Fred Weasley must die!

      Этот день был особенным. Во-первых, для капризной природы Англии погодка стояла необыкновенно чудная. Осеннее солнце носилось тут и там, шаловливо заглядывая в каждый уголок, словно пару дней назад и не было никакого дождя. Во-вторых, это было начало октября, когда пришло время первой вылазки в Хогсмид — любимейшего места всех студентов школы волшебства. И, наконец, именно в этот день идее Гермионы Грейнджер о проведении специальных уроков от Гарри по Защите от Тёмных искусств суждено было воплотиться в жизнь. Поэтому сейчас Золотое Трио направлялось в трактир «Кабанья голова», который прослыл среди учеников довольно подозрительным местом, а значит, был идеальным вариантом избежать лишних ушей.  — Гермиона, так кто собирался прийти? — спросил Гарри перед самым входом в деревню. — Всего два-три человека, — взглянув на всё ещё сомневающегося в её затее друга, она ободряюще улыбнулась. — Вот увидишь, всё получится самым наилучшим образом.       За этими разговорами друзья и не заметили, как вышли на Главную улицу, минуя причудливые витрины лавок. Гермиона погрузилась в мысли о предстоящей встрече с теми, кто, как и она хочет обучаться у Гарри. Её размышления прервали восхищённые женские вздохи и недовольный голос Рона. — Когда уже закончится это помешательство? — пробурчал он в который раз за время пятого курса. — Будто они на всех вокруг амортенции вылили, ей Мерлин!       Гермиона знала, о чём свидетельствует эта реакция. Впереди, подтверждая её мысли, возле магазина волшебных шуток «Звонко», вместе с Ли Джорданом беседовали близнецы Уизли, будто не замечая толпы девушек вокруг. Взгляды воздыхательниц были устремлены к братьям, которые в последний год своего обучения превратились в настоящих звёзд Хогвартса. — Смотри, это же Фред и Джордж, — раздалось за их спинами женское щебетание.       Гермиона еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Конечно, близнецы всегда пользовались популярностью своими неустанными выходками, безумными затеями и отличным чувством юмора, но в этом году, благодаря своим изобретениям и одному Мерлину известным вещам, все буквально помешались на них. В сущности, этому способствовало заявление Дамболдора о возвращении Того-Кто-Всё-Никак-Не-Уймется и после четвертого курса Гарри Поттера стали сторониться. Газеты призывали не верить этим двоим, да и сам Избранный никогда не радовался наличию поклонниц. Поэтому внимание ведьм тут же переключилось с Поттера на ещё одних неординарных во всех смыслах учеников, а точнее на любознательных изобретателей и неугомонных выдумщиков. Джорджа Уизли неожиданно возросший интерес к его персоне ничуть не волновал. Он, в отличие от брата, полностью посвящал себя изобретениям, однако никогда не упускал возможности вместе с близнецом разыгрывать и особо виртуозно разбивать нежные женские сердца. В результате, поклонниц становилось всё больше у Фреда, известного своим падким на приключения и выдумки характером, что также не исключал и любовные похождения. Загонщик команды Гриффиндора по квиддичу, чистокровный волшебник, чьё материальное положение вопреки бедности семьи увеличивается с каждым новым изобретением, к тому же недурён, а если говорить откровенно, красив собой — словом, он прочно укоренился в мечтах каждой второй ученицы. — Рон, ты же знаешь, что он сам не в восторге от этого, — поспешила заверить друга Гермиона, однако довольное лицо Фреда говорило совсем о другом. — Да, он просто опечален, — тон Рона был далёк от сочувствия брату. — Думаю, нам нужно поторопиться, — напомнил всем о встрече Гарри, и друзья пошли дальше.       Миновав почту, они завернули в переулок, в конце которого и располагался трактир. Потрёпанная временем прогнившая деревянная вывеска весьма полно передавала ожидания о состояний самого заведения. Войдя внутрь, взору троицы открылась поразительная разница между уютом в «Трёх метлах» и грязью, убожеством комнатки с засаленными окнами и покрытым слоем многолетней пыли каменным полом. Усевшись за столик и взяв несколько бутылок сливочного пива, друзья принялись ждать. Через несколько минут в трактир ввалилась большая куча учеников. Среди них были и близнецы Уизли. — Пара-тройка человек, говоришь? — севшим голосом передразнил Избранный. — Пара-тройка человек? — Похоже, они нашли эту идею весьма привлекательной, — ответила Гермиона, плохо скрывая радость. — Рон, можешь подтащить ещё стульев? — Добрый день, — сказал Фред, ослепляя бармена улыбкой и подойдя к барной стойке. — Можно нам... двадцать пять бутылок сливочного пива? — сделал он заказ, быстро пересчитав ребят.       В тот же миг его затея была встречена одобрительным шумом. — Угощайтесь, но не забывайте платить. У меня золота на всех не хватит, — добавил он.       Гермиона наблюдала, как ученики, весело болтая, салютуют Фреду, как многозначительно в его сторону смотрит Ханна Аббот, а Анджелина Джонсон поминутно устремляет к нему взгляд, как и другие ученицы. Всё это, вкупе с видом цепенеющего Гарри, приводило её только к одной мысли: «Мерлин, помоги нам».       Итоги встречи прошли неплохо. Радостная Гермиона прятала в сумку список имён, согласившихся присоединиться к её затее. Гарри и Рон поспешили вернуться в замок из-за большой загруженности по домашнему заданию, тогда как Гермионе захотелось еще немного погулять по чудной деревушке, а к тому же ей нужно было сделать пару покупок.        Гриффиндорка посетила «Сладкое королевство», затем решила заглянуть в «Звонко». Покинув магазин перьев, она мельком увидела, как мадам Паддифут стояла перед столиком Фреда и, кто бы мог подумать, Ханны Аббот, весь вид которой выражал крайнее возмущение. Как можно было ожидать, взгляды всех посетителей были прикованы к семикурснику, хотя и его спутница была весьма популярна. Староста Пуффендуя давно расплела свои неизменные косы, сменила гардероб, а может быть, и стиль жизни, став негласно признанной первой красавицей школы, опередив сестёр Патил.       Все в Хогвартсе знали, что Ханна — рьяная сторонница вегетарианства, которая активно боролась против насилия над животными и магическими существами, за что снискала уважение Хагрида и расположение Вильгемины Граббли-Дёрг. Однако, с другими дисциплинами дело обстояло по-другому, и совсем не в лучшем свете. «Весьма ожидаемо, что они стали парой», — подумала Гермиона, не понимая, почему её вообще посещает эта мысль, ведь она была далека от легкомысленных однокурсниц. — Как вы можете предлагать нам «пирог влюблённого пастуха», зная, что ради него убиты ни в чем не повинные коровки и барашки! Разве можно так безнаказанно отнимать жизнь у животных? — вскипела Ханна, бросив уничтожающий взгляд на растерявшуюся мадам Паддифут. — У вас нет блюд для вегетарианцев? Лучше уйдем отсюда, раз здесь работают такие жестокие люди, — поддержал её Фред.       Гермиона удивилась, вспомнив ужины в Норе, где тот никогда не отказывался от мясного. — Я лучше посещу конюшню, ведь там животные — живые, — вскочив на ноги, продолжал возмущаться он. — Подожди, — поспешила успокоить его Ханна, ласково погладив по руке. — Но и только для того, чтобы освободить их от мучений, — присаживаясь, добавил Фред, будто не замечая одобрительные возгласы других посетителей. — Ради тебя я готова не полностью отказаться от мяса, — наклонившись к нему, соблазнительно прошептала блондинка.       Гермиона отвернулась, не желая видеть пикантное продолжение этого разговора. Конечно, она не хотела никого осуждать, но активистки-вегетарианки славились своей доступностью. В подтверждение её мыслей парочка поцеловалась, однако Грейнджер это совсем не интересовало. Заметив приближающуюся толпу девчонок, она решила вернуться в замок, памятуя случай с ученицей, которую фанатки задавили на прошлой неделе. Всю дорогу слыша восклицания: «Фред и Джордж, вы супер», — гриффиндорка окончательно поняла, что на её пятом курсе Хогвартс, бесспорно, сошёл с ума.       Вернувшись в замок, Гермиона нашла своих друзей в общей гостиной за шахматной партией. Снова обсудив предстоящие занятия, она взглянула на часы. До ужина оставалось ещё достаточное количество времени, поэтому гриффиндорка поспешила в любимое место, наполненное магией небольших миров и запахом древних книг. «Аромат мудрости», — вспомнила слова мамы Гермиона, раскрывая древний фолиант во владениях мадам Пинс. Погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как взглянула в окно.       Закат был так прекрасен, что ноги сами понесли девушку покинуть замок и устроиться на траве под вековым деревом. Теперь, наблюдая за последними лучами уходящего дня и наслаждаясь шорохом листвы, Гермиона с головой погрузилось в чтение. «Невероятная тишина», — не успела подумать гриффиндорка, как увидела силуэты парочки, устроившей пикник на лужайке, вдали от любопытных глаз.       Девушка находилась к ней достаточно близко, но была скрыта довольно большим кустом, позволявшим ей оставаться незамеченной. «Должно быть, это очень романтично», — с долей грусти подумала Гермиона, намереваясь оставить их наедине, пока не рассмотрела счастливых влюблённых. В молодом человеке она сразу узнала Фреда. С видом заботливого влюблённого он протянул ложку с мороженым своей спутнице, совсем не похожей на Ханну Аббот, следя за тем, как та съедает шоколадный шарик. «Неужели у него две девушки?!» — сложило два наблюдения сознание, заставив Гермиону бухнуться от удивления на траву.       Сейчас красоту заката с Фредом разделяла Анджелина Джонсон, охотник и по совместительству капитан сборной команды Гриффиндора по квиддичу. Брюнетка по праву считалась не только спортсменкой и рьяной болельщицей, но и обладала невероятно эмоциональным характером. Гермиона вспомнила, как на сегодняшней встрече Джонсон несколько раз бурно реагировала на установление дня для занятий, призывая всех учесть расписание их тренировок. — Вкусно? — осведомился Уизли, дополняя любовную идиллию. — Всё становится вкусным, если меня кормишь ты, — ответила Анджелина, кокетливо улыбнувшись. — Так вот, Алисия и говорит: «Почему бы нам не зарычать?» — вернула она разговор в прежнее русло. — Зарычать? — переспросил Фред, убирая ложку и поглаживая руку девушки. — Да, в середине игры, — пояснила Анджелина. — Мы же львы, должны внушать страх противнику, — передразнив подругу, она усмехнулась. — Неплохая идея, — с весёлыми нотками в голосе ответил тот, наклонившись к девушке. — Ты такая горячая, настоящая львица. — Обожаю, когда ты это делаешь, — соблазнительно ответила она, позволяя Фреду притянуть себя ещё ближе и поцеловать.       Порыв ветра вернул Гермиону к реальности. Почему она весь день натыкается на Уизли, к тому же во время его свиданий? Все в Хогвартсе догадывались, что он тот еще ловелас, но встречаться с двумя девушками одновременно — это слишком даже для него. Взглянув на часы, гриффиндорка направилась в замок, чтобы не опоздать на ужин.

***

— Гарри, я знаю подходящее... — начала Гермиона, найдя друга в общей гостиной после ужина, но опешила от удивления. — А где Рон? — с беспокойством спросила она, заметив его отсутствие. — Ушёл на дежурство, — ответил Поттер. — А разве тебе не.... — конец фразы гриффиндорка уже не слышала.       Схватившись за голову, она кинулась к выходу из гостиной, оставляя друга в глубоком потрясении. Гарри не мог поверить, что Гермиона впервые за все время её учёбы в Хогвартсе, если не за всю жизнь, что-то забыла. Сверившись с графиком дежурств, который она знала наизусть, староста Гриффиндора приступила к своим обязанностям.        «Как я могла перепутать дни?» — сокрушалась она, продолжая отчитывать себя за такую безответственность, и вошла в старый класс, где они с Роном обыкновенно начинали обход. Как и ожидалось, класс был пуст. В тысячный раз за это время упрекнув себя за невыполнение своих обязанностей, гриффиндорка хотела покинуть кабинет и следовать обычному маршруту патрулирования, как вдруг услышала шаги и голоса.       К своему ужасу осознав, что это не Рон, а скорее всего Паркинсон и Малфой, старосты Слизерина, дежурившие на этом же этаже, Гермиона не на шутку заволновалась. И волнение её было небезосновательным: эта парочка, с которой её связывала обоюдная ненависть, поняв её оплошность, не упустит такой шанс и добьётся смещения её с должности, благодаря своим тёплым отношениям с Амбридж. Вспомнив ненавистного преподавателя, Гермиона скривилась. Нет, такого позора гордая гриффиндорка допустить не могла. В тот же миг её посетила гениальная идея, и она применила Дезиллюминационное заклинание, решив остаться незамеченной.       «Что за ужасный день!» — чуть ли не взвыла Гермиона, увидев, как в класс, вместо ненавистных слизеринцев, вошел Фред, по-хозяйски притягивая к себе Сандру Фоссет. Гриффиндорка знала, что должна была отчитать нарушителей, но ей совсем не хотелось сталкиваться с очередным свиданием Уизли. Девушка попыталась пройти к выходу, но парочка расположилась на ближайшем к нему окну, заперев дверь заклинанием. «Вот черт!» — чертыхнулась она, оказавшись в ловушке, ведь дверь, внезапно открывшаяся сама собой, наверняка привлекла бы ненужное внимание. О том, что случилось бы дальше, думать не хотелось.       Сандру давно называли самой взбалмошной особой во всей школе чародейства и волшебства, чьё непредсказуемое поведение не поддавалось логическому объяснению. На шестом году своего обучения, будучи несовершеннолетней, когтевранка пыталась незаконно попасть на Турнир Трёх Волшебников, за что потом обзавелась мохнатой бородой. После того, как была поймана на Святочном балу, она испекла пирог с амортенцией и подкинула его профессору Снеггу в качестве мести за снятые баллы, а в середине года перевелась на Пуффендуй и, проучившись месяц, перешла обратно. К тому же брюнетка, если верить слухам, будучи аристократкой, не раз сбегала из своего поместья и на спор перепивала заядлого пьяницу. Несмотря на почти ежедневные угрозы отчисления, профессора, даже Снегг, отмечали её глубокие знания и владение магией.       Нетрудно понять, что все это способствовало её популярности среди мужской составляющей, как самой классной девушки Хогвартса. Из двух предыдущих спутниц Уизли, Сандра рядом с ним привычного шока Гермионы не вызвала, потому как на протяжении всей учебы частенько спорила или осуществляла проделки с близнецами.       «Каков подлец! Три девушки, это немыслимо!» — вспомнив увиденное ранее, возмущалась Грейнджер, бесшумно присев на парту. Она хотела накричать на Уизли, запустить в него заклинанием, но вместо этого старалась дышать тише, чтобы не выдать себя и клокочущее от ярости, как маленький пулемёт, сердце.       Думая о том, что эти звуки слишком гулко отдаются от стен, она задавалась вопросом, почему увиденное вызвало в ней такой гнев. Возможно, это была требующая отмщения суть феминистки, старая обида за постоянные «заучка» и «всезнайка» в свой адрес, а может, и всё вместе взятое. Размышлять можно было бесконечно, все равно ей оставалось только дожидаться подходящего шанса, чтобы выбраться из класса. Она не хотела слушать их разговор, впервые искренне сочувствуя обманутой Фоссет, чьи поступки никогда не одобряла, но вопреки всему не страдала проблемами со слухом, а потому в очередной раз стала свидетельницей похождений Уизли. — Представляю лицо жабы, когда она это увидит, — с озорством проговорила Сандра, предвкушая злость Амбридж. — Au succès de notre projet!* — улыбнулась она, сделав довольно большой глоток из незамеченной ранее Гермионой бутылки. «Как можно вести такой образ жизни и при этом выглядеть здоровее и энергичнее всех?» — в сотый раз вопрошала воздух гриффиндорка. — Да, Амбридж просто поседеет от злости, — ликовал Фред, принимая бутылку из рук девушки. — Знаешь, ты так соблазнительна, когда говоришь по-французски, — отметил Фред, посмотрев в глаза Сандры. — Les regards sont les premiers lettre doux de lʼamour**, — ответила Фоссет, и в её голосе Гермиона уловила игривые нотки.       В тот же момент Уизли сделал то движение губами родом из Франции, что привлекает влюблённых куда больше слов. Гермиона мысленно твердила Сандре влепить обманщику пощёчину, ведь у неё самой давно чесались руки, но Фоссет вместо этого, как ни в чём не бывало, продолжала целовать Фреда.       Воспользовавшись ослаблением их бдительности, гриффиндорка открыла заклинанием дверь и со скоростью кентавра покинула кабинет. Услышав удивленные возгласы когтевранки, она втайне ликовала, что испортила этому ловкому подонку очередной обман. Гермиона не могла понять, одного: Ханна, Анджелина, Сандра, — все эти девушки были привлекательны и уверены в себе, но даже не подозревали, что Уизли нагло врёт им и изменяет.       «Откуда им знать? — почувствовав близкую разгадку обмана, задала наводящй вопрос гриффиндорка и тут же нашла ответ, сжимая кулаки от злости. —Они ведь очень редко общаются друг с другом, а значит, Уизли так и останется в выигрыше».       Оставшуюся часть патрулирования Гермиона со своей вечной жаждой всем помочь и осудить виновных первое время порывалась всё рассказать девушкам, а потом спрашивала себя какого гиппогрифа её мучает этот вопрос. В конце концов они сами начали с ним встречаться, а Уизли, пусть и гад, каких поискать, все же не силком тащил их на свидания. Наконец, убедив себя, Гермиона задумалась о предстоящей контрольной и больше не вспоминала о своём истинно-грифиндорском желании помочь жертвам обаяния Фреда. Но она даже не догадывалась, что ждёт её впереди, а если б знала, поспешила бы найти или создать маховик времени и вернуться в прошлое, чтобы никогда больше не видеть Уизли и его девушек. Но жизнь думала иначе.