Это не любовь...

Каждый день, как только на улице наступала ночь, и Винчестеры без сил  вырубались в своих комнатах, у окна в комнате Дина появлялся Кастиэль. Он с неизменной регулярностью посещал старшего Винчестера и наблюдал за его недолгим сном. Недолгим он был потому, что работы было много, хоть Апокалипсис давно миновал. Что же тогда он делает здесь? Что влечет его сюда,  к этому странному человеку? Дружба? Привязанность? Любовь..?  — Это не любовь... — убеждал себя ангел на протяжении уже нескольких месяцев, что он следит за братьями, не позволяя им знать о его присутствии. Почему-то Кастиэль не хотел показываться своим друзьям на глаза, даже когда те просили. Когда он был им нужен, он всегда был рядом, незримо прикрывая их со спины своими крыльями, поднимая странный ветер, который не заметить мог только слепой. Эти редкие, но мощные потоки воздуха из ниоткуда вначале озадачили братьев, но вскоре они благополучно решили свести все на усталость и адреналин.  Он становился видимым лишь ночью, когда был уверен, что его никто не увидит. Но если даже и увидит, то это будет для ангела только приятным событием... Ведь как бы ему хотелось поймать на себе взгляд зеленых глаз, немного слипшихся после сна, и услышать хрипловатое и до боли в груди привычное: "Кас...?"  — Это не любовь... — вновь напоминал себе Кастиэль и грустно вздыхал, понимая всю драматичность ситуации. Простояв у окна почти всю ночь, ангел неуверенно подошел к спящему и, присев на край кровати рядом с ним, осторожно коснулся его лица. Во сне Дин поморщился и мотнул головой. Движение со стороны Кастиэля повторилось, и через секунду к его горлу был приставлен серебряный нож. В ту же секунду в глазах Дина блестнул шок, и заплясали радостные огоньки от увиденного. Кас... Его ангел здесь, рядом.   — О Боже... — только и смог вымолвить Дин, прежде чем выронить нож и, крепко обняв Кастиэля, прижать его к себе.  — Здравствуй, Дин... — с неким облегчением в голосе произнес тот и обнял человека в ответ. По телу мгновенно разлился какой-то жар, и пульс намного участился. Сердце бухало в районе живота, и горячее дыхание Дина обжигало кожу... — Кас... тиэль... — выжал из себя Винчестер и, прижав ангела к себе еще сильнее, уткнулся носом в его шею.  — Где ты шлялся?.. Знаешь, я тут на стену лез, пока тебя не было! — Я не шлялся. Да, знаю. Дин, я всегда был рядом. Каждый день стоял за твоей спиной, наблюдал, и... понял кое-что важное... — одна рука ангела провела по спине человека, а другая повернула его голову так, чтобы были видны зеленые глаза охотника. В них он увидел счастливые огоньки и нежность, которая лилась невидимым светом, что простой человек увидеть не способен. — Это не любовь, — грустно нахмурившись, прошептал Кас, вглядываясь в душу человека через его глаза. На это Дин отреагировал не сразу. Он четко услышал, что сказал пернатый, но все-таки выпрямился и переспросил: — Не любовь? Что ты имеешь в виду, Кас? — Я не вижу в твоей душе любви... Разочарованно поджав губы, Кастиэль отвел взгляд. Винчестер отодвинулся и непонимающе всмотрелся в его лицо. Синева печальных и уставших от разочарования глаз тихонько гасла. В груди охотника появилось неутолимое желание во что бы то ни стало, не дать ей исчезнуть навсегда. — Кас, что ты подразумеваешь под словом любовь? — тихо спросил он. — Любовь, это чувство, которое заставляет заботиться, оберегать того, кто тебе дорог, — процитировал Кастиэль и услышал смешок. Взглянув на человека, он увидел, как тот улыбается, смотря на него ласковым и будто почти родным взглядом, который он так любил, но так редко видел. — Да, а еще...? — Проявление любви — терпение, Дин. Как пример, ты можешь меня бить, разбивать мои губы в кровь... Ты можешь найти мой дом — Рай и сжечь его до тла, дабы проверить, буду ли я любить тебя. И я по-прежнему буду любить, Дин... Буду, — синие глаза улыбались чему-то неведомому. Этого ангел скрыть не смог, ведь в груди разливалось такое тепло и такое приятное покалывающее чувство, от которого радость сама по себе появлялась внутри. — Да, ты прав, но делать я этого не стану, — Дин провел руками по волосам и опустил ладони на неизменный бежевый тренч. - Я выражу любовь по-другому, — произнес он и, притянув ангела к себе за грудки, коснулся губами его губ, жадно приоткрывая его рот своим языком, проникая вглубь. Ощущение для Кастиэля было новым и приятным, поэтому он не стал противиться и поддался попытке охотника скинуть плащ на пол. Немного погодя, Дин отстранился, тяжело дыша, посмотрел в синие глазища ангела и увидел, что веки того медленно не спеша открываются, а губы, слегка розоватые от жадных поцелуев, так и остались немного приоткрытыми в ожидании очередной порции удовольствия. Внезапно, рука Кастиэля легла на грудь Винчестера, и, повалив того на кровать, ангел заглянул в его глаза. В них читалось удивление и открытие чего-то нового... и приятного. — Я так странно себя чувствую... Сердце так бьется... Слышишь?.. В унисон с твоим... — совсем тихо пролепетал пернатый и широко улыбнулся. На лице не осталось прежней строгости и непонимания. Радость. Была лишь светлая радость, как у ребенка, которому купили леденец на палочке. — Твои глаза изменились, Дин, — Кас немного прищурился и покраснел. — Ты... Счастлив... Это... — Да, Кас, это и есть любовь. Дин неуверенно провел пальцами по скуле голубоглазого мужчины, от взгляда которого, порой, хотелось съежиться и спрятаться, а иногда кинуться на шею и целовать.  Долго и страстно. Что он и сделал, не позволив скромному посланнику Небес отвлечься или отвести взгляд. Это и была любовь.  То,  что происходило между ними, можно было бы назвать либо безумием, либо чудом. А ведь любовь — это и есть маленькое безумное чудо, которое помогает выжить на этой жесткой, как половицы старой гостиницы, земле.