Часть 1
30 июля 2016 г. в 15:42
Все проблемы Ронана Линча начались в тот момент, когда залившийся сидром Периш решил, что второй час ночи – это отличное время для вкушения даров матушки природы. А именно – черешни. Шутка в том, что в Барнс черешни не было, и что-то подсказывало Ронану, что Периш знал об этом с самого начала, но виду он не подал.
На самом деле Ронану следовало бы свалить куда-нибудь подальше ровно тогда, когда Периш ответил отказом на его предложение нагрезить ему этой херовой черешни, чтобы он перестал до него доебываться. «Линч, ты же знаешь, что сновиденье истощает Кейбсвотер. Я не могу принять твое предложение». Что-то подсказывало Ронану, что ублюдская улыбочка Периша ему не померещилась, но он все равно согласно кивнул.
Проблема была в том, что периодически Адам Периш казался всем страдающим агнцем, который, конечно, заебет своими принципами и недовольством по поводу и без, но никогда не замыслит пакости. Не то чтобы у Периша было лицо какого-нибудь там святого апостола, но если узнать его поближе, то он начинал казаться вполне себе доверительной и приятной личностью, и к тому же никому не позволял в этом усомниться. Это сбивало с толку.
Ронан Линч всегда подозревал, что кто-то вроде Адама Периша однажды инфернально наебет его, но он никак не ожидал того, что в какой-то мере будет даже не против этого.
Все было нормально ровно до того момента пока Периш, выйдя из магазина и по пути отплевываясь черешневыми косточками, не уселся обратно в машину. Ронан не нашел ключей, а в следующий момент, что-то металлически зазвенело в руках Периша и тут же отлетело куда-то под сиденье. Парковка перед круглосуточным магазином – это явно не то место, где Ронан хотел бы провести ночь, но он сомневался в том, что Адама это вообще волнует. Зато Адама почему-то очень волновало его колено, и бедро, и другие не менее интересные места.
Когда Периш, улыбаясь, коснулся губами его губ, выдыхая и провокационно стоная в его рот, Ронан прочувствовал предел своего терпения от и до. И оно, оказывается, было охренительно маленьким. Настолько маленьким, что он зарокотал в ответ и впился пальцами в волосы Адама, дергая его к себе и слизывая привкус черешни с его языка.
― Ты рехнулся, Периш? ― вопрос, который прозвучал вовсе не как вопрос. Ронан поднял голову и выгнулся, подставляя горло и грудь под губы и ладони Адама. Адам не ответил, зато хмыкнул дохера загадочно и крайне многозначительно. Ронан никогда не любил интриги – он был слишком прямолинеен и нетерпелив для подобной херни.
Когда губы Адама сквозь футболку коснулись его напряженного живота, Ронан осознал, что «захлебнуться воздухом» это, оказывается, ни разу не какой-то там художественный оборот, а вполне себе суровая правда. Он действительно едва не поперхнулся от неожиданности.
― Периш, до Барнс каких-то пятнадцать минут. Девять, если я нарушу скоростной режим. Это действительно не может подождать? ― Ронан говорил, судорожно ловя губами воздух и цепляясь пальцами за руль. Ладони Адама, гуляющие вдоль его бедер и касающиеся паха, совершенно не настраивали на трезвомыслие.
Ширинка звякнула с таким звуком, который Ронан охарактеризовал бы как «угрожающий». Адам Периш усердно делал вид, что не слышит его.
― Ладно, не может, так не может, ― в конце концов, он как минимум дважды попытался быть здравомыслящим, так что к нему никаких претензий теперь и быть не могло, но сидр он с Адамом пить больше не будет. Или будет, но уже без пустопорожних поездок.
Ронан откинул голову на подголовник кресла и отставил ногу в сторону, зарываясь пальцами одной руки в волосы Адама, а другой до белизны костяшек стискивая руль. Он приподнял бедра, позволяя ему приспустить с себя джинсы, и до скрипа стиснул челюсти, когда пальцы Периша едва ощутимо коснулись его члена сквозь ткань белья.
Сейчас Ронана волновало только два вопроса: где гребанный Периш научился этой науке, и насколько нормально ревновать его ко всем тем домкратам и другим инструментам, к которым он прикасается на работе?
― Не стоило сопротивляться, если тебе это настолько нравится. ― Ронан даже не подумал съехидничать на счет очевидности произнесенного, потому что искусительно шепчущего ему в губы Периша он не представлял даже в самых смелых своих фантазиях. Адам прильнул к его губам и надавил ладонью сильнее, выжимая из горла Ронана низкий полустон.
Пока Адам целовал его, языком медленно изучая его рот, Ронан задушено стонал ему в губы и, закинув руки за подголовник, плавно покачивал бедрами, толкаясь в ладонь Периша и мысленно проклиная его. Когда Адам отстранился, подушечкой большого пальца обведя его нижнюю губу, а после склонился ниже, Ронан взвыл на одной ноте и приложился затылком о подголовник, чувствуя, как все его нутро скручивается в крепкий, томно ноющий узел.
― Простите меня святой отец, ибо я согрешил. О, господи, блять, всемогущий, ― Ронан крепко зажмурился и сдавил в ладони волосы Адама, чувствуя кончик его языка на головке своего члена. В голове Ронана пронесся весь сбор матерных слов, которые он только знал, а он знал их не мало. Адам Периш, мальчик со стальной волей и непомерной гордостью, отсасывал ему на темной парковке перед ночным магазином и Ронан точно знал, что это не сон.
Этот мир уже давно утратил все краски нормальности.
Когда со стороны въезда ослепительно засветило фарами, а по округе разлилось рычание до боли знакомого двигателя, Ронан принялся цедить проклятия сквозь стиснутые зубы и попытался дернуться, но ладони Адама крепко давили ему на бедра, а сам Ронан не столько отстранился, сколько еще глубже толкнулся Перишу в глотку.
Блять, блять, блять.
«Камаро» припарковался на отдалении трех парковочных мест и погаснув, изрыгнул из своих дверей Ричарда Гэнси Третьего, как обычно бодрого духом и не скупящегося на эту свою фирменную улыбочку. Ронану в какой-то момент очень захотелось врезать Гэнси. Просто потому что он мог. А еще потому, что Гэнси, своим нежданным негаданным появлением поставил его в нелепое положение и вполне заслуживал зуботычины. Ронану стало вдвойне тошно, когда Гэнси бодро махнул рукой в его сторону, и ему пришлось открыть окно.
― Тоже не спится? ― Ронан посмотрел на Гэнси взглядом агрессивно-несчастного питона и подумал о том, что его друзья те еще долбоебы в той или иной степени.
― Стоять! ― рявкнул Ронан, когда Гэнси переступил опасную черту. Черту, заступив за которую он смог бы разглядеть подозрительно знакомую макушку. Лицо Гэнси за секунды выразило все тона удивления и непонимания, но он все же остановился там, где стоял. Адам тоже замер, а после вновь опустился ртом на член Ронана, обводя языком вздувшиеся вены и сглатывая набегающую слюну. Ронану охренительно сильно хотелось застонать, но он сдержался, проглотив стон и концентрируясь на такте участившегося дыхания.
― Какие-то проблемы? ― Гэнси посмотрел на него тревожно и подозрительно и Ронан подумал о том, что очень хочет послать Гэнси с его сердобольностью нахуй, но вместо этого он лишь вымучено улыбается и свешивает руку из открытого окна, скребя пальцами по остывшему металлу.
― Да. То есть, нет. То есть это явно не то, о чем тебе стоило бы беспокоиться, ― отрывчато выдохнул Ронан, физически чувствуя, как трезвомыслие отъезжает куда-то на задворки сознания. Интересно, насколько хорошо видно, что лицо у него красное, а глаза маслянисто блестящие? Ронан надеялся, что плохо. ― Так что ты тут делаешь? ― быстро поинтересовался Ронан, отводя Гэнси от опасной темы и от желания приблизиться.
― Блу захотела винограда, ― простодушно отозвался Гэнси, переминаясь с ноги на ногу, смотря то на него, то на магазин. Ронан крепко хлопнул ладонью по дверце машины и заржал на грани истерии. Адам на мгновение отстранился и придерживая его член ладонью, провел языком от основания до головки, сдавливая ее губами и впиваясь пальцами в его напряженное бедро. Ронан сдержался от желания хлопнуть по голове и Адама, потому что, чувствуя близкую опасность этот ублюдок, кажется, распечатал какой-то потаенные резервуар с энтузиазмом.
― Какая знакомая, сука, ситуация, ты не поверишь, ― процедил Ронан, прижимая ладонь ко рту и до боли, закусывая кожу. Ему было прекрасно видно, как Гэнси чуть приподнял бровь, явно не понимая, послышался ли ему изданный Ронаном стон или это было плодом его страдающего от недосыпа разума. ― Будь бдителен Гэнси, чувак, это реально опасная просьба, ― с заговорческим видом отозвался Линч, стараясь выглядеть нормально.
― А ты что тут делаешь? ― Гэнси прищурился, теперь переводя взгляд с незримой ограничительной линии на Ронана и обратно, и явно думая о том, следует ли ему приблизиться, чтобы убедиться, что все нормально, или последовать совету Линча и сохранять недвижимость.
― О, это чудесная, твою мать история. У одного парня с фамилией Периш психоз и… зубы, твою мать! ― откуда-то со стороны паха послышалось недовольное фырканье. Ронан напрягся и моментально расслабился, когда Периш перестал угрожать ему своими идеально ровными зубами и вернулся к более классической ласке языком и губами.
― Психоз и зубы? ― Ричард Гэнси выглядел настолько дебильно, насколько дебильно вообще мог выглядеть человек его статуса и самообладания. Ронану опять захотелось заржать, чтобы хоть как-то спустить напряжение.
― Кажется, у него режутся восьмерки, ― прохрипел Ронан, утыкаясь лицом в сгиб локтя и думая о том, что технически он не соврал: восьмерки режутся у многих, и вполне возможно, что у Адама тоже. Гэнси все так же топтался у своей линии, не зная, что ему делать, крайне ответственный Ричард Гэнси видел, что происходит что-то не то и не мог так просто оставить Линча одного, в конце концов, он нес за него ответственности. Ронана это совершенно не радовало, и он решил упростить ему задачу.
― Гэнси, друг, съеби, пожалуйста, за своим ебучим виноградом, о’кей? Меня нервирует твой взгляд типа «обеспокоенная мамочка», ― низко и ненормально миролюбиво произнес Линч, чувствуя, как Адам отстранился, позволяя ему быть чуть более убедительным. Гэнси даже не оскорбился, потому что посылающий тебя нахуй Ронан Линч – это явление обычное и в какой-то мере даже привычное. Гэнси кивнул и ретировался, пожалуй, со слишком явно поспешностью. Успел что-то заметить? Плевать.
Как только Гэнси скрылся за стеклянными дверьми ночного магазина, Ронан впился пальцами в волосы Адама и дернул его вверх, поднимая его шкодливо улыбающуюся рожу на уровень своего лица и почти нервно сглотнул, когда Периш неосознанно мазнул языком по своей нижней губе.
― Я всегда знал, что в тебе есть что-то пизданутое, Периш, ― прошипел он и подался навстречу губам Адама, впиваясь в его рот и целуя до крови, кусая, рокоча и срываясь на низкие стоны, когда пальцы Адама обхватили его липкий от слюны член. Ронан безвольно откинулся на сиденье, сдавливая в пальцах плечо Адама и подголовник кресла.
Периш уткнулся носом ему под шею, лениво целуя его кожу в разрезе футболки и активно двигая рукой вверх и вниз, прислушиваясь к реакции Ронана и ускоряясь тогда, когда Линч просил его об этом хриплым шепотом. Ронан конвульсивно дернулся, заскрежетал зубами и кончил в ладонь шумно выдохнувшего Адама, который продолжал ласкать его рукой, растирая мутную сперму и прислушиваясь к мелкой дрожи в теле Линча.
Ронан обмяк и прикрыл глаза, через силу закидывая руку на плечо Адама и притянув его к себе, прижался губами к его растрепанным волосам. Адам приподнял голову, и невесомо коснувшись губами губ Ронана, уткнулся носом в основание его шеи, прислушиваясь к тому, как Ронан постепенно выравнивает такт своего дыхания.
― В бардачке, ― выдохнул Ронан, приоткрывая веки и опустив взгляд вниз, крепко чертыхнулся, смотря на белесые подтеки на своей футболке. Адам подал ему упаковку влажных салфеток и, взяв две, принялся оттирать собственные пальцы. Ронан оттерся и подтянул джинсы, вновь откидываясь на сидение и прикрывая глаза рукой. Он не хотел думать о том, как им доставать ключи из-под сиденья, он не хотел думать о том, что Гэнси может выйти из магазина в любой момент, он вообще не хотел ни о чем думать.
― Черешни хочешь? ― Периш, как ни в чем, ни бывало, пристроился со своим кульком у окна и увлеченно занимался истреблением темно-красных ягод. Ронан посмотрел на него как на врага народа и закатил глаза, вновь закрывая их.
― Ну и мудак же ты, Периш.