ВЫЖИВУ!

Звон разбивающегося стекла… Крупные осколки бороздят мою кожу. Я лечу вниз, ловя взглядом оставшееся у крыши разбитое моим телом окно. Вот, наконец, я могу почувствовать согревающее тепло в сердце... И плевать, что этот жар исходит от свинцовой пули… Я падаю вниз, на асфальт. Позвоночник издает неприятный хруст. Но я его не слышу. Мне очень больно. Я больше не двигаюсь, и всё, что могу – отрешенно смотреть вверх на разбитое окно, откуда на меня смотрят его залитые слезами глаза… И время возвращает меня обратно. Вот я взлетаю вверх с земли, собираются за моей спиной осколки окна, летит обратно в пистолет выпущенная мне в грудь пуля, мелькают лица, оружие… И я снова стою в своей комнате. Я держу его за руку. Я говорю тихо, почти шепотом: «Не уходи, ты мне очень нужен. Пожалуйста… Я люблю тебя…» Я никого никогда прежде не умоляла. Но здесь и сейчас я готова была встать на колени, видя эту жесткую решительность в его глазах. Он выдернул свою руку и взялся за дверную ручку. - Давай без этой меланхолии. У тебя всё наладится. - Почему ты уходишь?.. – я пыталась, я всё ещё хотела его удержать. - Уже тысячу раз говорил. Я одиночка, мне никто не нужен. - Значит, ты врал… Ты меня не любишь… - Прекрати. Ты же знаешь, что я люблю тебя. И также ты знаешь, что никогда не сможешь заменить её. Ту единственную любимую, которую у меня отняла смерть… - Я не хочу её заменять, Борис. Просто позволь мне быть рядом с тобой… - Я не хочу, чтобы ты страдала. У тебя ещё не всё потеряно в жизни. Ты найдешь того, кто будет любить и заботиться о тебе. А меня забудь. - Я никогда не смогу... Я не знаю, как буду дальше жить… - Так же, как жила до меня. - Это была не жизнь, а существование… - Прекрати это нытьё. Я одиночка. Я не смогу себя изменить и не хочу потянуть тебя за собой в пропасть. И он ушел… Так предательски подкосились мои ноги, когда закрылась за ним дверь, и задрожали руки, и забилось в истерике сердце… И так неимоверно сильно сдавили горло рыдания… - Остановись! Прекрати! – кричала я себе, и голос эхом катился по пустой квартире. Выживу. Стану крепче. Я повернула голову в сторону стеклянного столика, на котором лежал мой телефон. Рыдания всё ещё напоминали о себе редкими всхлипами. Я встала с пола и вытерла ладонями слёзы. Набрала такой знакомый до боли номер, навеки врезавшийся мне в память. Вдох – выдох. Успокойся. Выдох – вдох. Спокойно… - Да? – послышалось из телефонной трубки. - Здравствуйте, - игриво поздоровалась я, наигранно показывая свою бодрость. – Хочу у вас пиццу заказать. С сыром и чили. Меня сразу узнали по голосу. - Коррин?! - Соскучился? – ухмыльнулась я. - Ты звонишь на этот номер не просто так, я надеюсь? Это именно то, о чем я подумал? Ты… Мы… - Ты всегда был смышленым малым, Вельх. - Но ты ведь говорила… Ты говорила, что отошла от дел! - Вельхиор! Ты просил о помощи? Вот, я здесь. Или я вам больше не нужна? - Кора! Что ты, конечно нужна! Я просто не надеялся… Ты ведь… с парнем… - Оставим пустые разговоры. Где и когда? - Завтра в восемь утра приходи на старую базу, встретимся вместе с ребятами. Обсудим всё. Надеюсь, ты ещё не забыла, где она? - Нет, конечно… Ещё, Вельх… Мне нужно снаряжение. - Я снабжу тебя всем необходимым. В восемь все были на месте. Как же знакома мне эта база… Столько нервных тренировок, столько споров и пьяных празднований она видела… Здесь каждая вещь родная, я понимаю каждый её шорох… Давно меня здесь не было. Я стояла в пяти шагах от семерых, таких знакомых мне мужчин. Они молча смотрели на меня, а я сжато улыбалась в ответ. - Здорово, парни! – шагнула я навстречу. - Карина… - плотный круг объятий сомкнулся вокруг меня. А затем я братски пожала руку каждого. Вельхиор, Матрос, Хирург, Мартин, Накс, Мешок и Сид. - Предлагаю отпраздновать встречу! – Вельх достал пакеты с выпивкой и закуской, и мы заняли столь привычные места за столом. - Кто на этот раз? – спросила я, не задерживаясь на долгой прелюдии и переходя сразу к делу. - Шайка Борзого. У них среди ментов большой блат, вот и почувствовали себя вольно. Попытались отобрать наши точки, как следовательно, встретили сопротивление. У них семья Матроса… Я сжала ладонью стеклянный бокал с красным вином. Никогда не уважала водку. Вельх и ребята поежились от моего строгого взгляда. - Почему сразу не сказали? - Ты ведь говорила… - Забудьте всё, что я говорила! План здания сюда! Накс сгреб закуску в сторону и на освободившемся месте развернул бумажную распечатку. - Их держат здесь. Охрана здесь и здесь. И здесь… И здесь… И… - Достаточно. Когда там появится Борзый? - Завтра, где-то в полдень. - Значит, завтра и идем. Борзый примитивный человечек. Он будет ждать от нас трюков, а мы выступим в открытую, с ворот. - А ты-ы… - Накс с сомнением посмотрел на меня. - Что? – наградила я его едким взглядом. – Сомневаешься в моей профпригодности? – я вылила в рот оставшееся вино и швырнула бокал куда-то вверх, в сторону. Затем выхватила у сидящего рядом Сида пистолет и сделала единый выстрел. Раздался звон, и осколки стекла спешно посыпались на землю. - Больше вопросов нет, - ухмыльнулся Накс. Я смотрела на себя в зеркало. Да, это я. Это настоящая я. Хотелось бы быть другой, но, должно быть, это невозможно… Я проверила все застежки, легко ли достается оружие, достаточно ли патронов… Вряд ли найдется снайпер лучше меня. В этом мне нет равных. Разве что мой покойный отец… От его имени долго содрогались люди на улицах… Да, это я настоящая. Дочь криминального авторитета. Борис, конечно же не знал этого… Ведь меня нельзя любить. Но будет достаточно просто помнить… Если бы он только помнил… Я надела на лицо черную маску. Да, это я настоящая… Мы подъехали к офису, перемахнули через забор и сразу же открыли огонь. В нас стреляли, но не попадали – мы прикрывали друг друга по четкой схеме, и каждый знал, куда должен целить и чего ожидать от противника. Я вела парней. Мы перебежками перемещались по коридорам. Мы не щадили патронов, не проявляли жалости к людям. Здесь территория войны. Жестокой и справедливой. Оставляя горы трупов, мы освободили жену и дочь Матроса. Когда командую я, мы обречены на победу. У меня не было семьи, и скорее всего больше никогда не будет, но я буду защищать чужие и не позволю причинить им вред. Завывали сирены. Мы прекрасно знали, что полиция будет сражаться на стороне Борзого. Богине правосудия, Фемиде, слишком тяжело увидеть правду с завязанными глазами… Мы были в чердачном помещении. В двух шагах от победы и в одном шаге от смерти. Здание окружали, и я понимала, что скоро нас найдут, а затем всех пристрелят, аргументировав, что мы оказали сопротивление при задержании… - Дайте мне патронов! - Кора, ты что задумала? - Я уведу их в другое крыло, а вы выбирайтесь. - Коррин, так нельзя. Давай разделимся. - Та забыл, кто здесь командует? – я перезарядила пистолеты. – Уходите. У низкого выхода из чердака кто-то из ребят ухватил мою руку. - Кора, ты ведь вернешься? Мы не должны тебя потерять. - Главное, что сейчас мы вместе. И всегда будет так, как сейчас. Не медлите. Я вырвала свою руку и побежала вниз, стреляя по коридорам. Зачем, для кого я всё это делаю? Ведь, очевидно, необратимо то, что я умру. Да, я умру. Но если мне дан этот дар, этот неповторимый талант меткой стрельбы, то я использую его на благо всех своих братьев, что действительно дорожили мною всё это время. Когда командую я, мы обречены на победу. И я добуду её любой ценой. Даже ценой своей жизни. За мной мои ребята, я не буду отсиживаться крысой в грязном, зловонном подвале. Я вырву их жизни из лап этих тварей. И если они будут живы, то значит ещё не всё потеряно. В меня летели пули, истощался запас патронов... Выживу. Стану крепче. Убегая от града пуль, я нырнула за деревянную дверь и прижалась к стене, сжимая в руках пистолет с одним единственным патроном. Как и следовало ожидать, Борзый слишком тесно сотрудничал с полицией. И те, и другие сейчас густо обстреливали двери комнаты, куда укрылась я. Выстрелы прекратились. Они были абсолютно уверены, что у меня кончились патроны. Но я хранила один. - Выходи! – услышала я голос самого Борзого. – Мы знаем, что у тебя кончились патроны. Сдавайся, и мы тебя не убьем! Ага, как же! Не убьете! Какой дурой нужно быть, чтобы поверить этим словам! Я резко распахнула дверь. За ней было человек пятнадцать. Я польщена. Мгновенно подняв руку с пистолетом я истратила свой единственный патрон. Я никогда не промахиваюсь. Пуля поцелила прямо в лоб Борзого. В меня тоже выстрелили. Молниеносно среагировав, я ушла на кувырок в сторону и, оказавшись около громадного, во весь мой рост, окна, развернулась лицом к противникам. Да, это конец. Я развела руки в стороны: пустая обойма и пистолет упали справа, левой рукой я сняла с себя маску… Взлохмаченные волосы рассыпались по плечам… Да, девушка. Не ожидали? Щелкнул затвор. И только боковым зрением я успела заметить, как кто-то из людей Борзого бежит к полицейскому, пытаясь предотвратить этот выстрел… Но уже поздно… Свинец рвет мне грудь, я делаю шаг назад и всем весом тела наваливаюсь на тонкое стекло. Звон… Крупные осколки бороздят мою кожу. Я лечу вниз, ловя взглядом оставшееся у крыши разбитое моим телом окно. Вот, наконец, я могу почувствовать согревающее тепло в сердце... И плевать, что этот жар исходит от свинцовой пули… Я падаю вниз, на асфальт. Позвоночник издает неприятный хруст. Но я его не слышу. Мне очень больно. Я больше не двигаюсь, и всё, что могу – отрешенно смотреть вверх на разбитое окно, откуда на меня смотрят его залитые слезами глаза… Ты хотел одиночества? Ты вполне его познаешь, прости… А затем приехала скорая помощь. Если бы я могла, то увидела бы там лицо дорогого мне Хирурга. У него не напрасно такое прозвище. Он лучший специалист в этой области… Меня хоронили пышно. Никогда бы не подумала, что на мои похороны может прийти столько людей. Практически треть города… Ребята будут меня помнить, несомненно. И даже через год они соберутся на моей богато убранной могиле. Вельхиор, Матрос, Хирург, Мартин, Накс, Мешок и Сид. Придет и Борис с пышной красной розой, обернутой черной траурной лентой. Но, увидев моих ребят, он нерешительно замрет в нескольких шагах от могилы, испепеляемый их взглядами. Он увидит, как семь рук потянутся за пистолетами и, оставив розу на ближайшей лавочке, уйдет… И Вельх повернется к высокому надгробию с моей фотографией во весь рост и скажет: «Коррин, тебе принесли цветы». А я отвечу: «Как мило!» И вновь покажусь из-за плиты. Достану свой пистолет и, прицелившись, издалека прострелю бутон розы на лавке, растерзав пулей алые лепестки. И мы все тихо засмеёмся. Ты никогда не узнаешь, что я жива. Ты ведь так переживал, чтоб я не страдала, ты так боялся нарушить своё одиночество. Не стоит, я больше никогда не помешаю тебе. Ты будешь помнить только моё надгробие. А я выжила. Потому что стала крепче. Когда командую я, мы обречены на победу!