Что может быть хуже...

Совсем уж вечер выдался не из лучших. Мама девушки, её брат и Дин (ныне отчим девушки и муж её матери) уехали в путешествие на несколько недель в горы, и у неё не было ни единой возможности с ними связаться. Звонить отцу и просить его приехать вместе с Сариной и развлечь её было как-то глупо. Да и Сарина беременна, так что поездка ей дастся не легко. Вилл помнит, как тяжело было её матери, когда та была беременна. Звонить девочкам, которые полностью погружены в собственные проблемы: поступление в колледж, бутики, колледж, мальчишки, колледж, временная работа. Среди этих списков дел никак нет пунктика о спасении миров, которые уже давно, вроде как, в спасении никаком и не нуждаются. Да вот только тяготит что-то юную хранительницу. Совсем так невесомо, но достаточно ощутимо. Заснув под серенады холодильника в кресле, которому не замолкая подпевал телевизор, девушка очутилась в тёмном пространстве, что частенько являлось ей в кошмарных снах, после победы над Седриком. И вот, ей снова четырнадцать, и она не может произнести ни слова, ни даже рот открыть. А мысли бессвязным потоком крутятся в голове. Но вот маленький огонёк загорелся где-то впереди, и девушка понеслась к нему, лишь бы не оставаться в этой темноте, по крайней мере не быть здесь одной. Вилл понятия не имела, как долго она бежала, да вот только огонёк всё никак не становился ближе, отчего она, переполненная отчаяния, решила пойти уж на крайние меры: ударить по огоньку молнией со всей силы, на которую была способна. К сожалению, ей не удалось создать даже маленькую искорку, а вот тот самый огонёк как раз-таки начал неистово разражаться молниями, что тонули во тьме. И вот шар становится невероятно огромным, практически поглощая девушку в своём розоватом свечении. Теперь уже объятая светом, так схожим со светом сердца Кондракара, она могла осмотреть себя в зеркале, что так кстати появилось перед ней. Да вот только отражение было не совсем её. Точнее, совсем не её. Там стояла прекрасная женщина не старше двадцати пяти, прекрасное светло-розовое платье обтекало её фигуру, а длинные иссиня-чёрные волосы были собраны в сложную причёску. Рука женщины полностью повторяла движение стражницы, соприкасаясь с её рукой. И лишь тонкое стекло отделяло их друг от друга. Вилл могла стоять так довольно долго, но вот прекрасная нимфа, будто благословляя, перешагнула сквозь невесомые границы стекла и, ненавязчиво так, совсем уж неощутимо, коснулась пальцами кожи страницы там, где обычно касалось её сердце Кондракара, над ложбинкой меж грудей. Другой же рукой она погладила Вилл по голове, а затем исчезла в воздухе, напоминая о себе странным покалыванием в груди стражницы. В тоже мгновение девушка открыла глаза и очутилась в гостиной своей квартиры. Холодильник и телевизор всё ещё завывали, будто соревнуясь кто кого перекричит. Солнце освещало последними лучами Хиттерфилд. Немного затёкшее тело дало о себе знать и девушка поспешила размять косточки, встав с кресла. Столь простой поступок дался ей, что очень странно, не очень легко: только поднявшись, Вилл мгновенно повалилась на пол, в попытках ухватиться хоть-за что-то ударяясь об угол стола, отчего головная боль только усилилась, а плеч коснулось что-то неприятное, напоминающее множество мелких паучьих лапок. Совсем уж недоумевая, девушка попросила холодильник и телевизор замолчать, а сама направилась в свою комнату, чтоб удостовериться, что касаются её вовсе не пауки. Собственно, поднявшись к себе и взглянув в зеркало, Вилл не только опешила, но ещё и осела на пол, поражаясь собственному отражению. Волосы её действительно стали куда длиннее, но лишь передние пряди, которые были теперь иссиня-чёрными, постепенно переходя к середине её головы в прежний рыжий, где сохранилась прежняя длина. Глаза стали более раскосыми, хотя всё ещё оставались такими же большими, как и раньше, но не такими округлыми. Даже их цвет потерпел изменения, и теперь правый был чёрным, а левый по-прежнему сохранял яркий карий оттенок. Опуская свой взгляд ниже, Вилл заметила несколько увеличившуюся грудь, над ложбинкой которой, в том самом месте, где коснулась её во сне нимфа, кристалл, словно вросший в её тело, но всё ещё не переставший испускать розоватое свечение, что совсем немного просвечивалось сквозь тонкую ткань футболки, несколько оттопыривал её. И в месте том, где он сливался с кожей девушки саднило немного. Пальцы рук, как показалось девушке, будто стали длиннее и тоньше, да и сама она будто немного вытянулась, о чём свидетельствовали ставшие маленькими в длину джинсы. Совсем уж недоумевающая о случившемся, она стояла перед зеркалом, ожидая вновь увидеть в нём нимфу из сна, но та, словно смеясь над девушкой, никак не хотела появляться. Зато навестили её своим визитом гости из Крепости Братства, что не поленились спуститься в мир смертных. - Вильгельмина Вандом, - без всяких вступлений обратился к девушке Оракул, обращая её внимание на себя, - вы обвиняетесь в предательстве и уничтожении сердца Кондракара. Девушка даже осмыслить ничего не смогла, как Оракул вновь заговорил: - Вследствие чего вы будете помещены в Кондракарскую тюрьму под строгий контроль. Пожизненно, - чуть помедлив и скривившись, добавил он. В миг земля разверзлась под ногами, засасывая её во тьму.