Опоздавшее такси

Катя в тысячный раз прокляла свою непунктуальность и несобранность. Девушка слишком часто позволяла себе оставлять что-то на потом, так что в самый крайний момент приходилось все расхлебывать. Вот и сейчас, решив, что доснять материал на канал Дисней можно и попозже, дождалась дня, когда у нее рейс. Естественно, ничего не вышло с первого дубля, да и освещение подкачало, пришлось торчать на студии до самого вечера, благо, хоть чемоданы были собраны заранее. — Черт, — не выдержала девушка, когда оторвалась лямка у любимого рюкзака, и он весело скатился по лестнице вниз, хорошо, что телефон остался в руке, а то он вряд ли бы пережил такие русские горки. Придерживая телефон плечом, Катя пыталась дозвониться до такси, попутно собирая какую-то косметику и мусор обратно в рюкзак. Пока запихивала очередной powerbank в нутро рюкзака, девушка задалась риторическим вопросом, на кой их таскать, если они почти все разряжены, а один из них так и вовсе сгорел, не выдержав как-то напряжения то ли Катиной жизни, то ли скачка электричества. — Хорошо, Ваш заказ принят, через пять минут Вас будет ожидать черный… — тихий голос девушки неожиданно оборвался, а экран телефона и вовсе потух. — Чудесно, — саркастично протянула Катя, кидая теперь уже бесполезное чудо-техники вслед остальному хламу в рюкзак. — Ладно, на месте разберусь. На улице было прохладно, промозглый ветер неприятно поддувал поясницу и холодил ноги, заставляя задаваться вопросом, стоила ли любовь девушки к «рваной» моде того. Брюнетка нетерпеливо оглядывалась по сторонам, ожидая такси и нервно поглядывая на часы, минутная стрелка упрямо шла вперед, не желая давать Катиной глупости поблажек. Спасибо хотя бы ее молодому человеку, который уже должен был забрать ее чемодан и ждать в аэропорту. Он еще предлагал и ее со съемочной площадки забрать, но Катя вновь решилась отказаться от помощи: она сильная и самостоятельная, время у нее рассчитано идеально и никаких проколов быть не может. Девушка злобно пнула ни в чем неповинный камушек, сетуя на излишний феминизм у нее в голове, и, подняв глаза, заметила подъехавший, небольших размеров, джип. Черного, к слову, цвета. Именно поэтому Катя, решив, что это именно ее такси, забралась на заднее сидение. В ее темной головушке даже мысли не проскользнуло о том, что у машины даже шашечек не было, как и именного логотипа, который обычно всегда красуется на заказной колеснице с моторчиком и личным извозчиком. — В Шереметьево, пожалуйста, и побыстрее: рейс скоро, — устало сказала брюнетка, недовольно подмечая, что водитель копается в сумочке. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что женщина водитель — редкость, да еще вспомнилось, что когда-то она тоже хотела научиться водить, но потом решила, что стоит хоть что-то оставить своему мужчине, а то и так надобность в нем крайне небольшая. «За исключением, конечно, огромной любви», — мысленно одернула себя Екатерина. — Девушка, простите, Вы ошиблись, наверное, — сидящая за рулем шатенка вынырнула, наконец, из недр сумочки и развернулась, — Катя? — Маша… — брюнетка смотрела в Машины глаза, чувствуя, как сухой ком подкатывает к горлу, делая ее речь какой-то скованной и неестественной. — Прости, ошиблась, я такси ждала. Заливистый смех девушки заставил резко, будто ошпарившись, убрать руку от ручки двери. Кате почему-то казалось, что смеются над ней, ее глупостью и невнимательностью. Щеки вдруг вспыхнули ярким румянцем, а руки мелко затрясло. Хотелось послать все к чертям и, даже не дожидаясь своего такси, убежать отсюда далеко, настолько, чтобы стереть этот момент из памяти. — Буду теперь таксист_кой, — весело подмигнула Маша, — ведь так говорят феминистки, да? — девушка неожиданно для Кати взяла ее за руку, поглаживая по тыльной стороне ладони. — Не переживай, довезу. Только садись вперед, потому что права получила совсем недавно и мне часто надо смотреть в зеркало заднего вида. — Я, пожалуй, такси дождусь, — промолвила Катя, с ужасом смотря на то место, где секунду назад была рука девушки. — Как-то неудобно, да и ты спешишь, наверное. — Все в порядке, садись, — сказала Маша, приглашающе махнув рукой. Катя отчего-то послушно села на переднее сидение и даже пристегнулась. Девушка не понимала, зачем подходит еще ближе и обрекает себя на, как минимум, часовую поездку, если ей хочется убежать куда подальше. В салоне пахло чем-то сладким вперемешку с ароматами цитруса, играл легкий рок, и атмосфера была какая-то давно забытая, но родная. Непроизвольно вспомнились долгие вечера, переходящие в теплые ночи, Маша рядом, ее непередаваемый сладковатый запах и безмерная нежность в сердце. Сердце перестало бешено биться, Катя чуть улыбнулась, прикрывая глаза и думая о том, что зря она так переживает. — Прости, если на тебе останутся клочки белой шерсти, — слова Маши звучали, будто сквозь подушку, ее голос убаюкивал и успокаивал. — Тотошка у нас линяет просто. «У нас». Почему-то Катин мозг затормозил на этом месте, смакуя и прогоняя это «у нас» еще раз, заставив напрячься и собраться с мыслями. «У нас ничего нет, Кать, — запульсировало где-то внутри, — а у них с Сашей да». Эта мысль будто бы дала пощечину, отрезвляя и возвращая к реальности, напоминая, что «нас» давным-давно нет. И именно поэтому хотелось убежать. — Ничего страшного, — произнесла девушка, думая о том, что клочки на одежде действительно не страшно, а за сердце в клочья никто и не извинялся. — Куда летишь? — спросила Маша, будто бы не замечая того, что Кате хотелось помолчать. — В Америку вот решила слетать с моим… — язык будто бы запнулся, не желая произносить, — парнем. — Неужели? — удивленно ответила шатенка, на какое-то время отвлекшись от дороги, — поздравляю. Совместный отдых — это здорово. Рада, что ты смогла кого-то к себе подпустить после, — девушка запнулась, пытаясь подобрать слова. — Ну, ты знаешь. После нас. — Знаю, — хотелось ответить ехидно, но вышло скорее жалко. — И я рада. — А я вот коллекцию футболок выпустила, — как ни в чем не бывало продолжила Маша, — веселенькие. Давно мечтала об этом. У тебя вон все с духами вышло, у меня с коллекцией. — Угу, — невпопад ответила девушка, случайно бросив взгляд на кроп-топ. Зря она это сделала, потому что теперь оторваться от созерцания чуть загорелой складки живота казалось непосильным занятием. Хоть дома Катя не раз проходила это, насильно заставляя себя перевести взгляд на что-то другое кроме фото, затем высмеивая себя и свою влюбленность, злясь на Машу, выплескивая злость в своих видео, сценариях, жизни. Казалось, что ее совсем отпустило, но эта чертова полоска живота… Теперь в голове крутились только воспоминание о том, что, если проложить дорожку поцелуев по животу, то Маша вначале будет мило смеяться, а затем чуть тихо простонет, если повторить уже пройденную дорожку, только не поцелуями, а осторожно проведя языком. — Блядство, — одними губами произнесла блоггерша, сжимая руку в кулак и вдавливая ногти в ладонь, пытаясь хотя бы такой малой физической болью отвлечь себя от этих пугающих и одновременно желанных мыслей. — Слушай, может, все-таки встретимся как-то, — произнесла Маша, будто бы не замечая ни тяжелого Катиного взгляда, ни сбитого дыхания. Или, может, специально их игнорирует, кто же знает. — Я все же скучаю по тебе. В салоне повисло довольно тяжелое молчание. Маша якобы была сосредоточена на дороге, но на самом деле внимательно следила за линией губ Кати, которые та то сжимала, то чуть приоткрывала, давая воспоминаниям прокатиться горячей волной по низу живота. Если бы хоть кто-то знал, как Маша хотела услышать сейчас это заветное «да». — Нет, — откуда-то Катя нашла в себе силы ответить, да еще и честно. Они не могли встретиться ни на минуту, ни на полчаса. Было огромной ошибкой сесть к Маше в машину, соглашаясь на помощь, и возбудиться буквально ни с чего. Пока Катя со всем этим не разберется, нужно избегать всех встреч, упоминаний и совместных мероприятий. Опять. — Не думаю, Маш, что это хорошая идея, — уже более спокойно произнесла девушка. — Ладно, — как-то опустошенно ответила шатенка, незаметно сжимая руль крепче и давя в себе нервный смешок. — Наверное, ты права. До аэропорта они доехали в абсолютной тишине, то и дело временами бросая друга на друга стыдливые взгляды, думая о чем-то своем. По ярко вспыхнувшим щекам можно было понять, что каждая из мыслей носила далеко не приличный характер. Катя то и дело вспоминала о том, какая же шатенка мягкая и податливая в постели. И еще, как же она лучезарно и радостно щурится по утрам, благодарственно целуя в щеку, если ей принести чашечку теплого чая. Маша же думала о мягких и пухлых губах, как те нежно ласкают ее тело. И об улыбке. Улыбке, которая всегда играла на некогда любимых губах, когда она целовала Катю в знак признательности и когда та улыбалась просто в ответ шатенке. — Приехали, — сухо произнесла Маша, сдерживая детское желание разрыдаться, броситься на грудь и никогда больше не отпускать. — Спасибо, — не менее сухо сказала брюнетка, думая о том, чего же в ней больше: горечи, злости, разочарования или сладко-приторных воспоминаний. — Подожди, секунду — сбивчиво ответила Маша, придерживая за руку девушку, которая уж было хотела выйти. — У тебя тут… — худощавая кисть потянулась к темным волосам, желая пригладить непокорную прядку. Девушка наклонилась ниже, чтобы сделать это было удобнее и проще, а Катя от неожиданности прикосновения резко повернулась лицом в сторону шатенки. — Да, — голос у Кати был очень хриплый и напряженный. Пухлые губы явно наперекор желаниям хозяйки двинулись чуть вперед, накрывая губы Маши. Поцелуй вышел очень нежным, бережным и безмерно нереально-невозможным. Сложно было сказать, сколько времени прошло, прежде чем Катя отстранилась и огромно-удивленными глазами уставилась на Марию. Девушка хотела убежать подальше от этой черной машины, дурацких клочков белой шерсти, запаха сладостей, легкого рока и от Маши, которая почему-то опять рвала ей сердце. Так зачем она поцеловала человека, который буквально заставил вновь собирать себя по кусочкам. Из-за Маши она ограничила свой круг людей до минимума, поменяла стиль, похудела, перекрасилась несколько раз, начала жить нормально вновь. Почему опять Катя впуталась в это? — Я, наверное, пойду, — скованно сказала брюнетка, практически молнией вылетая из машины, успев взять телефон, который Маша до этого радушно поставила заряжать от аккумулятора. — Спасибо, что довезла, — Катя хотела сказать что-то еще, но уже захлопнула дверцу. До входа в зал вылетов она буквально чувствовала взгляд карих глаз, чуть отливающих зеленым на свету. Глаз, которые решили сгубить ее вновь, но она не подастся этому. Теперь у нее был парень, лучшая подруга, которую она не желала целовать, любимая работа и спокойствие, которое она обязана вернуть. Кое-как успокоившись, девушка довольно быстро отыскала парня, который уже распечатал билеты и сдал багаж. Зона контроля прошла, на удивление, быстро, посадка в самолет тоже прошла безболезненно. Единственное что не давало девушке абсолютно успокоиться — ее губы, казалось, что они до сих пор горят и на них, будто написано «мы поцеловали Машу». Лишь уже в салоне самолета, когда милые стюардессы весело размахивали руками, демонстрируя, в какие именно стороны нужно бежать, Катя вспомнила, что обещала отписать маме, когда будет в аэропорту. Телефон покорно включился, высветив несколько пропущенных от мамы и пару непрочитанных сообщений. Катя быстро напечатала, что у нее все хорошо и просто сел телефон, как обычно, а потом открыла сообщение от неизвестного адресата. — Черт, — выругалась Катя, читая короткое сообщение. — Черт. Черт. Черт. «Так что еще там должен делать твой мужчина? Машину водить я научилась; -)»