…
Ребята заехали в город и вскоре остановились в каком-то переулке. — Что мы тут делаем? — ЁнШин сняла свой шлем и посмотрела на ЧиМина. — Оставим здесь мотоциклы… — она не заметила, как Ви куда-то забежал, открыв тем самым им старый гараж. Парни закатили мотоциклы во внутрь помещения. — Ну, а теперь гулять… — ЁнШин заинтересованно взглянула на парней, не понимая, чего ожидать. — Пошли, — Ви позвал ребят, махнув рукой. Закрыв гараж, они последовали за старшим из них. Ребята шли по ночным улицам Сеула, освещенные тусклым светом фонарей. Прохладный ветер ночи дул им навстречу, развевая их волосы, но сбежавшие этого не замечали, увлеченные свободой и шуткамиЧиМина. Их смех был слышен на квартал вперёд, и вряд ли какой-нибудь мужчина в возрасте с балкона им помешает быть в эту ночь свободными. Вскоре Ви остановился возле одного небольшого многоэтажного дома: — И что мы тут забыли? — ЧиМин посмотрел на друга. — Сколько времени? — Парень удивленно посмотрел на него, но вскоре, засучив рукав, взглянул на свои дорогие часы, которые находились на его запястье. — Скоро два часа… — Самое время. — Ви улыбнулся удивлённой ЁнШин, и резко направился в её сторону, отчего девушка сделала шаг назад, — пошли… — А? Чего? — Он схватил её за запястье и повел во внутрь этого многоэтажного дома. — Эй, а я? — ЧиМин развел руки, оставшись один на улице. — Эй, подождите! — Поняв, что никто не вернется и не позовёт его, он побежал следом. ЁнШин уже с одышкой добралась до последнего этажа. Впереди них была лишь темнота, отчего девушка была в постоянном страхе падения на бетонную поверхность. Она облегчённо вздохнула, когда услышала, как Ви толкает железную дверь, ведущую на крышу дома. Перед ними открылся прекрасный вид города на фоне ночного неба. — Ви… — Парень отпустил запястье девушки, позволив ей сделать несколько шагов вперёд. ЁнШин наблюдала за всем этим не в силах опустить голову. Засмотревшись на яркие огни города, она вспомнила про обложку книги Фрэнсиса Фицджеральда. Не хватало лишь парыярких женских глаз и алой помады на губах. Это было волшебно и грустно одновременно. В душе перемешалось столько чувств, что невозможно было понять: восхищаться видом, или же плакать над ним, став частью оригинальной обложки. — Это потрясающе, — наконец-то вырвалось из уст девушки. Свободно выдохнув, ЁнШин поворачивается в сторону Ви и натыкается на его немое лицо. Сначала девушка решает, что это всё из-за вида, — ты в порядке? — Да… просто уже долгое время думаю, что было бы лучше, если бы мы с ребятами никогда не повстречали тебя… — ЁнШин замирает, не найдя слов в ответ. — Ребята! — Произносит ЧиМин, переборов сильную одышку. Ребята обернулись без доли эмоций в его сторону. Парень стоял, облокотившись руками о свои колени, пытаясь переселить тяжёлое дыхание. ЁнШин вновь повернулась вперёд, не в силах взглянуть на Ви. Его слова врезались в голову, и теперь ей приходилось максимально быстро избавиться от навязчивых мыслей. Поток суждений мог прервать лишь тяжёлое дыхание Пака и вид на ночной город, который несколько секунд назад был как сказка. А сейчас же ЁнШин вспомнила, что глаза девушки были совсем не яркие. Это было лишь отражение светящегося города, и что была там изображена слеза зелёного цветана предполагаемой щеке мадам… — Вот это даа~Крутое место…- протягивает Пак. «Волшебное…» Они втроём молча смотрели на эту умиротворённую тишину. Пытаясь отвлечься, ЁнШин поняла, что они находились не в центре, а где-то на окраине города. Внутри мегаполиса бурлила какая-та жизнь, несмотря на ночь. Но перед глазами этого не было видно. Не видно этих машин, громких клубов… лишь слышна тишина и ночные огни, которые освещали над собой темное небо. В этом месте почти невозможно было увидеть звезд, а внутри города можно и не пытаться. Их там не найдешь… их затмили городские огни… фонари, прожектора, светодиодные вывески, уличная реклама, автомобильный свет… искусственный… созданный человеком… безжизненный свет… Они просто горят, светят нам, говоря, что здесь можно хорошо покушать, а там отлично выпить… они не дают ничего, кроме как возможности заглушить свои потребности. Но звезды… они не такие, они не твердят нам, что делать. Они дают нам спокойствие, умиротворение, тишину… дают нам то, чего так не хватает в обыденной жизни… Можно было бы сидеть на этой крыше многоэтажки до самого утра, но ЧиМина это не устраивало: — Вы как хотите, но я не планировал всю ночь сидеть на этой крыше, — парень встал на ноги, стряхивая пыль со своих штанов. Ребята посмотрели на него. — Ну что? Вы тут остаётесь или мы пойдём дальше тусить? — Они переглянулись, а потом вновь без слов посмотрели на парня. Он ждал их ответа. Все вместе спустились с крыши и теперь их путеводителем стал Пак ЧиМин. Он решил завести своих «ночных» друзей в одну из знакомых забегаловок. Там светловолосая иностранка, а по совместительству — официантка, угостила их едой за счёт своего папы-управляющего. И она же подарила французский поцелуй Паку, как только тот вошёл в ресторанчик. Просидев какое-то время на красных кожаных диванчиках, они всё же пообщались с официанткой и узнали, что она давно уже была знакома с Паком. Американская раскрепощенность* выдавала девушку, и как оказалось, по её словам, парень хорошо знал иностранные языки. Штатовская обстановка расслабила ребят, и из-за этого они сбились по времени. — Ну что, куда дальше? — ЧиМин сначала посмотрел на ЁнШин, но поняв, что от неё он ответа не услышит, перевел свой взгляд на Ви. Парни смотрели друг на друга, ожидая пока кто-то из них что-нибудь предложит. — Я слышала, что на мосту около реки Хан очень круто… — парни посмотрели на ЁнШин, не ожидая от неё никаких предложений. — А что? — ЧиМин посмотрел вновь на Ви, а после откинулся на спинку кожаного дивана. — Хорошая идея, а потом мы с хёном покажем тебе ещё одно место, — ЧиМин подмигнул ЁнШин, улыбнувшись. Девушка улыбнулась в ответ, ведь она ещё до поступления в университет хотела побывать там. — Тогда выдвигаемся? Когда в заведении никого кроме них не осталось, они решили, что им пора уходить. Обменявшись любезностями, ребята вышли из заведения. ЁнШин и Ви стояли на освещенной вывеской дороге, дожидаясь третьего. ЧиМин, попрощавшись со своей подругой, вышел из заведения, в котором через несколько минут погас свет, и дверь закрылась до утра……
— Это твоя девушка? — Если всех девушек, с которыми я целовался, назвать моими, то у меня денег не хватит, чтобы их обеспечить……
Как только ЁнШин увидела реку, то сразу рванулась к перилам. Это было удивительно. Ночью река казалась чёрной, но в то же время такой притягательной. На темной водной глади отражались городские огни, как будто огромной экран кинозала. — Нравится? — С обеих сторон к ней подошли парни. Она посмотрела на них, а после вновь перевела взгляд на реку Хан. — Не то слово… — девушка завороженно наблюдала за рекой, как будто чего-то ожидая. Засматриваясь иногда на мост, отражение которого можно было заметить на реке, между ними возникала тишина. Голова и душа затихали, и становилось легче и свободнее. Они ещё смоглибы простоять около реки, если бы со стороны реки на них не подул холодный ветер, от которого ЁнШин съежилась, обнимая себя двумя руками. — Ладно, пошлите, нам скоро возвращаться, — улыбнувшись, ЧиМин двинулся в сторону от реки, будто и не заметил дрожащее тело девушки. — Пойдём? — Ви посмотрел на ЁнШин, ожидая, когда она пойдет за ними. Кивнув, девушка улыбнулась ему.…
Пройдя некоторое расстояние, они оказались на неизвестной проезжей части, освещенной уличными фонарями и рекламными щитами, на которой не было ни единого автомобиля. — Эту дорогу перекрыли на несколько километров, на время дорожного ремонта… — ЧиМин немного обогнал ребят и начал идти спиной вперед, смотря на них. — Так что она — вся наша! — На его слова ЁнШин и Ви лишь переглянулись и улыбнулись в ответ. Они были счастливы, в этот час, в этот момент, в эти секунды. Они были расслаблены и радостны. В голове у них были строки из известной песни и смех, который тяжело было остановить, как и тело, которое двигалось в такт песни, звучащей из их уст. Заметив, что на улице становилось всё светлее, они поняли, что скоро рассвет. Посмотрев на часы, на которых уже пробило пять утра, эта троица забрала мотоциклы и поехала той же дорогой домой. Ветер уже был немного другим. Он был более прохладным и начинал отдавать утренней свежестью. Выключив фары мотоциклов, ребята въехали на территорию особняка. А ближе к дому уже отключили моторы. Решив зайти тем же путем, что и вышли, они вновь оказались на кухне. Осторожно, идя друг за другом, они дошли до лестницы. Впереди шёл ЧиМин. Сделав два-три шага по лестнице, в коридоре резко загорелся свет. Яркость лампочек начала резать их глаза, отчего им пришлось прищуриться. — Ну и где вы были? — Услышав грозный голос, ребята повернулись назад и увидели, как у входной двери стояли СокДжин и НамДжун. Они со злостью в глазах смотрели на них, скрестив свои руки на груди. В этот момент ЁнШин испытала сильный страх. И не за себя, а за мальчиков, ведь она всё ещё помнила, как НамДжун был зол на ЧиМина после посещения дома Господина Пака. — Хён, мы просто прогулялись, — ЧиМин решил первым испытать удачу. Он развел руки, и улыбаясь шёл в сторону старших. — Нам с Ви стало жалко ЁнШин. Она сидит всё время дома. Никуда не ходит. А ей всего 19 лет! — Чтобы ЧиМин не сказал, мнениестарших не менялось. Лишь под конец монолога лицо Джина стало приобретать и другие эмоции. — Мы не пили, можете проверить! — Выделил ЧиМина своей интонацией. — Ладно, — вздохнув, ответил Джин и опустил руки. — Главное, вы вернулись домой живыми и невредимыми. — Эти трое посмотрели на Джина и улыбались ему как довольные коты. — Нет, хён. — Ребята, включая и Джина, перевели на него взгляд, опустив свои улыбки. — Я предупреждал, что выходить в город ЁнШин опасно, даже ночью. Я говорил, что если вы ослушаетесь, то вам будет очень плохо. — НамДжун сначала посмотрел на девушку, а затем на младших, меняя свой взгляд на ещё более злой. — Но всё же в порядке, как и сказал Джин. — ЁнШин решила вмешаться, не в силах видеть, как камни летят лишь на парней. — Мы приехали, к нам никто не подходил. Мы были только втроем. НамДжун-оппа, они просто хотели… — Хватит! — Девушка испугалась, сделав шаг назад. — Я сказал, чтобы вы так не делали, но вы меня ослушались! — Да, послушай же ты меня! — ЁнШин, не выдержав негативного напора парня, не смогла сдержать себя — Ты говоришь, что пытаешься меня спасти от какой-то опасности. Рассказали про этих сиев и остальную криминальную чепуху. Но я до сих пор ничего не понимаю. В моей голове половина твоих слов не совпадает. Или ты что-то вновь скрываешь от меня или… — ЁнШин, я делаю это ради твоего блага! — Прервал её НамДжун. — А ты спросил моего мнения об этом всём, и нужна ли мне от тебя такая защита, причем неизвестно от кого? –Он онемел. А ЁнШин уже начинала сожалеть о сказанных словах. — Так, всё. На часах почти 5 утра. Все по своим комнатам. –Ребята начали выяснять свои проблемы, забыв, что в доме ещё есть люди, которые спят.– Всё, идите, у всех завтра много дел… — Хорошо, хён, — Ви решил пойти первым, а за ним сразу пошёл ЧиМин. — Вы тоже, завтра разберётесь, а сейчас спать. — Джин сначала посмотрел на НамДжуна, а после, переведя взгляд на девушку, ожидал, что хотя бы она его послушает. — Спокойной ночи, — ЁнШин пошла в свою комнату, оставив их наедине. Но вскоре услышала, что и они разошлись по комнатам.…
Зайдя в спальню, девушка тяжело вздохнула. Её уже вряд ли кто-то мог потревожить, но и тяжесть от сказанных слов таилась где-то внутри. «Сами толком ничего не рассказывают, а потом злятся…» Почувствовав нехватку воздуха, ЁнШин подошла к балконной двери. Открыв её, она случайно замечает некую фигуру на заднем дворе. И лишь когда осторожно выходит на балкон, понимает, что это был ЧонГук.…
Автомобиль медленно поворачивает с главной дороги и выходит на небольшую по ширине линию. Проехав несколько метров, водитель плавно останавливается возле обочины. Быстро выйдя и преодолев расстояние до задней двери, открывает её и склоняет голову. Он лишь замечает худые ноги госпожи, нанизанные на дорогие туфли известного бренда. Водитель подает руку, помогая женщине выйти из автомобиля. — Останься в машине, — коротко произносит она, остановившись рядом с ним. Получив в ответ кроткое «хорошо», женщина уходит по известной ей дорожке. Ему лишь приходится проводить госпожу грустным взглядом и последовать приказу — сесть обратно на водительское кресло. ЮДжин же спокойным шагом доходит до заброшенной части реки, которая не так сильно заросла дикой растительностью. Здесь, на этом месте, город казался таким далеким… »…как будто ты не дотянешься до меня…» Она рассматривала каждое светящееся здание, цвет сооружения, его окна и, если повезет, на его гостей внутри. А потом вновь всё обобщала и наблюдала за всем городом со стороны.Уже прошло столько времени, она даже не могла теперь просто сгорбиться. Будто тело всегда было в напряжении. ЮДжин глубоко вздохнула: — Ты не смог меня поглотить, но я стала твоей частью… — в голове, по каким-то причинам, всплывает образ милой ЁнШин. Тот момент, когда она впервые встретила эту девочку. Скрестив руки на груди, женщина задумалась, продолжая параллельно смотреть на город. Помочь ли девочке, или же всё оставить на ЧиМина и его «друзей»? Но она уже вошла в игру, оставив девушку у себя в доме. Дав ей временную работу и своих людей. «Госпожа ЮДжин, вы уверены в том, что делаете?» — Тогда ЮДжин лишь усмехнулась храбрости своего секретаря. Но она прекрасно знала, что, дав помощь этой девочке, женщина поставила и себя под удар. И первый шаг здесь сделать не получится. — Госпожа О… — Секретарь НоСонУ, — женщина повернула голову к плечу лишь для уважения. Она и без глаз прекрасно знала, что он поклонился перед ней. — Госпожа О, думаю, вам нужно ехать домой. На улице уже похолодало, вы можете простудиться, — он всё продолжал говорить с опущенной головой. ЮДжин вновь повернулась в сторону города, окинув его последним взглядом. — И вправду, — она обняла себя за плечи, — всё ещё не потеплело… В последний раз тихо вздохнув, чтобы секретарь не услышал, женщина опустила руки и выпрямилась. Она повернулась в сторону парня и окинула его удивленным взглядом. — Я вроде бы тебя на сегодня отпустила — Я не мог вас доверить лишь водителю, — он вновь наклонил голову. ЮДжин сперва удивилась, а после усмехнулась, прикрыв свои глаза. Улыбаясь, она прошла мимо парня. — Ты слишком много работаешь. Уже начинаешь седеть? — Парень резко выпрямляется, когда госпожа проходит мимо него. Он раскрывает глаза шире и непроизвольно кладет руку на свою макушку. — Не говори мне, что в скором времени мне придётся тебя заменить новым секретарем. Это так утомительно… — парень провожает женщину взглядом, пока она доходит до автомобиля, дверь которого уже открыл водитель. ЮДжин кладет свою руку по вверх двери и кидает в сторону секретаря усмешку. — Госпожа, перестаньте так шутить или я вправду скоро поседею! — Наигранно-грустно произносит молодой человек. ЮДжин лишь начинает заливисто смеяться и садится в машину, от мысли, что приятно иметь рядом молодых работник. Рядом с ними начинаешь сам молодеть. Ехав в автомобиле, в котором, едва слышно, играла знакомая французская песня, настроение было лишь для того, чтобы смотреть в окно на ночной город, на заменяющие друг друга уличные фонари. А в голове она лишь заключает: «Завтра будет дождь…» В то же позднее время мужчина в костюме стоял на том же самом месте — на заднем балконе своего дома. Он никогда не планировал и не представлял завтрашний день, лишь мог знать какие дела его ожидают. Г-н Квон вспомнил прошлое. Когда он ещё не был таким… таким состарившимся, хоть в документах стояли цифры четыре и шесть; в волосах уже виднелись седые волоски, а на лице появились морщины, которые для такого возраста были слишком ранние. Незаметно к нему подходит Секретарь Юн — третий человек после ЧонГука, стоящий рядом с г-ом Квоном. — Господин Квон, мы приготовились к завтрашнему дню. Цветы доставят рано утром. — Хорошо — ЧонГук отказался от нашей помощи, сказав, что сам купит цветы и приедет сразу туда, не заезжая к вам. — Мужчина усмехается и закрывает глаза. — Ах, — громко вздыхает г-н Квон. — Этот парень всегда делает всё, что хочет, — с улыбкой на лице произносит он. — Хотя… — он опускает глаза, а улыбка в миг пропадает. — С момента прибытия в этот дом и до его совершеннолетия, он беспрекословно слушался меня… — Вы многому его научили и воспитали — Надеюсь, хорошему… На балконе наступает тишина, и слышится лишь звук приближающегося ветра. Г-н Квон вздыхает, выпуская из себя оставшееся напряжение. Таким людям опасно отвлекаться в течение дня. Загруженность, ответственность и зависимость не дают заняться обыденными легкими вещами. После всего дня, к вечеру, когда уже точно расслабленность не мешает, выясняется, что мышцы конечностей и даже мимические были в сильном напряжении. К облегчению мужчины организм приходит в норму после нескольких глотков чая, приготовленного из китайских фиников. Горячий напиток глубокого темно-бордового цвета разливается по организму, успокаивая нервы и давая жизненные силы для следующего дня. Г-ну Квону легче было выпить несколько чашек чая, чем несколько капель лекарств, выписанных когда-то его семейным врачом. Мужчина невольно вспоминает запах свежесваренного чая. Насыщенный сладкий аромат заставляет прикрыть его глаза. Но он вновь вздыхает и отворачивается от балюстрады, около которой стоял длительное время. — Думаю, тебе пора домой. Завтра мы должны хорошо провести день. После этих слов г-н Квон уходит в дом, а поклонившийся в след ему секретарь, провожает его усталым взглядом. На следующий день, с самого раннего утра, тучи всё же накрыли Сеул и, по заключению метеорологов, дождь должен был закончиться лишь поздно ночью. Но несмотря на погоду планы должны идти своим чередом. Из-за чего г-н Квон уже стоял возле здания колумбария с букетом свежих алых роз, защищая их от ливня под широким черным зонтом. Он окинул здание взглядомснизу вверх, после этого рядом с ним остановился Секретарь Юн и Ким ЧанУк. Второй держал в руках небольшой букет, так же защищаясь от дождя зонтом. — ЧонГук уже внутри, — в ответ мужчина лишь кивнул. Они понимали, что парню нужно было побыть наедине с родителями. Мужчины вошли в здание медленным и тихим шагом, в знак уважение усопших. ЧонГук стоял молча. Он говорил внутри — в душе. Смотрел в лица счастливых родителей на фото и время от времени моргал, сдерживая слезы. Это разговор наедине, и мы лишь можем стоять рядом с ним, не мешая его монологу. Мы лишь наблюдатели. Мы лишь можем стать неподалеку, опустить голову и помолиться за усопшего. Это всё, что мы можем сделать. Его разговор должен остаться между ними. А в ответ они будут улыбаться ему, говоря: «Сынок, будь сильным и не плачь, мы рядом с тобой… в твоем сердце, в твоей душе… в каждой клетке твоего тела…». ЧонГук закрывает глаза, произнося внутри последние молитвенные слова. Г-н Квон, а после него и ЧанУк кладут цветы рядом с букетом белых хризантем. Они встают рядом с парнем, соединяют ладони вместе и, закрыв глаза, молятся. Г-н Квон последним открывает глаза, ведь ему нужно было сообщить им, что он старается следить за их сыном, что им не нужно переживать за него. И он вновь пообещал им, что будет заботиться о нём так же, как и заботился при их жизни. — Твой отец был для нас как старший брат, — с улыбкой произносит ЧанУк. — А теперь мы для тебя старшие братья, ЧонГук, — мужчина обнимает парня за шею и притягивает к себе. — Ага, только вот один назойливо заботится, а второй появляется раз-два в год, — бурчит под нос парень, пытаясь освободиться от тисков мужчины. — Эй, кто тут назойливый, а? — Г-н Квон обиженно кидает слова в сторону парня и вновь оборачивается к фотографии. Другой, на которой были запечатлены молодые мужчины и покойный г-н Чон. — Мы ведь в большом долгу перед твоим отцом, да и ты нам не чужой… Эх, ладно, пошлите, выпьем любимое соджу хёна… — г-н Квон уходит первым, а за ним и остальные парни. ЧонГук на несколько секунд остался ещё. Взглянув на лица родителей, он глубоко кланяется и, выпрямившись, прощается с ними, уходя вслед за старшими братьями. Через несколько минут они садятся в машины и едут в знакомый им уже давно ресторанчик. Как только они уехали, на территорию колумбария въезжает другой автомобиль. Из него выходит женщина в облегающем черном платье, закрывающем её декольте и руки. Лицо было спрятано за такого же цвета шляпой. Мужчина, вышедший из машины первый, закрыл её от проливного дождя, параллельно защищая свой костюм другим зонтом. В руках же она сжимала букет белых лилий, запахом которых уже была наполнена кабина автомобиля. — Госпожа, вы уверены, что вас никто не заметит? А если они… — Они уже уехали, — отрезает спокойно женщина, как будто не замечая громкие звуки дождя. — Почему вы так уверены в этом? — Потому что все важные дела необходимо делать рано утром. — Ответив, она идёт в сторону входа, забрав из рук парня зонт, но резко останавливается, когда понимает, что секретарь идёт за ней. — Я справлюсь сама, ждите меня здесь. — Хорошо, — он кланяется, отпустив женщину одну. Медленно, стуча каблуками, она доходит до места упокоения двух людей. Женщина останавливается напротив и сразу же замечает три букета, лежащих рядом с ячейкой. В мыслях она уже пересчитала и поняла, кто здесь был. Подойдя поближе, женщина кладет букет и вновь встает на прежнее место. Взглянув на ту самую ячейку, где покоился прах близкого ей когда-то человека, в голове всплывают светлые воспоминания. А третья, последняя фотография, находящаяся там… на ней были запечатлены не меньше десяти человек, некоторые из которых были те, недавно пришедшие сюда люди, и конечно же, она сама. Замечается ею же и та самая семья, которой лишили ЁнШин. Женщина грустно вздыхает, склонив голову. Но взяв себя в руки, складывает ладони вместе и производит молитву в честь усопших, параллельно сообщая им всё то, что она так хотела рассказать. Она благодарит, и в тоже время, просит прощения. Она обещает и просит. Вновь благодарит, а после кланяется в знак уважения той, которую считала для себя идеалом и примером для подражания, когда была совсем юной девушкой. — Я стала совсем другой, Госпожа Чон. Я стала вашей противоположностью Слезы высушило время, а боль затупела. Но любовь и уважение живет вечно… в их сердцах навеки… — Госпожа О, — она сразу же узнает голос и поворачивается назад. — Господин Пак, — ЧиМин кланятся и параллельно подходит ближе к женщине. — Я встретил СонУ, так что не мог не поздороваться с тобой, — то ли соврав, то ли сказав правду, отвечает парень. Пак наклоняется к лежащим букетам и кладет свой сверху. — Почему ты один? Или же… — Не беспокойся, — спокойно произносит Пак. — Я уже третий год посещаю их один. Так как каждая наша встреча с ним оборачивается руганью, не хочу, чтобы это происходило перед родителями ЧонГука. — Ты… — произносит женщина, но замечает, как ЧиМин соединяет ладони и замолкает. Она поворачивается вновь к фотографиям и рассматривает когда-то ей знакомые лица. Через несколько минут Пак, глубоко поклонившись уважаемым им людям, выпрямляется и поворачивается к женщине. — Что я? — Ничего, — отрезает женщина, продолжая смотреть на фотографии. Это не остается незамеченным ЧиМином, и он решает тоже взглянуть. — Старые фотографии — Больше десяти лет прошло как никак… — парень резко замирает, замечая своё детское лицо на фотографии, а рядом с ним находилась до боли знакомая женщина. Молодое, белоснежное лицо молодой матери с сияющей улыбкой, ведь в руках она сжимала сокровенное счастье — своего девятилетнего сына. — Мама… — тихо произносит он, но женщина всё равно уловила это слово, посмотрев на его потерянный взгляд. Она переводит взгляд на ту самую фотографию, на которой было небольшое количество людей и находит ту счастливую женщину. — Она была очень красивой… Госпожа Пак отдала свою красоту и любовь своему единственному сыну… — произнося это спокойным голосом с небольшой гордостью за женщину на фото, она видит краем глаз, как ЧиМин опускает голову. Он слишком сильно скучает по ней. — Она ушла раньше родителей ЧонГука. Мне необходимо навестить Госпожу Пак и оказать ей достойное уважение и благодарность, — опустив голову, заканчивает женщина. Парень переключает своё внимание на неё. — Я забрал её прах из колумбария, — не отрывая своего взгляда сообщает ЧиМин. Госпожа О в ответ показывает ему свои удивленные глаза. Она знала, что после смерти матери ЧиМина её прах поместили в одну из ячеек колумбария, но в какой именно — не знала. — Когда я стал совершеннолетним, забрал её прах и захоронил. О месте захоронения знаю лишь я. — Ты не сообщил своего отцу?! — Немного повысив голос, спрашивает женщина, но сразу прикрывает рот ладонью. — Он почти сразу же узнал о том, что я сделал. Я никогда ему не скажу, где теперь покоится моя мать. Он не заслуживал её и не имел права распоряжаться её жизнью. — ЧиМин, — твердо произносит Госпожа О, не веря в слова стоящего рядом сына покойной Госпожи Пак. В ответ парень лишь громко вздыхает, опустив голову. — Думаю, ЧонГуку не понравится, что мы говорим о таком здесь, — произносит парень, посмотрев на совместное фото семьи Чон. — Нужно оказать достойное уважение его родителем, ведь они на какое-то время были и моими родителями. — Пак вновь встает прямо и кланяется, принося извинения за сказанные здесь грубые слова. Женщина наблюдает за парнем, но вскоре повторяет за ним, после чего оба уходят, оставив помещение тихим и с вьющимся запахом лилий. ЧиМин шёл впереди ЮДжин, то ускоряя шаг, то резко замедляясь, чтобы раскрыть зонт. И окончательно он остановился на ступеньках возле входа в колумбарий. Женщина замечает и тоже останавливается в нескольких шагах позади него, пытаясь разглядеть его лицо через ливень. — Знаешь, — парень оборачивается в её сторону, — сообщи мне, когда соберёшься посетить могилу моей матери. Я не был у неё после того, как захоронил, — на что женщина сильно удивилась, — люди отца следят за мной, так что я не мог посетить её могилу. Я тебе покажу, где находится моя мама, а ты мне расскажешь о своей дружбе с ней и какая она была… хорошо? — Заключает ЧиМин, показав на своём лице улыбку. Госпожа О же замечает, как его глаза заметно заблестели. — Хорошо, — кивнув, произносит женщина. Пак в ответ кивает и решает пойти в сторону своего автомобиля. — Знаешь, — резко, немного повысив голос, продолжила она, — та фотография, где ты сидишь на коленях своей матери. Фотография в честь дня рождения ЧонГука. Найди мне её копию и принеси… и я расскажу тебе всё, что знаю о каждом человеке на фото… — Но ты же отказывалась, сколько бы я не просил — Последний раз ты меня просил об этом, когда тебе было лет 16-17. Ты был не зрел и не готов. Я и сейчас не уверена, стоит ли тебе рассказывать всё, что я знаю. Твоя бы мать этого не хотела, но и без моей помощи ты когда-нибудь всё узнаешь. — Старшие всегда скрывают что-то от нас. — С серьезным лицом заключает парень. — Не приплетай сюда ЧонГука. Я ничего не знаю о смерти его родителей, как и о смерти твоих. — Госпожа О делает несколько шагов вперед, став напротив Пака. –Но ваши жизни так близко сплетены, что старшим становится страшно за вас, — она взглянула в его карие глаза, после чего продолжила свой путь до машины, где уже ждали её. — ЮДжин, — женщина уже почти доходит до автомобиля, как резко останавливается и оборачивается. — А ты расскажешь и о своей прошлой жизни? — Она захотела произнести в ответ то, как в нём течет кровь его отца, которого он так ненавидит — это то, что так ненавидел Пак ЧиМин — сравнение его с отцом. — Ты знаешь о ней больше, чем я сама, — отрезает ЮДжин и садится в автомобиль, отдав зонт мужчине. Секретарь Но кланяется Паку и следует за Госпожой О. Автомобиль покидает территорию колумбария. Пак ЧиМин несколько секунд проводит взглядом их машину, а после сам покидает это место.…
А дождь всё шел, то усиливаясь, то замедляясь, а после вновь начинался ливнем. Он капал, шел, лил, и даже падал… лишь одно он не делал — не переставал. За это время на улицах уже появились лужи и слякоть, а людей становилось всё меньше и меньше. Дождь закрыл город, как шторы окна, не позволяя человеку увидеть лучик света. В доме становилось прохладно, приходилось надевать тёплые вещи, а после выпить теплого чая. В конце всё заканчивалось желанием закутаться в одеяло и спрятаться от всего и всех. Но иногда всё было наоборот, настроение хоть и изменялось, но до конца не доходило — всё заканчивалось лишь теплым чаем. И сейчас, после чашки согревающего напитка, ребята собрались в гостиной, куда ЁнШин пришла последней: — А где остальные? — Удивленно произносит она, замечая, что некоторых парней не хватает в гостиной. — Мы что, начнем без них? — Думаю, что сегодня будет лучше ничего не начинать, а просто отдохнуть. — Девушка продолжает не понимать происходящее и просто смотрит на НамДжуна. — Сегодня день смерти родителей ЧонГука, — осторожно произносит Ви, боясь, что за эти слова он может получить. Девушка в миг меняется в лице, вспоминая своих родителей. — ЧонГук уехал ещё засветло, а ЧиМин недавно — Они же вроде близки, почему тогда не вместе поехали? — ЧиМин рассказывал, что ЧонГук навещает родителей или один, или со своим опекуном. А ЧиМин обычно ездил туда со своим отцом. — ЁнШин лишь кивает в ответ, тем самым показывая, что всё понимает. Но в мыслях уже стоял не ЧонГук и его родители, а собственные грустные воспоминания. Ребята вновь разошлись кто куда, ЁнШин же решила прогуляться. Пройдя территорию вокруг дома вдоль и поперек, она вспоминает о бабушке БаоМин. Быстрым шагом девушка входит в дом и преодолевает расстояние от двери до кухни. Найдя первый попавшийся пакет, она накидывает туда продукты питания, которые только были перед глазами. Эту всю картину застает Ви: — ЁнШин, что ты делаешь? — Ви, я пойду к бабушке БаоМин — Что? Тебе же нельзя так далеко уходить, а если НамДжун узнает? — Не узнает, — собрав пакет, она подходит к парню и кладет на его плечо свою руку. — Только ты знаешь, куда я пошла. Если будут искать, говори, что сплю или занята чтением книги. Просто что-нибудь придумай, пожалуйста — Хорошо, только будь осторожнее, ладно? — Конечно, — ЁнШин хлопает его по плечу и убегает быстро из дома, пока кто-то из старших не заметил её. Она быстро преодолевает дорогу, по которой когда-то заблудилась. Выйдя вновь на небольшое поле, девушка видит домик и быстрым шагом спешит в его сторону. Пожилая женщина в это время сидела в своем старом, потёршемся кресле. Она смотрела на фотографии, стоящие на той самой полке, на которых когда-то ЁнШин увидела маленького ЧонГука. Время от времени женщина грустно вздыхала, осознавая, что слезы давно пересохли и осталась лишь тяжесть в груди. Она резко вздрагивает, когда слышит стуки в дверь, на что Арчи подскакивает и начинает лаять, защищая свою пожилую хозяйку. — Тише-тише, Арчи… кто там? — Медленно подходя к двери, произносит бабушка. — Это я, бабушка БаоМин! Я — ЁнШин! — Громко произносит девушка, преодолевая накатившуюся одышку. — ЁнШин! — Радостно произносит женщина, сразу же открыв дверь. — Проходи, дорогая! Запыхавшаяся ЁнШин входит в дом, уже попутно снимая обувь. При появлении девушки женщина лишь подбадривается и сразу же начинает узнавать, что за пакет она держит в руках. Через некоторое время они сидели, разговаривая и попивая травяной чай, запах которого успокаивал собаку, и она вновь ложилась возле своей хозяйки, закрывая глаза, но всё ещё находясь в готовности защитить пожилую женщину. — Зачем ты столько принесла? Ко мне только недавно приходил молодой мальчик и приносил пакет продуктов… — девушка не удивляется её словам, вспоминая, что недавно к ней должен был прийти Ви. — Просто сейчас такое время, когда мы не всегда можем вас навестить, — попивая горячий напиток, произносит девушка. — Так вы неединственные, кто приходит ко мне — Что? — Удивлённо и настороженно, спрашивает ЁнШин. — Бабушка, а кто к вам ещё приходит? — Раз в неделю ко мне приходит один и тот же мужчина с врачом. Говорит, что он от ЧонГука, — радостно произносит женщина. — Нет, они говорят, что они от Господина Чона. Я сначала не поняла и переспросила, но потом на душе возникло такое чувство гордости за моего ЧонГуки, — продолжая улыбаться, рассказывает бабушка, положив руку на грудь. — Значит, сам ЧонГук ещё к вам не приходил? — Он же занят. Я знаю, что когда у него будут свободные дни, он приедет ко мне, — в глазах пожилой женщины горела надежда, настолько сильная, что ЁнШин не могла и произнести слово о том, что ЧонГук живет совсем рядом. — Да, он обязательно к вам приедет, а пока навещать вас буду я, — с улыбкой отвечает девушка, скрывая за ней тяжелую для бабушки правду. Они улыбались друг другу, пока ЁнШин не увидела вновь те фотографии. — Родители ЧонГука… — не в силах сказать эти слова, она затихла. — Сегодня прошло ровно 10 лет с их смерти, — грустно произносит женщина, опустив голову. — Простите, что спрашиваю, но как они умерли… — Они погибли при странных обстоятельствах. За неделю до случившегося родители ЧонГука подарили мне поездку в пансионат возле моря. Как раз после дня рождения ЧонГука, сказав, что это их благодарность за то время, пока я заботилась об их сыне, — огорченно произносит она, а ЁнШин понимает — Бабушка БаоМин чувствует некую вину. — Никогда не покидала их дом на такое продолжительное время. Вернулась я уже к похоронам. ЧонГук… мой милый мальчик, — на глазах женщины начинают собираться слёзы. ЁнШин ставит чашку на стол и падает на колени рядом с ней. — Не нужно, не продолжайте, — она начинает всхлипывать, отчего берет бабушку на руку. — Полиция сказала, что господин и госпожа Чон стали жертвами психически-больного человека. Он вошёл в их дом… и убил Господина Чона, — в слезах произносит женщина, — сказали, что Госпожа пыталась убежать с ЧонГуком… но ради безопасности мальчика территория дома была окружена забором… она приказала мальчику бежать, а сама защитила его… — ЁнШин не в силах слушать это, обняла бабушку. — Господи, что же пережил ЧонГук, — по щекам девушки скатываются слезы, понимая насколько сильную боль может испытывать сердце этого парня, душа раскалывалась на куски. — Бедного мальчика нашли без сознания, возле тела собственной матери, — разрываясь от боли в душе, произносит женщина. Сколько бы лет не прошло с того времени, хоть десять, хоть пятьдесят… она всю жизнь будет винить себя, что не осталась тогда с ними. Несмотря на все обстоятельства женщина чувствовала большую вину перед этим маленьким мальчиком на фотографии. — Ах, ЁнШин… — тяжело произносит бабушка, отчего ЁнШин отпрянула от неё. Понимая, что женщине стало плохо, она бежит за водой. Арчи, почувствовав положение старушки, начинает громко лаять, прося помочь и моля хозяйку прийти в себя. — Где ваши таблетки? — На столике, возле кровати, — тяжело произносит женщина. — Две таблетки… — ЁнШин достаёт из пузырька две маленькие таблетки и помогает бабушке принять их. После чего помогает ей лечь в постель. Арчи же кладет свою мордашку рядом с рукой женщины, ожидая, пока та погладит её и даст понять, что ей стало лучше. Через некоторое время она так и сделала. — Извините, что заставила вас вспомнить об этом… может мы вызовем врача? — Не нужно, со мной часто такое бывает. Врач, который меня навещал, сказал, что у меня проблемы с сердцем, — тяжело и отрывисто произносит бабушка. — Тогда вам необходимо лечь в больницу для полного обследования. Давайте я поговорю с ЧонГуком! — ЁнШин обхватывает обеими ладонями руку старушки, в надежде, что та согласится. — Нет, не нужно, — с улыбкой произносит она, накрывая руки девушки свободной ладонью. — Я уже прожила свою жизнь. Я даже пережила людей, которых считала своими детьми, — на уголках её глаз вновь выступают слёзы, — и не хочу пережить ещё и внука… — Не нужно так говорить, — горько произносит девушка, не в силах думать о смерти. — Давайте переведем тему, вы только начали приходить в себя — Я вспоминаю их каждый день после того дня. Когда тебя нет, разговариваю о них с Арчи, — на что собака начинает грустно скулить. — Мой муж покинул меня, когда мне ещё не исполнилось и сорока. Повторно выйти замуж я не захотела, слишком сильно любила его. — С улыбкой произносит БаоМин. — А после пришла в дом Чон, когда ещё главой дома был покойный дедушка ЧонГука. Я была тем самым свидетелем рождения новой семьи Чон и рождения нового члена семьи. — Светлые воспоминания приносят и хорошее настроение; на лице бабушки вновь возникла улыбка. — Я помню каждый шрам на теле ЧонГука. Может ты и не замечала, но у него есть шрам на левой щеке, — не переставая улыбаться, рассказывает женщина. ЁнШин удивляется её словам и ненадолго задумывается, пытаясь вспомнить. — Он её получил, когда пытался доказать брату, что он сильнее. Они подрались, — БаоМин слегка засмеялась, вспомнив тот самый момент, когда она, переполненная сильным волнением, пыталась оттянуть друг от друга двух мальчиков, пока не появился их отец. — А потом он несколько дней плакал, называя себя уродом и виня во всем брата. Но как сейчас помню, как Госпожа Чон взяла его лицо в охапку, поцеловала и сказала, что он прекрасен даже с милым шрамом на лице. — На лице ЁнШин возникла улыбка от представления маленького непослушного Чон ЧонГука. — Потом он несколько недель бегал и кричал, что он красивее брата… — девушка издает усмешку. — Так у ЧонГука есть старший брат? — Да, но перед смертью родители его отправили учиться в Америку. Последний раз он был в Кореетолько на похоронах. После чего мне сообщили, что он намерен остаться жить в Америке. — ЧонГук не рассказывал про брата… — Думаю, у них тяжелые отношения. Они оба потеряли родителей, и когда маленький ЧонГук ждал поддержки от старшего брата… тот решил, что ему необходимо побыть наедине и уехал в Америку, оставив младшего на опекунов. Может они, конечно, уже виделись… я не знаю… — устало произносит бабушка. — Вам нужно немного отдохнуть. Поспите, а я пока посижу неподалеку… Женщина не ответив, засыпает на глазах девушки. Для неё такие дни — это особенный стресс, который тяжело перенести с больным сердцем. Пока старушка набиралась сил, ЁнШин решила прогуляться внутри дома и за его пределами. Она вновь просмотрела старые фотографии. А после того, как обошла дом снаружи, поняла, что бабушку в скором времени нужно перевезти в нормальное место со всеми необходимыми коммуникациями. Осталось это лишь обсудить с ЧонГуком. Уже ближе к вечеру, когда бабушке БаоМин стало лучше, девушка пошла домой. И лишь по пути вспомнила про парней, которые могли уже устроить допрос Ви и ЧиМину. Но каково было удивление девушки, когда она вошла в дом и сразу же столкнулась с НамДжуном, который сказав лишь: «А, ты пришла?», пошел дальше по своим делам. ЁнШин сильно удивляется и проходит на кухню, где Джин спокойно мыл посуду. — О, пришла? Будешь ужинать? — Она наблюдает, как Джин моет посуду, после чего удивленно поднимает на него голову. — Нет, спасибо… а вы меня не потеряли? — С чего бы это? — Переспрашивает её мужчина. — Ви нам сказал, что ты ушла к бабушке той. Так как мы её уже проверили, у нас нет страха отпускать тебя к ней. — Понятно, — настороженно произносит она. — Ну тогда я пошла в комнату? — Взглянув на парня последний раз, спрашивает девушка. — Конечно, иди… ЁнШин тяжело плетется по лестнице на свой этаж. Поднявшись с последней ступени, она устало осматривает этаж, на котором были всего лишь две комнаты: одна её, другая вечно запертая. Девушка подходит к двери своей комнаты и, обхватив ручку пальцами, она на миг замирает. Поддавшись какому-то странному чувству, поворачивается назад и видит, что дверь противоположной к ней комнаты была приоткрыта. ЁнШин делает несколько шагов в её сторону, и останавливается на расстоянии одного метра. Переведя взгляд на лестницу и притихнув, понимает, что никого поблизости нет. Она несколько секунд смотрит на приоткрытую дверную щель, и когда интерес пересиливает её совесть, преодолевает тот самый метр. Немного прикусив нижнею губу, ЁнШин открывает дверь. Перед ней предстает небольшая запыленная мансарда, в два раза меньше комнаты девушки. Помещение освещало лишь тусклый свет уличного фонаря, который еле просачивался через запыленное окно. Вся комната была заставлена картонными коробками. ЁнШин подходит к первой стопке коробок и осторожно без шума открывает их. Разнообразные вещи, некоторых из них сломанные; не раз зажжённые свечи и забытая фоторамка. Девушка решает взглянуть поближе на последнюю вещь и берет её в руки. По каким-то причинам стекло фоторамки было разбито, но лица на фотографии ЁнШин сразу же узнает — господин и госпожа Чон и два их родных сына. ЧонГук был таким же, какой и на фотографиях на камине бабушки БаоМин… маленький и счастливый мальчик. На лице девушки появляется грустная улыбка, ведь чувство, что данной семьи уже не существует, отдавалось ей знакомой болью возле сердца — её семью тоже не вернуть. Она начинала понимать, что личные трагедии изменили их как внутренне, так и снаружи. «Как бы ты не старалась, ты не сможешь понять нас. И не думай, что наши страдания и боль одинаковы…» — всплывают последние слова ЧиМина о ЧонГуке. Мысли девушки прерываются звуком шороха коробок. Она понимает, что не одна здесь. Осторожно выйдя из-за «стеллажа» коробок, видит, что с другой стороны сидит на полу пьяный ЧонГук, держа в руке бутылку. — ЧонГук… — тихо пришёптывает ЁнШин. Он поднимает на неё свои усталые глаза, — ты здесь? — На вопрос парень просто тяжело усмехается. — Садись. — Отрезает он, положив руку рядом с собой, показывая на место, куда она должна сесть. ЁнШин, ни о чем не задумываясь, садится рядом с парнем, параллельно наблюдая за его поведением. — Пей. — Вновь отрезает он с ноткой принуждения и протягивает бутылку, из которой уже похоже выпил достойное количество алкоголя. Девушка осторожно берёт бутылку, смотря в его затуманенные глаза. Сразу же замечает, что алкоголя осталось мало, а посмотрев на бутылку, понимает — содержимым являлось вино. — Почему ты здесь? — Осторожно спрашивает она, но видит грозный взгляд. Он ждал своей очереди. ЁнШин сглатывает и прикасается губами к горлышку бутылки. — «И как пить вино с горла?..» — Она делает глоток и сразу же отрывается от бутылки. Это слишком для неё, которой редко берет в руки алкоголь. — Айщ, — бурчит ЧонГук, смотря, как ЁнШин закрывает рот тыльной стороной ладони. — Лучше бы меня Джин увидел… Он хотя бы пить умеет… — Я просто не пью… — А тогда выпила столько, что даже была не против полежать со мной в одной кровати, — усмехается ЧонГук, а девушка вспыхивает от смущения и возмущения. — Это не так! — Сразу же отвечает она. — Не кричи, не хочу, чтобы кто-то ещё сюда пришёл… — спокойно произносит он, смотря на комнату. ЁнШин повторяет за ним; всё заставлено коробками, что даже не видно стен. — А что в этих коробках? — Зачем спрашиваешь, если и так знаешь? — «Видел, что я делала?..». — Сначала всё узнала от бабушки, потом ЧиМина заставила рассказать всё… — Что? — ЁнШин понимает, что ЧонГук узнал о её любопытности. — Он мне ничего толкового не рассказал. Сказал лишь, что ты можешь его убить за то, что он расскажет о тебе, — бурчит под нос девушка. ЧонГук усмехается и после сделанного глотка, протягивает ей вновь бутылку. — Допивай, а то слишком громкая, — на этот раз, она без вопросов берёт бутылку и допивает содержимое. В голову окончательно ударяет алкоголь, и девушка это понимает, когда лицо начинает гореть. — Чей секрет правдив? — Спокойно произносит ЁнШин. ЧонГук поворачивается к ней лицом, и она отвечает ему тем же. — Что на самом деле случилось с твоими родителями? — С комом в горле спрашивает она, уже понимая, что потом будет сильно себя ругать за бестактность. — Зачем тебе это? — У неё не было ответа на это вопрос, на что она просто опускает голову. ЧонГук так же отворачивается и продолжает смотреть на коробки. — Ты же знаешь, что моих родителей тоже нет на этом свете? — Спокойно произносит ЁнШин, посмотрев вперед себя — на потрепанную временем и покрытую метровой пылью помятую коробку. — Они погибли при пожаре… наш дом сгорел дотла… я каким-то непонятным чудом выжила… больше ничего не знаю. Так что, я тебе завидую, — ЧонГук с недопониманием взглянул на девушку. — Ты хотя бы знаешь, как погибли твои родители, — по щекам девушки внезапно скатываются слёзы. — Ах, — она быстро подтирает их и натягивает улыбку. — Прости, что-то я совсем стала бестактной. В такой день нагружаю тебя… — Я сам до конца не знаю, как они погибли. — Не отрывая взгляда от девушки, произносит Чон. — ЧиМин знает то, что знают все — итог расследования полиции. Я же и узкий круг лиц знает другую версию. Версия полиции — история подкупных следователя и прокурора. — Но это… — Незаконно? Вспомни, где ты сейчас? В таком же мире и жила моя семья. А полиция не любит в таком разбираться. Закрыть тихо дело — их единственный выход. — Это ужасно… — пришёптывает девушка, не найдя слов поддержки. — Неужели не нашли поджигателя? — ЧонГук прерывает молчание своим вопросом. Он ожидает от неё что-то услышать. Девушка же не удивляется и просто качает медленно головой. — Нет. Чувствую некую вину перед родителями… — Они не винят нас. — Отрывает парень, отведя глаза от её лица. Рядом с ним слышится томный вздох, ипосле этого девушка запускает руки в волосы. — У меня всё чаще возникает чувство, что я чего-то не знаю. И это чувство становится всё сильнее и сильнее, как будто это книга в несколько томов. — И сейчас ей захотелось чем-то запить вновь возникшее ощущение страха. ЁнШин резко ощущает на своём плече тяжелую руку парня. Она поднимает на него свои затуманенные глаза. — Это нормально–ощущать это чувство при таких обстоятельствах. Не волнуйся насчет этого так сильно. — ЁнШин раскрывает глаза шире на его слова и на несколько секунд замирает, но быстро приходит в себя. — Похоже, мы перебрали, — фальшиво посмеиваясь, произносит девушка. ЧонГук всё понимает и просто встает на ноги. — Пошли. Мне пора спать, — отрезает он и выводит ЁнШин из комнаты. Поняв, что ей хватило несколько глотков опьянеть, ЧонГук помогает дойти до кровати. ЁнШин падает на кровать и немного пошевелившись, ложиться поудобнее. Парень, молча наблюдая за этим, укрывает её. Параллельно замечая, что она уже тихо посапывала в подушку. На несколько секунд он задерживает взгляд на ней, наблюдая как свет с улицы тускло падал на одеяло, которое укрывало ЁнШин. ЧонГук молча уходит, плотно закрывая за собой дверь. Вернувшись к двери противоположной комнаты, он молча закрывает её, забыв забрать оттуда бутылку красного вина. И не оборачиваясь, уходит с этажа в направлении своей спальни..
ЧонГук не торопясь заходит в комнату, в голове держа мысли, а в душе тяжёлые чувства. Он подходит к столу и достает из ящика папку. Не спеша открывает её, уже зная, что в ней лежало несколько фотографий. Парень откладывает их на стол и глазами ищет слова, которые стояли долго в его мыслях. «Причина смерти: огнестрельное ранение в область грудной клетки» — ЧонГук ищет следующие слова. «Причина смерти: огнестрельное ранение в область грудной клетки» — брови парня начинают хмуриться, а на душе становилось паршиво. «После чего тела были частично ОБГАРЕНЫ.» — ЧонГук сглатывает, пытаясь перебить рвотный рефлекс. Опустив веки, парень закрывает папку и кидает её на стол рядом с фотографиями. Он приоткрывает глаза и смотрит на лица, после чего берёт снимки в руки. В душе возникают знакомые чувства, которые он так недавно испытывал при посещения колумбария. Перелистнув, замечает, что на фото запечатлена вся родословная. И он узнает лишь лицо девушки и, возможно, её родителей. Но только лишь одна фотография его волновала сильнее. На ней было изображено слишком много знакомых для него людей, одним из которых был Господин Квон.