Лестницы

В здание Фонда Будущего завезли новую мебель. Событие было, в общем-таки, из разряда предсказуемых: здание только-только завершилось своим победным шпилем, было вторично очищено снаружи и теперь ожидало лишь обновления своего интерьера. Суетящуюся Юкизоме с тряпкой в одной руке, пульверизатором — во второй и неиссякаемым энтузиазмом в душе отослали в самые далекие отделы под предлогом недопущения сеяния смуты с ее стороны, что не могло не разочаровать любопытствующую Чису хотя бы на десять процентов. На нижних этажах делать было откровенно нечего: копаться в разобранных коробках, перекладывая их с места на место, зачитываться скучнейшей литературой из коллекции Мунакаты — все эти варианты представляли собой несказанно печальную и безнадежную перспективу. В соседней комнате, которая, в отличие от подземных кладовых, так и сверкала напыщенностью, чистотой и богатством, как всегда невозмутимая диктор вещала о международных терактах. Чиса замирает, облизывает губы и, подавляя невеселый вздох, опускается на один из заклеенных скотчем ящиков — и проваливается внутрь. Без всякого недовольства поднимаясь и взбивая помявшуюся юбку, она находит в деревянном, недурно сколоченном ящике, прикрытом теперь уже разорванной картонкой, склад тематической литературы из какой-то коллекции, снесенную вниз, по видимости, за ненадобностью. Сжав в руках свои волшебные палочки чистки, воодушевившаяся Экономка уже сложила в своей голове незатейливую схему времяпрепровождения: упорядочивание литературы Президента по полкам. «А потом придет и удивится! Похвалит за… Своевременные решения», — решает за Кёске девушка, метнувшись к шкафам светлой молнией. Чистящее средство пахнет лимоном и ванилью, тряпка с легкостью скользит по вишневому дереву — не уборка, а истинное удовольствие, и нижние полки быстро заполняются книгами. Чиса ожесточенно сдирает пыль неоново-желтым ворсом, выстраивая кавалькады из килограммовых книг и мысленно радуется, что Кёске не успел еще с торжествующим видом водрузить на свободное место комплекты мраморных античных скульптур в миниатюре — совершенно безвкусные, по её, Юкизоме, мнению, штучки. Дверь приоткрыта, но Экономка и не стремится скрыть свою деятельность: все равно ведущая щебечет достаточно громко для того, чтобы заглушить шорох работы и её короткое ойканье каждый раз, когда она безуспешно пытается донести до шкафа сразу три книги, одна из которых обязательно соскальзывает на вовремя подставленное колено, ударяет живот или безжалостно подминает под себя пальцы. Экономка не знает, где Мунаката раздобыл такие раритетные экземпляры, но весят они предостаточно. Расправившись с одной половиной, Чиса поправляет рукавом растрепавшуюся чёлку и поднимает взгляд на возвышающегося над ней деревянного гиганта, понимая, что он слишком высок для того, чтобы покорить его одним прыжком и метким попаданием подкинутой книги точно на место. Но Юкизоме все равно настойчиво пробует, оставляя на верху шкафа разрозненные разводы. Опереться не на что: коробки слишком ненадежны, покрытые пленкой кресла и продолговатый, вычурный диван слишком далеки от стены, чтобы на них можно было встать, а сам шкаф так и норовит задавить Юкизоме, если та только подумает рискнуть и поставить ногу на одну из полок снизу. Перед глазами Экономки мелькает ужасающая картина надвигающихся на нее томов, съезжающих по отполированной поверхности, и она еще раз оборачивается на диван, поставленный чуть ли не по линеечке, с учетом золотого сечения, архитектурного свечения и каких-то других дизайнерских правил, которые голова Юкизоме отказалась запоминать с первых минут. Еще несколько раз подпрыгнув и кое-как разделавшись с одной из стенок, Экономка чувствует себя слегка уставшей от бесперспективности её деяний. Самоуверенный диктор за стеной начинает вещать чуточку погромче. Рядом с проходом оказывается лестница — сейчас они по зданию разбросаны, как конфетти на детских праздниках, поэтому факт появления металлических ступенек неподалеку от выхода никак не удивляет Юкизоме, которая лишь слегка улыбается, догадываясь, кто не желает терпеть бесплодность её попыток добраться до вершины без помощи подручных средств. Прищурившись, девушка делает несколько шагов на сближение и, словно бы опомнившись, разворачивается и продолжает прыжками пытаться достичь потолка, едва-едва не касающегося резного фасада книжного хранилища. Упорно и усердно игнорируя поддержку, Чиса не скрывает легкую счастливую улыбку. — Побереги штукатурку в подвале, Юкизоме, — раздается спокойный голос с незаметным намеком на иронию. — Или побеспокойся о сохранности здоровья рабочих, находящихся прямо под эпицентром твоего четырехбалльного землетрясения. Юкизоме оборачивается, широко улыбаясь, завидев вошедшего. — Я не буду пользоваться этой лестницей, — упрямо заявляет Чиса, для дополнения облика которой не хватает лишь шуточно упертых в бока рук. — Тогда тебе стоит оставить это занятие, Юкизоме. Можешь отправиться, скажем… В штаб, — бесстрастно предлагает Мунаката, едва обратив внимание на восстановленный порядок. Его выдает лишь невидимое движение зрачков и мимолетно изменяющийся мускул на лице. Чиса не обижается. — Хорошо, — не сопротивляясь, больше для вида опечаленно говорит Юкизоме, чрезвычайно медленно собирая единственный имеющийся у нее багаж: два кусочка обшитой по краям ткани и чистящее средство. Она может поклясться, что видит, как за её спиной Президент отводит взгляд, сдавшись, вздыхает и качает головой, подходя к ней сзади. Юкизоме не успевает ничего сказать, как оказывается как раз на нужной высоте для того, чтобы закончить уборку. Президент приподнимает её, обхватив за талию, и, как всегда, сохраняет излишнее молчание. Не удерживаясь, Юкизоме хлопает в ладоши, прежде чем приняться за уборку. Через минуту её носки касаются земли. Юкизоме звонко смеется, а Мунаката сохраняет непоколебимую невозмутимость, нарушаемую лишь легким подрагиванием уголков губ. — В штабе не так весело, как с тобой, Кёске, — заверяет Юкизоме и стремительным шагом вприпрыжку исчезает из комнаты прежде, чем Президент успевает охладить её своим извечным скептицизмом. По пути Чиса улыбается еще шире, чем обычно.