Не анонимный наркоман

Шерлок Холмс зависим. Зависим от сигарет, от алкоголя, от наркотиков, от славы, от уважения, от своего гениального ума. Такие, как он, находят зависимость в самых обыденных вещах, а стоит лишить их этих вещей, как ломка становится нестерпимой. Мистер Холмс слишком умен, чтобы жить посредственной жизнью. А чтобы ею не жить — нужен допинг. Допинг сбивающий с ног, расширяющий сознание, дарящий свободу. Шерлок борется с зависимостями, отказывается от наркотиков, бросает курить. Жизнь превращается в череду пустых дней и одиноких ночей. А потом появляется Джон. Переворачивает жизнь, ломает границы и стереотипы, смешит, пьет вместе с ним, помогает решать интересные задачи. Доктор Ватсон — обыкновенная, ничем непримечательная личность. Но заседает в душу так глубоко, что вырвать его можно только вместе с сердцем. От этой зависимости не поможет ни сила воли, ни дорогая лечебница в Уэльсе, ни Метадон по утрам, а Ксанакс по ночам. Ни-че-го. Детектив не способен существовать иначе. Он слишком привыкает. Привязывается. Шерлоку более не нужны наркотики, чтобы просыпаться по утрам, а по ночам одиноко не бывает — априори. Когда Джон становится чем-то большим? Когда его общество заменяет воздух? Когда Шерлок теряет себя, растворяясь в друге? Насмешка ли это судьбы? Детектив с атрофированными чувствами готов жизнь отдать за своего невзрачного друга. А потом Мориарти рушит все. Забирает все. Отбирает самое дорогое. Вынуждает инсценировать свою смерть. Джон не прощает. Джону было слишком больно потерять друга. Такую боль не загладишь пустыми извинениями. Джон стоял на сороковой день у могилы Шерлока и понимал, что это конец. Он отпустил его, оторвав часть души, убил в себе чувства, верность, любовь. Убил в себе слишком многое, чтобы все можно было вернуть назад. Шерлок пытается. Правда пытается. Но у Джона теперь беременная жена, отдельная квартира и, в общем-то, счастливая жизнь. Джон справился. Пережил. Выплыл со дна. Бросил безумные бега, опасность, риск лишиться жизни слишком рано. Джон двигается дальше, пытается получить от жизни что-то большее. А Шерлок... Шерлок просто срывается. Ему не хватает Джона. Не хватает их дружбы, их взглядов украдкой друг на друга, не хватает крепкой руки на своем плече, не хватает напряженного молчания по ночам, когда каждый понимает, что другой не спит, но при этом боится разрушить таинство ночи. Шерлок заменяет это наркотиками. Вновь. Марихуана, кокаин, героин, опиум. Не важно. Нужно хоть что-то, что убьет эту пустоту. Но ничего не помогает. Майкрофт находит брата в притоне. Притаскивает домой, отмывает, одевает, кормит. Но понимает, что едва Шерлок выйдет за порог, как снова сорвется. — Тебе что-то нужно, Шерлок? — интересуется брат, глядя на детектива с долей жалости. — Джон, — с досадой бросает мужчина и отворачивается, рассматривая ливень за окном. Шерлок возвращается домой. Джон тоже приходит. Вместе они проводят время, даже расследуют дела, но с одной лишь разницей, едва вечером за Джоном закрывается дверь, как Шерлок идет к кровати, поднимает подушку, достает пакетик с белым порошком и вновь теряется между мирами. Детектив пытается держаться перед Джоном, но нервное поведение, постоянно расширенные зрачки и трясущиеся руки его выдают. Джон — доктор, он понимает. Понимает, но ничего не говорит. Шерлока не спасти. Можно только занять места в первом ряду и наблюдать за его падением. — Джон, останься, — в один из дней просит Шерлок. Доктор замирает на добрых пять минут. Желание вернуться в прошлое слишком соблазнительное. — Не могу, меня дома ждут, — отвечает Ватсон, отворачиваясь. Смотреть на друга или не совсем друга, слишком тяжело. Больно. Шерлок отпускает. Каждый чертов раз отпускает. А потом, убившись кокаином видит мечты наяву. Мечты, в которых губы Джона касаются его, а он отвечает с напором, обнимает мужчину, зарывается пальцами в его волосы. Целует шею, медленно расстегивая пуговицы на рубашке... На этом видения обрываются. Всегда. Действие наркотиков слишком слабое. Не хватает на то, чтобы придумать себе сладкую ложь на ночь. Шерлок теряет себя. Теряет свои способности. Теряет все, что было ему дорого. Теперь это заменяет белый порошок разбавленный с парой граммов отчаяния. Временами детектив добавляет легкую приправу сорокаградусного алкоголя. Это продлевает эффект, но не надолго. — Останься, — просит Шерлок, закуривая сигарету. Джон вспоминает, что в последний раз Шерлок курил, когда потерял Ирен. И этот момент останавливает. Ватсон остается. Одна ночь ничего не может изменить. Они пьют. Много пьют. Шерлок много рассказывает о своей жизни без Джона. Друг впервые слушает, не стараясь перевести тему. Алкоголь убивает те нервы, которые отвечают за боль от потери самого дорогого человека. Шерлок целует первым. Просто наклоняется и касается чужих губ своими. Джон отвечает слегка настороженно, но все же позволяя углубить поцелуй. И касания их губ кажутся самой правильной вещью на свете. Будто бы всю свою жизнь они шли именно к этому моменту. Моменту поцелуя в темной, прокуренной квартире на Бейкер стрит. Джон резко тянет Шерлока на себя, углубляет поцелуй, терзает губы детектива своими, переплетает их языки. Холмс обнимает мужчину, жадно оглаживает его плечи, грудь, живот. Опускается тому на колени, плотно обхватывая своими чужие бедра. Джон запускает руки под рубашку друга, оглаживает твердые соски, спускается к крепкому прессу и замирает на ремне. Шерлок не стесняясь трется стояком о руки Джона, не двусмысленно давая понять, чем все это закончится. Целует шею Ватсона, плавно спускается к ключицам, покрывает поцелуями линию выступающих костей. Медленно опускается поцелуями к груди, обхватывает губами один сосок, лаская языком. Джон порывисто выдыхает, крепко вцепляется в непослушные кудри друга, прогибается в спине, подаваясь навстречу настойчивым губам. Брюнет продолжает ласкать кожу Джона, еще более медленно, более развязно опускаясь губами ниже. Покрывает поцелуями плоский живот. Джон дышит глубоко и сбивчиво, заставляя мышцы раз за разом рефлекторно сжиматься. Шерлок резко поднимается и опускается на колени. Расстегивает ремень брюк Джона. Мужчина на секунду протестует, но темные, горящие похотью глаза друга разрушают попытки сопротивления. Джон возбужден. Его хмелит подобная близость с мужчиной. С Шерлоком, мать его, Холмсом. Его возбуждают поцелуи, касания, нежность и похоть. Брюнет освобождает возбужденную плоть мужчины от томительных слоев одежды. Касается губами самого низа живота, медленно ласкает рукой член, размазывая большим пальцем смазку по головке. Джон протяжно стонет, прикрывая глаза, растворяясь в ощущениях. Шерлок медленно касается губами головки, проводит языком, слизывает горьковатую смазку, ведет языком по всей длине. Медленно обхватывает плоть губами, двигает головой, вбирая глубже. Ватсон толкается бедрами, пытаясь войти глубже, получить больше наслаждения. Он стонет, шепчет грязные ругательства и умоляет ускориться. Джон впивается пальцами в затылок друга, надавливая, вынуждая взять еще глубже. Шерлок задыхается, давится слюной и спермой, но продолжает дарить наслаждение. Ласкает плоть языком, сжимает тяжелые яйца руками, помогает себе пальцами, чуть сжимая у основания. Мужчина достигает крышесносящего оргазма, утопая в собственных стонах. Шерлок отстраняется, стирает пальцами слюну и сперму с губ. Смотрит на объект своих желаний затуманенным взглядом, пожирая тело перед собой. Все происходит словно в тумане. Шерлок валит Джона на пол, стаскивает с себя остатки одежды. Ватсон порывистыми движениями оглаживает грудь мужчины, любуется его обнаженным телом. Детектив растягивает партнера, вставляя сразу два влажных пальца. Они входят тяжело, тугие стенки слабо поддаются, но Джон жаждет этого не меньше, поэтому отзывается на каждое движение. Он расслабляется, борется с вспышками боли, подмахивает бедрами. Посчитав, что растянул достаточно, Шерлок резко толкается в желанное тело. Упругие, слишком уж тугие мышцы подаются слабо. Войти удается только на половину, при этом Джон болезненно стонет, впиваясь пальцами в плечи, а Шерлок шумно дышит ему на ухо, прикусывая мочку. Несколько минут он двигается лишь наполовину, но с каждым новым толчком проталкивает член все глубже и глубже. В какой-то момент он задевает простату, и Джон выгибается всем телом, протяжно выстанывая его имя. Боль остается лишь отголоском, где-то внутри, и Ватсон уже сам двигается навстречу. Капельки пота стекают по обнаженной разгоряченной коже. Шерлок никак не может насытиться чужими губами, слизывая с них жаркие стоны. Джон впивается пальцами мужчине в ягодицы, вынуждая того двигаться еще быстрее, проникать еще глубже, трахать еще сильнее. Они достигают разрядки почти одновременно. Шерлок изливается в распростертое под ним тело, а Джон кончает, едва друг касается его члена своими до невозможности длинными и тонкими пальцами, на которые можно вечно залипать. — Не бросай меня, Джон, — просит Шерлок, выдыхая серый дым в потолок. — Не буду, — обещает друг, наблюдая за причудливо вьющимися струями сизого дыма. На утро Джон находит гениального детектива на полу со шприцем в вене, в собственной блевотине, но со счастливой улыбкой на лице. Передозировка едва не убивает, но дарит такое желанное видение лжи.