Office Life ver.1.0

      - Подпись черкани.       - Почему ты не оставляешь документы на ресепшн?       - Потому что это распоряжение твоего начальника. Приносить бумажки лично в отдел. Чтобы не проебались, как в прошлый раз.       Он думает, что самый умный. Руслан Соколовский – программист «Мэддисон групп». Он считает, что умнее меня, умнее того парня за соседним столом, задача которого отвечать на звонки доебистых юзеров и переводить их на специалистов, которые залезут в систему и помогут. Возможно, он считает себя умнее любого в этом офисе. Здесь собрались все эти задроты-дрочеры, мечтавшие всю жизнь проторчать за компом. Мечта стала реальностью, и все они лупят глазами в мониторы и стучат пальцами по клавиатуре, забывая, что есть реальная жизнь.       Наш еженедельный ритуал. Руслан размашисто ставит подпись в накладной, берет картонный конверт и несет начальству в кабинет за стеклянной дверью. У техников нет жесткого дресс-кода, в отличие от всех остальных, затиснутых в строгие костюмы и галстуки. Руслан носит джинсы, и непомерных размеров майки и, конечно же, бейдж на длинном толстом шнурке. Собственно, только по нему я узнал, что его зовут Руслан Соколовский. Я жду, когда он вернется, мимоходом глянет в окно, поправляя волосы. Впервые вижу техника, которого настолько ебет, хорошо ли лежит его прическа. Моя петушиная челка вечно завивается, а на такой жаре с ней вообще нереально справиться, поэтому волосы торчат во все стороны. Он протягивает конверт, такой же картонный, но с другим адресом, который будет доставлять другой курьер в другом городе, другому такому же Руслану.       - Покурим?       Руслан терпеть не может, когда я так делаю, но это охуительно забавно – наблюдать как морщится его рот и раздуваются ноздри, и он послушно идет за мной по мягкому ковролину, по длинному коридору, мимо сотрудников, здоровается за руку с парнями из отдела маркетинга и оглядывается, когда я толкаю дверь в туалет, обложенной мелкой горчичной плиткой. Здесь не пахнет мочой и дерьмом, как в уличных толчках. Чисто настолько, что на полу я вижу собственное отражение, совершенно не соответствующее образу этой огромной корпорации: черные узкачи с драными коленками, кеды, мятая майка и рубашка в клетку. Здесь так не одеваются.       - Сука. – И это самое охуенное, что может быть, почему я не меняю эту хуевую работу. Эти короткие моменты. Когда закрывается замок, и с той стороны кабинки «свободно» меняется на «занято».       Все, что я успеваю сделать – выставить вперед руки, чтобы не ебнуться башкой о кафельную стену. Руслан не рассчитывает силы, он вжимает всем телом, ему поебать, что ребра давят на легкие, и я с трудом могу дышать, ему похуй на то, что у меня нет закрытого горла, и когда я буду выходить из здания с огромным синим засосом на шее, девочка на ресепшн проводит меня долгим презрительным взглядом. Это охуенно. Охуенно, когда срывает крышу, и он забывает об осторожности. Сует руку мне между ног, второй прижимает к себе. Ему нравится смотреть на мою реакцию, когда он дергает мои джинсы. Извращенец хуев. Я знаю, что он улыбается, когда откидываю голову ему на плечо, ему нравится слышать, как я хрипло дышу. Его это заводит. Потому что Руслан конченный извращенец. Он снова впечатывает меня в стену, расстегивает свои модные левайсы. Мы не трахаемся. И не занимаемся любовью. Он ебет меня. Жестко, со шлепками, которые разносятся по всему толчку, отлетают от стен вместе с моим воем.       Я слышу лишь белый шум, только его дыхание и всегда пропускаю момент, когда открывается входная дверь, и в соседней кабинке слышится шорох снимаемой одежды. Руслан затыкает мне рот и шепчет в ухо:       - Тихо. Заткнись.       Но ему это нравится. Потому что он ебаный извращенец. Ему нравится, что нас могут обнаружить. Что его карьера может полететь в мусорное ведро, если кто-то узнает. Поэтому он не останавливается. Он отрывает мою руку от стены и тянет вниз, сжимает мои пальцы и заставляет дрочить, пока он трахает меня, и зажимает мне рот, чтобы я не сдал нас обоих этому долбоебу, решившему именно сейчас отлить в соседней кабинке.       - Давай. – Если бы мне когда-нибудь нужно было разрешение, чтобы кончить.       Когда кончает, Руслан всегда дышит чаще, тяжелее, и это доводит меня.       Человек за стеной смывает воду и моет руки. Руслан утыкается носом в мой затылок. Всего пара секунд единения, когда он сжимает мою руку, с затекшим запястьем, все еще упирающуюся в кафель.       - Приходи в субботу в Мод. У нас канц будет. – Нужно успеть вовремя. Пока еще он не вспомнил, что он Руслан Соколовский, специалист по разработке программного обеспечения, а я всего лишь Костя Прекрашев - курьер, который приходит по понедельникам и четвергам для вручения важных писем.       - Какой канц?       - Я в группе играю. На басу.       - Сомневаюсь, что мне нравится подобная музыка.       Можно было даже не надеяться. Руслан всегда мажется, когда я пытаюсь вывести все это за пределы офисного сортира. Он всегда напоминает, что я всего лишь мимо проходящий. Как тот хуила, что заходил поссать, когда в соседней кабинке еблись два пидора.       Все дела закончены. Я вываливаюсь из кабинки. Хочется свалить отсюда нахуй. И поскорее. Вернусь в контору, напишу заявление. Нахуй эту ебучую работу. Найду другую. Не видеть бы больше этого уебка.       - Так что за канц? И когда?       - В субботу в девять.       - Окей. Дай свой номер. Наберу, днем.       Если бы меня попросили назвать момент, когда охуенно счастлив и срешь радугой, я бы назвал этот. Даже руки затряслись. Мы выходим. Все по тому же длинному коридору, все мимо тех же чуваков из отдела маркетинга. Руслан останавливается в дверях офиса. Тянет руку.       - До субботы.       Впервые я пришел к мысли, что у меня самая охуительная работа на свете.