Заблудший бог

При жизни я был не самым хорошим человеком. Пил, играл в азартные игры, ушел к любовнице от жены, бросив и ее, и сына. Лгал, прелюбодействовал и как венец своим грехам вскрыл вены из-за карточных долгов. «Такого как я ждет только ад», — так я думал. Так оно и вышло. Еще пару мгновений назад перед глазами расплывалась алая вода в ванне, но стоило мне моргнуть и вот я уже в котле, под который усердно подкладывают дрова красные карлики с рожками и хвостом. Если честно я никогда не задумывался, какие кары и за какие грехи полагаются, но после ванны оказаться в котле мне показалось наиболее логичным. То, что кипящая вода не доставляла мне той боли, к которой я готовился, тоже показалось мне закономерным. Ведь, если я умер, и от меня осталась одна душа, то и физические муки должны были стать куда менее ощутимыми. В котле я пробыл довольно долго, постепенно научившись распознавать эмоции на лицах рогатых карликов. По мере того как костер под моим котлом разгорался, я смог разглядеть пещеру с котлами, освещенную светом костров, стоявшие рядом котлы с корчившимися там грешниками. И будто только этого и дожидаясь, моих ушей достигли крики мучавшихся людей. Тогда я задался вопросом, почему же мне не так больно как им? Неужели карлики халтурят? Или костер еще не разгорелся? Но как бы ни старались хвостатые работники, а бурлящая вода в котле могла сойти разве что за горячие источники курорта. Я же занервничал, что такими темпами не смогу получить воздаяния за свои грехи. Не успел я, как следует обеспокоиться, как к моим надзирателям подбежал еще один рогатый карлик и яростно жестикулируя, принялся что-то им втолковывать. — Вылезай, — прокаркал один из надзирателей, обернувшись ко мне. Я послушно вылез, понимая, что меня поведут на более ужасные пытки, раз эта не смогла заставить меня раскаяться в содеянном. Мы вышли из пещеры с котлами, и меня повели вдоль пещер с лавой и гейзерами, а так же льдом и снегом. В аду все были голыми и надзиратели и их жертвы. Действительно, зачем одежда, если все мы только души? Кроме того в пещерах, из которых и состоял ад, было тепло, а судя по лоснящимся потом спинам, так и жарко. Сам я не ощущал жара, а моя кожа в отличие от других чуть светилась серебром. Я списал это на то, что только попал сюда и так светятся новые души. Черти, к ним я отнес карликов, провели меня в пещеру освещенную пламенем коптящих свод факелов. В пещере докуда хватало глаз на огромных валунах лежали прикованные люди с окровавленными спинами. Как и в других пещерах с грешниками отовсюду доносились стоны и крики. Петляя между камнями, мне удалось вдоволь налюбоваться чертями, полосующими спины своих жертв крюками с острой внутренней кромкой и сдирающими затем кожу полосками. — Ложись, — каркнул карлик ведущий меня. Я лег животом на камень, распластав по нему руки и ноги, которые тут же приковали кандалами. К этому моменту желание обосноваться здесь меня абсолютно покинуло, но и мысли о побеге не мелькнуло. Ведь это же положенная мне кара! Да, я был не самым лучшим из людей, но я подозревал, чем закончится моя жизнь и принял свое воздаяние. Вернее, я так думал, но как только острое лезвие коснулось кожи, вся моя решимость понести заслуженную кару куда-то делась. Еще до того как я почувствовал боль меня настигла предательская мысль поговорить, а вернее помолить главного здесь быть более снисходительным. Однако, к моему удивлению, сдирание кожи вполне можно было терпеть. Да, это было неприятно и больно, но не так чтобы орать как полоумный. Ощущения были сродни царапинам от кошачьих когтей. Я даже опять подумал о недобросовестности моих надзирателей, но скосив глаза, увидел тошнотворную картину собственных окровавленных ошметков. На вид это было куда хуже, чем по ощущениям, и я поспешил отвернуться. Не выношу вида собственной крови! Именно поэтому резал вены. Я просто потерял сознание и благополучно пропустил все неприятные ощущения от вытекания крови. Терпеть боль от этой пытки было довольно легко, я успокоился и просто валялся на камне, слушая чужие стоны и пыхтение своих чертят. Размышления о собственной неправильности я оставил на потом, сосредоточившись на пришедшей ранее мысли. Кто может быть главным в аду? Конечно, самый сильный тот, кто в аду был подобен богу в раю — Сатана, Люцифер или в простонародье Дьявол. Интересно, какой он? Существовали разные легенды, но вроде изначально это был самый красивый ангел Господа. И, наверное, самый любимый? Он был гордым? Нет, думаю, скорее он был ревнивым. Ему не понравились люди, творения Господа, которых бог так любил. Полагаю, нет никого кто бы смог так долго пытать низших, по его мнению, существ. Если бы Дьявол был высокомерным гордецом, он навряд ли бы опустился до банального начальника палачей. А вот сладкая месть возлюбленным детям божьим? О да! Он любил Господа и потому каждый удостоенный любви Господа его враг и его жертва! Истинно так. Самый красивый из ангелов, низвергнутый в глубины ада, отлученный от самого дорогого, жаждущий крови возлюбленных детей божьих, чтобы утолить не проходящую страсть быть единственным для своего бога. Задумавшись, я пропустил момент, когда в пещере воцарилась тишина. Понял я это по шагам, раздавшимся решительным эхом. С трудом повернувшись, я успел уловить смазанное движение, которое убрало из поля зрения терзавшего мою спину карлика. — Наслаждаешься массажем? — ехидно осведомился глубокий голос, заставивший меня задрожать. Пещеру с валунами и прикованными к ним грешниками заслонил потрясающей красоты мужчина. Нет, я вовсе не по этой части! Но если бы он был женщиной… впрочем, он и так был прекраснее кого бы то ни было. Длинные черные волосы отливали синим в свете факелов, золотистая кожа, завораживающие фиолетовые глаза, заостренные черты лица, миндалевидные глаза, яркие четко очерченные губы. Неужели тут есть и такие существа? Даже рога, острые уши и клыки, мелькнувшие в ухмылке, его совсем не портили. В отличие от прочих обитателей ада на нем была легкая пурпурная ткань, замысловатыми узлами скрывавшая его тело. И я боялся даже подумать, что же может скрывать его одежда. Мне хватило совершенного лица, чтобы с трудом воспринимать реальность. Судя по пристальному взгляду, говорил он именно со мной. — Эм… прошу прощения? — переспросил я. Мужчина нагнулся ближе и мою щеку обожгло его дыхание. — Ты же не думаешь, что вот так просто отделаешься? — Нет, — прошептал я, понимая, что попался и он знает о том, что я не чувствую всю ту боль, которую должен чувствовать. — Я не могу позволить тебе прохлаждаться в аду. От его слов меня пробрал озноб. — Не надо, — попросил я жалобно, понимая, что навряд ли смогу вынести настоящие пытки. — Ты заслужил наказание. Я прекрасно знал, что заслужил любое наказание, которое только мне могли дать, но все же себя я любил и быть наказанным совсем не стремился. Щелкнули, раскрываясь, кандалы и мужчина рывком перевернул меня на спину. Я зашипел от неприятных ощущений, ободранная спина саднила и ныла от соприкосновения с камнем. — Ну-ну, эта боль ничто по сравнению с тем что испытывают другие. И это я отлично понимал, но ощутить то же что и все вокруг не желал. Рука мужчины легла мне на живот и жар, распространившийся от этого прикосновения по моему телу, был в сотни раз сильнее, чем пламя ада. Впервые с момента пребывания здесь мою кожу покрыла испарина. — Не надо, — повторил я вмиг охрипшим голосом. Фиолетовые глаза, неистово сверкнув, зло сощурились. Когти мужчины прочертили полосы, по моей коже оставляя за собой кровоточащие следы. Царапины, оставляемые им, оказались куда болезненнее сдирания со спины кожи. Кто мог творить подобное, если даже черти были неспособны причинить мне боли? — Кто ты? — простонал я. — Дьявол, — на губах мужчины появилась клыкастая ухмылка, — и отныне ты принадлежишь мне. Сказав это, он одной рукой задрал мою ногу, другой потянулся к своему поясу. Только почувствовав нестерпимую боль от проникновения, до моего обескураженного сознания медленно начала доходить суть наказания. Он имел меня в зад! Всю жизнь я считал, что изнасиловать можно только женщину, максимум ребенка. Для меня не было ничего более противоестественного, чем мужчина, трахающий другого мужчину. Это было из области мистики, фантастики и уфологии. Одно «но». Я был в аду, и тут не было ничего невозможного. Даже то, что в мой задний проход погружал свой член Дьявол. Шок был так силен, что я не то, что кричать не мог, я боялся шевельнуться. Происходящее казалось чем-то запредельным. Прикосновения и сбившееся дыхание Дьявола вызывали только дрожь ужаса. Как это чудовище могло получать удовольствия от такого? Все пытки которым подвергались души были рутиной, никто не получал от них удовольствия ни грешники, ни сами надзиратели. Но мужчина во мне был иным. Он наслаждался чужими мучениями, его ввергала в экстаз чужая боль и рушащийся от его действий внутренний мир. Подняв голову, чтобы в очередной раз посмотреть в мое лицо Дьявол остановился. Он осторожно притронулся длинным когтем к моей щеке. Когда его коготь вновь показался в поле зрения, на нем дрожала удивительно прозрачная слеза. Прикрыв глаза, Дьявол слизнул ее. — Будем считать, что ты наказан. Мне было уже все равно. Да, это было именно наказание. Вся предыдущая жизнь, все мои прегрешения стерлись из памяти. Мне больше ничего не хотелось, только умереть. Но умереть в аду навряд ли было возможным. Шуршание одежд дало понять, что мужчина закончил экзекуцию. Вокруг стояла абсолютная тишина. Лицо Дьявола исказилось досадой, когда он выпрямился, оглядывая пещеру. Я на автомате проследил за его взглядом. Пораженные, благоговейные, испуганные лица заставили меня смутно забеспокоиться, но уже в следующий миг я был на руках Дьявола. Он размашистыми шагами вышел из пещеры, прижимая меня к груди и не давая оглянуться. Но я все же увидел длинную белую прядь, ниспадавшую с моего виска, хотя был уверен, что при жизни носил короткую стрижку и волосы у меня были темными. — Уничтожить, — бросил Дьявол на выходе из пещеры буйволоподобным прямостоящим существам. Меня мало волновало творившееся вокруг. Я перестал думать о своих грехах и искуплении, не мог помыслить о продолжении жизни, хотя как ее оборвать тоже не знал. Умирая я думал, что грехи можно было искупить и пусть я закончил жизнь самоубийством, но совсем не хотел умирать. Почему тогда я не подумал, что смерть это еще не самое страшное? Почему я принял свое наказание? Если бы я знал в чем оно будет заключаться, то и помыслить бы не мог о попадании в ад! Дьявол уложил меня на широкую постель, и я смог оглядеться. Мы находились в центре огромной пещеры на отдельно стоящей плоской скале, вокруг которой зияла пропасть и только узкая перемычка соединяла скалу с проходом в пещеру. Во мне смутно шевельнулось желание оказаться на дне зияющей черноты. — Даже не думай о том, чтобы спрыгнуть вниз. Ты уже в аду. Умереть дважды не получится, — предупредил Дьявол, после чего развернулся и зашагал прочь из пещеры. Ему навстречу уже бежали черти с пиками, они разбрелись вокруг постели, настороженно посматривая по сторонам.

* * *

Время тянулось мучительно медленно. Уснуть я не мог. Видимо в аду такого понятия как покой не существовало вовсе. И хоть Дьявол покинул меня, рядом постоянно маячили черти. Я был не в состоянии забыться, память жгла хуже адского пламени, хоть я и старался заглушить ее голос. Терзало ожидание продолжения пытки, я со страхом прислушивался, боясь уловить знакомые шаги и шуршание одежды. На плато было светло от извергаемого пропастью пламени. Ощущение ада изменились, теперь отовсюду слышались вопли и крики, от страданий звенел сам воздух, жар усилился, казалось, сами пещеры ожили готовые поглотить все и всех. Хвостатые карлики нервно озирались по сторонам и жадно всматривались в темноту желтыми глазами с продолговатыми зрачками, их движения стали резче, в прорезях ртов виднелись острые, тонкие как иглы зубы. Рано или поздно мне пришлось вспомнить все. Зажмурившись, вцепившись в меха покрывавшие постель и глубоко дыша, я постарался справиться с болью, вызванной осознанием случившегося. Надо отдать Дьяволу должное, он нашел то, что смогло запросто сломить меня. Даже зная, что умереть не смогу, я бы непременно повторил попытку самоубийства. Но стоило мне поднять голову от постели, чтобы тоскливо взглянуть на пропасть, как перед глазами возник Дьявол, чертей поблизости видно не было. — Я же говорил тебе не думать о смерти, — глубокий голос заставил меня вздрогнуть. Как так получалось, что даже после всего, что Дьявол сделал, его голос успокаивал и завораживал меня? Это существо на самом деле было врагом людей! Как может существовать кто-то столь извращенный по своей природе? Нельзя же благоговейно смотреть на собственного насильника! Но именно это и происходило со мной. Я с замиранием сердца любовался потрясающей красотой этого существа. И даже воспоминания о его зверстве не могли воззвать к здравому рассудку. — В чем дело? Хочешь, чтобы я продолжил твое наказание? — поймав мой пристальный взгляд, Дьявол сделал собственные выводы. Я поспешно отвернулся от него. — Если не хочешь, тогда тебе придется самому наказать себя. — Что? — я неверяще уставился на своего мучителя. — Или ты или я. Все то же самое, что и в прошлый раз. Ты же не думаешь, что одного раза достаточно? — А может хватит одного? Я умоляюще глядел на Дьявола. Мне хотелось, чтобы все прекратилось. Я больше не желал быть в аду. Он нахмурился. Двинувшись по направлению ко мне, Дьявол забрался на постель и, встав на четвереньки надо мной, приблизил свое лицо вплотную и прошептал мне в самые губы: — Хочешь, чтобы я исчез? Его полуприкрытые глаза пугали своей глубиной, губы манили, от тела шел жар, недоступный адскому пламени. Мои мысли спутались и разлетелись как карточный домик. Почему-то когда это существо было рядом все казалось нереальным и возможным, пытки ада — нормой. Даже произведенное насилие не казалось таким страшным, мало того глядя на это совершенное существо я сомневался что он мог вообще сделать нечто подобное. Дьявол переместился на край кровати. — Твое наказание не так ужасно как ты думаешь. С точки зрения физического вмешательства ущерб минимален. Кроме того если ты сам будешь заниматься своим анальным отверстием, то можешь избежать боли вовсе. А вот если ты уступишь это мне, то боль я тебе гарантирую, — с этими словами он растопырил пальцы, демонстрируя мне длинные когти. Мелькнула мысль попросить Дьявола подстричь ногти, а потом я вспомнил, что проблема заключается не в ногтях. В конце концов, попытка попросить Дьявола отрезать себе член ничем бы не увенчалась, кроме неприятностей. Да и тут была другая проблема. Либо он, либо я. Вот и что выбрать? С какой стороны не посмотри, а запихивать что-либо в задницу было абсолютно неприемлемо! Но поскольку там уже побывал член Дьявола, то теперь ломаться и допускать к своей заднице еще и его руки было глупо. Уж лучше самому, как бы это не было аморально и отвратительно. — Я сам. — Умница. Ложись на спину и раздвинь ноги так чтобы я видел, что ты не халтуришь. Спорить я не стал. В конце концов, раньше сядешь, раньше выйдешь. Улегшись лицом к Дьяволу и раздвинув перед ним ноги, я запустил руку, безрезультатно толкая палец в анальное отверстие. Послышался тихий смешок. — Так у тебя ничего не получится. Смочи палец слюной и расслабься. Не пытайся сразу же протолкнуть палец вовнутрь, для начала помассируй вход. — Можно подумать ты это в прошлый раз делал, — заливаясь краской смущения, зло процедил я. — Не все и не сразу, — нахмурился он. Смочив слюной палец, я вновь принялся водить пальцем по кольцу мышц. Дьявол сощурился. Увидев, как напряглись его мышцы, я замер, боясь моргнуть, чтобы не спровоцировать его. — Почему ты остановился? Продолжай. Облизнув пересохшие от напряжения губы, я продолжил надавливать на мышцы, которые мало-помалу поддавались напору. Вот только ощущения от собственных прикосновений под пристальным взглядом наблюдателя начали будить во мне странные чувства. Разведя ноги еще шире и двинув бедрами навстречу руке я, наконец, смог протолкнуть вглубь заднего прохода палец. Ощущения были довольно необычными, чтобы понять их я активнее задвигал рукой, непроизвольно помогая себе бедрами. Дьявол вцепился когтями в постель. Нараставшее в теле напряжения заставило меня остановиться. Продолжать было опасно. — Не останавливайся, — от голоса Дьявола у меня по спине побежали мурашки, и я испуганно отпрянул на противоположный край постели, боясь неудовольствия с его стороны. — Нет. — Если ты не продолжишь, это сделаю я, — предупредил он. Я осторожно пополз прочь от Дьявола, смотря на него с отчаянием и понимая, что никуда не денусь. Но и продолжать было выше моих сил, потому что я приблизился к опасной черте, когда сам начал получать удовольствие от происходящего. Удовольствие от возни в заднице! И что хуже быть изнасилованным или кайфовать от проникновения в задний проход я не знал. Но не стоит забывать, что все это было моим наказанием и получать от него удовольствие было чревато еще более жестокими последствиями. Закралась предательская мысль, что пережить еще один раз я как-нибудь смогу. Кроме того наказание есть наказание и надо бы смириться. Дьявол, было, двинулся за мной. Его ноздри трепетали как у гончей, почуявшей след жертвы, глаза азартно сверкали, но спохватившись, он тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. — О нет! Нет-нет-нет! Ты из меня насильника не сделаешь. Тебе не кажется, что одного раза должно было хватить? Хочешь быть жертвой? Но почему я должен с этим соглашаться? — зло прошептал Дьявол. — Я делаю из тебя насильника? С ума сошел? Это ты меня изнасиловал! — А кто в этом виноват, скажи на милость? Почему я должен желать тебя, так что в твоем присутствии перестаю соображать? Кто тут кого пытает, в конце концов? Если ты гомофоб-мазохист, то какого черта я мужчина? Мог бы сделать меня женщиной, я бы тебя и посторонними предметами отымел по самые гланды. Не нравятся мужчины? Тогда тебе не кажется, что заставлять меня любить было жестоко? — Что за ерунду ты несешь? Не пытайся переложить на меня ответственность или заставить чувствовать вину. Что я могу? Я же грешник в аду! — И чей это, по-твоему, ад? — Твой конечно, ты же Дьявол, — я непонимающе смотрел на спятившего красавца. — Да? Ты себя в зеркало давно видел? — сменил он тему. — Со своей смерти не видел. Дьявол горестно вздохнул, а в воздухе над кроватью материализовалось зеркало. Я боязливо глянул в него и застыл. Длинные белые волосы стояли торчком спиралью уходя вверх, как я мог их не замечать? Бледно-розовые губы казались невероятно нежными, белые ресницы обрамляли голубые глаза. Прежний мой внешний вид на этот никаким боком не походил. — Это не я, — голос сел. Описать увиденное не хватало никакого словарного запаса. Отражавшееся в зеркале существо хоть и обладало всеми атрибутами подобающими мужчине, мужиком не являлось! — Ты это, ты. Твоя внешность полностью изменилась, когда я взял тебя. Но причина изменений не в том. Вспомни, видел ли ты тут грешников похожих на тебя? — Нет, — мне не пришлось даже задумываться, такого я еще не видел. — Когда ты умирал, о чем ты думал? — продолжил допрос Демон. — О том, что попаду в ад. — Другими словами ты желал попасть в ад. — Нет! Я этого не хотел, но ведь то, как я жил могло меня привести только в ад. — Там где ты жил есть одно выражение, каждому по вере его. Именно из-за того, что ты в это верил ты тут. Как выглядел ад, когда ты сюда только попал? — Ну… я видел только котел и чертей. Потом по мере того как костер разгорался я увидел и другие котлы. — А тебе не кажется это странным? Под другими котлами уже должен был гореть огонь. Ты не мог появиться тут во тьме, ты должен был появиться среди других, а получилось, что вначале появился ты, а потом стало появляться все остальное, — рассуждал он, — Когда ты понял, что пытки на тебя не действуют, о чем ты подумал? — Вообще-то я ничего не подумал. Я только заподозрил что что-то тут не так. — Хорошо. Тогда как так получилось, что ты додумался до Дьявола? — Хм… я испугался, что сдирание кожи это очень больно и подумал, что стоило бы попросить Дьявола о снисхождении. Потом, правда оказалось, что сдирание кожи это тоже не так уж и больно. — Сдирание кожи очень даже болезненно, но не для тебя из-за того кем ты являешься. Но я отвлекся. Что конкретно ты думал тогда обо мне? — Что ты не гордый, а скорее ревнивый и что ты любишь бога. — Ты еще не догадался кто ты? — А должен был? — я подозрительно смотрел на Дьявола с другой стороны постели. — Ох, ладно. Что еще ты думал о Дьяволе? — То, что ты сильный и в аду по силе равен богу на небесах. — И конечно, что я должен тебя пытать? — Да. Я ведь грешник. — Грешник или нет, но ты тот, кто создал этот ад и все что в нем есть. Стоит тебе пожелать и все исчезнет. — Какая ерунда! — воскликнул я, но вспомнив кое-что, уточнил: — Поэтому ты спрашивал, хочу ли я, чтобы ты исчез? — Верно. В какой-то момент ты решил разрушить этот мир. Поскольку здесь по силе я равен тебе, то не мог этого не заметить. Но позволь сказать, прежде чем ты все уничтожишь… я не хотел причинять тебе боль, но и не прикасаться к тебе я не могу. Прежде чем я понял, что происходит уже взял тебя. Мне стоило огромных усилий не появляться тут так долго, но больше я смотреть на мир садиста-любителя не намерен. Тебе нравится пытать? Пожалуйста! Хочешь, чтобы пытали тебя? Только без меня, я в этом принимать участие не намерен. — Подожди, если я все создал, то, как же ты собираешься противиться моей воле? — Ты забыл, что в этом мире по силе я равен тебе? Пока ты не забрал у меня свободу воли я могу делать все что пожелаю. Например, это. Дьявол взмахнул рукой. Зеркало, висевшее в воздухе, исчезло, а меня потащило по кровати к нему. Как только я достиг его, Дьявол опрокинул меня на спину и подгреб под себя, придавливая к постели. Оказавшись под ним, я испуганно завозился, за что тут же получил жаркий поцелуй в шею. — Стой! Ты же сказал, что не будешь меня больше насиловать! — запаниковал я. — Так сделай так, чтобы я больше этого не делал, — Дьявол вновь склонился, целуя меня в губы. — И как мне это сделать? — Пожелай. — Но… но я желаю! — Чего же? — его губы дразнящее нежно касались моих скул, груди, шеи, уголков губ. Хороший вопрос. Когда он прикасался ко мне так нежно, оттолкнуть Дьявола самостоятельно я не мог, потому оставалось только просить его остановиться самому. — Это неправильно, — еле выдохнул я из-за сбившегося дыхания. — В аду я определяю, что тут правильно, а что нет. — Но я ведь бог, значит, что правильно определяю я. — О! Так ты согласен с тем, что являешься богом? Значит, пытать созданных тобой же грешников это правильно? Ты хотел наказать себя, но одному мучиться не хотелось и теперь этот мир переполнен невинными существами, которых пытают. А единственный для кого все это и создавалось практически не испытывает физической боли, ведь что для бога плоть? Тлен. Ты хотел наблюдать за страданиями других? Понравилось? — Ничего подобного! Я не хотел никого мучить. Я же не знал, что это все из-за меня. — Неужели? А я чувствую, что все идет своим чередом, и значит, твое желание пытать все еще не пропало. Дьявол лежал на мне, внимательно всматриваясь в лицо и казалось бессознательно водя рукой по коже, которая начинала пылать от этих прикосновений. — Но я же грешник, — неуверенно пробормотал я. — Так отдай право мучить себя мне. Ты же создал меня, чтобы я смог тебя наказать, верно? Остальные жители этого мира тебе ни к чему, но раз ты их создал, что ты будешь с ними делать? Уничтожишь? Рука Дьявола задержалась на моем пахе, все мои желания тут же сконцентрировались в этой области. Я смущенно отвел взгляд от наглой клыкастой ухмылки, чем он и воспользовался покрывая поцелуями скулу, щеку, подбородок, ухо. — Я не знаю. Не хочу никого мучить. Не хочу мучиться сам, но ведь я грешник, — Дьявол взял в руку мое достоинство, и я непроизвольно двинулся навстречу горячей ладони, вцепившись в плечо мучителя. — Ну и что? Будь грешником, кто тебе мешает? Нет никого кто бы смог тебя наказать или осудить, ты выше всех, — жаркий шепот на ухо возбуждал не хуже руки двигающейся по моей напряженной плоти. — А как же истинный бог? — Я всего лишь твое творение, думаешь, я что-то знаю об истинном боге? Но в этом мире именно ты истинный бог. Так что ты решил насчет этого мира, уничтожишь? Оставишь как есть? — Отдам… отдам тебе, — простонал я упираясь лбом в грудь Дьявола. Пусть делает что хочет, только перестанет меня терзать. — А себя ты мне тоже отдашь? Судя по эрекции, которую я ощущал бедром, это был животрепещущий вопрос. Но не так-то просто было дать на него ответ. Сомнений в своих желаниях у меня больше не было. Я хотел Дьявола. Даже несмотря на то, что он меня изнасиловал. Даже несмотря на то, что это неправильно и противоестественно и там, где я прежде жил, такое было бы для меня невозможным. Но ведь сейчас как человек я мертв и это мой мир и мой Дьявол. Проблема была не в созданном мною мире, я всегда мог все в нем изменить или уничтожить. Что же мешает мне осуществить желаемое? Ответ был очевиден. Я сам мешал себе. Значит, мне следовало избавиться от себя. А именно от своей прежней личности, она мешала мне жить дальше. Для того чтобы стать тем, кем я являюсь, следовало отбросить ненужные принципы, ложные идеалы и устои, навязанные мне предыдущей жизнью в облике человека. Раз я не мог получить то, что хотел как человек, то как бог я мог получить все. Я толкнул Дьявола в грудь и перекатился оседлав его бедра сверху. Белые пряди упали мне на плечи разметавшись по постели. Он все так же не отводил от меня взгляда не забывая работать рукой, доставляя удовольствие. — Посмотрим, — говорить было непросто, голос охрип. — Покажи, что оно того стоит. Фиолетовые глаза вспыхнули триумфом, легкая ткань разделяющая наши тела исчезла, и я остался сидеть на эрегированном половом органе, а моя решимость дрогнула. Одно дело лежать и не рыпаться и другое напрашиваться задницей на член. Что касается задницы, то она была очень не против такого соседства. Оставалось только удивляться какие чары использовал Дьявол, если жертва насилия мечтала вновь почувствовать его плоть в себе. Все же это прекрасное существо было ужасным по своей сути. Отбрасывая ложные принципы и мораль, страхи прошлого, маску человека я сосредоточился на желаниях требовавших удовлетворения. И если даже у бога этим желанием была любовь другого существа, то я собирался ее получить, тем более что никто отказывать в этом мне не собирался. Тело Дьявола как и его лицо было совершенным, один взгляд на великолепие распростертое подо мной вызвал желание присвоить и никому не показывать. Контраст моей бледной руки на золотистой коже, белых прядей на черных приводил в трепет. Сильное напряженное тело подо мной сводило с ума. Я с наслаждением прильнул к груди Дьявола, чувствуя всем своим телом его натянутые мышцы, тяжелое дыхание, эрекцию, смазку, ощущая мощные удары сердца. Его ладони легли на мои ягодицы, смещая меня на себе так, чтобы наши возбужденные половые органы встретились, оказавшись зажатыми между телами. Я потерся об него сильнее, вжимаясь бедрами. Рука Дьявола скользнула между ягодицами, его пальцы нащупали задний проход и принялись кружить у входа, сводя с ума легкими надавливаниями. Спустя мгновение мои бедра откликнулись на заигрывание пальцев и уже я сам двигался навстречу желая более ощутимых прикосновений и глубокого проникновения. — Оближи, — пальцы с острыми когтями оказались перед моим носом. Хотелось переспросить действительно ли он хочет располосовать меня изнутри, но что-то подсказывало, что единственный кто мог причинить мне вред был я сам. Дьявол отнюдь не стремился причинить мне боль или покалечить. Как он и сказал, только начав существовать, он пришел ко мне и, движимый моими желаниями, делал то, чего я, не отдавая себе отчета, желал. Когда же он смог мыслить здраво, воспротивился, ища иной путь удовлетворить мои желания. Ведь мой Дьявол любит бога. Я вылизывал когтистые пальцы и вжимался пылающими чреслами в его пах, двигая бедрами навстречу пальцам другой руки Дьявола, продолжавшим мучить задний проход. Когда он посчитал пальцы достаточно влажными, то отнял их у меня, на что я лишь возмущенно взглянул в его лицо и тут же получил поцелуй, заставивший позабыть обо всем. Проникновение смоченных слюной пальцев не вызвало никаких неприятных ощущений, видимо, несмотря на угрозы, когти контролировать он мог. Губы Дьявола терзали мой рот, его пальцы — задний проход, пробуя разный темп и угол вхождения. Подаваясь на пальцы, отвечая на поцелуи, я и думать забыл о чем-то еще. Желая лишь продолжения, более полного проникновения. И мои желания были немедленно осуществлены. Приподняв за бедра, Дьявол осторожно усадил меня выше, касаясь своим возбужденным достоинством моего ануса. Не торопясь, он продолжил осторожно направлять свой член в меня. Лишенный его пальцев в своем заднем проходе я неосознанно двигался навстречу эрегированному органу, получая извращенное удовольствие от осознания того, что меня берет мужчина, более того, именно я провоцирую его на это. Как только его член оказался полностью во мне Дьявол сел на постели и, поддерживая меня за бедра, стал помогать двигаться на нем. Чувствуя себя ослабевшим от удовольствия, острыми шипами пронизывавшего тело, я мог только бессильно цепляться за его плечи, стонать в жадные губы, продолжавшие меня терзать. Чтобы я смог кончить не понадобилось даже трогать мой член. Ощущений в заднице вполне хватило, чтобы вынести меня в астрал. Дьявол кончил мгновением позже. — Что думаешь, оно того стоит? — его глубокий голос заставил меня открыть глаза. Я с трудом сфокусировал их на довольной клыкастой ухмылке. И с еще большим трудом вспомнил, о чем был разговор, который сейчас продолжил Дьявол. — Может быть, — проговорил я, еле ворочая языком, — Неужели тебе мало мира, который я отдал тебе? — Собственный мир — это неплохо, но бог куда лучше. — А ты жадный. — Конечно, я же Дьявол. Но дело не в том. Мир не имеет значения, ничто не имеет без тебя. Поэтому я должен получить главное. Остальное тоже, но позже. — Ужасающая алчность, — только и смог проговорить я. Такая жажда обладания могла только восхищать. Хотелось спросить, не лопнешь ли ты деточка. Но боюсь такие как он удовлетвориться не могут пока не получат все, что могут и не могут. Стоило признать, что сам я хотел не брать, а получать. Для этого и был создан мир, чтобы заботиться о боге который очень любил ошибаться. Мир населенный Дьяволом, чертями, грешниками. Но откуда взяться грешникам, если это мир дьявольских существ? Значит, все будет иначе. Сей мир — ад, и населяют его существа одно страшнее и опаснее другого под предводительством Дьявола равного по силе богу. Дьявола заточившего в этом мире своего бога и хранившего его покой.

© Copyright: WILLow_W, 29.12.2012