Я никогда не любил темноту. В темноте оживают все мои страхи. А чувствовать себя трусом я не люблю.
Проявления страха — это и есть трусость. Хоть я и омега и нам свойственны такие особенности характера, но в первую очередь я парень. А парень должен быть сильным и бесстрашным. Да, я парень, но, чёрт возьми, как это сложно держать спокойное, даже весёлое выражение лица, если внутри ты весь дрожишь от страха, словно маленький котёнок на холоде.
Я всегда влипаю в неприятности. Но, для начала вы должны знать, что находимся мы в школе, нас попросили отнести некоторые вещи в подвал. А так как мы после занятий были на тренировке по баскетболу, то стали убирать эти вещи после нее. А это в девять часов вечера. На дворе вовсю лютует зима. В такое время уже давно темно. Вообще, когда наступает вечер, мне не по себе становится, а тут ещё в подвал идти нужно.
Мы уже почти все вещи перенесли, осталась последняя коробка, чтобы она сгорела. Как раз, когда мы её заносили в подвал, дверь каким-то образом захлопнулась. Да ладно, это не страшно, я же не клаустрофобией страдаю, а боязнью темноты. Вот если бы я был один, может быть меня бы эта ситуация напрягла. Но так как рядом со мной лучший друг, почти брат, то это даже весело. Наверное, стоит сказать, что я в этого самого «почти брата» влюблен ещё с начальной школы, просто я ему в этом не признался. А все из-за того, что он омег не то, что на дух не переносит, он их презирает. «Они только и могут, что раздвигать ноги перед первым встречным альфой. С ними нереально общаться, а только сексом заниматься, и то не со всеми» — вот так он характеризует омег. «А как он тогда общается со мной?» — спросите вы. А вам отвечу. Как? Да легко. Он и не догадывается, что я омега. Для него я бета.
А знаете, как иногда хочется, чтобы он услышал мой запах. И что тогда? Конец? Конец всему. Конец дружбе, конец моей жизни, потому что без него я не смогу. Он никогда не верил в истинные связи, поэтому его не остановит даже то, что мы являемся истинной парой.
Наверное, невежливо начинать рассказ, не познакомившись. Поэтому, для начала давайте познакомимся.
Меня зовут Намикадзе Наруто, мне семнадцать лет, ученик второго класса высшей школы. Да, я являюсь омегой, но для всех я бета. Но, долгое время я действительно считался бетой. У меня до шестнадцати лет напрочь отсутствовал запах и течки. А потом, в один прекрасный момент: получите распишитесь. Вот я и решил оставаться бетой и дальше. Во-первых, я привык, а, во-вторых, это Саске.
Хотя многие мне не верят и виной этому моя внешность. Которая просто кричит о том, что я омега. Сами посудите: блондин с короткими волосами, которые находятся вечном беспорядке. Большие голубые глаза и маленький курносый носик, да ещё эти полоски-шрамики по три на каждой щёке, которые меня только красят. Также, масла в огонь подливают мои губы, они слегка пухленькие, словно созданы для поцелуев. Вот и скажите мне, какая из меня бета? Но отсутствие запаха подтверждает это.
Знали бы вы, как мне сложно добиваться этого. Если поначалу достаточно было различных дезиков для скрытия запаха, то немного позже их было мало. После второй течки, когда цикл устаканился, запах стал таким сильным, я побаивался, что меня разоблачат. Но однажды я наткнулся на один сайт в Интернете, на котором предлагали купить таблетки, которые подавляют запах. Как и у всех лекарств у них были побочные эффекты. Такие как: головокружение, тошнота, слабость, а самое серьёзное — бесплодие, также было упомянуто, что не исключались летальные исходы. Я сразу купил их. Что мне какие-то там головокружения и боли? Я баскетболист мне не привыкать к боли. А отсутствие детей… Есть же много брошенных малышей, и их всегда можно усыновить.
Что-то я отвлекся. Рост мой среднестатистический: сто семьдесят сантиметров. Так как я занимаюсь спортом, то фигура у меня подтянута, слегка накачанные мышцы. Одеваюсь всегда ярко. Сегодня, например, на мне надеты ярко-голубые джинсы с заниженной талией, с потертостями, оранжевая рубашка, а под ней белая майка.
А теперь давайте я вас познакомлю со вторым действующим лицом, со своим другом.
Зовут его Учиха Саске, восемнадцать лет, мой одноклассник. Брюнет с короткими волосами на затылке, которые постоянно топорщатся, и длинными прядями спереди, которые достают практически до плеч. Глубокие чёрные глаза, словно ночное небо. Мраморная кожа, изящные черты лица. Высокий (сто девяносто сантиметров), фигура накачанная, отчётливо видно мышцы. И да, как вы уже догадались, он стопроцентный альфа. А запах у него, ммм, закачаешься. Коньяк с легким шлейфом цитрусового аромата.
В общем, не парень, а мечта. Но есть у него весомый недостаток. Он высокомерный индюк. Но только не со мной. Со мной он обычный весёлый парень, который может и подъебать, и пошутить, и подурачится. А в обществе он высокомерная задница, с надменным взглядом, который может одним взглядом дырку прожечь. И ещё один нюанс, который до безумия бесит меня. За ним бегает чуть не вся школа, и омеги, и беты на него ведрами вешаются. А он хоть и не спит с каждой омегой, но партнёры у него есть (только для секса, ведь, по его словам, омеги именно для этого созданы). И не один, он их меняет регулярно, раз в две недели, система мать твою. Хотя эта система дала сбой. Наверное, где-то год он уже не спит ни с кем. И сколько раз я у него не спрашивал, он не отвечает, а только мастерски переводит тему.
Вернёмся в ситуацию, в какой мы оказались. Но для начала, я думаю, неплохо бы вам узнать, почему я боюсь темноты и ночи в целом. Всему вина не боязнь, что меня монстр утащит или что-то похожее, а страх воспоминаний. Да-да, именно страх воспоминаний. Каждую ночь я вспоминаю один день, который был 12 лет назад. Мне тогда 5 лет было, я с родителями играл в прятки и запрятался в шкафу, но дверь оставил приоткрытой, чтобы видеть, как меня ищут. Но то, что я увидел, стало причиной боязни темноты, да и ночи тоже. А увидел я мужчину, который вышел с темноты и убил моих родителей у меня на глазах. Я видел как он ножом перерезает горло сначала папе, а потом и маме. Он улыбнулся и языком провел по ножу, слизывая кровь.
Много крови, весь пол был в их крови. Мои любимые родители лежали в луже крови, а их глаза были пусты. Но, перед смертью, я видел как мама прошептала смотря в мою сторону: «Сынок, сиди там».
После этого тот человек задорно засмеялся и выключил свет во всех комнатах, закрыл все окна и ушёл. Я провёл в темноте, рядом с трупами родителей двое суток, и все это время в доме была непроглядная тьма. У меня с наступлением темноты до сих пор в голове звучит его смех. Мне постоянно кажется, что вот сейчас из тени выйдет он и я снова услышу этот противный смех и увижу его улыбку. Все это и стало причиной боязни темноты. Я боюсь, что все это повторится.
Но, нам пора возвращаться в настоящее. Я с Учихой оказался закрыт в подвале. Нет, вы не думайте, я не стану течь или заикаться от того, что оказался в одной комнате с обожаемым альфой. Мы с ним только лучшие друзья.
Поначалу все было хорошо, ну захлопнулась дверь, ну и подумаешь. Мы с ним говорили, прикалывались друг над другом, даже шуточно побились. Но когда мы просто сидели и говорили, неожиданно погас свет. А вот это уже нехорошо. Да нет, это просто КАРАУЛ.
Значит, сидели мы говорили, о том о сем, как бах и вырубился свет. И сразу в мою блондинистую голову закрались воспоминания. Вот я маленький сижу в шкафу, а на полу лежат окровавленные трупы родителей, а тот человек смеется, так весело, словно только что услышал анекдот. Страх начал наполнять мою душу. Главное, чтобы этот страх не отразился на лице. Спокойно Наруто, все хорошо, ты не один, здесь Саске. Угу, легко сказать, но сложно сделать. Неожиданно свет снова появился.
— Наруто, что с тобой? — Услышал я вопрос от своего друга, который был задан с беспокойством.
— Все н-нормально, — заикаясь, произнёс я.
— Конечно, нормально, да ты сейчас бледнее чем я, так что не трынди и говори как есть.
— Саске, все хорошо, просто… Да нет, все нормально.
— Ты боишься темноты?
— С чего ты взял?
— Наруто, я твой лучший друг с 6 лет, я тебя как облупленного знаю. Думаешь, так не заметно, что ты меняешься, когда настаёт вечер или когда темно? Твоя улыбка становится фальшивой, а глаза полны страха. Может кому-то и не понять. Но никак не мне. Почему ты боишься темноты? — ну да, и как я мог подумать, что мне удастся его обмануть, он, действительно, всегда замечал малейшие изменения во мне.
— И давно ты это понял?
— Буквально через год нашей дружбы. Ответь на мой вопрос.
— Моих родителей убил человек, который появился из темноты, и я просидел рядом с мёртвыми родителями, в сплошной темноте двое суток. И теперь эти воспоминания всегда всплывают, когда вокруг меня темнота, — от воспоминаний у меня выступили слёзы на глазах, и я задрожал. И снова свет погас. Я всхлипнул, из-за того, что не смог сдержать слез.
— Наруто, — раздался голос Саске, он ухватил меня за руку и прижал к себе. Я сразу уткнулся носом в его шею и вдохнул его запах, который всегда меня успокаивал, — не бойся, ты не один, я рядом, — говорил брюнет и успокаивающее гладил меня по спине. А другой рукой зарылся в мои волосы, — всегда буду рядом, — чуть позже и шёпотом добавил он.
— Что? — если он шутит, то очень неудачно.
— А то, что слышал, я всегда буду рядом, никогда не брошу и не предам.
— Но зачем, тебе какая-то бета, если миллионы омег у твоих ног? — и тут он посмотрел на меня и я понял, что пропал.
— Помнишь, я говорил, что знаю тебя как облупленного? — в ответ я только кивнул, — и ты думаешь, твои таблетки, что ты принимаешь скрыли от меня твой запах? Да, по тебе и так видно, что из тебя такая же бета, как из меня омега…- договорить я ему не дал.
— Саске, что ты несёшь? Я бета, слышишь бе-та, — но он как будто не обратил внимание на то, что его перебили и продолжил.
— Наруто, может, хватит врать? Как ты не можешь понять, что обоняние клана Учиха никогда не обмануть.
— Плевать, — начал я и стал вырываться с объятий, — да, Саске, я омега. И что теперь? Скажешь раздвигать ноги? Ты же альфа, а омеги созданы лишь для этого. Не твои слова?
— Наруто, — ошарашено произнес брюнет и хотел снова меня притянуть к себе, но я не позволил. Пусть я и омега, но за себя постоять могу.
— Не трогай меня, — выкрикнул я, — что «Наруто»? Я уже семнадцать лет Наруто. И что теперь? Да, многие омеги шлюхи, и они только и мечтают лечь под альфу. Но не все такие. Лично я не такой. Я никогда не раздвину ноги по первому зову альфы. Даже если он будет твоим. Свою девственность я отдам только любимому альфе, — я уже говорил полнейшую чушь, не соображая, что именно. Просто уже накипело, — а судя по тому, что этот альфа, считает ВСЕХ омег шлюхами, то умру я девственником, — сделав глубокий вдох, я продолжил, — знаешь, что я тебе скажу? Лучше я помру от тех таблеток, что делают с меня бету, чем быть в твоих глазах одной из омег, которая создана лишь для секса.
Закончив свою пламенную речь, я сел на пол. Охватил себя руками за плечи и впервые заметил, что рад темноте. Ведь в этой темноте Саске не увидит слез на моем лице. Не хочу, чтобы он это видел. Да, я родился омегой хоть и запоздалой, да, возможно мы и созданы для секса, но я такой же человек, как и он, и я тоже хочу чувствовать себя любимым и нужным, а не быть подстилкой для альфы. Которая нужна лишь в те времена, когда у альфы зачешется одно место и почесать его можно лишь в одном конкретном месте, которое есть только у омеги.
Почему он считает, если ты омега значит сразу шлюха? Что за глупые стереотипы? Если его хваленый учиховский нюх учуял, что я омега, зачем он тогда со мной общался? Зачем? Если судить из его слов, что все омеги шлюхи, а я омега, выходит, что я тоже шлюха.
— Шлюха, — прошептал я себе в колени, которые, сам не заметил, когда подвинул к себе, и уткнулся в них лицом, — парадокс, я девственник, а меня уже считают шлюхой.
— НАРУТО, — меня резко подняли с пола и встряхнули, — прекрати.
— Что «прекрати»? Что прекратить, Саске? — надо же, я и не заметил, что свет снова появился и теперь я мог видеть лицо брюнета, — прекратить говорить твои слова?
— Наруто, послушай меня, — говорил Саске, смотря мне в глаза, — да, я это говорил. И я до сих пор так считаю…
— Так зачем же мне тогда прекращать, — я не понимаю. Если он остался со своими принципами, то зачем мне прекращать? Зачем он смотрит на меня такими глазами, словно ему больно от моих слов? Это мне должно быть больно! Это же я шлюха!
— ДА НЕ ШЛЮХА ТЫ! — выкрикнул брюнет. Стоп, я, что, последние слова в голос сказал? — В каждом законе, правиле, теореме есть исключение. И ты, Наруто, исключение. Ты мое исключение.
— Какая честь, такое ничтожество, как омегу, как меня не считают шлюхой, — как раз по окончанию моей речи, охранник открыл дверь ведущую в подвал, — спасибо, конечно, но всю жизнь для тебя не было этих исключений, а тут резко появились. Так не бывает, — вырвавшись с его рук, я развернулся и ушел на выход и только у выхода бросил, — прощай, Саске.
Да, именно прощай. После всего этого, после того, как он узнал, кем я являюсь на самом деле, я не смогу быть рядом с ним. Как я уже и говорил, так не бывает. Не могут исключения просто так взять, и появится, ведь раньше их не было.
Все же, я был прав. Как только он узнает мой секрет — придет конец. И он пришел. Конец дружбе, конец моей жизни, конец всему. С этого момента это не жизнь, а существование. Наверное, так у любого, кто потерял смысл жизни. Как бы это не звучало, но моим смыслом был ОН. И я сам отказался от него. Может, нужно было выслушать его? Нет, не хочу потом всю жизнь чувствовать себя подстилкой.
За всеми этими размышлениями я дошел к дому и увидел машину опекуна. Надо же, вернулся, и сто лет не прошло.
— Наруто, я тут ненадо… — но увидев мое состояние он резко оборвался, — что случилось?
— Ничего не случилось, — начал я, но увидев не верящий взгляд, добавил, — просто всему конец.
— Узнал? — Просто одно слово, но от него в моем сердце оборвалась какая-то нитка, слезы полились ручьем и я медленно осел на землю.
Единственный человек, который знал всю правду обо мне, это мой опекун и по совместительству крестный, Джирая. Да, он в частых разъездах в поисках вдохновения для написания своего очередного извращённого романа. Но он классный крестный, действительно второй отец. Несмотря на то, что он альфа, он всегда мог поддержать, выслушать в трудную минуту. Вот и сейчас, он служил, так сказать, жилеткой, в которую я ронял слезы. И когда я более-менее успокоился, он предложил, нет потребовал:
— Ты сейчас же идешь, собираешь вещи, и мы уезжаем, — поднявшись с дивана, он продолжил, — а действительно, почему бы и нет? Я как раз собирался на поиски вдохновения в Корею, потом в Италию, а там как карта ляжет. Была единственная проблема, это ты. Но сейчас она тоже решилась. Так что не вижу причины тебе отказываться.
А и действительно. Зачем отказываться? Что меня здесь держит? Родственники? Кроме Джираи у меня их нет. Друзья? Переживут. Любимый человек? Пффф, про это я вообще молчу. Как раз развеюсь, может и альфу найду, который не будет считать, что омеги шлюхи. А любовь? А что любовь? Может и полюблю того альфу, кто знает…
Шесть лет спустя
Хорошо, я так развеялся. Как и говорил старик-извращенец, мы отправились в Корею, следом в Италию, а вот потом его понесло. Где мы только не были. И в каком-то Гондурасе, и в Африке, и в Париже, и Сингапуре. В каждой новой стране я обязательно слушал их народные песни.
Наверное, за все эти шесть лет музыка стала моей отдушиной. Оказывается, у меня весьма красивый голос. За время этого путешествия, я умудрился записать один альбом из восьми песен и выпустить один видеоролик. У меня даже появились свои фанаты. Их конечно мало, но они были. Также, я успел сняться в нескольких телесериалах, правда, на эпизодичных ролях.
Смешно было надеяться, что любовь к Учихе пройдет. Или то, что я полюблю другого. Да, я стал еще красивее, как мне говорили многие альфы. Я перестал скрывать свою сущность, поэтому отбоя от альф у меня не было. Я даже встречался с некоторыми. Но, Учиха мать его… В общем все было не то. И как только дело доходило до… вы сами понимаете до чего, я все останавливал. Не мог. Ну, не мог, я представить на том месте другого альфу.
Да, я мазохист. Я уехал из Токио с надеждой забыть Учиху. Но в тайне, да какой там в тайне, я мечтал, что он будет рядом, что мою девственность заберет именно он. Было такое, что я хотел все бросить и вернуться, быть рядом с ним. И не важно в каком звании. В такие моменты извращенец обливал меня ледяной водой, и я приходил в себя. А потом я услышал песни одной корейской группы и меня зациклило.
Я начал изучать корейский, пока мы были в Корее, спустя полгода я свободно общался на этом языке. А однажды к Джирае пришел друг, и, услышав, как я подпевал той группе, пригласил меня в свою студию звукозаписи. Там он дал мне одну песню, и я попытался её спеть. С тех пор она моя. Под его руководством мы выпустили еще три песни. Именно на первую песню был снят видеоролик. Потом мы отправились в путешествия по остальным городам. После поток событий выбил все эти глупые мысли о Учихе. А потом моя гордость попросту блокировала похожие желания.
Но когда я сошел с трапа самолета, который привез меня в родной город, моя гордость улетучилась. Словно весь город был напоминанием о нем. О том кого любил, чего скрывать, и люблю. Но все эти мысли быстро улетучились. Так как на весь зал ожидания раздался крик «ЛИС». Ах, да, забыл уточнить, у меня есть псевдоним «Лис», в Корее многие выступают под псевдонимами. А так, как я начал петь именно там, поэтому и решил последовать их примеру.
Я этого не ожидал, но весь зал ожидания был забит моими фанатами, все они кричали, махали мне и держали плакаты с изображением девятихвостого лиса (совет друга крестного придумать себе что-то типа логотипа, вот я и придумал). Я не знал, что в Токио вообще обо мне кто-то знает, а оказывается, еще и как знают.
Забыв про все грустные мысли, я улыбнулся свои фанам и подошел к ним. Естественно, меня сразу попросили дать автограф и сфотографироваться. Что я и сделал.
Где-то через час, когда желания всех фанов были выполнены, я отправился на выход в сопровождении своего фан-клуба. Весь маленький путь я вел беседу с ними. Но когда мы вышли из здания аэропорта, я застыл… Там был он. Такой же красивый, такая же высокомерная задница.
Стоило мне увидеть, как все воспоминания, все мысли, все желание рухнули на меня. А вместе с этим, понимание: куда бы я не уехал, сколько бы времени не прошло, я никогда не смогу его забыть или разлюбить. Осознав это, с моих глаз потекли слезы. Вот так просто стою, смотрю на него, а слезы ручьем льются с моих глаз.
***
Парень в дорогом черном костюме двинулся в сторону окаменевшего блондина. И стоило ему подойти к нему на расстояние вытянутой руки, он сразу же заключил его в стальные объятья. Жадно втянув носом запах этого омеги, брюнет уткнулся носом в его макушку.
Наруто стоял безвольной куклой. Его заключили в объятья, а он стоял с опущенными руками и смотрел, словно сквозь брюнета.
— Отпусти, — прошептал блондин, но потом вспомнил, что он все шесть лет пытался его забыть, и стал вырываться.
— Нет, — категорически ответил Учиха, сильнее прижимая его к себе, — однажды отпустил. Больше не отпущу, — сказав это, он припал к устам заплаканного омеги, и увлек его в нежный, полный любви поцелуй, — мой. Мое исключение из правил, — но, получив пощечину отстранился от него, не выпуская с объятий, посмотрел в его глаз.
— Какое исключение? — Наруто ударил его по рукам, и тот выпустил его, — Чем я заслужил такую подачку? Ты хоть представляешь как это слышать с уст любимого, что ты являешься шлюхой?
— Я никогда не называл тебя так, — сразу заметил брюнет.
— Омеги, Саске, омеги. А я тоже омега.
— Наруто, скажи. Ты действительно не замечал моего поведения в последний год, перед твоим отъездом? Не заметил, что я старался лишний раз промолчать про омег? Что я перестал с ними спать?
— Я спрашивал у тебя по поводу последнего, но ты всегда переводил тему. Ну, а остальное уж извини не замечал.
— Хм, значит ты и не заметил, что мы истинные, — грустно заметил Саске.
-Этого я не говорил. Я это знал.
-Так почему молчал? Почему не сказал.
-А толку? Ты не верил в эту связь, — так же грустно ответил Наруто, вытирая следы от слез.
— Пойми, у меня для этого были причины. И омег я стал считать такими не с пустого места.
— Ни разу о них не слышал.
— А как ты думаешь, мне хотелось рассказывать, что моя родная мать бросила меня с отцом и убежала с любовником? А ведь они были истинными. Или, что омега брата спал с каждым встречным. Да, и мне попадались именно такие особи.
— Подожди, Микото-сан она…
— Да, она не моя родная мать. Именно она пыталась мне доказать, что не все омеги такие. Но, примеры доказывали другое, — тяжело вздохнув, и на мгновение прикрыв глаза, Саске продолжил, — Наруто, послушай меня. Ты для меня никогда не был омегой. Нет, не так. Я тебя никогда не расценивал как шлюху. Для меня ты был сначала лучшим другом, а когда я ощутил твой запах стал, словно божеством. Я понял, что ты оказался омегой, но ты словно не относился в разряд тех других омег. Ты для меня был как отдельный вид, отдельный человек созданный специально для меня. А потом это так и оказалось. Я не знал как тебе это объяснить, поэтому и молчал. Но, старался промолчать, сдержать в себе едкие высказывания. Но, пойми и ты меня, это не легко сдерживать если всю жизнь так считал. В тот день, когда мы оказались в подвале, я позволил тебе уйти. И через день я понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Я приходил к тебе, но ты уже уехал. Я проклинал себя, что не рассказал тебе раньше. Я думал, что больше не увижу тебя. Но, однажды я услышал твою песню. Я стал искать информацию о тебе. И когда узнал, что ты возвращаешься, я понял, что должен тебе хотя бы все объяснить. А уже потом, если ты позволил бы завоевать твое доверие, и доказать свои намерения, свою любовь. Наруто, ты позволишь мне? Ты дашь мне еще один шанс?
Наруто стоял и слушал речь брюнета с большими глазами. Он даже не догадывался, что Саске не спроста считал омег такими. У его мнения, как и у его страха была своя причина. Теперь блондин это понимал. Но, сможет ли он его простить? Сможет ли дать ему второй шанс? Сможет и простит, уже простил. Любящее сердце всегда будет прощать. А Наруто любит, и вряд ли разлюбит. А Саске больше не позволит ни себе, ни кому-то другому испортить их жизнь. Ведь он любил его еще до того, как ощутил его запах, но осознал это только тогда, когда потерял.
Но, не будем забегать наперед. Это все будет потом, а сейчас, блондин ответил всего одно слово:
— Да.
