Отряд самоубийц

Три или четыре гильзы отлетели в сторону вместе с пороховыми газами. Отдача толкнула в плечо.Тварь даже не попыталась уклониться. Она только жалобно захрипела, когда все выпущенные пули вошли в ее грудь, отодвинув тушу на метр назад. Вязкая кровь потекла из рваных отверстий. Зверь поджал черные отвисшие губы на безобразном подбородке. Поскуливая, тигр продолжал таращиться мне за плечо. Видимо сзади находилось нечто, напугавшее раненую тварь до смерти. Как в прямом, так и в переносном смысле. — Не оборачивайся, — прошептал Джейсон, уткнувшись бледным лицом в рукав куртки. — Ни в коем случае. — Что там? — тихонько спросила я, чувствуя, как по спине бегут крупные мурашки. — Ее дружок. — Самец? Парень медленно кивнул. — Не было печали, — прошептала я, борясь с желанием побежать куда глаза глядят. — Ты как? — Если не считать разодранной сонной артерии — чувствую себя прекрасно, — просипел Джей и потерял сознание. Я со всех ног бросилась к нему, попутно доставая из кармана аптечку. А лесная тварь продолжала покачиваться в сторонке, еле держась на ногах и стремительно теряя силы. Но животный ужас застыл на ее морде вовсе не из-за потери крови. Самцы золотого тигра убивали чужих самок. Безжалостно и беспощадно. Осторожно приподняв голову парня, я крепко матюгнулась. Рана на шее выглядела просто чудовищно: острый коготь распорол кожу и мягкие ткани возле яремной вены и, видимо, действительно слегка повредил сонную артерию. Алая кровь била крошечным фонтанчиком в такт ударам сердца. Такую рану не залатать без хирургического вмешательства. — Твою мать! Что же мне с тобой делать-то… — в отчаянии пробормотала я, смачивая тампон перекисью водорода и прикладывая к его шее. — Я же такие раны не умею шить… Пока мой мозг лихорадочно соображал, как можно помочь другу, самец, лизнув брюхом землю, крадучись подбирался к отупевшей от страха самке. И еще. Из янтарных глаз тигрицы текли слезы, но жалости во мне они не вызывали. Джунгли жестоки, здесь выживают сильнейшие и везучие. А тебе сегодня не повезло. Когда изможденная игрой тварь практически подобралась к застывшей самке, я уже поняла, что сейчас произойдет… Бестия трусцой подбежала к раненному животному и, душераздирающе взвыв, с разбегу вцепилась в морду зверю. Раздался тошнотворный хруст, и меня чуть наизнанку не вывернуло. Укус оказался настолько сильным, что крепкие челюсти, с клыками длиною по палец, вышли из подбородка самки, выворотив кусок кости вместе с мозгами. Изуродованное тело затрепыхалось в агонии и вскоре окончательно обмякло. Мерзкое зрелище казни невольно приковывало к себе взор, но терять времени было никак нельзя. Джейсон слабел с каждой секундой: его дыхание стало частым и неглубоким, глаза закатились, лицо по цвету напоминало грязную простыню. — Спокойно, — скомандовала я сама себе, сглотнув. И мысли в моей голове потекли стройно, без суеты, как всегда случалось в критические моменты. Броди продолжал лежать, и его сиплое лихорадочное дыхание долбило по мозгам хуже дизель-молота для забивки в грунт свай. Сколько он протянет? Час? Возможно, даже два или три, если пережать артерию пальцами… Но как мне доволочь за это время тело весом почти в центнер до ближайшей деревни? Да никак! Я присела рядом с парнем и слегка прижала кровоточащую рану, прекрасно понимая, что этим жестом псевдомилосердия лишь дарю ему отсрочку, но отнюдь не избавляю от неминуемой смерти. Неписаные законы острова в принципе позволяли мне в сложившейся ситуации добить приятеля и отправиться по своим делам. Никто не посмел бы осудить меня в обстоятельствах, когда помочь уже невозможно. Законы позволяли. Совесть — нет. — Как мило. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Уже через миг я держала на мушке обладателя ворчливого голоса и готова была разрядить в фигуру остатки боезапаса. Человек стоял возле дальнего края оградки, оперевшись на уродливую палку по типу трости, даже не делал попыток сместиться. Он был высок. На ногах тяжелые ботинки чудовищного размера. Шаровары цветочной расцветки, портупея с целой гирляндой подцепленных мешочков и подсумков,брезентовая куртка, небрежно застегнутая до половины. — Тебе кто разрешил на моей территории зверье стрелять? — это женских голос. Именно женский, не девичий. Прокуренный, но какой-то бархатный, мягкий, уверенный. — Помоги, — сорвалось с моих губ. — Пожалуйста. — Голос предательски дрожал. Незнакомка перевела взгляд на бледного, как смерть, Джейсона, вздохнула и покачала головой. — Шею поцарапали, что ль? — Артерию, кажется… — Алтелию, кажесся, — перебила подруга, нарочно картавя и дразнясь. — Не хрен зверей дразнить. — Он сам на нас напал! — возмутилась я, заведомо опустив оружие и убрав его за спину. — Вижу, что сам, — женщина слегка смягчила голос, убирая свою трость в сторону. — И старательно закрываю глаза на многочисленные огнестрельные ранения, которые он, видимо, тоже сам себе нанес. Ладно, давай-ка глянем, что тут с твоим дружком стряслось. Эй, а не плохо он его...Еще б часок — и пока. Рану промыла? — Перекисью. — Сойдет для начала. Хотя артериальное кровотечение так все равно не остановишь, надо перетянуть через подмышку ремнем. Она приподняла Броди, придав ему полу-сидящее положение, и прислонила к стене. Ловко выудила из моей сумки бинт, скрутила из него валик и прижала рану, а из остатков соорудила нечто вроде двусторонней петли. Пропустила один конец под рукой, другим осторожно зафиксировала шею. — Вот так. Хватай под мышки, понесли. —А ты ничего, — одобрительно хмыкнула женщина. — Я бы слиняла. Зачем тащить лишний, —она не очень бережно ткнула коленкой в спину Джейсона, лежащего в отключке. —Груз. Ну все, вперед. И мы ,крякнув, подняли Броди и потащили.