Где твои крылья?

Летать на крыльях любви… В этом мире данное выражение имеет отнюдь не переносное значение. Когда человек влюбляется, у него появляются крылья. Почти настоящие. Их так и называют — крылья любви, хотя кое-кто, например, братья Холмс, предпочитает научное название «парный крылофантом». Джон всегда едва заметно морщился, когда слышал это из уст Шерлока. Крылья действительно были фантомные: появлялись и исчезали по желанию влюблённого, не рвали одежду, были прозрачны, словно созданы из стекла, однако при этом всём — вполне материальны. Они могли держать человека в воздухе — если, конечно, вырастали соответствующего размера. А размеры, как и форма, были разные… У кого-то огромные, с размахом в несколько метров, у кого-то совсем крохотные, трепещущие на лопатках, у кого-то похожие на птичьи, от орлиных до стрижиных, у кого-то — на крылья летучей мыши. Чаще всего встречались крылья, подобные стрекозиным или крыльям бабочки. У истинных пар крылья были одинаковыми. Но мало кто мог позволить себе совместный полёт. Показать крылья — это всё равно, что целоваться: можно, конечно, и на публике, но всё же чуть-чуть неприлично. Вдобавок у большинства крылья были среднего размера, на то оно и большинство — то есть в лучшем случае эти крылышки могли только немного приподнять над землёй. Кроме того, было ещё одно большое «но…» Даже если ты влюбился и у тебя начали расти крылья, это не гарантировало, что объект твоей любви тоже тебя полюбит. Вполне расхожим и всем понятным было выражение «взять за себя бескрылую или бескрылого». И часто безответно влюблённые благословляли фантомность своих крыльев. Как Шерлок. Лопатки у него начали чесаться в бассейне, когда Джон с отчаянным криком: «Беги!» бросился на Мориарти. Разумеется, Шерлок не понял сразу, что происходит, и когда через несколько дней зуд стал невыносим, хотел уже просить у Джона медицинской помощи. Однако, разглядывая свою спину в зеркало в попытке найти источник раздражения, внезапно обнаружил крохотные прозрачные крылышки, как у новорожденного птенца. Это потрясло его так, что он молчал несколько дней, пытаясь осознать этот факт и уложить его в голове. Внимательно изучая поведение Джона, Шерлок пришёл к печальному для себя выводу — влюблён он безответно. Джон был бескрылым. Пришлось искать утешения в экспериментах — ужасно вонючих и постоянно выгонявших Джона из дому — и Работе. Не будем упоминать такие мелочи, как выбешивание очередной пассии Ватсона до полного их расставания. Успешно проделав последний трюк раз восемь, Шерлок смирился. Ну, не влюблён в него Джон. Зато заботится, защищает, беспокоится о нём — значит, всё же любит… Как друга. И Шерлок прятал свои крылья, лишь изредка позволяя себе выпускать их в тишине своей одинокой спальни. А крылья оперялись, росли. И росли. И росли. А Работа становилась всё сложнее и интереснее, пока… *** — Этот вариант будет лучшим, Майкрофт. — Тебе придётся упасть с чертовски высокого здания! Любая страховка будет замечена! Ты же не выживешь, Шерлок… — У меня… есть способ. Я выживу. — Иисусе!.. Вот это размах. Джон, разумеется, не знает? — Он бескрылый, и я не хочу об этом говорить. — Я присмотрю за ним. — Спасибо. *** Спина болела невероятно. Шерлок метался и в полубреду звал Джона. Майкрофт, вытащив брата из сербских застенков, вёз его в Лондон спецрейсом и старался на него не смотреть — с трудом сдерживал слёзы. Если бы он знал, чем обернётся для Шерлока его промедление… А через три дня Шерлок сбежал из больницы и отправился на Бейкер-стрит. *** — Джон… Едва слышный выдох пронёсся по комнате, заставив Ватсона выронить лопатку для угля — он как раз чистил камин. — Вернулся… — ошеломлённо прошептал Джон. — Вернулся! Живой! Огромные призрачные крылья распахнулись за его плечами, он подлетел к замершему в дверях Шерлоку и обнял изо всех сил. Шерлок страшно вскрикнул и выгнулся, падая. — Что с тобой?! — Спина… Ерунда, Джон. — Сейчас посмотрим, что за ерунда. — Доктор потащил его в спальню, осторожно уложил на кровать и принялся быстро раздевать. Сквозь рубашку проступали пятна крови и сукровицы. Джон отшвырнул её и осторожно начал разматывать промокшие повязки. — Господи! Что… Что это?! Шерлок не знал точно, но мог предположить, что увидел Джон и почему в его голосе звучал ужас. Военный хирург наверняка видел множество ран и похуже, но таких — никогда. — Где твои крылья? — прошептал Джон, не веря своим глазам, но уже осторожно обтирая кожу вокруг ран. — Мне их вырвали, Джон, — глухо проговорил Шерлок. — Вкололи что-то, и я их выпустил. Не мог спрятать. И… — Его голос сорвался. — Всё, всё, — движения Джона стали ещё аккуратнее, он, кажется, всхлипнул. — Ты здесь, ты дома, ты жив… Теперь всё будет хорошо. Появившегося Майкрофта Джон с руганью отправил за необходимыми лекарствами. Когда тот предложил увезти Шерлока обратно в больницу, доктор по-волчьи ощерился и взмахнул крыльями, готовясь к бою. Потрясённым лицом брата Шерлок мог бы любоваться долго, но уезжать из дома не собирался, потому крикнул: — Нет! Я остаюсь здесь! — Можете привезти хоть сотню врачей, если мне не доверяете, но одного его я больше не оставлю, — процедил Джон. — Хватит, нагулялся. А Шерлок, слушая его брань, улыбался, несмотря на боль, и чувствовал, как тает в груди кусок льда, появившийся на той проклятой крыше. — Вы наверняка знаете, что за дерьмо вкололи Шерлоку. Мне нужно тоже это знать. Вы дадите мне все документы. Голос Джона пугал. Майкрофт недовольно согласился. Если бы у Шерлока были силы, он бы зааплодировал. Других врачей Майкрофт привозить не стал. Угрюмый молодчик под руководством Антеи притащил целый ящик медикаментов, а сама она передала Джону под расписку папку с документами о препарате, который ввели Шерлоку в плену. Когда все уколы были сделаны, раны вычищены и повязки наложены, Шерлок попросил: — Посиди со мной. Джон, повинуясь его просьбам, прилег на кровать рядом, и Шерлок переполз к нему, уложив голову ему на грудь. Джон ласково принялся перебирать его волосы, сомкнув над ним свои крылья в защитном жесте. — Поседел… — сказал он со звенящей тоской в голосе. — Расскажи, — попросил Шерлок. — Как ты узнал про крылья? — Я видел, — мягко пояснил Джон. — Когда ты падал. — Это невозможно, я раскрыл их над самой землёй, чтобы никто не заметил! — Шерлок, инстинкт самосохранения не подчиняется разуму. Ты раскрыл их чуть раньше, чем исчез у меня из виду. Я уже потом это понял, сначала-то не поверил, думал, что мне показалось… А когда немного пришёл в себя, обнаружил, что мои крылья никуда не делись. Тогда начал думать, вспоминать каждый момент твоего безумного падения. И смог сообразить, что к чему. Разозлился, конечно, страшно… Часа на два. А потом просто ждал. И дождался. Джон прижался губами к лохматой макушке, и Шерлок счастливо вздохнул. Уже почти засыпая, он пробормотал: — Ты хорошо прятал свои крылья. Я ничего не замечал. Давно? Джон тихо усмехнулся ему в волосы. — С тех пор, как сюда переехал. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Спи, родной мой. Ты дома. *** — Джо-он! Это невыносимо! Всё ужасно чешется! — Значит, заживает. — Джо-он! Ну должна же быть какая-то мазь, чтобы чесалось поменьше! Я же с ума сойду! — Есть такая. Иди, ложись. — Джон? Ты собираешься меня мазать? Что ты стоишь как столб? — Шерлок… Родной мой, мазь тебе не поможет. От этого зуда мази нет… У тебя режутся крылья!