Silence

Как голубь из редеющего мрака Взмывает ввысь, приветствуя восход, Стремя к заре восторженный полет, Так взмыл твой дух над сиротливой ракой — К мирам любви, превыше зодиака, Где славу и сияющий почет Сонм ангелов на праведников льет По милости Божественного Знака. Там в единении с бессмертным хором Восторженной хвалой ты чтишь Творца — Иль к звездам устремляешься дозором По слову Всемогущего Отца. Удел твой видя просветленным взором, Зачем нам скорбью омрачать сердца? Дж. Китс «Как голубь из редеющего мрака...»

В доме погасла последняя масляная лампа. Этот старый огромный проклятый особняк давно замолк, словно много веков назад его обитатели навсегда покинули. Но его комнаты не были пусты. Их было двое. Две затерявшиеся души. Две песчинки в этом огромном мире. Ничего не значившие для целой вселенной, но такие желанные для ночи, вечно просящей их сделать шаг к ней. Кто они по сути? Два потерявшихся спутника? Двое забытых и покинутых богом существ? Они не знали ответ на этот вопрос. Может, поэтому в этом доме, некогда полном гостей и музыки, давным-давно стихли голоса и почти все его обитатели его покинули, и остались лишь только они, две заблудшие души? В этом доме они одиноки, будто одни в этом тленном мире. Тихо. Ни единого звука, шороха, шепота. Вот она, тишина - вечный спутник одиночества. Но разве сейчас они одиноки? Одиночество — это почти всегда тишина, а тишина — это лучший момент, чтобы прислушаться к себе, заглянуть внутрь себя. Воцарилось молчание, и оно громче любых слов. Оно говорило о многом. Оно могло поведать историю, которую никогда никто не расскажет. Ее невозможно поведать, ее можно только пережить, почувствовать сердцем. Лишь только тихий стук взволнованных сердец нарушал эту тишину, мягко опутавшую комнату, словно так пытаясь сберечь их тайну, скрыть от дурных людей с грязными помыслами. Казалось, даже настенные часы на лестнице перестали тикать, будто время навсегда остановилось, для того, чтобы двое оставленных Богом созданий смогли забыться в этой чарующей тишине. Лунный свет, не дающий окончательно утонуть дому в ночи, струится по деревянному полу, освещая нарисованного кровью скорпиона. Глянцевые блики отражаются на светлых стенах, попадая на то место, где когда-то висело распятие, находящееся теперь рядом с камином, не превращенное в пепел в самый последний момент, благодаря чему пошатнувшаяся вера хозяйки этой комнаты спасена Этот дом совсем опустел. Сэр Мальком уехал в Африку, чтобы похоронить Самбена там, откуда он забрал его много лет назад. Виктор Франкенштейн скрылся в своей лаборатории, придаваясь унынию и страдая по своему самому совершенному созданию — Лили. В этом доме больше не толпятся люди. Остались только Венесса и Итан. После той жуткой ночи в замке ведьм Итан был полон решимости уехать, признаться во всем полиции, сдаться на милость судьбы. Но Ванесса… Ее тихая просьба. Ее простая мольба. Ее желание, чтобы он остался с ней этой ночью. Он передумал. Погасил вместе с Ванессой свет во всем доме и остался с ней во мраке ее простой комнаты. С тех пор, как они остались одни, никто из них не сказал ни слова. Они им были просто не нужны. Порой слова не имеют никакого значения, ведь это всего лишь слова. Важны поступки, благодаря им люди делают вывод о тех, кто окружает их. Вот поэтому Ванессе и Итану слова были совсем не нужны. Все было ясно и так. Все самое важное было сказано раньше. Они оба знали, кто они. Два зверя. Двое потерянных существ. Два проклятых существа, потерявшихся в этом ужасном мрачном мире, полным боли и скорби. Они не избирали этот путь. Бог решил все сам за них, и если он решил, то у него есть свой замысел. У всего сущего на этой земле есть свое предназначение, так и у них был свой рок. Судьбе было угодно когда-то, чтобы их пути пересеклись. Никто не знает, как порой люди выбирают свой путь, как становятся теми, кем они есть. Тысячи маленьких незаметных столкновений и пересечений, подслушиваний и подглядываний, ударов в спину и попыток угадать. Паутинки судьбы. Тонкое кружево, которое легче порвать, чем распутать. Чаще всего судьба жестока, потому что любит посыпать солью плохо затягивающиеся раны. Итан и Ванесса слишком хорошо это знали. Разве можно найти кусочек счастья, когда смерть, зло и тьма постоянно пытаются устроить свой пир, чтобы отпраздновать свою победу? Сегодня зло проиграло, но что дальше? Что будет их ждать завтра? Но сегодня никто из них не думает о том, что их ждет в дальнейшем. Есть только этот миг. Только эта ночь. А потом… Потом будь, что будет. Главное, что есть только несколько часов перед тем, как ночь снимет свой тяжелый покров, уступая месту дню. Ванесса тесно прижимается к плечу Итана, вдыхая аромат ночи. Ей хотелось надышаться им до боли в легких так, чтобы через всю жизнь потом пронести воспоминания об этой тихой ночи. Они ничего не говорят друг другу. Все понятно без слов. Они просто сидят рядом на полу в комнате Ванессы, смотря на дотлевающие поленья в камине. За окном сейчас кипит ночная жизнь: полная веселья и порока, но они не слышат ничего. Они словно отрезаны от всего мира. Итан сжимает ее худую ладонь, пытаясь так ее согреть. Ванесса совсем замерзла. Она почти раздета: в ночной рубашке черном корсете и нижних юбках. Многие бы посчитали это вульгарным. Незамужняя леди не может находиться в таком виде одна с мужчиной в комнате. Но Ванессе всегда было наплевать на условности. Они как золотые клетки, в которых запирают дивных пташек на забаву публики. Все условности всего лишь фасад благопристойности, за которым на самом деле скрывается один сплошной порок, неискоренимый в душах людей. Может, поэтому дьявол до сих пор бродит среди людей, предлагая продать ему душу взамен на различные блага. Там, где строится церковь, Люцифер рядом строит свою, и его приход всего больше, чем у Бога. Итан поднимается с пола. Находит последние поленья, кидает их в камин. Затем стягивает теплое покрывало с кровати Ванессы. Бережно накидывает его на ее чуть дрожащие плечи. Снова опускается на пол рядом с женщиной, изменивший его мир, согревшей его душу своей добротой и милосердием. Любит ли он ее? А может, просто привязан к ней? Может, просто увидел в ней возможность забыть о своих грехах? Кто она для него? Утешение, как Брона, или же женщина, чья судьба тесно сплелась с его? Он намеревался уехать. Хотел бросить Ванессу после всего пережитого, чтобы найти прощение у Бога на виселице, полагая, что с помощью сердца освободит свою измученную израненную душу. Но порой даже наша смерть не искупает всех грехов, которые мы совершили при жизни, и, несмотря на это, Итан полагал, что облегчит свое существование и больше никому и никогда не причинит боли. Искупление принимает различные формы: искренние извинения, широкий жест, тихая мольба или что-то более сложное, более темное... Более сложное для понимания. И хотя никакое искупление не изменит прошлого, оно способно излечить нас, восстановить отношения и связи, которые, как нам казалось, утеряны навсегда. Он не передумал, просто решил остаться этой ночью рядом с ней. Запомнить ее светлый образ, вобрать в себя часть ее света. Что бы не говорила сама Ванесса, что бы она не думала о себе, но она создание света. Вот почему она так желанна для темноты. Каждый хочет получить частичку ее драгоценной души. Ванесса поворачивает к Итану лицо. Ее голубые глаза полны скорби и печали. Темные тени, пролегшие под глазами, стали свидетельством ее душевного опустошения. Сколько эта женщина пережила, сколько испытаний выпало на ее душу, трудно сказать, но она заслужила свой кусочек счастья хотя бы этой ночью, хотя бы в этот миг. Ее ладони легко ложатся на его висок. Ее губы слегка вздрагивают, а из глаз готовы брызнуть слезы. Если бы не тот демон, сидящий глубоко внутри нее, то возможно, она была бы счастлива с Итаном Чендлером. Счастлива так, как в сказке, показанной ей Люцифером. Но все это несбыточная мечта. Всего лишь иллюзия счастья. Она не пошла на поводу у дьявола и спасла себя сама, но оставит ли тьма ее в покое когда-нибудь? Наверное, никогда. Итан глубоко вздыхает, продолжая смотреть в ее светлые глаза. Он так долго боялся, что она узнает, кто он на самом деле, что она его не поймет, что будет презирать и избегать. Но она не отринула его. Приняла его таким, какой он есть. Чудовищем с человеческим сердцем, способным сострадать и любить. Все маски теперь сброшены, все покровы сняты, и можно теперь отпустить себя. Хотя бы на эту ночь… Итан аккуратно берет Ванессу на руки, неся к кровати. Он бережно опустил ее на постель, лег рядом с ней, прижимаясь к ней всем телом, ощущая, как она полностью расслабилась. Почему-то он вспомнил дни, проведенные на Болотах. Дни, полные ожидания и света. Эти воспоминая всегда будут с ним. Он чувствует, что она не спит. Его пальцы сплетаются в тугой замок с ее. Его дыхание опаляет ее висок. Ванесса закрывает глаза, отдаваясь сну, впервые за много месяцев ощущая, как ее тревоги отпустили ее, оставляя на какое-то время. Никто из них не испытывает триумфа после выигранного сражения. Это победа без победителей. Зло отступило назад, но свет так и не наступил. Итан слушает ее легкое дыхание. Он чувствует, что утром она будет проклинать его, что злость в ее сердце сможет заставить ее свернуть со всего пути, но она сильная. Его мисс Айвз сможет преодолеть все трудности. Иначе не может быть. Он тихо встает. Садится за ее консоль, достает несколько листов и чернила. Итан пишет письмо. Гораздо проще довериться бумаге, легче написать слова на прощание, чем их произнести, смотря в глаза дорогого тебе человека. Прощание — это всегда боль. И оно навсегда выжигает свой след в нашей памяти. Он дает о себе знать, как давняя рана, резко и внезапно, посещая приступами боли и агонии. Только болит уже не тело, а душа. Шрамы на теле всегда заживают, но на душе остаются кровоточащими. Итан кладет письмо на пол перед кроватью Ванессы, тихо закрывает дверь и уходит. Ночные сумерки уже начали рассеиваться, ночь уходила в свои владенья, забирая с собой всех своих обитателей. О, если бы она смогла бы забрать всю боль и печаль этого мира, чтобы свет навсегда стал радостью и утешением. Но это вряд ли возможно. Всегда будут те, кто пожелает вечной темноты, захочет сбросить с небесного трона Бога, чтобы установить свои правила. Ванесса открыла глаза только тогда, когда день давно правил в городе. Она оглянулась по сторонам, ища взглядом мистера Чендлера. Его не было в комнате. Она поднялась с постели, проходя мимо его письма, обошла весь дом, но так его и не шла. Ванесса вернулась в спальню, взгляд упал на пол. Дрожащими пальцами она развернула лист бумаги. Итан уехал, и она осталась одна в этом доме. Возможно, завтра она смирится с этим фактом, но сегодня в ее сердце плескается грусть. Теперь каждый сам себе.