Риз не очнется? Или не сможет ходить, или двигаться? Весь этот ураган перекрыл все остальные мысли и чувства. Вон даже не заметил, что стоит рядом с Джеком, который судя по вскинутым бровям и чуть приоткрытому рту разделял его эмоции. На то, как Риза перекладывают на койку, ставят капельницу и подключают к нему все необходимые трубки и провода, Вон наблюдал через многослойное звуконепроницаемое, пока что незакрытое стекло, из-за чего складывалось ощущение, будто он смотрит глупый слезливый фильм. Иногда они с Ризом смотрели такие, вооружившись ведром мороженого. Каждый пытался делать вид, что это просто в глаз что-то попало, а сами тайком утирали выступившие слезы, пока главная героиня рыдала и причитала на груди ее мужа, попавшего в аварию. Только тогда казалось, будто такое бывает лишь в фильмах. По всей вероятности, парень бы еще долго так стоял перед стеклом, чувствуя, как от глупых сравнений горький ком подкатывает к горлу, если бы не увидел среди толпы врачей Джека, настроенного крайне решительно. От былой меланхолии и потерянности не осталось и следа, а Вон даже успел подумать, что он такой же обычный, как они, человек. Однако эта идея улетучилась так же быстро, как и появилась, когда он увидел, как мужчина уже силой пытается прорваться к кровати. Двое врачей покрепче и маленькая медсестра пытались оттащить его к двери, а лучше за нее, но даже так их силы были неравными. Хорошо, что стекло не пропускало звук, иначе отборные маты и угрозы наверняка заполонили этаж. Вдруг резко, как по щелчку, Джек успокоился, перестал брыкаться, и уставившись на Риза, застыл. Медсестра мельтешила где-то сбоку от него, постоянно что-то лепеча, задрав голову вверх, чтобы лучше видеть его лицо, в ожидании ответа. Вместо этого, Джек лишь прикрыл ладонью глаза, и вырвавшись от трех пар рук, молча удалился из палаты. Закрыв за собой дверь, мужчина устало повернул голову на Вона, стоявшего поодаль от него. Кажется, он хотел что-то сказать, но вместо этого просунул ладонь во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда какой-то лист. Джек плавно протянул его парню, а потом снова привычно нахмурившись, быстро зашагал вдоль по коридору, на ходу сбрасывая с плеч раздражающую накидку. Вон еще какое-то время смотрел ему в спину, пытаясь переварить увиденное. Все происходящее казалось не просто фильмом, а каким-то бредовым сном. Хотелось хорошенько потрясти головой, чтобы видение пропало и забылось, но сложенный вдвое листок, который Вон сейчас прижимал к груди, был вполне реальным. Проморгавшись и поправив очки, молодой человек развернул довольно плотную, сильно мятую бумажку и увидел их с Ризом, заливающихся смехом на фоне университетской сцены.***
На следующий день, сославшись на внезапную болезнь, Вон взял отгул, который планировал провести с Ризом. Взяв с собой кое-какие вещи на случай, если его снова не пустят, он вышел из дома и, решив на этот раз воспользоваться транспортом, доехал до медицинского центра. За несколько часов корпус ничуть не изменился, заставляя Вона в деталях вспомнить события прошлого вечера. Только на этот раз в регистратуре стояла более миловидная девушка, Вон был относительно спокоен, да и поблизости не было мечущего во всех молнии Джека. Вновь следуя по кремово-белым коридорам и не встречая на своем пути ни одного человека, парень медленно и как-то нехотя приближался к нужной двери. Чем меньше ему оставалось до Риза, тем поганей было на душе — их обоих здесь быть не должно ни при каких обстоятельствах, а уж тем более, когда кто-то один теперь здесь живет. Даже если на некоторое время. Уже стоя рядом со стеклом, открывающим вид на палату, Вон остановился. Мысленно считая до десяти, парень слегка заглянул внутрь через небольшую щель приоткрытых темных штор — кроме Риза в палате находился маленький сухонький мужчина в халате, который стоял в шаге от постели и о чем-то говорил еле двигая губами. По его лицу было вообще сложно что-то прочитать — давно работающий в данной сфере он лишь выполнял свою работу, не давая волю чувствам, как, впрочем, и все существа на Гелиосе. Риз лежал изголовьем к окну, так что разглядеть его было сложно. Как бы то ни было, он был в сознании — пытался крутить забинтованной головой и мял механической рукой одеяло. Но подглядывать все же нехорошо, и глубоко вздохнув, Вон вошел внутрь. На дверной щелчок врач среагировал сразу, поворачиваясь на посетителя. Жестом он пригласил его войти, так же указывая ладонью на стул подле койки. Вон чуть замялся, когда понял, что Риз его не заметил — похоже был слишком увлечен изучением одеяла. Наконец, проходя дальше вглубь просторной одноместной палаты, молодой человек поймал на себе пристальный взгляд двух цветных глаз. — Риз, дружище, я так рад тебя видеть, — под изучающим взором Вон плавно опустился на пластиковый стул рядом, стараясь говорить как можно тише, — ты так меня напугал. Ответа, как и любой другой реакции на слова не последовало, отчего выпрямившись в спине, Вон взволнованно повернулся в сторону врача. — У паренька ретроградная амнезия, это постоянный признак черепно-мозговой травмы. Возможно, он.. — Вон, когда ты успел отрастить эту бородку? Мы вроде вчера виделись, ее тогда не было. Хриплый голос Риза оборвал повествование доктора, заставив Вона шумно выдохнуть и беззвучно засмеяться. Он его помнит. Однако дальнейшее осознание действительности градом обрушились на голову — эту бородку он начал отращивать еще на последнем курсе института. — Удар был сильный, да и потом он неплохо головой приложился, — старичок вмешался очень кстати, — память будет постепенно возвращаться при должном лечении и режиме, однако вероятность того, что все моменты вспомнятся, — довольно низкая. Особенно это касается событий, случившихся в день нападения. Вон нахмурился. Значит, он не сможет описать нападение и преступника? И насколько же далеко Риз откатился в своей памяти? — Погоди, откуда у тебя фирменные вещи Гипериона? Ты что, там работаешь? — за все это время, Риз, который продолжал изучать своего друга, видимо заметил эмблему на сумке, с которой тот пришел, — Воон, почему ты мне не сказал? Окончательно растерявшись, парень не знал что и ответить. Для Риза это станет довольно сильным потрясением, если Вон выложит ему все события за прошедшие годы, а это точно не пойдет ему на пользу. — Один мой знакомый, который там работает, подарил мне ее. Она довольно вместительная, — бухгалтер повернулся лицом к Ризу и столкнулся с вытаращенными от удивления на него глазами. Осмотрев друга получше, Вон так же заметил просто огромные багрово-фиолетовые синяки под ними, а на чрезвычайно бледном лице это выглядело немного пугающе. Хотя, у него, наверняка, был точно такой же взгляд, когда он заприметил похожего цвета засосы вперемешку со следами зубов, прячущихся под больничной рубашкой. Это загнало Вона в тупик окончательно. — Как ты думаешь, Стейси придет, когда узнает, что я здесь? Я бы хотел ее увидеть. Она ведь знает? Вон принялся экстренно вспоминать студенческую жизнь, мысленно возвращаясь в то время вместе с Ризом. Какая еще Стейси? — Риз, я тут немного подзабыл, напомни, пожалуйста, сколько тебе сейчас лет? — парень старался сделать это более менее спокойно, но все равно это наверняка вызвало подозрения у лежащего сбоку «студента». — Эм, 21. А тебе? И тут Вон вспомнил о девушке, за которой Риз бегал в те годы, Стейси. Кажется тогда они только недавно начали встречаться. — А мне 27. Риз кажется очень серьезно задумался, свел брови и хотел было что-то возразить, но скрип двери оповестил о другом посетителе. — Ризи, кексик мой, я вижу, тебе уже лучше! — можно представить, Джек когда-нибудь мог прийти и тихо сесть, — мой офис так скучает без тебя, кто бы знал. И в один момент комната наполнилась громкими звуками и стойким запахом чего-то кислого. От неожиданности, Вон вжался в стул, наблюдая, как источник этой какофонии сейчас двигает стул ближе к кровати. Наконец когда он уселся и начал болтать с ничего не понимающим Ризом, Вон смог осмотреть большого начальника. Без своей фирменной укладки, помятый, Джек мертвой хваткой вцепился в спинку стула, сидя так, чтобы он специально мог за нее держаться. Он дергал ногой, что невыносимо нервировало, постоянно запускал пальцы в свои когда-то залитые лаком волосы, слишком громко смеялся и нес откровенный бред, если вслушиваться. Один раз он все же оторвался от трещания в одну сторону, и обернулся на Вона, и тогда тот заметил покрасневшие, налитые кровью белки глаз. Джека колотило крупной дрожью, и тогда бухгалтер понял, что по-настоящему выглядело пугающе. — Знаешь, сегодня я как обычно вернулся с утренней переклички, крикнул тебе сварить мне кофе, а никто не ответил. Я так разозлился поначалу, прям ужас как, думал, ты игнорировать меня вздумал, маленький проказник, Ризи, подошел к твоему столу, а там никого нет, представляешь? — Джек вновь в голос расхохотался, прижимая ладонь к груди. Никто из находящихся в этом театре одного актера просто не могли даже слово вставить в этот бесконечно льющийся поток повторяющихся слов и гогота, пока наконец Риз не выставил перед ним руку. — Стойте-стойте, погодите, — Джек наконец замолк, приоткрыв рот, прерванный на полуслове, — простите, сэр, а мы с Вами знакомы? Тишина, с головой накрывшая в этот момент комнату была намного хуже звуков, которые исходили от Джека. Бегая бешеными глазами то по врачу, то по Вону, отсевшего подальше, мужчина кажется перестал дышать. — Ну как же, тыковка, ты не помнишь? Я Красавчик Джек, твой герой и самый любимый чувак, ну? — Извините, я впервые Вас вижу. Бесшумно вставший со стула врач, хотел пояснить Джеку ситуацию, но не успел и рта открыть, как второй подскочил со своего места и рывком схватил старичка за грудки. Противоборствовать двум низким людям с высоким, крепким мужчиной, который, кажется, готов сейчас взорвать вселенную, было минимум бесполезно, но крикливый голос заставил Джека поставить врача на место. — Я не знаю, кто Вы такой, но немедленно поставьте моего доктора на пол! От неожиданности, президент повиновался Ризу и, всем корпусом повернувшись к нему, сел перед ним на корточки. — Ну Ризи, как же так? Я же все-все для тебя сделал. Отпустил тебя, не подходил к тебе, все, как ты просил сделал, понимаешь? Даже мудака того, который тебя по башке шарахнул, по деталям разобрал. Все-все, слышишь? — на этих словах, Джек дрожащей рукой потянулся к шее Риза, легко касаясь ярких отметок, — я больше ничего с тобой не сделаю, обещаю, Риз, правда, ты веришь мне? Ты же меня помнишь? Ошалевший и дезориентированный врач, кажется, пришел в себя, и вынув из кармана какой-то пультик с кнопками, нажал на одну из них. Уже через пару минут в комнату с гулом ворвались два вооруженных Инженера. Обернувшись на них, Джек не сразу понял, что сейчас произойдет. Вон не понимает до сих пор. Получившие приказ от врача они одним легким движением отцепили сопротивляющегося начальника, пока второй обсыпал их проклятиями. Даже в коридоре были слышны его вопли и просьбы «вернуть его обратно, иначе улетят с Гелиоса нахер». Пригвозденный к стулу Вон перевел взгляд с открытой настежь двери на пациента, который рассматривал свою кибернетику и, кажется, уже не думал о человеке, которого минуту назад двое киборгов отрывали от его койки. Скоро ему это надоело, и, спокойно поворачиваясь к Вону, он произнес: — Так сколько там, говоришь, тебе лет?