Вопреки

— Ты что, спишь на дежурстве? Асахи вздрагивает от прикосновения к плечу и отрицательно мотает головой: — Просто глаза закрыл на минуту, — он устало трёт переносицу и утыкается лбом в сложенные перед собой руки. — Мне кажется, я ослепну, если ещё хоть раз взгляну на монитор. Дайчи понимающе хмыкает, но ничего не говорит. Да и какой смысл? Смены у них абсолютно одинаковые — сиди по двенадцать часов перед старым мигающим монитором и пялься в него до посинения. Асахи думает, что может по памяти описать все девять видов, которые показывают камеры наружного наблюдения, — всё равно на них уже давно ничего не менялось. Время будто остановилось: что в наполовину подземной базе, где они живут, что снаружи, куда они стараются не выходить без особой необходимости. Ещё пару лет назад они были без пяти минут выпускниками старшей школы, а сейчас пытаются принести максимум пользы, чтобы никто не говорил, что самые младшие — самые бесполезные. Они — Асахи и Дайчи — на этой базе чужие, случайно прибившиеся и чудом выжившие — люди после катастрофы стали порой опаснее диких зверей. «Да вы просто счастливчики, — улыбалась им местная медсестра, обрабатывая их раны в день, когда они попали на базу. — Мы не так часто выходим на поверхность». Не так часто — это раз в полгода. Добраться до пункта раздачи, получить припасы и вернуться — вроде бы ничего сложного, всего лишь проехаться по пригороду, но лёгкой и безопасной прогулкой это было до Токийского взрыва и появления мерзкого вида тварей — результата каких-то экспериментов или мутаций. Асахи не хочется об этом думать — мысли о подобном вгоняют его в депрессию, из которой Дайчи вытряхивает его чуть ли не пинками. Да, потерять позитивный настрой в такой ситуации проще простого, а Асахи никогда не отличался оптимизмом. В такие моменты Асахи рад, что рядом с ним Дайчи — вот уж кто на раз выбивает всю дурь из его головы просто одним своим присутствием. За ним как за каменной стеной — ничего не страшно. И даже угроза нападения тварей кажется какой-то мифической и далёкой. Конечно, это всё самовнушение, но Асахи всё равно ему рад, потому что даже думать не хочет, что было бы, останься он в одиночестве. Вряд ли бы тогда вообще выжил. Присутствие Дайчи в его жизни дарит уверенность в том, что всё будет хорошо, что завтрашний день наступит, а ещё Асахи просто нравится быть рядом с ним. Но в этом он ни за что не признается — не хочет разрушить их дружбу своими желаниями, в которых и самому себе смог признаться не так уж давно. Иногда Асахи позволяет себе самую малость — словно случайно прикоснуться к руке или сесть чуть ближе, чем обычно садятся друзья. О чём-то большем ему даже думать страшно. Асахи надеется, что Дайчи ничего не замечает — так ему намного проще. Если бы его чувства раскрылись, Асахи бы точно провалился под землю от смущения. Или стал бы избегать Дайчи — насколько это вообще возможно в условиях базы. Вот только бы если Дайчи узнает, он вряд ли оставит всё как есть. Возможно, есть шанс на взаимность, но Асахи считает, что это сравнимо с шансом сбежать из-под носа голодной твари, когда за твоей спиной обрыв. То есть с нулевым шансом. Не то чтобы Асахи в полной мере понимает, что из себя представляют твари, но наслушался он достаточно — те люди с базы, что ездят за припасами, рассказывают много разных историй. «Половина — враньё», — улыбается каждый раз Дайчи и ободряюще хлопает испуганного Асахи по плечу. Впервые Асахи видит одну из тварей через полтора года после того, как оказался на базе. Её привозят для исследований, уже мёртвую, но всё ещё устрашающую и грозную. Она гораздо меньше, чем в рассказах якобы очевидцев, но в холке достаёт Асахи до пояса. Мощные лапы с острыми когтями и огромные клыки вызывают страх и желание никогда не встречаться с подобным существом на одной дороге. Тварь разделывают словно домашний скот, вот только есть её никто не собирается, хоть мясо и не токсично. Дайчи просит себе один из когтей, а потом дарит его Асахи — как талисман, отпугивающий тварей. Асахи смущается, но подарок принимает, твёрдо веря в то, что однажды он спасёт ему жизнь, и носит его на шее под футболкой, не снимая. Когда на исходе второго года им предлагают поучаствовать в поездке до пункта раздачи, Асахи хочет отказаться, он даже почти произносит это вслух... но Дайчи кладёт руку ему на плечо и отвечает за них обоих: «Конечно же мы едем. Правда, Асахи?». И Асахи соглашается. Как будто может быть иначе. Поездка оказывается не такой уж и страшной — наверху относительно спокойно и нет никаких тварей, даже намёка на них. Асахи не хочет думать откуда привезли ту, что пошла на опыты — надеется, что её поймали где-то очень, очень далеко. Когда они выбираются из леса на шоссе, огибающее гористую местность, сразу становятся видны последствия взрыва, да и общая картина навевает печальные мысли. Разбитая дорога, тут и там встречающиеся остовы брошенных машин, запустение и безлюдность — Асахи ожидает увидеть подобное, но оказывается к этому не готов. Он утыкается взглядом в собственные колени — в открытой машине сложно не смотреть по сторонам — и вслушивается в голос Араи-сана, их сопровождающего. Тот рассказывает о том, что было здесь до Токийского взрыва, про деятельность базы — сугубо исследовательскую до недавнего времени, про горы. Говорит, что там есть высокий обрыв, с которого открывается невероятно красивый вид. Асахи молчит и думает о том, что хорошо бы встретить там рассвет вместе с Дайчи. Вот только подобное вряд ли можно воплотить в жизнь — им некогда разгуливать по горам и любоваться рассветом. Им нужно выживать, всё ещё надеяться на помощь — отрезанные от остального мира, они не знают, что там творится. Оказались ли все страны в подобном положении или же только одна Япония? На фоне всего этого собственные желания кажутся малозначимыми и невоплотимыми настолько, что перехватывает дыхание и почему-то начинают слезиться глаза — конечно же от ветра. Асахи зажмуривается и откидывается на сиденье — под мерный голос Араи-сана хочется спать. Сквозь сон Асахи чувствует, как Дайчи притягивает его к себе, позволяя устроиться чуть удобнее. Асахи позволяет себе самую малость — устраивается головой у Дайчи на плече и улыбается. Наслаждается невесомыми объятиями и представляет себе, что на самом деле они не совсем дружеские. Это, конечно, не встречать рассвет вместе, но тоже очень хорошо и приятно. И лёгкий поцелуй в висок ему, конечно же, только снится.

***

Асахи просыпается от резкого толчка — от удара о переднее сиденье его спасает ремень безопасности. Рядом с ним лежит Дайчи, и первой мыслью является страшное: «Мёртв!». Асахи переворачивает его и усаживает на сиденье, с облегчением выдыхая — пульс прощупывается, а значит всё в порядке. Почти. Дайчи сдавленно стонет и открывает глаза. — Всё в порядке, — отвечает он на немой вопрос Асахи. — Араи-сан? Асахи молча качает головой и пролезает между сидений вперёд. «Лучше бы я этого не делал», — мелькает в голове, а от увиденного его начинает тошнить. Слишком много крови. В себя Асахи приходит уже около машины, расставаясь с остатками обеда. Дайчи молча стоит рядом, а потом протягивает Асахи бутылку с водой. — Связь в машине не работает, — говорит Дайчи и смотрит куда-то в сторону. — Нам стоит вернуться на базу, чтобы... Он не договаривает, но Асахи понимает его и без этого. Они закрывают машину и поднимают брезентовый верх, пряча тело Араи-сана от солнца и от возможных посягательств диких зверей. До базы пешком идти несколько часов, возможно, они доберутся туда только к утру, а на жаре тело быстро разлагается — по крайней мере, так думает Асахи. Им нужно поторопиться. Дайчи уверенно идёт чуть впереди, Асахи следует за ним и смотрит под ноги — он и не представлял себе, что их поездка может закончиться таким образом. Это должно было быть поводом чуть-чуть развеяться после гнетущей атмосферы базы, но реальность показала своё настоящее лицо — даже если им кажется, что всё вокруг безопасно, расслабляться не стоит. Меньше всего Асахи ожидал банальной аварии, причин которой они с Дайчи так и не выяснили — это пугает. На ум сразу идут твари, хоть это и невероятно — они бы сразу сожрали их всех, не дав прийти в сознание. Или догнали бы по дороге. — Думаю, нам нужно свернуть здесь, — говорит Дайчи и оборачивается к Асахи: — Ты как? — Нормально, — отвечает Асахи. — Я в порядке. Врёт, но какая разница? Дайчи словно чувствует эту ложь, подходит ближе и подбадривающе хлопает по плечу. — Поднимемся и отдохнём. Араи-сан говорил, что здесь можно срезать. При упоминании Араи-сана Асахи сглатывает и не знает, что ответить. Дайчи тоже замолкает — им обоим не по себе от случившегося. — Ну, пойдём, — неловко говорит Дайчи. Асахи кивает и первым сворачивает с дороги в лес, где вьётся еле заметная тропинка. Подъём оказывается тяжелее, чем Асахи себе представляет, и, достигнув вершины, он чувствует себя совершенно вымотанным, а ведь им ещё предстоит как-то спускаться вниз. Открытое пространство у самого обрыва совсем крошечное — к нему вплотную подступают деревья и кустарники, продираться через которые не самое приятное занятие. И лишь ступив на каменистую почву, Асахи осознаёт, что дальше уже идти не сможет, если не отдохнёт хотя бы десять минут. — Отдохнём немного, — говорит Дайчи, останавливаясь рядом и отряхивая с рукава налипшую паутину. Наверное, всё на самом деле не так уж и плохо: они живы, в относительной безопасности и скоро доберутся до базы — всего-то около часа пути, если не считать спуск. Местность здесь проверенная, и никаких тварей не наблюдается уже давно. Асахи устало садится на поваленное дерево и смотрит вдаль, с обрыва открывается неплохой вид: чистое небо, подёрнутое розоватой дымкой рассвета и бесконечный лес, уходящий за горизонт. — Красиво, да? — спрашивает Дайчи и садится рядом. Асахи молча кивает и немного отодвигается, освобождая больше места, но на самом деле просто боясь, что Дайчи может подумать что-нибудь не то — наверное, просто друзьям не стоит так близко сидеть. Но, кажется, Дайчи считает по-другому: он закидывает на плечи Асахи руку и наклоняется к нему близко-близко, так, что дыхание перехватывает. Асахи шумно сглатывает и замирает — такого он точно не ожидал. — Смотри, — говорит Дайчи, а Асахи, как завороженный, смотрит на его губы. — Вот там, совсем близко уже, база. Мы обязательно до неё доберёмся. Асахи кивает, но его мысли далеко от предстоящего пути и даже от спасения. Непозволительно отвлекаться в ситуации, когда они непонятно где, а вокруг, может быть, бродят твари, но здесь слишком тихо и спокойно, а они слишком устали, но сейчас можно немного отдохнуть и набраться сил. Вот только мысли сбиваются в кучу, стоит Дайчи оказаться слишком близко. — Мы дойдём... — голос звучит неуверенно, Асахи сам не верит в то, что говорит. Дайчи хмыкает практически в ухо и треплет Асахи по голове — то ли подбадривая, то ли ещё что. А потом отодвигается и смотрит вдаль. Сразу становится холоднее, хотя ночи сейчас тёплые. Асахи хочется придвинуться обратно, но он давит в себе это желание — кто знает, что может подумать Дайчи? Вместо этого он встаёт и потягивается, подходя ближе к обрыву — высоко и страшно, а ведь им ещё предстоит спускаться вниз. Склон зарос кустарником, через который ничего не видно — там может быть и ровная земля, и камни, и чёрт знает что ещё. Меньше всего Асахи хочется проверять это на собственной шкуре, но спускаться нужно здесь и сейчас, времени на поиск другой дороги у них нет. Асахи оборачивается к Дайчи и замирает. Прямо за бревном стоит огромная тварь и смотрит на них немигающим взглядом. С жёлтых клыков капает слюна, а из пасти вырывается хриплое дыхание. Всё тело сковывает страхом, и Асахи не может даже пошевелиться, просто смотрит на тварь. Нужно предупредить, что-то сказать, но тело не слушается. «Хоть бы Дайчи увидел сам». Асахи смотрит на него и повторяет словно мантру: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». И Дайчи его понимает. Поднимает голову и пристально смотрит, глазами показывая на обрыв, чуть кивает головой. Идея кажется Асахи самоубийственной: спускаться ведь нужно осторожно, в противном случае никак не выжить — слишком крутой склон, слишком неровный. Но выбирать им особо не из чего. Тварь делает шаг вперёд, и в это же время Дайчи срывается с места. Всё происходит слишком быстро, Асахи даже не успевает сообразить, что именно, как воздух из лёгких выбивается мощным ударом, а затем он чувствует, как падает вниз. Боком он ударяется о склон, и тело словно превращается в сплошной сгусток боли. Асахи зажмуривается что есть силы — как будто от этого станет чуть легче. Вцепляется в Дайчи, в его руки, обнимающие поперёк туловища, и считает секунды, которые отдаляют их от беснующейся наверху твари. На десятой секунде Асахи теряет сознание.

***

Тело затекло от неудобной позы, и Асахи сдавленно стонет, сталкивая с себя что-то тяжёлое. Судя по всему, руки у него целы, да и ноги тоже; больше всего болят рёбра — похоже, пару он сломал — и спина. Но это и неудивительно — ведь они скатились с такой высоты, что даже тварь за ними не последовала — какой-никакой, но инстинкт самосохранения у неё, оказывается, имеется. В отличии от Дайчи. Асахи почти с нежностью улыбается и думает о том, что наверняка был бы мёртв, если бы не Дайчи — его действия в критической ситуации были их спасением. — Дайчи, — шепчет Асахи и приподнимается на руках, убирая волосы с лица. И замирает. Закрывает глаза и снова открывает. Трёт их пальцами, отказываясь верить в увиденное. Шепчет: «Дайчи, Дайчи, Дайчи...», — и хочет вернуть всё назад. Дайчи должен остаться живым, а не лежать рядом с ним мёртвым, с неестественно вывернутой шеей. Дайчи не должен смотреть в небо остекленевшими глазами. Не должен покинуть Асахи прямо сейчас. Слёзы текут по щекам, и Асахи даже не пытается их остановить. Обнимает Дайчи за плечи и сдавленно зовёт его по имени снова и снова, как будто это сможет вернуть его к жизни. Дайчи, Дайчи, Дайчи... Асахи теряет счёт времени, не знает, сколько просидел вот так — обнимая Дайчи и баюкая его. Прикасаясь губами к виску, чувствуя вкус запёкшейся крови. «Мы обязательно до неё доберёмся», — сказал Дайчи, когда они сидели на обрыве. «Мы дойдём», — повторил Асахи. А теперь нет никакого «мы». Есть только Асахи, который не знает, что делать. Не знает, что будет дальше. Без Дайчи Асахи теряет все те крупицы уверенности, что у него были. Что держали его на плаву и не давали утонуть в собственной бездне страхов. «Ты дойдёшь», — крикнул Дайчи, сталкивая Асахи с обрыва. — Я дойду, — шепчет Асахи сейчас. — Обещаю. Дойдёт ради Дайчи, ради тех, кто остался на базе и расскажет им, что произошло. Вот только ноги не держат и страшно разомкнуть объятия. Страшно оставить Дайчи здесь совсем одного. Страшно расставаться с ним. Больше всего на свете Асахи хочет остаться на месте и никуда не идти — как будто здесь безопасней всего. Но Дайчи верил в него, пожертвовал собственной жизнью, прикрыв, как мог, от ударов о камни. Асахи выжил, и теперь не может просто так выбросить все усилия Дайчи на ветер. Асахи медленно размыкает объятия и опускает Дайчи на землю, приглаживает ему волосы и целует в висок. Глухие рыдания рвутся из груди, но Асахи давит их — ему ещё понадобятся силы, чтобы дойти. Он не может похоронить Дайчи — нечем выкопать могилу, поэтому оставляет его лежать у подножия обрыва, накрыв ветками — как будто это защитит от диких зверей или тварей. Но так спокойнее. Асахи идёт медленно, постоянно оглядываясь. Ждёт, что Дайчи встанет и рассмеётся, скажет, что это была шутка и что они вместе дойдут до базы. Слёзы катятся по щекам, Асахи их уже не вытирает. Пусть. Может быть, так станет легче. Идти по лесу сложно — Асахи постоянно спотыкается и падает. Нестерпимо хочется лечь и не двигаться, дать отдых разбитому телу, но Асахи прикусывает губу — до крови — и идёт дальше. Он обещал Дайчи, что дойдёт. Асахи не замечает, как темнеет — в лесу всегда сумрачно, — и понимает это, лишь когда смотрит на небо. Оно тёмно-серое, подёрнутое тучами, отдающее безысходностью. Асахи сцепляет зубы и упрямо идёт вперёд — дорога наконец-то знакомая, он вышел на правильную, а, значит, осталось совсем немного, каких-нибудь полчаса и он будет в безопасности. Почти улыбается и снова закусывает губу — не время расслабляться. Идёт дальше, уверенный, что доберётся, ведь осталось совсем немного. Боль как будто отступает на задний план и становится чуть легче идти. Сейчас Асахи считает, что сможет выполнить своё обещание. Где-то позади хрустит ветка — словно под чьими-то ногами, нет, лапами, — и страх накатывает липкой волной. За спиной чудятся шаги, и Асахи борется с желанием оглянуться — надеется, что это всего лишь разыгравшееся воображение. Старается даже дышать тише, словно это как-то может ему помочь, сжимает через футболку талисман, словно он и в самом деле отпугивает тварей. Варианта два: либо вести себя как можно незаметнее, либо бежать, что есть сил. Оба эти варианта заранее провальны — у тварей слишком хорошие обоняние и слух, чтобы их можно было провести первым, и они гораздо быстрее Асахи, чтобы можно было воплотить второй. Сердце колотится как бешеное, и Асахи думает, что умрёт просто от страха, так и не дойдя до базы. Шаг, второй, третий. Нужно просто идти дальше, ведь развязка всё равно известна. Просто попытаться, ведь Дайчи в него верил. Верил, что Асахи вернётся и расскажет о том, что произошло: об аварии, о смерти Араи-сана, о твари. О том, что теперь даже просто находиться на поверхности опасно. Четвёртый, пятый. Асахи слушает размеренные шаги за своей спиной, отсчитывающие секунды до его собственной смерти. Ещё поворот — и будет видна база, начнётся открытое пространство. Он точно не быстрее твари, но попытаться добежать первым может. Асахи тихо сглатывает и переводит дыхание. Шестой, седьмой. Первая камера. Хочется закричать, привлечь внимание дежурного, но Асахи страшно — он боится привлечь внимание твари. Асахи всё ещё слишком хочет жить. Ещё несколько шагов. Деревья редеют, скоро уже будет видна поляна, на которой находится вход на базу. Шаги за спиной стихают на несколько мгновений, чтобы потом вернуться снова — уже справа. Асахи слышит хриплое дыхание твари и закрывает глаза. Шаг, ещё один. Если твари нападут стаей, даже защита базы может не выстоять. Пока тварь одна, есть шанс оповестить всех, заблокировать все двери и уйти на глубину — там уже никто не достанет. Вторая камера. Асахи останавливается прямо под ней, он знает, что кто-нибудь его сейчас видит — кто-нибудь из тех, что сейчас вместо него и Дайчи. Кто-нибудь сейчас смотрит на него недоумённо — на потрёпанного, израненного. Одного. Асахи надеется, что этого хватит, чтобы поднять тревогу. Или же... В памяти всплывает то, как доверчиво открылись перед ним и Дайчи тяжёлые двери базы, как их впустили внутрь, не проверив округу на тварей, ведь эта местность считается — нет, уже считалась — безопасной. Асахи словно уже слышит, как натужно скрипят открывающиеся двери, подвергая людей внутри неизбежной опасности. Всё, что он может сделать, лишь в его руках. Асахи снова сжимает талисман, чувствуя, как в кожу впивается острый кончик когтя, и улыбается: «Дайчи, я почти дошёл». — Здесь твари! — во всю глотку кричит Асахи, разворачивается и бежит к первой камере, надеясь, что тварь тоже попадёт в поле видимости. Шаг, другой, третий. Всё дальше от собственного спасения.