Прошу же поскорей дотла спали мне душу...

Прошу же поскорей дотла спали мне душу, А то из слёз моих родится океан. Пусть выжгут из груди печальный отзвук туша! Пусть тело изнывает от этих рваных ран! Меня терзают стрелы осознанных предательств, И боль от острой стали не заглушить вином. Как громко звенят цепи тяжёлых обязательств, Ах, исцелите сердце, омыв его огнём! Как стонет одиноко истерзанная воля, По пальцам пропуская ознобом колким дрожь. Я вся в изнеможении от боли и от горя, И жду, пока ты сердце в руках своих сожмёшь. Безумные признанья меня рубцуют плетью, И хочется забыться в дурманящем хмелю. Да только всё бушует как будто в пьяном лете. И ты клинок вонзая, всё шепчешь мне: «Люблю» Сожги мне глупой сердце, любимый мой предатель! Глаза мои ослепли от капель гулких слёз. Застыл железом вдох мой траурный мечтатель, Когда надел другой венок из синих роз. А что осталось мне, когда меня покинул, Воткнув кинжал с улыбкой. Я выпита до дна Зачем же было лгать и звать своею милой, В пустой опочивальне осталась я одна. Уж лучше мне сгореть, опустошённой страстью, Меня ведь не чарует ничтожный блеск корон. Я стану королевой, но лишь терновой масти… Мне брак дал не тебя, а только жалкий трон. Ты, верно, ей играл на арфе сребреструнной, Мне б струны обернуть тугим плащом огня. Я ведь люблю тебя. Так пылко! Так безумно! Но ты ждёшь поцелуев другой, а не меня! Мне только бы сгореть в пылу твоих объятий, Мечта под сетью шрамов отчаянно молчит. Не уж то я теперь должна тебя утратить? Нет, не отдам тебя той деве из волчиц! Ты на неё смотрел так нежно, так влюбленно. Мне сердце разрывал немой протяжный крик. О страсти девы волчьей и гордого дракона, Наверное, напишут затем ни мало книг. А о моей любви, о преданном обете Не проронит ни слова, ни бард, ни менестрель. Тебя не удержал ни долг, ни даже дети, Ты стал моею первой из роковых потерь. Казалось, иглы с ядом всё рвали на кусочки Уставшую от пыток любовь, чья участь тлен. О ней никто не скажет и самой жалкой строчки, Она не станет центром сказаний и легенд. Мне хочется к тебе лишь только прикоснуться, Рукою провести по бисным волосам, Но не со мной тебе хотелось бы проснуться, Наверное, меня давно пленил обман. Прошу же поскорей дотла спали мне душу! Я не могу смотреть как счастлив ты с другой. Меня ваши объятья сильней удавки душат. Я превратилась вся в одну сплошную боль. Вдруг началась война. Она в том виновата, Та северная ведьма из царства вечных льдов. Тебе тяжёлый молот пробил и грудь, и латы, Ты пал за её очи, с каймою из снегов. Уж лучше б выжгли мне мою любовь слепую, Мне кажется, с тобой всё стало умирать. Мне так хотелось вновь всю пьяность поцелуя С тобой, мой милый Рейгар, испытать. Но не было любви, она лишь тень обмана, И страсти той моей печальней нет конца. Ты даже в смертный час шептал: «Моя Лианна…» А мне достался след от вдовьего кольца. Стою в изящном платье из чёрного глазета, Оплетена безумием, вся в алых кружевах. И для меня пылало в палящей тризне лето, Из сердца выжигая твой искажённый прах. Всё плавится, бурлит истонченная воля, И трепыхает сердце, прибитое к груди. Я стала только тенью, лишь отраженьем горя. Приди за мной, мой принц, приди и отпусти! Моя броня всё тает озябшими слезами, И кажется, по венам огнём струится кровь. В дурмане я тебя узрю перед глазами, Ты в дрёме отдаёшь лишь мне свою любовь. Но на яву иначе, чем в грёзах сладострастных. И смерть моя жестока, ужасна и жутка… Но я люблю тебя так преданно, так страстно! Не уж то мне из чаши не пригубить глотка. Ах, лучше бы ты сжёг моё шальное сердце, Когда ещё держал его в руках своих! Всё жду, что в мой покой ты приоткроешь дверцу, И мир сейчас сойдётся на миг на нас двоих. И арфа зазвучит, рождённая признаньем, И мы сплетёмся в страсти двух юных жарких тел. Но ты одной Лиане сказал слова прощанья, Вонзая вновь в меня оправу медных стрел. А я в последний час, безумная мечтала Тебя скорей увидеть, приблизить этот миг. И, мучаясь от боли, лишь имя повторяла, Но о таком, наверно, писать не станут книг.