Пойманные мгновения.

Штирлиц размышлял. Расположившись в тени ветвей дерева в чудом уцелевшем под бомбёжками скверике. Кругом кое-как наспех разобранные руины, и крошечный пятачок умиротворения и зелёных насаждений, немного обожженный по краям. Неспешно потягивая сигарету, он всматривался в снимок красивой броской женщины. Симпатичной брюнетки с томным зовущим взглядом в усыпанном пайетками платье в пол. Такие фотокарточки обычно носили с собой или развешивали в казарме одинокие солдаты, чтобы образ артистки согревал их сердца на далёких фронтах. Конкретно с этой деятельницей искусства Штирлицу вскоре предстояла встреча для передачи пакета. Особа должна была выступить посредником между ним и другим разведчиком, видеться с которым лично Центр запретил. Он только что заполучил это фото, развернув газету, оставленную кем-то до него на скамейке. Оно было подписано, то есть в уголке имелся размашистый автограф, а на обратной стороне накарябан адрес кабаре. - Хороша, - раздалось прямо над его ухом. Вздрогнув, Штирлиц обернулся. Облокотившись на спинку скамьи, Шелленберг любовался певицей через его плечо. Неизвестно, сколь долго он там стоял и как так чертовски бесшумно подкрался. - Напугались? - ухмыльнулся шеф. - Вы очень неожиданно появились, мой бригадефюрер. - Нет, это вы очень неосмотрительно потеряли бдительность, - подковырнул Шелленберг, присаживаясь рядом. - Неужели вы наконец-то выбрали себе невесту, Штирлиц? - Никак нет, это... - Макс с нарочитой небрежностью взмахнул карточкой. - Я же еду в Вену послезавтра. - Я помню, - шеф закинул ногу на ногу, пытливо разглядывая подчиненного. - Рекомендовали сходить послушать, говорят, любопытная исполнительница. - Неужели. - Да, и очень популярная. - Угу, - глубокомысленно выдал Шелленберг, но штандартенфюрер видел, что профессиональная подозрительность в нём угасла вместе с любопытством. – Значит, Вена поёт и танцует даже под бомбами. - Не мудрено, - согласился Штирлиц, - при таком-то гауляйтере. Рассмеявшись, Вальтер запустил руку в карман за сигаретами и, не найдя их там, принялся обеспокоенно себя обшаривать. Макс любезно предложил ему свои. Поморщившись, тот выцепил одну из мятой пачки. - Всё же, что вы тут делаете, бригадефюрер? - спросил Штирлиц, пока он прикуривал от огонька спички в чашке его ладоней. - Ехал в машине, разболелась голова, решил прогуляться, - пожал плечами Вальтер. - Без охраны? - Помилуйте, Штирлиц, на что она мне в Берлине? Боже, какую же дрянь вы курите, - проворчал Шелленберг, глухо кашлянув и сердито уставившись на тлеющий кончик сигареты. - А вдруг налёт? - Тогда телохранители меня точно не спасут. - Верно, конечно, но это неосмотрительно с вашей стороны так рисковать. Многие поплатились за подобное легкомыслие. - Он был не на родине и окружали его не немцы, - напомнил Вальтер, - если вы о покойном Гейдрихе. - Среди немцев тоже встречаются предатели, - резонно заметил Штирлиц. - Машина следует за мной, - сдался шеф, избавляясь от окурка. - Вам спокойнее? - Гораздо. - Вопрос в том, что вы сами делаете здесь в разгар рабочего дня? Сцепив пальцы на колене, Шелленберг весь обратился в слух. Как же нравилось ему слушать вдохновенные объяснения подчинённого! Всегда оригинальные и с юмором – просто талант, иначе не скажешь. Главное ещё и не подкопаешься. - Я, мой бригадефюрер, считаюсь сотрудником больше умственного труда, нежели физического, а работать мозгами можно где угодно. На свежем воздухе даже полезнее. Кислород способствует, знаете ли, рождению свежих, нестандартных идей. - Ох, Штирлиц, - вздохнул Вальтер, снова не в силах сдержать улыбку. Мимо них прошмыгнула стайка говорливых девушек, торопящихся по своим неведомым делам, чуть в сторонке у лужи копошилось несколько детишек в заляпанных куртках. Никто из прохожих не обращал на них внимания, так как оба были в штатском. У кого могут вызвать подозрения двое обычных мужчин в шляпах, вышедших в послеобеденный час подышать на улицу. Неожиданно Шелленберг испытал сильное желание пригласить Штирлица к себе, выпить коньяку, посидеть у камина и покурить действительно хороших сигарет. Он уже давно жил один. Супругу тревожили бомбёжки, особенно после одного невероятно счастливого несчастного, как ни крути, случая. Они тогда жили поблизости от тяжёлой зенитной батареи, как казалось, в относительной безопасности. Однажды не спустились в убежище после тревоги, а вражеский снаряд упал слишком близко. Квартира была разрушена. Крупный осколок бомбы, к ужасу родителей, воткнулся в стену прямо над кроваткой сына. Малыш, впрочем, не очень-то испугался: лежал, присыпанный чёрной пылью, и улыбался из своих подушек. В конце концов Вальтер вывез семью за город, подальше от сирен и пожаров для общего спокойствия. Из-за постоянной загруженности работой, командировок и прочих хлопот он редко выкраивал время для домашнего очага. Просто же человеческого присутствия не хватало. Штандартенфюрер, как никто другой из его подчинённых, умел поднять шефу настроение и развлечь достойной шуткой. Он был умён и вежлив, честен, Вальтер готов был ему доверять. На роль друга-отдушины подходил идеально. Вслух Шелленберг ничего не сказал, лишь устало вздохнул. Его вечером ожидала аудиенция у Гиммлера и новый приступ непрошибаемого рейхсфюрерского упрямства. Подумать только, земля буквально горит у них под ногами, а этот мозгляк ещё сомневается. Время уходит, удобные моменты упускаются. Соперники, враги и союзники не сидят на месте – обстановка меняется ежесекундно. Неизвестно сколько часов он будет распинаться перед стариком. Да и самому Штирлицу наверняка нужно собраться в поездку, подготовиться к ней. - Не тратьте свободное время в Вене впустую, - посоветовал шеф, вставая на ноги. - Сходите лучше в оперу, раз уж будете там. - Так и поступлю, бригадефюрер. Послушной тенью Макс последовал за ним. Молча они покинули сквер, вышли к дороге. Служебная машина появилась немедленно: шелестя шинами, подкатила к тротуару. Штирлиц открыл для начальника дверцу. - Всё равно побежите к певичке, да? - с легким разочарованием предвидел Шелленберг. - Впрочем, кто же устоит, - слабая искра веселья вспыхнула в его глазах. - Удачи в Австрии. Приедете – расскажете о своём культурном просвещении. - Конечно, бригадефюрер. До свидания. - До свидания. «Устал, - думал советский разведчик Исаев, глядя на отъезжающий автомобиль. - Устал и сдаёт». Ночью того же дня тихий скверик сгинул под градом бомб.