хХх
Рецепт Гарри довольно простой – по крайней мере, на первый взгляд. К счастью, Луи откапывает все нужные ингредиенты, хотя он ничего не покупал. Продукты остались ещё от прошлых хозяев, которые иногда заезжали сюда на выходных. Томлинсон выставил всё нужное на стол и откопал старый еле работающий миксер. Он смешал все сухие ингредиенты, вскоре понимая, что это следует делать вилкой, и теперь вся одежда и волосы были покрыты тонким слоем муки. После этого он открыл молоко и собирался уже влить его, как вдруг почувствовал жуткий запах. Из интереса Луи сунул палец в жидкость и облизнул его, тут же сплёвывая в раковину. Молоко явно начало портиться – или уже закончило, потому как вкус был просто отвратительным. Но других вариантов не оставалось, так что он просто зашёл в google и вбил в строку поиска запрос «можно ли использовать испорченное молоко». Из статьи с много обещающим названием «Дарим продуктам вторую жизнь» он узнал, что напиток следует прокипятить. Прокипятить значит нагреть. А нагревать Томмо итак собирается, ну, при выпекании, так что… сойдёт. Он смело вливает жидкость в смесь, стараясь не морщиться от запаха, и взбивает ингредиенты вместе, прежде чем разлить тесто по старым заржавелым формочкам и отправить в духовку. Рецепт обещал, что на готовку должно уйти всего двадцать пять минут, так что он решил переодеться и привести себя в порядок. Все-таки перед новыми соседями следует выглядеть презентабельно. Тем более, перед симпатичными новыми соседями.хХх
Луи дождался, когда ему откроют дверь, прежде чем сразу пройти в дом. – Знаешь, со стремянкой действительно удобнее! – заявляет он и отдаёт пластиковую коробку с кексами Гарри. – Я, конечно, не пробовал по-другому, но это было весело. Особенно когда я чуть не упал и балансировал на краю. Стайлс хихикает и разворачивается в сторону гостиной, как только парень снимает обувь. В его доме светло и уютно, а еще чисто – что очень не похоже на разгром в жилище Томлинсона. Гарри усаживает его на диван и предлагает чай, на который Луи любезно соглашается. Они нескромно флиртуют весь вечер, обмениваются частыми случайными касаниями и интимными улыбками, а еще Гарри очень много шутит, и они оба постоянно смеются. Луи заявляет, что его «тук-тук» шутки самые ужасные на свете, но, на самом деле, Стайлс действительно остроумен. И ещё немного очарователен. Оба не замечают, как проходит три часа, а на улице становится слишком темно, чтобы лезть по стремянке. Они нехотя прощаются, и Луи чувствует что-то странное в животе. Конечно, он на протяжении всего вечера чувствовал что-то необычное, но тогда это было похоже на бабочек, а сейчас ощущение чего-то совсем не романтичного. Но, в любом случае, он засыпает с улыбкой. Только чтобы проснуться с желанием выблевать все свои внутренности и ужасной болью в желудке. И в этот момент Луи вдруг понимает, что испорченное молоко остаётся испорченным даже после долгого разогревания. Он обзывает себя всеми самыми нелестными словами, пока обнимается с унитазом, а его горло жутко саднит и болит. Желудок успокаивается только через пару часов, и тогда Луи падает на кровать и достаёт телефон из кармана. Гарри тоже вчера ел кексы, так что Томлинсон просто обязан узнать, в порядке ли он. Луи: Привет :)) Как дела ? Ответ приходит через несколько минут, и за это время Луи уже опять на коленях у унитаза. Гарри: Отлично! Немного приболел, но все в порядке. Луи: Тебя тоже весь день выворачивает ? Гарри: Это все ты виноват. Точно что-то в кексы подмешал. Томлинсон чувствует себя ещё более виноватым. Значит, кудрявому так же плохо, как и ему. А может, и хуже, потому как он не уставал хвалить кулинарные способности голубоглазого и уплетал кексы один за другим. Они, кстати, оказались действительно вкусными, но всё ещё не стоили того, что сейчас происходит с организмом Луи. Через пятнадцать минут Томлинсон стоит у дверей Гарри, одетый в пижаму и немного потный, а в его руках упаковка таблеток. Стайлс медленно плетётся ко входу и нехотя открывает дверь шатену, немного оживляясь, когда замечает его. На голове кудрявого небрежный пучок, он тоже в пижаме, а его лицо приняло неприятный оттенок зелёного. – Привет, – здоровается Томлинсон. – Я принёс нам таблетки. Мама сказала, что они должны помочь, но я не решился пробовать в одиночестве, так что я здесь. Гарри слабо улыбается и отходит, пропуская парня внутрь. В итоге они сидят на диване, под одним одеялом. От обоих пахнет рвотой, а ещё им немного холодно, но они включают какую-то бессмысленную комедию, и терпеть всё это становится немного легче. На полу стоит один на двоих тазик, который, после принятия действительно хороших таблеток, не используется, и они тихо перешептываются. – Идеальное первое свидание, – вдруг фыркает Томлинсон себе под нос. – Мм? – Ничего. Тебе лучше? Кудрявый сонно кивает и вновь переводит взгляд на экран. Вскоре к ним присоединяется и кошка, она удобно устраивается на коленях голубоглазого. Гарри заявляет, что та редко дружелюбна к гостям, но, очевидно, полюбила Луи. Вскоре киса засыпает, пока Томлинсон нежно треплет её за ухом, а голова Гарри оказывается на его плече. – Чёрт, уже поздно, – в какой-то момент говорит Луи. – Думаю, мне пора до– Томлинсон замечает, что Гарри тихо сопит на его плече. Отлично. Он теперь не может встать, потому что на нём спят два существа сразу. В принципе, Томлинсон не против. Тут тепло, удобно и уютно, так что он просто выключает телевизор и откидывает голову на спинку дивана, погружаясь в сон.хХх
Утром Луи просыпается от того, что Гарри громко зевает. – Ты хочешь остаться на чай? – спрашивает он, когда Томлинсон уже собирается уходить. Он несколько секунд раздумывает над предложением, но затем морщится и качает головой. – Если честно, у меня такое ощущение, что во рту крысы побывали, – он задирает край футболки и принюхивается – пахнет потом и грязью. – А еще жутко мечтаю о душе. Но мы могли бы встретиться чуть позже, если хочешь? Гарри широко улыбается. – Я мог бы научить тебя печь кексы, – желудки обоих жалобно сжимаются. – Такие кексы, от которых потом не будет плохо. – Тогда я напишу тебе вечером, ладно? Гарри радостно кивает, прежде чем проводить Луи в прихожую.хХх
Этот вечер они снова проводят вместе, и если несколько часов флирта, поедания сладостей и рассказов о себе не называются «свиданием», то тогда Луи ничего не понимает в этой жизни. Гарри ушел около двадцати минут назад, и Томлинсон всё никак не мог уснуть, даже не пытался, потому что был слишком энергичным для сна. Его всё ещё переполняют эмоции, улыбка не стирается с лица, хотя он и занимается самым своим нелюбимым делом – мытьём посуды. Томлинсон чуть не роняет тарелку, когда слышит настойчивый звонок в дверь. Он вытирает мыльные руки о полотенце и спешит открыть ночному посетителю. На пороге, как голубоглазый и догадывался, стоит Гарри, но с их последней встречи, которая была всего пару десятков минут назад, он сильно изменился. Вместо горящего и искрящегося счастьем взгляда он увидел заплаканные и покрасневшие глаза, причёска парня спуталась, а его нижняя губа дрожала. – Господи, Гарри, что случилось? – испуганно спросил Луи, затягивая парня внутрь. – Почему ты плачешь? – Киса, она… она потерялась, – шмыгает носом кудрявый. – Я приоткрыл окно, когда уходил, а из-за сильного ветра оно оказалось нараспашку. А потом я прихожу, и кисы… кисы нет, – он всхлипывает, и Луи очень хочет успокоить парня, сказать, что всё хорошо, но он лишь кладёт ладонь ему на плечо, позволяя продолжить. – Она всегда выходит меня встречать, понимаешь, Лу? Всегда. А теперь она одна, а на улице темно, и ей страшно, и… – Тише, Гарри, спокойно. Кошки видят в темноте, не забыл? – Томлинсон тяжело вздыхает и сжимает плечо парня. – Мы найдём ее. Он тянет дезориентированного парня на улицу и достаёт айфон, чтобы включить фонарик. В кромешной тьме такого осветителя достаточно, так что Томлинсон сразу направляется к кустам. Они колючие и путают прическу, когда Луи залезает с головой под листья и светит фонарем вглубь. Гарри ходит где-то рядом и зовёт кошку плачущим голосом. Через двадцать минут поисков они осмотрели все кусты на участке Луи. Голубоглазый чувствовал, как медленно, но верно превращался в лед. Хотя сейчас и лето, ночи особой жарой не радовали. Он, тихо стуча зубами, предложил обыскать участок Стайлса, когда вдруг телефон известил о разряде батареи. – Чёрт, – выругался Луи. – Сходим внутрь и возьмём фонарь, ладно? Они так и делают. Гарри все еще громко всхлипывает и жалобно зовёт кису, хотя и знает, что это бесполезно. В принципе, кудрявый вообще ничем не помогает – лишь плачет и ноет, но Луи знает, что тот слишком расстроен, так что не способен на что-либо сейчас. – Эй, поищи батарейки в нижнем ящике, пожалуйста, – пытается отвлечь его Томлинсон, пока сам разыскивает старый фонарик. – Нам нужно две. Гарри коротко кивает и садится на корточки, выдвигая нужный ящик. Пальцы дрожат, так что отыскать что-либо сложно, но он сосредотачивается на таком, казалось бы, простом задании и старается привести дыхание в норму. Стайлс тихо чертыхается себе под нос и зарывается глубже в ящик. Томлинсон успевает краем глаза заметить какое-то белое пятно, но не обращает на него внимания. – Кис, не мешай, – вдруг говорит Гарри, немного раздражённо, и отталкивает от себя это самое белое пятно. – Киса?! – Луи резко разворачивается. И, да, естественно – его кошка прямо сейчас трётся о ноги Стайлса, пока он растерянно смотрит на нее. – Чёрт возьми, малышка! – вдруг вскрикивает Стайлс и берёт белый комочек шерсти себе на руки. Питомец лишь счастливо мурлычет. – Ты так напугала папу! Зачем ты убежала, киса? Луи усмехается и закрывает выпотрошенные ящики. Он даже не знает, откуда там так много всего, потому как ещё даже коробки не все разобрал. Всё равно приводить всё в порядок он не собирается. Гарри, кажется, снова начинает плакать, покрывая кошку поцелуями по всему телу. Шерсть лезет в рот, но он игнорирует это, а всё, что Луи остаётся делать, это стоять в стороне и наблюдать за кудрявым недоразумением.хХх
– Алло? – Привет, Лу! – голос Гарри слишком весёлый и радостный, по мнению Луи. – Я могу зайти сегодня? Или, хочешь, приходи сам. Я приготовлю блинчики! – Извини, Хаз, – хрипит Томлинсон в ответ. – Но я, кажется, немного приболел. Гарри молчит несколько секунд, прежде чем выругаться. – Чёрт, это из-за того, что мы ночью искали кису? Лу, мне жаль, – искренне говорит кудрявый. – Что болит? Горло? Температура есть? Ты пил таблетки? – Эй, спокойно, кудряшка, – прерывает Томлинсон. – Просто классический набор: температура, сопли, кашель. Ничего сверхъестественного. – Я сейчас приду, – Луи слышит возню на том конце. – Принесу таблетки и сделаю тебе чай. Ты знаешь, как хорошо я умею ухаживать за больными? Киса пойдёт со мной, потому что я не хочу оставлять её одну, как в прошлый раз, и… – Всё в порядке, Гарри, не надо приходить, – просит парень. – Я не хочу, чтобы ещё и ты заразился. Стайлс полностью игнорирует его просьбу. – Жди через пять минут! Проходит три минуты и двадцать семь секунд – да, Луи засекал – и Гарри стоит на его пороге, со смехотворно огромной аптечкой и кошкой на руках. – Привет, – голос Томлинсона хриплый, а горло скребёт, но кудрявый всё равно заставляет его ярко улыбнуться. – Заходи быстро, тебе нельзя выходить на улицу! – серьёзно заявляет Стайлс, его брови сведены вместе на переносице, а весь внешний вид говорит о спешке. – Быстро в кровать. Сколько температура? Томлинсон закатывает глаза от такого излишнего волнения. – Ты ведь понимаешь, что сейчас лето? И, спокойнее, пожалуйста. – Так сколько? – Гарри ведёт его в спальню и кладёт аптечку на кровать, раскрывая её. По комнате тут же раздаётся неприятный аромат медикаментов. – Тридцать восемь почти, – Луи падает на кровать. – Ничего пока не пил, потому что все мои лекарства закопаны под грудами одежды. – Тридцать восемь?! – восклицает Гарри так, будто это катастрофа. – И ты собирался выжить без таблеток? Чёрт, у меня где-то был шприц… – Шприц? Что ты несёшь? – Томлинсон приподнимается на локтях. – Я против любых махинаций с иглами, Стайлс. Гарри закатывает глаза и выкладывает бутылочку с какой-то жидкостью на покрывало, прежде чем извлечь из коробки небольшой шприц. – Тебя никто не спрашивает, – Стайлс обрабатывает иглу и пальцы, а затем набирает лекарство. – Гарри, я серьёзно, – заявляет Луи. – Я не дамся, а ты не сможешь сделать это насильно. – Лу, не будь ребёнком, – Гарри обходит кровать и встаёт рядом с парнем – в одной руке шприц, в другой ватка. – Ты взрослый человек и должен понимать, что это необходимо. Томлинсон фыркает и садится на кровати, складывая руки на груди. – Это больно, – отвечает Луи. – А если это больно, то не необходимо. Гарри закатывает глаза. – Ну что ты как маленький? – спрашивает он, немного раздражённо. – Что я могу сделать, а? Хочешь, поцелую, чтобы не было бо-бо? Луи хмурится и собирается съязвить, но затем вдруг улыбается. – Поцелуешь? – переспрашивает он. – Так не терпится, да? Гарри улыбается, немного смущённо. – Давай же, Томлинсон. Луи медлит еще несколько секунд и прикусывает губу, после чего разворачивается и приспускает штаны. – Признайся, ты делаешь это, только чтобы полюбоваться моей задницей, – Стайлс сзади хихикает, и кровать прогибается под его весом. – И поцеловать. – Да, абсолютно дружеский поцелуй в задницу, – говорит Гарри серьёзным голосом, но явно пытается сдержаться и не засмеяться. – Ничего гейского. – Вообще-то, это уже как минимум на пятьдесят процентов по-гейски, – будто между делом замечает Томлинсон, хотя реакция парня важна для него. – Это такой тонкий намёк на мою ориентацию. Гарри замирает на мгновение, но когда, наконец, отвечает, звучит отчего-то довольным. – На семьдесят пять процентов по-гейски, – Гарри улыбается и протирает кожу влажной ваткой. – Я бисексуал, так что еще плюс двадцать пять. Обожаю математику. Луи коротко, но напряжённо смеётся. – Только ты предупреди, когда начнёшь, ладно? – просит он. – И делай медленно, не дёргайся. Если ты поранишь мою задницу, у тебя будут большие проблемы. А ты точно умеешь это делать? Потому что если… Гарри вдруг коротко, но громко чмокает Луи прямо в нежную кожу. Томлинсон скорее слышит поцелуй, чем чувствует, но он непонимающе оборачивается через плечо и замечает пустой шприц. – Всё?! – А ты хочешь ещё? – предлагает Гарри и кладёт использованный предмет на тумбочку у кровати. – Я могу устроить. – Чёрт, да ты мастер, – Луи немного восхищён и натягивает штаны до конца. – Отлично готовишь, делаешь самые безболезненные уколы… идеальная мамочка, правда? – Тогда кто будет моим папочкой? – явно флиртует Стайлс, но Томлинсон решает проигнорировать вопрос. Он слишком болен, чтобы продолжать игру прямо сейчас, так что только просит кудрявого приготовить чай.хХх
Луи не имеет права ожидать чего-то от Гарри. Они не встречаются, и никто ещё не сделал ни одной попытки поцеловать другого, но для Луи флирт, кексы и поцелуи в задницу означали многое. Наверное, именно поэтому он так зол, когда видит девушку Стайлса впервые. Он наблюдает за ней через окно – сам Гарри недавно скрылся в доме, а незнакомка осталась на улице, копаясь в телефоне. И, ну, Луи никогда не умел справляться со злостью, так что он выходит на улицу и подходит как можно ближе к забору. – Не знал, что у Стайлса новая девушка, – непринуждённо начинает парень, и незнакомка поднимает на него взгляд, прежде чем дружелюбно улыбнуться. – Привет, – здоровается она. – Ты, должно быть, сосед Гарри? – Да, сосед, – Луи немного морщится. – Сосед, чью задницу Гарри поцеловал пару дней назад. Девушка кривит лицо и откидывает высветленные волосы за плечи. – Без подробностей, пожалуйста, – она высовывает язык. – Это отвратительно. – Да? Отвратительно? Что ж, должен тебя расстроить: Гарри любит задницы. Мужские задницы, – Томлинсон ухмыляется. – Так что я не понимаю, зачем он завёл себе новую подстилку. Девушка непонимающе смотрит на него. – Что ты, блять, сказал? – Ты слышала. Я назвал тебя подстилкой, – Луи складывает руки на груди. – Или тебе больше нравится «шлюха»? Девушка возмущённо ахает и подходит ближе к забору. – У тебя, блять, проблемы?! – громко говорит она. – Я сейчас тебе лицо разобью, мудак. Луи закатывает глаза. – Да, конечно. Прямо так и набросишься на меня, – Томлинсон качает головой. – К твоему счастью, я девушек не бью. – Придётся научиться, сука, – блондинка вдруг забирается на стремянку и перелезает на участок шатена. – Повторишь, как назвал меня, или сразу будешь умолять о пощаде? – О, да, умоляю, прости меня, – саркастически говорит Луи, выставляя руки вперёд. – Умоляю, извини меня за то, что я считаю тебя шлюхой. Девушка выглядит разъярённой, но это ни капельки не пугает Томлинсона. Возможно, немного удивляет, когда он оказывается прижат к траве, а его руки сведены над головой. – Не бьёшь девчонок, да? Сил не хватает небось? – длинные ногти блондинки впиваются в его кожу. – Теперь что ска… Девушка не успевает договорить, потому как весь воздух вышибает из груди, как только Луи переворачивает их. Теперь он нависает над блондинкой, пока та яростно пытается вырвать руки из хватки. – Я скажу тебе, чтобы ты отъебалась от Стайлса, – его голос звучит угрожающе, но не оказывает никакого эффекта на девушку. – И вообще, тебе стоит… Сука! Луи громко кричит, и его голос немного писклявый, но незнакомка только что заехала ему коленом по яйцам. Он отпускает её руки и падает на газон рядом, сжимаясь от боли. – Джемма! Какого черта?! – Луи слышит громкий голос Гарри, тот, кажется, забирается на лестницу. Вскоре его голова показывается на ярко-голубом фоне неба, и в голове Томлинсона проплывает метафора об ангеле. Об его личном ангеле. – Зачем ты его ударила?! – Он назвал меня шлюхой и подстилкой! – жалуется девушка. – Луи? – Гарри непонимающе смотрит на парня, который всё ещё корчится от боли. – Мы, блять, флиртовали с тобой, Стайлс! – кричит он. – Ты шутил про грёбаного «папочку» и помогал вылечить сопли! А теперь, оказывается, у тебя есть девушка? Они все замолкают на несколько секунд. – Стайлс, не говори мне, что это тот самый Луи, – возмущённо произносит блондинка. Томлинсон смотрит на Гарри. Тот нахмурился и выглядит так, будто собирается отчитать их обоих. – Да, это он, Джемс, – отвечает Стайлс и качает головой. – А это, Луи, моя сестра. Томлинсон медленно моргает. – Сестра?.. – он вдруг выглядит, как нашкодивший котенок, и Гарри почти его жаль. Почти. – Да, сестра, – грубо отвечает Джемма. – Сестра, которую ты так дружелюбно оскорбил. Томлинсон показывает девушке язык. – Гарри, мне жаль, – искренне извиняется он. – Я просто подумал, что… Стайлс поднимает ладонь, показывая, что не хочет слушать его, а затем делает глубокий вдох. – Я хотел вас познакомить, – немного напряжённо говорит он. – Собирался пригласить тебя, Луи, на чай. Но вам удалось познакомиться и без меня, – он оглядывает обоих с ног до головы. – Повторного знакомства в нормальной обстановке вы все равно не избежите. Томлинсон морщится, но он и так облажался сегодня, так что послушно идёт за Стайлсами в их дом. В итоге, все оказывается не настолько плохо, как он ожидал. Сначала они с Джеммой постоянно подкалывают друг друга, но Гарри выглядит таким расстроенным из-за этого, что Луи просто не может продолжать. Они даже находят пару общих интересов – оба одержимы семьей Кардашьян (хотя Томлинсон в этом не признается, никому больше) и приставкой, за которой проводят большую часть вечера. Ну, хотя бы кудрявый счастлив. Джемма уехала только поздно вечером, оставляя парней наедине, и хотя день был насыщенным, никто не чувствовал усталости. Они стояли в прихожей и молча улыбались друг другу. – Итак, как тебе моя сестра? – Гарри лениво прислоняется к двери. – Ну, она довольно… прикольная, – Луи пожимает плечами. – Не считая того инцидента. – Да, она была действительно зла на тебя. Томлинсон шутливо ударяет кудрявого по плечу. – Эй, это ты виноват, вообще-то! – ругается он. – Мог бы и предупредить. А то я испугался, что весь наш флирт был зазря. Гарри прикусил губу, чтобы не улыбаться слишком очевидно. – Знаешь, если я тебе нравлюсь, ты мог бы так и сказать. Томлинсон замолкает на секунду и наклоняет голову вбок, прищуриваясь. – И чтобы ты тогда ответил? – А ты попробуй – и узнаешь, – во взгляде Гарри плескаются смешинки. Луи цокает языком и закатывает глаза. – Хорошо, – он делает небольшую паузу, прежде чем продолжить с нежной улыбкой на губах. – Ты мне нравишься. Гарри кивает головой. – Круто. – Круто? – Луи изгибает бровь. – Круто? И всё? – А что ты хочешь, чтобы я сказал? – в дразнящей манере спрашивает Гарри. – Что ты мне тоже очень-очень нравишься с нашей самой первой встречи? Или что я хочу, чтобы ты прямо сейчас поцеловал меня? Или что ты самый невероятный и сексуальный человек, которого я когда-либо встречал? Луи вдруг чувствует, что немного задыхается от переполняющих эмоций. Он широко улыбается и делает шаг вперёд, чтобы встать прямо перед кудрявым, чем заставляет того сильнее вжаться в стену. Дыхание Гарри путается на губах Томлинсона, и он жадно облизывает их. – Я тоже считаю тебя сексуальным, – Луи упирается одной ладонью в стену у головы Стайлса, а другая удобно ложится на бедро. – Даже слишком. Он не медлит больше ни секунды, наклоняется ближе и подхватывает губы Гарри своими. Они делают это медленно, надолго задерживаясь в одной позиции, но сменяя их с поразительной скоростью. Луи – кусачий, немного колючий из-за щетины и грубый, жадный, в то время как Гарри – нежный, текучий, плавный и успокаивающий. Каким-то образом их губы всё равно идеально подходят друг другу. Луи отстраняется и проводит языком по нижней губе парня. Он смотрит тому прямо в глаза и видит плескающееся в них возбуждение. – Всё в порядке? – интересуется Томлинсон тихим, немного срывающимся голосом. – В смысле, это не слишком рано? Гарри закатывает глаза, но всё равно улыбается. – Я мечтал о том, как ты меня трахнешь, с того самого дня, когда ты отравил нас обоих, – заявляет кудрявый. – Так что, думаю, да, всё в порядке. Томлинсон не отвечает, вновь увлекая губы Гарри в новый поцелуй. Он буквально впивается в них, покусывает и засасывает, отчего те скоро становятся почти малиновыми и очень чувствительными. Гарри тихо выдыхает, его руки жадно хватаются за плечи старшего. Он старается удержать себя на месте, но всё равно ёрзает, чувствует, как в штанах становится все теснее и теснее. – Ты только посмотри, – тихо шепчет Луи и опускается к шее кудрявого, оставляя там влажные поцелуи, от которых по всему телу пробегают мурашки. – Я называл твою сестру подстилкой и шлюхой, но настоящая шлюха здесь, оказывается, ты. Вопреки ожиданиям Томлинсона, Гарри громко стонет, протяжно, с желанием, и это заставляет член в штанах Луи дёрнуться. – Никогда не встречал парней, которым нравится, когда их называют шлюхой, – Томлинсон прикусывает чувствительную кожу на шее, его руки с силой сжимают бёдра Гарри. – Какие еще кинки у тебя есть? Стайлс задушено смеётся и толкается вперёд, так как возбуждённый член требует стимуляции. – Ещё я люблю, когда меня дразнят, – признаётся он, и Луи довольно ухмыляется, мысленно помечая галочкой. – И называть партнёра Папочкой. Томлинсон вдруг замирает. Черт возьми, блять, Гарри невероятный. Такой горячий, возбуждающий и полностью соответствующий его кинкам. – В смысле, забудь, я не буду называть тебя Папочкой, если тебе не нравится, – тут же начинает лепетать Гарри. – Мы можем просто вернуться к тому, что делали, пожалуйста? Томлинсон выгибает бровь и отстраняется, чтобы смотреть прямо в глаза Гарри. – Не поверишь, какое совпадение: мне нравится, когда партнёр называет меня Папочкой. Стайлс молчит несколько секунд, неуверенно прикусывая губу, а затем, наконец, выдыхает. – Черт возьми, я уж думал, ты назовёшь меня фриком и сбежишь, – он широко улыбается и целует парня в губы. – Но я всё равно хочу, чтобы ты продолжил начатое. Луи только рад. Он вдруг замечает, что на Стайлсе слишком много одежды, так что сразу начинает её снимать. Томлинсон целует каждый новый открывшийся участок тела, находящийся в зоне досягаемости, и вскоре Гарри голый, не считая боксеров, скулит и трётся об него. Кожа парня уже немного вспотела от возбуждения, и он ползает руками по телу Луи, требует от него больше прикосновений, больше поцелуев. – Ты чистый? – вдруг спрашивает Томлинсон, и Гарри не сразу понимает суть вопроса. – Да, я ходил в душ сегодня, – он пожимает плечами. – Утром растягивал себя, представляя твои пальцы на месте своих. Луи громко стонет, сжимая себя через штаны. Идея раскрытого и скулящего Гарри сводит его с ума. – Хорошо, тогда развернись к стене, – он помогает Гарри встать в нужную позицию и нажимает на поясницу, заставляя немного прогнуться, тем самым оттопыривая попку Стайлса. – Мне говорили, что у меня лучший язык во вселенной. Гарри фыркает, пока Луи опускается на колени и стягивает его боксеры до колен. – Знаешь, сейчас не самое подходящее время для рассказов о твоей опытности, – он пытается звучать непринуждённо, но голос всё равно дрожит от возбуждения и предвкушения. Луи не спешит. Он накрывает ладонями задницу Гарри, не особо большую задницу, но она всё равно не помещается полностью в хватке Томлинсона. Он впивается ногтями в кожу и слышит громкий стон сверху, когда раздвигает половинки и открывает обзор на уже растянутое, но всё ещё узкое отверстие. Луи облизывается, сильнее сжимает половинки в руках и наклоняется, погружая лицо между ними. Он коротко целует колечко мышц и не получает никакой реакции – Гарри замер, только тяжело дышит и напрягает и расслабляет кулаки. Но когда кончик языка парня, наконец, касается нежной кожи, Стайлс будто сходит с ума. Луи рад, что они находятся в отдельном доме – потому что, чёрт возьми, Гарри такой громкий, а он ничего ещё даже не сделал. Томлинсон усмехается и двигает языком настойчивее, проникает им внутрь. Отверстие сопротивляется, но из-за растянутости Гарри Луи удаётся проникнуть. Стайлс мягкий и гладкий, тёплый вокруг языка. Стенки сжимаются, пока сам Гарри стонет и скребёт короткими ногтями стену, иногда тихо всхлипывая. – Чёрт, Луи, пожалуйста, не дразни, – ноет он, и Томлинсон с силой ударяет Гарри по ягодице, получая громкий стон одобрения в ответ. – Ты случайно не забыл, кто я для тебя? – Луи звучит авторитетно – доминантно, именно так, как нужно. – Извини, Папочка, – тихо и немного неуверенно отвечает Гарри. – Это просто… слишком хорошо. Луи улыбается и решает не отвечать парню. Он вновь раскрывает половинки и кружит языком вокруг дырочки. Тело Гарри вздрагивает каждый раз, когда прикосновения становятся особо чувствительными, и он буквально не может устоять на месте. Томлинсон, наконец, проникает языком внутрь и начинает двигать им, входит и снова выходит, губы дразнят кожу вокруг. Гарри тяжело дышит и стонет, постоянно стонет, прерываясь лишь тогда, когда Луи отстраняется. – Малыш, нам нужна смазка и презерватив, – в какой-то момент произносит Томлинсон. Стайлс плохо соображает, его глаза прикрыты, а дыхание сбито, руки дрожат, так что он просто говорит еле разборчивое «в тумбочке, у кровати», и Луи сам идёт за нужными предметами. К счастью, Гарри особо не прятал необходимое, так что Томлинсон уже совсем скоро возвращается. Стайлс прислонился к стене и перенёс на неё весь вес, а ноги парня кажутся ватными. К счастью, Луи достаточно сильный, чтобы держать его на руках, пока будет втрахивать в стену. – Папочка, пожалуйста, – вырывает парня из мыслей Гарри. Он немного трясёт бёдрами и выгибается сильнее, головка возбуждённого члена пачкает стену каплями смазки. – Хочу твои пальцы. Луи подходит сзади, оборачивая одну руку вокруг талии, чтобы поддерживать Гарри и не дать ему упасть. Он кидает презерватив на пол и долго копошится, чтобы выдавить смазку на пальцы, но в итоге кончики касаются влажного от слюны отверстия. Он проникает сразу двумя, и Гарри громко стонет, пока Томлинсон прижимается к его спине. Ткань грубо трётся о разгорячённую кожу, но это странно возбуждает обоих, так что Луи лишь крепче обнимает парня и проникает пальцами внутрь. Они проходят свободно, но Гарри всё ещё закусывает губу, привыкая к размерам. Громкое дыхание, вперемешку со стонами, дразнит слух, Луи разводит пальцы и сгибает их, но не достаёт до простаты. Тогда он добавляет ещё один, в этот раз медленнее, потому как Стайлс болезненно стонет. – Всё… хорошо? – спрашивает Томлинсон в попытке отвлечь парня от боли. Кудрявый кивает и жмурится и выглядит от чего-то довольным. – Тебе нравится это, верно? – соблазнительно шепчет Луи и дёргает пальцами резче, входя до конца. – Нравится чувствовать себя таким растянутым? – Гарри беспорядочно скулит в ответ. Луи разочарованно цокает языком и вытаскивает пальцы обратно. – Используй слова, малыш. – Да, Папочка, нравится, я… мне нравится, – лепечет он и толкается назад в надежде получить пальцы обратно. – Люблю, как ты растягиваешь меня. Так… ах, так хорошо. Луи улыбается и касается губами шеи, медленно начиная двигать рукой. Его рука прижимается к животу парня, а возбуждённый член настолько изогнут, что касается пальцев. Томлинсон, однако, не позволяет тому тереться о них и не даёт никакой стимуляции. Когда парень решает, что растяжки достаточно, он отходит на шаг и разворачивает безвольного Гарри к себе лицом. Тот слабо улыбается и лениво смотрит в ответ. – Хочешь, я отсосу тебе? – предлагает он, и Луи очень-очень хочет, но всё равно качает головой. – У меня несколько месяцев секса не было, а я не хочу опозориться перед тобой в первый же раз. Гарри громко смеётся. – К твоему счастью, я тоже долго не продержусь, – он прикусывает губу и указывает взглядом на член. – Так что трахни меня скорее, папочка. Луи рычит и прижимается к Гарри, припечатывая того к стене. Он грубо целует губы парня, стягивает с себя одежду, почти не отстраняется за всё это время, пока не оказывается полностью голым. Он надевает презерватив, а затем смазывает член оставшимся на ладони гелем, прежде чем вновь поцеловать Гарри. – Оберни ноги вокруг моей талии, малыш, – требует Томлинсон и крепко зажимает парня между собой и стеной, когда тот слушается. – Вот так. Найти членом дырочку Гарри немного трудно, потому что всё, что он видит, это его полное нетерпения лицо, потные кудри и соблазнительная шея. Он нащупывает отверстие пальцами и приставляет головку, прежде чем начать медленно опускать парня на себя. Оба стонут в унисон, и ногти Стайлса оставляют длинные красные полосы на его спине. Гарри откидывает голову назад, ударяясь о стену, его горло напряжено, и Луи мягко целует открытую кожу. Когда он, наконец, оказывается внутри, Томлинсон делает первое экспериментальное движение бёдрами. Гарри достаточно тяжёлый, учитывая то, что он выше Луи, но руки парня даже не дрожат от напряжения, когда он начинает двигаться. Томлинсон двигается резко, урывками, и с каждым разом спина кудрявого трётся о грубую поверхность стены. Вероятно, это возбуждает его ещё сильнее, потому что Гарри хмурится, приоткрывает рот и позволяет стонам и крикам слетать с них, абсолютно забываясь в удовольствии. – Вот так, детка, – шепчет Луи, пот течёт по его спине и дразнит кожу. – Такой хороший малыш для Папочки. Гарри от этого сжимается вокруг него, и Томлинсон уже чувствует себя близко. Он прикусывает губу, пытаясь отложить оргазм, но, чёрт возьми, у него так давно не было секса, а Стайлс такой невероятный, что это почти невозможно. Тела потные и трутся друг от друга, дыхание обоих сбивается, и целоваться сейчас опасно для жизни, но Луи все равно жадно прикасается к его губам, врывается языком в рот и пробует того на вкус. Гарри старается двигать губами в ответ, но от каждого толчка он дёргается, так что их зубы часто сталкиваются, и это вообще самая неудобная поза для поцелуя, но они не останавливаются. Луи не знает, почувствовал ли Стайлс, что тот близко к оргазму, но он вдруг с силой сжимается вокруг него, и голубоглазый больше не может терпеть. Он наполняет презерватив спермой, чувствует, как Гарри задерживает дыхание, и прижимается ещё ближе. Стайлс скулит, и он, очевидно, очень хочет кончить, так что Луи оборачивает руку вокруг члена и дрочит ему. Губы касаются чувствительных сосков, нежно и будто бы неуверенно, а язык кружит вокруг ореола. Луи вдруг немного сдвигается, и, видимо, головка попадает прямо по простате парня, потому что он вдруг выгибается всем телом и пачкает пространство между ними. Кудрявый скулит и тяжело дышит, когда Луи ставит его на ноги. Они оба плюют на стерильность и садятся на одежду на полу, прислоняются к стене и пытаются вернуть хоть часть сил. – Это было… вау, – наконец, произносит Гарри и гулко сгладывает. – Чёрт, возможно, лучший секс в моей жизни. Только спина теперь болит. Луи устало смеётся. – Мы, кажется, слишком поспешили, – говорит он, и Стайлс непонимающе хмурится. – У нас ещё не было официального первого свидания, а мы уже потрахались. – А я в любом случае на первом свидании не даю, – Гарри усмехается и опускает голову на плечо парня. – Я, вообще-то, хороший мальчик. Теперь Томлинсон смеётся в голос, и кудрявый поддерживает его слабым хихиканьем. Они сидят в комфортной тишине несколько мгновений, пока их вдруг не прерывает громкое требовательное «мяу». Парни замечают кошку, выходящую из кухни и лениво виляющую пушистым хвостом. Она подходит к Гарри и требует ласки, поэтому тот проводит рукой по всему тельцу и чешет за ушком. Стайлс хихикает, когда питомец забирается ему на колени. – Щекотно! – жалуется он, и Луи нежно улыбается. – Теперь твоя кошка видела меня голым, – говорит он. – Должно ли мне быть стыдно?.. Гарри фыркает. – Во-первых, тебе нечего стыдиться, – заявляет он. – А во-вторых, она сама перед нами голая щеголяет. Тем более, ей плевать, как ты выглядишь, главное, чтобы кормил и вычёсывал периодически. Луи тихо кивает и тянется рукой, присоединяясь к ласкам Гарри. Их пальцы касаются друг друга, пока оба прочесывают нежную шерсть кошки, и всё кажется слишком идеальным и немного нереальным.хХх
Гарри любит заводить важные разговоры в самое, казалось бы, неподходящее время. Например, когда он сидит на бёдрах Луи и трётся об него, а уже через считанные секунды должен оседлать его член. – Давай снесём забор, – непринуждённо говорит Гарри. Луи сильнее сжимает руки на его заднице и выгибает бровь. – Что? – Я знаю, что у нас есть стремянка, ну и ворота, на крайний случай, но, – он толкается сильнее и стонет от трения. – Но я хочу, чтобы у нас был, как бы, один участок. Будто мы живём вместе. Луи усмехается. За прошедший после их поцелуя месяц они всегда ночевали вместе, в одном из домов. Исключая тот единственный раз, когда они поссорились из-за выбора фильма и спали в одиночестве. Точнее, не спали, а безуспешно пытались, так что это тоже не считается. – Милый, мы и так живём вместе. – Но, Лу, – ноет Стайлс и дует губы. – У нас было бы больше пространства, и я мог бы посадить цветы и на твоем участке. Мы сможем поставить бассейн, в конце концов! – Хаз, а если ты вдруг решишь кинуть меня ради какого-нибудь мужика с породистой кошкой? Сам ведь говоришь, что хочешь котят, – Луи ухмыляется и пробирается ладонями под футболку кудрявого, оставляя их на чуть изогнутой спине. Гарри на секунду замирает и хмурится. – Если ты… если ты не уверен, что у нас всё очень серьёзно, то ладно, я понимаю, – кивает он. – Всё в порядке. Луи закатывает глаза. – Конечно, я уверен, идиот, – Томлинсон щипает кожу на спине парня, и тот дёргается. – Просто, снести забор? Это немного глупо. Гарри дует губы и выглядит слишком расстроенным, так что, да, Томлинсон ломается почти сразу. – Ладно, хорошо, плевать на забор, мы разберёмся с ним, – обещает Луи. – А теперь, может, ты объездишь меня, ковбой? На лице Гарри появляется та-самая-улыбка, которая оповещает о том, что парень придумал очередную жутко смешную шутку. – Конь-ечно, я объезжу тебя. Заставлю Папочку конь-чить, – Гарри прикусывает губу и ждёт реакции Луи. И просто потому, что он слишком сильно любит кудрявого, Томлинсон коротко смеётся, прежде чем толкнуться бёдрами и намекнуть на мешающие разговору стояки. – Идиот, – нежно бормочет Луи, когда Гарри ложится на него сверху. Голубоглазый коротко целует его в лоб. – Люблю тебя. – Люблю тебя тоже, – горячее дыхание опаляет нежную кожу, и их губы, наконец, находят друг друга, точно не в первый и далеко не в последний раз.