А ведь действительно

«А ведь действительно, именно в этот момент в соседней квартире у кого-то сгорел пирог, ведь духовка жалобно вопит уже минут двадцать. Кто знает? Вдруг хозяйку квартиры похитили или того хуже? Что если из-за дурацкой духовки она сгорит вместе с домом, а если это старушка? А я даже не знала ее имени и вообще, женщина ли это. » - От мыслей о судьбах других людей по коже пробежала мелкая дрожь, хотя, это могли быть всего на всего капли воды, стекавшие по телу Афелии, которая каждый вечер стояла под ледяным душем в тщетных попытках смыть с себя все то, что люди приняли называть не иначе как хандрой, но молодая девушка предпочитала модное слово “депрессия”, дающее ей право на прогул нескольких пар и, конечно, бокал мартини, как считала она сама. «Возможно, пока несчастная старушка корчится от боли в руках преступников, на другом конце планеты красивая до отвращения девушка ответила отказом на робкое признание молодого влюбленного парня, который через несколько лет станет главой великой бизнес-империи и откажется даже от мысли о первой любви, что теперь больше походит на карикатуру, состоящую из всех пороков человечества .» Вспышка. В голову девушки ударяет внезапный всепоглощающий страх «А может и я тоже…»- не успев закончить мысль даже в собственной голове, Афелия наспех вытерлась крошечным розовым полотенцем, натянула буквально все, что валялось в тот момент на стуле, и выбежала за дверь, оставив Крейга в полном непонимании и откровенном замешательстве. Для него было слишком непростым понимание того, что Эфи перестала быть маленькой девочкой, которой необходима забота, что она больше не прислушивается к его словам так, как раньше, не ловит каждую букву и не делает еще несметное количество вещей, которые упрощают жизнь объективно всем. Но, если быть точнее, Афелия скорее начала позволять себе многое, нежели чем просто отказаться ставить будильник каждый вечер. Опоздания превратились в прогулы, милые беседы с подругами в дискотеки и пабы, яблочный сок в мартини, но последней и решающей каплей для парня стала трансформация чтения в наркотики. Крейг переехал к девушке на днях, не без скандала конечно, но все же. Хотя, нынешняя ситуация говорила о том, что Афелия потеряна окончательно. Единственное, что приходило на ум блондину, выбежавшему вслед за девушкой, являлось, к сожалению, уголовно наказуемым деянием, ведь привязывать людей к стулу не самый благородный поступок, как, в общем-то, и преследовать их, но сейчас Крейгу было более чем неважно мнение окружающих и, тем более, полиции. Они общались всегда, сколько он себя помнит, маленькая, но безумно храбрая девочка всегда была на шаг впереди, но никогда не отходила дальше, чем на тот близкий и понятный для него шаг. Да, она слушалась его, всегда советовалась с ним, с мальчиком, который изо всех сил пытался быть действительно старшим, но он, все равно, никогда даже не надеялся быть с ней хотя бы наравне. Она всегда держала его за руку, а он даже не задумывался о том, чтобы ее отпустить, но всегда понимал, что рано или поздно отпустят именно его. Осознание неизбежности потерь пришло довольно рано и настолько резко, что сердце не то, что защемило, а просто покромсало, вычистило все чувства кроме страха, а затем вновь вернуло в грудь семилетнего на тот момент ребенка жуткое всепоглощающее нечто. С того самого момента только Эфи знала день его рождения, имена самых близких для него когда-то людей. Лишь она хранила память о его настоящем сердце, которое впредь было сокрыто под огромным железным замком в маленьком кованом сундучке, где с каждым днем накапливалось то, что никогда не должно быть увидено другими. Она бежала долго. Голову разъедали доходящие до абсурда мысли. Было больно. Она казалась странной даже самой себе. Ничего не случилось, но внезапно в груди стало пусто, а в голове все смешалось. Это началось около года назад, она стала принимать мир иначе. Сны стали ярче и в них появлялись люди, абсолютно неизвестные для девушки, их судьбы были даже слишком реалистичными. Иногда предметом сна становились просто повседневные заботы: поход в магазин, прогулка с собакой, готовка, а перед всем этим чистка зубов и поход в туалет, чего Афелии видеть не очень хотелось. Что было странным, так это конец каждой истории: раз за разом обычные тихие люди менялись, вокруг них разгорались яркие искры разного по цвету пламени, и, в зависимости от цвета огня, человек становился алчным, похотливым, завистливым, праздным, гневным, гордым или в нем просыпалось огромное желание поглощать буквально все на своем пути. О проявлении грехов Эфи догадалась не сразу, лишь после третьего подобного сна. Надо сказать, что они были нечастыми, промежутки могли составлять от трех дней до месяца, и в эти моменты снов не было вообще, кроме темноты, Афелия помнила каждую секунду многочасового сна, в котором было темно, пусто, и страшно. Просто огромное ничто каждое мгновение. Все, кому она рассказывала, сводили это к стрессу, давлению на учебе, отсутствию личной жизни и еще тысяче причин, по которым девушке было необходимо бросить все и, грубо говоря, уйти в запой. Некоторое время она держалась, но вскоре это стало невыносимо, видения стали преследовать Афелию и вне сна. Алкоголь растянул промежутки между ними, но с каждым разом после запоя следовало не скверное похмелье, а мощнейшая мигрень, сопровождаемая сразу несколькими снами наяву. Наркотики продержались дольше, но их постигла та же участь, после нескольких приступов беспричинного смеха вернулись все те же сюжеты, менялись лишь их участники, как было и раньше. И вот снова, в душе, там, где она всегда пыталась спрятаться от себя же самой. -Все это нереально,- выдавила из себя девушка и буквально упала на асфальт, успев, все-таки, опереться на правую руку, чтобы вновь потеряться в ощущениях, пока напротив нее очередной парень сгорает в ярко-красном, как ее волосы, пламени гнева. Но теперь все иначе, она чувствует искры на своей коже, ощущает резкий тошнотворный запах, а главное.… Вокруг есть люди, но они не видят, не замечают происходящего, будто все в один миг ослепли. Вот маленькая девочка буквально споткнулась о пламя, немного взвизгнула, поле поднялась, шатаясь, на ноги, и потопала к маме, отряхивая больную коленку. Но ни она, ни ее мать не заметили парня, вторая даже поругала дочь за то, что та «упала на ровном месте». Бедолага был почти готов, оставалась лишь пара секунд, за которые его глаза нальются алым цветом и пламя станет особенно ярким, а после просто растает в воздухе, закрутившись перед этим в сверкающий вихрь, происхождением которого могла являться лишь магия, созданная, по мнению девушки, ее воспаленной фантазией. Пока она снова витала в облаках, которые были полны сотней абсолютно необъяснимых вещей, кто-то с силой поднял ее на ноги, сжимая до боли довольно хрупкие ребра.