Услышь мой рёв

Время давно перевалило за полночь, а Артур все так же стоял перед зеркалом в маленькой ванной. Ноги уже начали затекать, и казалось, что на внутренней стороне глаз уже выжжены эти дурацкие зубные щетки и баночки. Он переминался с ноги на ногу, сверля взглядом свое отражение. Сегодня ему исполнилось восемнадцать, и какого черта, он имел право увидеть это своими глазами. Чтобы потом гордо заявить Моргане, что он-то не проспал появления таинственного зверя и татуировки. Это то, что было у каждого человека. Призрак животного, являвшийся сущностью человека, стоящий за плечами всю жизнь, смысл которой в конечном итоге сводился к тому, чтобы найти себе пару. Он приходил всего лишь однажды, появляясь в совершеннолетие, давая о себе знать мягкой поступью лап или перезвоном копыт, быть может, шорохом крыльев или тихим рычанием. Шипением или клекотом. Приходил и навсегда впитывался в кожу маленькой татуировкой-изображением. Артур помнил, как семь лет назад проторчал под дверями Морганы всю ночь ее совершеннолетия, мечтая услышать ее зверя, прижимаясь к тонкому дереву, но так ничего и не услышал. Фонарик тогда дрожал в его пухлых ладошках, а он сам сравнивал дух животного и патронус, который был у каждого волшебника. Утром Моргана с насмешкой сказала, что слышит зверя только его обладатель и соулмейт, у которого было такое же животное. Воссоединение было поистине чудесным зрелищем, Артуру повезло увидеть это лишь однажды. Ланселот, у которого на запястье был тонкий силуэт собаки, пожал руку девочке-цветочнице Гвен, и внезапно из-под ее рубашки выскользнула маленькая левретка, устремляясь вниз, по смуглому запястью. Их животные столкнулись на переплетении ладоней, потершись носами, пока Ланселот и Гвен ошарашено смотрели на это, и глаза их сияли. Артур завистливо взирал на это, сжимая в руках откровенно страшненький букет, который собирался подарить Вивиан, которая на сто процентов была змеей, хотя ей еще не исполнилось восемнадцати. И вот сейчас Артур стоял перед зеркалом, раздевшись по пояс и напрягая слух. Он представлял себя храбрым львом, который войдет в его жизнь тихим рокотом (а вовсе не распевая «Акуна Матата», как смеялась Моргана), или, может быть, могучим медведем, как переводилось его имя на кельтский. Время уже далеко перевалило за полночь, но он упрямо таращился, не поддаваясь порыву бросить все и лечь спать. Ведь как он тогда наверняка узнает? Артур пытался не поддаваться панике. Он мог быть любым. Кто знает? Животных в мире множество. И если он действительно окажется ослом, как предрекала сестра, он просто сгорит со стыда. Хотя сейчас, в половине третьего, он был несколько согласен с ней. Чем не осел? В тишине ему послышался смех. Ну правильно, теперь даже воображение смеялось над ним. Ему оставалось понадеяться, что когда он выйдет из ванной с синяками под глазами от бессонной ночи, ему не предъявят счет за электричество и доктора Гаюса, который практиковался когда-то в психиатрической лечебнице. Блеск. Артур потер лоб. — Надеюсь, ты того стоишь, — прошептал он. — И ты не какая-нибудь крыса. Или, упаси господи, мопс. У меня на них аллергия. Занавески в ванной чуть шевельнулись. Артур с подозрением сощурил глаза, слыша только кровь, стучащую в ушах. Никто не говорил, что животное может двигать предметы, так какого черта сейчас происходит? — Назови мое имя. Артур опешил. Ему послышалось? Голос был тихий, шипящий, раскатистый. Какое, блядь, животное умеет говорить? Артура осенило. Ну конечно, просто кто-то разыгрывал его. Наверняка Гавейн спрятался где-то и теперь… возможно, он сидел снаружи и подвывал в вентиляцию. — Что за чушь, — оборвал его голос. Сердце подскочило к горлу, Артур в отражении увидел, как побледнело лицо. Он же не произнес ни слова, тогда как… — Имя. — Какое имя? — рявкнул Артур. И неожиданно в сознании всплыло слово. Которое, разумеется, Артур раньше нигде не слышал. Затертое, старое, древнее. Легкие от ужаса будто огнем опалило. — Килгарра, — прошелестел Артур на выдохе, обмирая. В зеркале начало твориться что-то необъяснимое. С плеч Артура прозрачной пленкой поднялись кожистые перепончатые крылья. Поднялась узкая змеиная голова, усыпанная зеленоватыми чешуйками и сверкающая янтарными глазами. Дракон взмыл к потолку, к развешанным махровым полотенцам. Артур в панике оглянулся — за спиной ничего не было. Ни единого движения ткани. Он медленно повернулся к зеркалу. Дракон обвился вокруг теплой батареи и оттуда довольно поблескивал глазами, явно не собираясь исчезать. — Дракон рождается, когда произносят его имя, — просветили его. Артур потер лицо. Он слишком устал. Какого черта его учит галлюцинация? — Разве не меня ты так долго ждал? — в шипящих интонация послышалась насмешка. Ужас отступил. — Ты не должен говорить! — закричал Артур, почувствовав, что закипает. — Ты не должен быть драконом! Драконов не существует! — Мы живем в мире, где татуировки путешествуют по телам хозяев как им вздумается, а ты говоришь мне, что драконов не существует? — Килгарра склонил голову, глядя на него с легким любопытством. Артур определенно устал от этого бреда. — Ты теперь всегда будешь говорить со мной? Меня упекут в психушку? «Нет, ребята, то, что мой соул-зверь иногда болтает со мной, совершенно нормально, это же чертов дракон!». Килгарра раскатисто хохотнул. — Как мне, по-твоему, искать себе пару? — возмущенно вспомнил Артур. — Дракониху? Или, о, ну конечно, ослицу? Будем сладкой парочкой из «Шрека»? Дракон спрятал морду в лапы. — Зато ты не осел, — буркнул он. — И мне ни с кем не светит потрахаться, — огрызнулся Артур. — Я имею в виду, долго и счастливо потрахаться. — У тебя слишком бурная истерика, — сообщил Килгарра. — Я-то думал, что ты будешь рад, знаешь ли. Артур вздохнул. — А ты не можешь превратиться во льва? — с надеждой спросил Артур. — Не сегодня, юный Симба, — дракон взлетел со своего насеста. — Думаю, тебе пора спать. И он приземлился на плечо Артура, задев крылом, скользнул ниже, становясь прозрачнее и двухмернее, и угнездился на ребрах тонкой татуировкой. Артур ополоснул лицо холодной водой. Ему следовало успокоиться. Взять себя в руки и утром сказать Моргане, чтобы не лезла не в свои дела. Пережить тонну предположений, догадок и шуток. Не говорить, что он чертов дракон. Молчать, и она успокоится. Как Артур и предполагал, все прошло нелегко. Моргана допытывалась, старалась подловить его, когда он переодевался, хмурилась, а потом применила свой любимый прием. — Наверняка, у тебя там что-то страшное, раз ты так скрываешь, — заявила она. Раньше Артур бы повелся на это, принявшись доказывать, что у него-то все в порядке. Дело плевое — развести младшего брата. — Ты даже не представляешь, насколько, — буркнул он и захлопнул дверь перед самым ее носом. Его комната заполнилась книгами. Мифы, предания, легенды, хоть мало-мальски подтверждающие существование драконов. В библиотеке на него уже косились, когда он спрашивал о мифических существах разных стран. Но все было тщетно. Драконов не существовало, если не брать во внимание Лох-несское чудовище, ведь никто не доказал, что это все выдумки. Татуировка оставалась простым рисунком, и ему следовало признать, что он уникальный. И никогда не найдет свою любовь — что волновало Артура больше всего. Кто будет печь ему его любимые вишневые пироги, когда ему придется переехать в собственную квартиру? Кому Артур свяжет носки на Рождество? На самом деле, Артур не собирался никому вязать носки, а еще лучше поскорее забыть о таком навыке. Несколько лет назад Моргана убедила его, что вязание исключительно мужское занятие, и даже попросила соседку миссис Эллис научить его (что было весьма коварно, ведь так он не столкнулся с кучкой девчонок, посещающих курсы рукоделия). Но даже после того, как рукоделие чудесным пубертатным образом заменилось на рукоблудие, Артур все равно не забыл, как считать петельки и орудовать пятью спицами. В конце концов, он переключился на изучение спиритических зверей, умудрившись наткнуться на реестр животных-духов. Никаких драконов. А также никаких русалок, единорогов, гномов и лепреконов. Это было просто смешно! Временами Артур думал, что если б он оказался ослом, у него все-таки был бы шанс. И продолжал упрямо искать, сам не понимая что. *** Артур бросил все попытки, когда его друзья встретили свои половинки. Моргана нашла Гавейна (и он оказался не павлином, как долго думал Артур, а дворовым котом). Неловкая Елена на пляже столкнулась с Митиан, и их зайцы были счастливы обрести друг друга. И, как ни прискорбно было это признавать, даже гадкая Вивиан встречалась с не менее гадким Вэлиантом. Ему минуло девятнадцать, но попытки узнать правду не прекращались. — Правда или желание? — хитро прищурилась Моргана. — Желание, — страдальчески вздохнул Артур. Выбирать правду он не собирался, потому что вопрос у всех был только один. Поэтому приходилось исполнять дурацкие и унизительные желания, которые загадывались с единственной целью: отказаться выполнять и выложить наконец истину. — Сними футболку. Артур окаменел. Сердце ринулось вскачь. Как она посмела… Щеки опалило жаром, румянец перешел на шею. Все сидели в кругу и испытующе смотрели на него. Татуировка могла оказаться в любой части его тела, и у Морганы была только одна попытка… — Ты можешь не делать этого, — торопливо сказал Ланселот, бросив укоризненный взгляд на Моргану. — И ничего не говорить нам. Если не хочешь. Артур моргнул. В конце концов, он не сможет всю жизнь держать это в секрете. — Если вы так хотите знать, — отстраненно сказал он и стянул футболку через голову. Юноша почувствовал, как чужие взгляды впились в его кожу, разглядывая каждый миллиметр. Как их глаза наполняются разочарованием и досадой. Он непонимающе опустил взгляд на грудь. Кожа была чистой. Дракон исчез. — …она не здесь, — хмыкнул Артур, сглотнув. Смешок вышел неестественным. Он поднялся и направился в ванную комнату, ощущая чужие взгляды на лопатках. — Какого ж хрена? — изумленно спросил он, ввалившись в чистенькую ванную Гвен. Из-за пояса джинсов выскользнула змейкой татуировка, обогнула пупок и свернулась на ребрах, развернув крылья. Артур потрогал дракона, но рисунок оставался просто рисунком. Он почесал его. Растянул кожу, ущипнул. Татуировка выглядела так, будто ее нанесли несколько лет назад. — Спасибо, — прошептал Артур. И поспешил натянуть футболку. А то вдруг ответит еще? *** Книги о драконах отправились в библиотеки и детские магазины. Банки из-под энергетиков, которые помогали не спать по ночам и учиться, складирующиеся в артуровой комнате, нашли свое место в мусорных баках. Он уверился в том, что его половинки попросту не существует, и выкинул все мысли из головы. Какая разница? Он может счастливо жениться на каком-нибудь человеке, который не нашел соула или чья половинка погибла, и прожить с ним пусть не такую радостно-розовую жизнь, какой она могла бы быть, но это пустяки. Этим человеком стал медвежонок Перси. Он вытаскивал Артура на вечеринки, и именно Перси стал толчком, чтобы запастись отцовскими рецептами вишневого пирога и великолепной индейки, собрать вещи и перебраться к нему. Вставать по утрам стало солнечней и удовлетворенней, а утреннему стояку всегда находилось применение в широкой ладони или влажном рте. Печь Перси научился божественно и радовал его пирогами даже чаще, чем это делал отец. И, наверное, это стало весомой причиной, чтобы увеличить время пребывания в спортзале, хотя Перси и утверждал, что его все устраивало. Ну разумеется, думал Артур, он же был медведем. На их первое совместное Рождество ноги Персиваля украсились парой шерстяных зелено-оранжевых носков. В ответ Перси, грустно улыбнувшись, подарил книгу с кельтскими легендами о драконах, которую Артур не читал (да так и не прочитал после). В ту ночь они занимались любовью, выплескивая скопившуюся тоску и нежность. Ладони Перси оставляли синяки на бедрах Артура, а на мощной шее медвежонка наверняка остались отпечатки зубов. А потом Персиваль ушел. Они стояли в Старбаксе, где работал новенький бариста по имени Мордред. Артур замер, когда Перси забирал кофе и их пальцы соприкоснулись, дрогнули. Ему показалось, он услышал тихий рокот. Пятно, которое Артур поначалу принял за родимое, скользнуло вниз по шее, встретившись с медведем Перси на средних и указательных пальцах. Артур буквально заставил себя дышать, глядя, как татуировки поменялись местами. Маленький медвежонок Мордреда занял место на пояснице Персиваля. Артур достаточно читал об этом и знал, что такое явление говорило лишь о нерушимой и сильнейшей связи соулмейтов. И когда Перси обернулся, глядя на него виновато — но глаза его сияли, и от этого упало сердце — Артур мог только ободряюще кивнуть. Персивалю всего двадцать пять, с чего бы ему эгоистично надеяться, что тот никогда не встретит свою настоящую любовь. По лицу Мордреда расползлась до того глупая и счастливая улыбка, что Артур просто не мог на него злиться. А потом он отправился собирать вещи. *** Артур окунулся в работу, игнорируя семь сообщений Перси с извинениями (непонятно за что) и приглашениями присоединиться к ним с Мордредом за ужином. Порой Артур забывал, каким нечувствительным мог быть его бывший. Артур перебирал отчеты, в голову лезли непрошенные воспоминания об игре в шахматы, когда медвеж… Перси умудрился обыграть его и улыбался так счастливо, что Артур даже не почувствовал угрызений совести, когда немного смухлевал, подвинув свою королеву в невыгодное положение. Или когда Артур выковыривал косточки из спелых вишен для пирога, и его ладони окрасились соком, а потом Перси — этот крупный мощный мужчина — уселся у его ног и принялся облизывать красные липкие пальцы, жмурясь от удовольствия. Или что его рождественские носки начали скользить, когда они трахались у стены, и они свалились на пол, захлебываясь хохотом и целуясь куда придется. А потом Артур пошел ставить чай, голышом, и все еще хихикая. Артур с силой провел по лицу, подавляя порыв стукнуться лбом об стол. Но, что было несомненно к лучшему, он больше не искал своего дракона. *** — Будешь хандрить, у тебя выпадут зубы, — сообщила Моргана, высасывая через трубочку остатки ванильного коктейля (и мозги Артура, которые она промывала вот уже как час). Артур подпер щеку рукой. — У меня все в порядке, — скучающе ответил он. — Ты же знаешь, — она наклонилась к нему (какое декольте, Моргана, а у тебя ведь есть соулмейт). — Я могу тебя познакомить с кем-нибудь. — Мне никто не нужен, — пробурчал Артур. И утащил у нее картошку. Она шлепнула его по руке, но улыбнулась. — В самом деле, иногда я думаю, что твой зверек единственный на планете, — серьезно сказала сестра, откинув волосы назад. — Даже открыла Красную книгу. — Какое рвение, — ухмыльнулся Артур. — И на этом все кончилось? — Нет, — воинственно ответила Моргана. — Скажи честно, ты большой дубовый усач? — Это кто? Какой-нибудь жук? — прошептал Артур, прежде чем расхохотаться. — Не зря ж ты постоянно слушаешь «Битлз», — пожала она плечами. Артур спрятал лицо в ладони, плечи его тряслись.  — И все же, — добавила она серьезно. — Я хочу, чтобы ты встретился кое с кем. София хорошая девушка… …Которая заявила на первом же свидании, что просто хочет попрактиковаться, прежде чем встретит свою судьбу. На что Артур кисло улыбнулся, а потом месяц питался сырыми или сгоревшими (третьего было не дано) булочками Софии и вздыхал по пирогам отца. Или Перси. Перси, о котором он совершенно не думал. Так же, как в готовке, София была отвратительна только в минетах, и Артур искренне посочувствовал ее будущей половинке. Скидывая очередной кулинарный шедевр в стоящую рядом вазу, он подумал, что самое время навестить отца. Утер никогда не спрашивал его о татуировке, не лез с наставлениями, а вся его забота выражалась в домашней выпечке, к которой он стал проявлять особое рвение после смерти Игрейны. Артуру в первый раз захотелось выложить все самому: про дракона и бесконечные книги, как Килгарра переместился сам по себе; когда перед ним оказался огромный кусок вишневого пирога и стакан молока. В этот раз отец, наверняка оценив его впавшие щеки от жизни с Софией, залил все это ароматное великолепие взбитыми сливками. Артур ни разу не чувствовал себя таким довольным жизнью, но под проницательным взглядом зелено-карих глаз стушевался и промолчал. — Мы с Софией вроде как разошлись, — выдавил он, глядя на столешницу. — Тебе не стоит переживать, — Утер налил себе чаю в любимую кружку Игрейн и с тоской провел пальцем по трещинке на ручке. — Я встретил твою мать в тридцать два. — Я уже не ищу его, — отмахнулся Артур. — Это невозможно. Утер сгорбился, и Артур горько осознал, что любовь и многолетняя тоска сильно подкосили отца. Утер был лебедем, а лебеди не живут без своей пары. Возможно… возможно, отец ждал, когда Артур наконец найдет свою любовь, чтобы последовать за своей собственной? — Обещай мне, что хотя бы попытаешься, — попросил Утер. И Артур не смог сглотнуть комок в горле, глядя на резкие морщины и седые прядки отца. Он выглядел неожиданно слабым. Не тем человеком, который управлял сетью книжных магазинов и маленькой компанией по производству детских игрушек. Не тем, кто сажал Артура на шею, когда они шли в зоопарк. — Обещаю, — хрипло прошептал Артур. И набрал Моргану. *** Вечеринка была в стиле обычных посиделок с пивом и пиццей, только присутствовала куча народа, вместо пива были пунш и вино, а музыка звучала громче. — Пойдем, познакомлю тебя с соколенком, — хитро улыбнулась Моргана, протягивая ему бокал. Артуру оставалось только догадываться, было ли это сущностью человека или просто милым прозвищем. Соколенком оказался давний друг Морганы Мерлин, чьи глаза были огромными и сияли на худом лице. У Артура неожиданно вспотели ладони, и он постарался незаметно вытереть их о джинсы вместо того, чтобы пожать парню руку. Мерлин учился на четвертом курсе на ветеринара, подрабатывал у Гаюса и имел такую потрясающую улыбку, что Артур бессовестно все пропустил мимо ушей. — Так ты и вправду кречет? — выпалил он, когда Мерлин на секунду замолк. Его синие глаза округлились, а рот приоткрылся. Видимо, он сбился с мысли, но Артура волновало лишь это одно. — Эмм… вообще-то нет, — он снова улыбнулся, и на его щеках появились эти дурацкие-с-ума-сводящие ямочки. Артур моргнул и заставил себя перевести взгляд с его рта на глаза, которые таращились на него с понимающей ласковой усмешкой. — Моргана зовет меня так только из-за имени. Мерлин-кречет. А Артур вдруг с дрожью вспомнил, что значит его собственное имя. Медведь. Персиваль. Наверное, если бы его имя было чем-то большим… — Что-то не так? — Мерлин тронул его за рукав. Артур вынырнул из мыслей, замечая встревоженное бледное лицо. И что на кухне остались только они вдвоем, а сестра давно ушла. — Не хочешь выпить? — неловко попытался сменить тему Артур. — Конечно, — Мерлин пожал плечами, все еще настороженно поглядывая на него. Артур выудил бутылку текилы из бара Морганы, забрался по пояс в бездонный холодильник ради лимонов, а Мерлин, чтобы чем-то занять руки, схватил упаковку колбасок и шоколад. — Если будем пить вдвоем здесь, нас сочтут за алкоголиков и больше никогда не позовут на вечеринки, — лукаво склонив голову, произнес Мерлин. — А твоя сестра наверняка не простит кражу текилы. Они добрались до гостевой спальни Морганы, усевшись прямо на полу. Артур уперся спиной в кровать и прикрыл глаза. — Что-то в тебе есть, соколенок. В приглушенном свете было видно, как вспыхнули уши Мерлина, и тот опрокинул в себя первый шот. Артур и не заметил, когда тот успел открыть бутылку. — Я бы предпочел, чтобы ты называл меня по-другому, — хрипло пробормотал Мерлин. — Раз уж ты знаешь правду. Обычно люди не задумываются, что «соколенок» всего лишь глупое прозвище, а не настоящее… — И как ты хочешь, чтобы я тебя называл? — пропустив мимо ушей все остальное, спросил Артур. О боги, он только расстался с Софией, и уже флиртовал? Мерлин покраснел еще гуще и заново наполнил стопки. — Мы забыли соль. — Без разницы, — отмахнулся Артур, оценивающе глядя на Мерлина. Они выпили еще, алкоголь согрел его изнутри, заполнив мысли мягкой дымкой. — Ты и правда хочешь, чтобы я тебе сказал? — спросил Мерлин. Его губы были перепачканы шоколадом, а щеки раскраснелись от нескольких шотов. — Сказал мне что? — не особо вникая вяло спросил Артур. Он уже не особо следил за темой разговора. Сначала они вроде бы говорили о значении имен, потом почему-то о Гаюсе, о Женщине-кошке (бога ради, опять Моргана?), а потом Мерлин неожиданно признался, что его родители не являлись соулмейтами. Его отец ушел от них, когда ему было пять, чтобы найти ту самую и начисто пропал из их жизни. — Они не знают, чем является моя сущность, — сообщил Мерлин, хлюпнув носом. На самом деле, это была личная информация, и никто не был обязан делиться ею, но иногда татуировки невозможно было скрыть, да и большинство людей рады были похвастаться своими тиграми, ястребами или енотами. Артур пожал плечами. — Я тоже не знаю, — продолжил Мерлин. — Прошу прощения? — опешил Артур. — Ты проспал свои восемнадцать и после не нашел татуировку? — Ее попросту нет, — криво ухмыльнулся Мерлин. — Я везде смотрел. Даже стригся, чтобы проверить под волосами. — Не могу представить тебя лысого, — несмотря на серьезное признание, у него вырвался смешок. — Я ходил в кепке, — хохотнул Мерлин. — И в шапках. Все думали, у меня вши. Мама говорила мне, что я особенный. Милый синоним к дефектному, да? Повисла тяжелая тишина. Мерлин колупал ногтем рисунок на этикетке бутылки, а Артур чувствовал, что пришло время ответить тем же. — Я никогда не встречу свою любовь, потому что у меня дракон, — выпалил он и зажмурился. Но ожидаемого смеха не послышалось. Он открыл глаза. Мерлин нечитаемо смотрел на него, будто стараясь понять, врет он или нет. — Драконов не существует, — неуверенно сказал он наконец. Артур мотнул головой и заплетающимися пальцами принялся расстегивать рубашку. Татуировка жгла ребра и пропадать не собиралась. — Невероятно, — прошептал Мерлин. А после протянул руку и впервые коснулся обнаженной кожи Артура. Все внутренности скрутило и будто крюком потянуло к Мерлину. У того в глазах сверкали искры. Артур на секунду зажмурился, а потом понял, что искры не были метафорой. В синих глазах разгорались искристые точки, плясали по радужке вокруг зрачка, пока Мерлин таращился на него. — O dragon, cad é do ainm, — вдруг низко зарычал Мерлин. Артура прошило дрожью — казалось, звук шел из глубин тощего тела. Глаза вспыхнули, и их затопило нестерпимым жидким золотом. А потом… он понял, что требовал Мерлин. — Килгарра, — прохрипел Артур севшим голосом. Ладони Мерлина скользнули вдоль его боков, сжимая. — Kilgore, — повторил Мерлин. И дракон извернулся, скрутился, и, будто змея под чарами заклинателя, взлетел к потолку, без труда оторвавшись от тела Артура. — Это все алкоголь? — неверяще спросил Артур. Его заштормило. Нестерпимо хотелось свернуться в клубок и слушать тихий глухой голос. Килгарра сделал кувырок в воздухе. — Дракон и его Повелитель, — пророкотал он. Подчиняясь неведомому порыву, Артур склонил голову, открывая шею. В книге, подаренной Персивалем, он как-то мельком видел упоминание о драконах и всадниках. Повелителях. — Невероятно, — прошептал Мерлин. А потом поднял его за подбородок и накрыл его губы своими. Вечерняя щетина приятно кололась, а теплый язык мягко скользил по неровной кромке зубов. Глаза Мерлина все еще светились, а зрачок беспрестанно пульсировал, расширяясь почти во всю радужку и сжимаясь, становясь вертикальным. Артур бы отпрянул, если б не находил это бешено сексуальным. Мерлин обхватил его лицо ладонями, перебираясь практически на колени к Артуру. Килгарра ужом проскользнул между ними, впитываясь в кожу обладателя. Но теперь татуировка переползла на скулу, под ладонь Мерлина, подставляясь под ласку. Пальцы Мерлина обхватили его шею, большой палец погладил кадык. Килгарра устремился туда, свернувшись полумесяцем под адамовым яблоком. — Надеюсь, он не окажется внутри тебя, когда я тебя трахну, — ухмыльнулся Мерлин, но его голос звучал серьезно. Артура прошило дрожью возбуждения от этих слов. Мерлин сказал это так обыденно, будто этот факт даже не ставился под сомнение. Он рванулся вперед, опрокинув Мерлина на спину, целуя куда придется. Ему казалось, он ощущает под пальцами на острых скулах тонкие чешуйки. Но, определенно, виновата была текила. Глаза довольно блестели желтым в полумраке, будто солнце качалось, а волосы ощущались невероятно мягкими и волнистыми. Он и представить себе не мог, что может существовать что-то прекрасней этих замечательных волнистых волос. Артур покрывал поцелуями его длинную шею, оставляя столько засосов, сколько мог. Мерлин запрокинул голову и хихикал, скользя ладонями под рубашкой Артура, и тот чувствовал, как Килгарра неустанно следует за ласковыми пальцами. Когда Пендрагон (ах, вот оно в чем дело) потерся членом о его живот, Мерлин, очевидно решив взять все в свои руки, перекатил их смазанным движением. Опрокинулась незакрытая бутылка, по комнате расплылся солоноватый запах. — Повелитель — я, — Мерлин для верности ткнул себя пальцем в грудь и поерзал на бедрах Артура. От этого слова его внутренности снова сладко потянуло. — Подумать только. Мой соулмейт — дракон. У Артура перед глазами все поплыло, взрываясь золотыми фейерверками недоверчивости и счастья. — А мой соулмейт не осел, — добавил он, глядя на Мерлина из-под ресниц. — Хотя с этим можно поспорить. Он вздернул бедра, показывая, от чего они отвлеклись. Мерлин тут же изогнул спину, пришпиливая руки Артура у него над головой и запечатывая рот поцелуем. На этот раз он целовал жадно, глубоко, слизывая соленую горечь текилы. Артур отвечал, вытягивая шею для еще пары крохотных поцелуев, когда Мерлин отстранился, чтобы расстегнуть его джинсы, широко улыбаясь. Губы Мерлина покраснели и припухли, сделавшись совершенно непристойными. Артуру хотелось зацеловать его до потери пульса. Проворные пальцы скользнули за резинку его боксеров, уверенно обхватывая член. Под расфокусированным взглядом туда устремился и дракон, минув впадину между ключиц, проскочив меж ребер и обогнув пупок. — Да в самом же деле, — пробормотал Артур, стараясь стянуть с Мерлина футболку. Но тот отодвинулся, не позволяя ему этого сделать, и рывком сдернул с него джинсы с бельем. Килгарра свернулся кольцом вокруг его члена, сложив крылья. — Пожалуй, это самое возбуждающее, что я когда-либо видел, — с восторгом проговорил Мерлин и насадился ртом на его член. Артур охнул, постаравшись не вскинуть бедра, чтобы его Повелитель ненароком не подавился. Мерлин обхватил губами головку, подтянув Артура ближе к себе и поглаживая тазовые косточки. Весь мир сузился до самых восхитительных губ, смыкающихся вокруг его члена, и горячих пальцев, вдруг раздвинувших ягодицы и погладивших сфинктер, отчего его выгнуло дугой. Артур мог лишь безостановочно хныкать и метаться, пытаясь сжать бедра, но руки Мерлина удерживали его практически на весу. Это было удивительно и невозможно хотя бы потому, что они находились в разных весовых категориях. Но сегодня произошло немало чудес. На краю сознания металась мысль, что ему суждено провести так всю оставшуюся жизнь, и это приводило его в неописуемый восторг. Мерлин массировал колечко мышц, слегка надавливая, но не стремясь проникнуть, и увлеченно облизывал толстые венки, скользя вверх-вниз. Глаза Артура закатывались от удовольствия, а пальцы ног поджимались, но он упорно пытался сфокусироваться на таком красивом Мерлине. Тот насадился до конца, утыкаясь носом в тонкие паховые волоски, и одновременно протолкнул палец на одну фалангу. Артур закричал и излился в горло Мерлина. Тот как-то приглушенно хныкнул, отпустил его и потерся тощими бедрами о ягодицы Артура. Артур притянул его к себе, разомлевшего и довольного, с блестящими сытыми глазами, мокро целуя. Он скользнул рукой в джинсы Мерлина, чтобы помочь ему, но его белье было влажным. Артур приоткрыл рот, но смог выдавить из себя только задушенное вопросительное мычание. — Я уже… — Мерлин расплылся в глупой счастливой улыбке и повалился рядом, утыкаясь носом в волосы изумленного Артура. — Еще никто никогда не кончал, пока отсасывал мне, — шокировано пробормотал он, целуя трепетавшие веки своей половинки. — И много у тебя их было? — неожиданно ревниво спросил Мерлин, открывая глаза, которые вновь разгорались золотым. — Никто из них не был тобой, Мой Повелитель, — смиренно мурлыкнул Артур, с восторгом глядя, как зрачок поглощает радужку. Мерлин оплел руками и ногами Артура, будто любвеобильный осьминог, и довольно заворчал, устраиваясь поудобнее. Душа уютно согрелась от тихого сопения, а Килгарра тепло свернулся напротив сердца под ладонью Мерлина. На полу лежать было жутко некомфортно, голые ягодицы саднило от жесткого ковра, а грудь сдавливал Мерлин, но Артур мог поклясться, что ни разу не был более счастлив, чем сейчас.