Дурак...

- Я думал,.. что ты умер... Голос хриплый, едва слышный. Слова наждачной бумагой раздирают пересохшее горло. Было жарко, и ужасно хотелось пить. Голова была тяжёлой, а перед глазами плавали чёрные точки — слишком большая кровопотеря. Раны пылали огнём. Рядом металась тёмная тень. - В какой-то момент так и было. - Знакомый голос прозвучал над ухом. На лоб лёг холодный компресс, а к губам почти сразу поднесли травяной отвар. Всего несколько глотков, но дались они с большим трудом. - Я должен обработать твои раны. - Тёмный силуэт склонился ближе. - Сними Хенге. На задворках сознания мелькнула паническая мысль — он знает?! — и тут же погасла, сейчас это было не важно. Важно было совсем другое... - Почему?.. - Перед глазами мутнело и становилось все сложнее оставаться в сознании, но это вопрос нужно задать. - Мадара, почему ты... - Хаширама! - По ушам плеснул раздражённый рык. - Хенге! - Мадара... Мадара, почему... - Ей нужно узнать. Жизненно необходимо. - Потом! - В здоровое плечо больно впились чужие пальцы, удерживая в сознании. - Хаширама, ты должна снять Хенге! Слышишь?.. Хаширама! Перед тем, как соскользнуть во тьму, она всё же дёргает поток чакры особым образом, развеивая образ... >|•|< О том, что первенец Буцумы Сенджу родился девочкой, знали лишь её семья, да Старейшины Сенджу с Узумаки. Последние лишь потому, что семьи глав кланов собирались породниться в этом поколении. Настоящий пол первенца было решено скрыть. Настоящим мужем выбранной Химе клана Узумаки должен был стать один из младших сыновей Буцумы. Мито Узумаки была верной и единственной подругой маленькой Хаширамы, она же была и единственной, кроме братьев, кто позволял себе сочувствовать будущей главе Сенджу Ичизоку. По злой иронии судьбы именно принцессе Аловолосых Демонов надлежало разработать печать, что будет скрывать истину даже от всевидящего взора шарингана. >|•|< Уверенные руки бережно промывают и обрабатывают её раны. Сквозь пелену забытья она чувствовала их жар, который не остужала даже холодная вода. - Мадара... - Лежи. Тебе не стоит двигаться... - К губам снова поднесли отвар. - Пей. Это поможет... >|•|< Мадара узнал о настоящем положении дел случайно. И только тогда, когда его Мангёку Шаринган стал Вечным. Отчасти, он знал истину всегда. Чувствовал. Было что-то внутри, твердившее о какой-то неправильности каждый раз, когда он видел Хашираму Сенджу. Но в том бою, когда он проиграл ей, он на секунду увидел её настоящую. Всего на миг, но этого хватило, чтобы принять решение... >|•|< - Глупая, - он осторожно убрал прилипшие ко лбу пряди. - Какая же ты глупая, Хаширама... Без Хенге она была на целую голову ниже его. Изящная, тонкая, совсем не похожая на воина и почти не имеющая ничего общего с тем бугаем, что привыкли видеть жители Конохи. Настоящая принцесса... Даже сейчас, бледная, лежащая в горячке... ...она была невозможно прекрасна. И от осознания того, через что она прошла, чтобы скрыть эту красоту, хотелось медленно запытать в Цукиёми всех, кто заставлял её... >|•|< На самом деле, ему было плевать на пост Хокаге. Но с тех пор, как он смог видеть её настоящую, он видел, как она загибается под тяжестью всех тех обязанностей, что на неё свалили и её Старейшины, и жители деревни, и даже Мито. Ему было бы плевать, встань во главе деревни тот же Тобирама, но лишь бы не она. И дело тут было вовсе не в том, что она была женщиной. Он просто не мог смотреть на то, как она ломает себя. >|•|< Она открыла глаза. Зрение было всё ещё мутноватым, а голова по-прежнему оставалась слишком тяжёлой, чтобы там появилась хоть одна вдумчивая мысль. Но даже так абсолютно ясно, что далёкий, тёмный потолок ей совершенно не знаком. Рядом кто-то тихо дышит. Чуть скосить глаза, и стала видна знакомая лохматая шевелюра. Мадара. Умаялся и уснул. Значит, не привиделось. Убитый им... ею Учиха. Здесь. Сейчас. Живой. Пытающийся лечить его... её... Ками-сама! Как давно она не отзывалась о себе в женском роде? Давно. Слишком давно. Ещё до смерти Каварамы. До встречи с Мадарой... В другой жизни... >|•|< Иногда она задумывалась, что было бы, не будь её отец так повёрнут на идее мальчика-первенца. Смогла бы она жить обычной жизнью куноичи? Смогла бы она иметь семью — настоящую, а не фиктивную? Смогла бы завести детей и быть любимой? В такие моменты ей почему-то всегда мерещился Мадара. Порой так хотелось узнать... Но... Она давно смирилась, что это просто глупые мечты... >|•|< Он сидит совсем рядом, чувствуя, как она дышит. Тихо и ровно. Регенерация Сенджу взяла своё. Даже при почти критическом истощении она продолжает действовать. Хашираме повезло. Если бы не это, он бы не успел. Он знает, что она уже проснулась, но ничем не выдаёт, что тоже не спит. Им обоим нужно немного покоя. Вскоре его у них не будет. Он не знает, что скажет ей, не знает, как будет объяснять... Без криков точно не обойдётся. Но это будет потом. А пока можно просто слушать, как она дышит, и не беспокоиться, что она не доживёт до утра. Да, пока можно. >|•|< - Почему ты спас меня? Она сидит на кровати с травяным отваром в руках, всё такая же бледная, но уже достаточно окрепшая. - Захотелось. - Он пожимает плечами и заваривает ещё одну порцию трав. Он делает это так, будто нет ничего более обыденного, чем Учиха, разбирающийся в лечебных травах... или спасающий главу клана Сенджу. - Почему ты скрывала? - Он не отрывается от трав. В его случае, главное, не подпускать чакру — иначе лишит всех свойств. В его вопросе почти нет интереса, почти безразличие. - Привыкла. - Теперь её черёд пожимать плечами. И в этом тоже почти нет эмоций. - Давно ты знаешь? - Всегда. Ни один из них не солгал, но правды так и не прозвучало. >|•|< "Учиха любят один раз в жизни..." Таджима не уставал говорить им это. А ещё, что Учиха не везёт... Мадара долго не понимал этого. И понял в тот день, когда тайна имени его тайного друга была раскрыта. "Да, Учиха не везёт..." >|•|< - Если хочешь... там есть озеро. - Он кивает куда-то в сторону. - Я даже могу пообещать, что не буду подглядывать... - Ты пытаешься смутить человека, которого всю жизнь считают мужчиной? - Это приглашение? >|•|< Белый шрам напротив его сердца. Смотреть на него не хотелось, но взгляд, будто зачарованный, сам прикипал к нему. А ещё его присутствие смущало. Казалось бы, сколько раз они были вместе одни в онсене? Но лишившись своей иллюзии, она будто лишилась своей защиты. - Что ты там говорила про смущение, а, Хаширама? А вот, как он оказался незаметно так близко, ещё предстояло выяснить. >|•|< Её кожа пахла лесом и травами даже в воде... Он провёл носом по изгибу её шеи вверх и мягко поцеловал за ухом. Зарылся рукой в тяжёлый водопад волос. Вторая рука скользнула под воду на талию, прижала ближе. Её вздох опалил ему ключицу. - Я не отпущу тебя... Давно стоило это сказать... >|•|< Он горячий. Словно живой огонь под руками. Непокорный, своенравный, яростный... Его жар ластился к её рукам, словно преданный пёс, зовя поиграть, он просил... Ну же, ну же... Давай поиграем! Поддайся! Останься со мной... Скользнуть руками по его предплечьям, поднять взгляд и встретиться глазами... Шарингана нет, но в тёмных омутах всё равно хочется утонуть. И ледяная вода в озере, больше не кажется таковой. - Дурак... - Она выдохнула это ему в губы, обвивая руками его шею... >|•|< В Конохе, два месяца, как похоронили Хашираму Сенджу...