Изумрудный Фамильяр

      Мне плохо. Перед глазами застыл зелёный свет, а всё тело просто горит. Я просыпался и выл. Потом от бессилия засыпал. Меня гладили, и это слегка облегчало боль, но она возвращалась волнами. В осторожных прикосновениях я распознал руки Мэтра Минаэля. Только его ногти имели такую заострённую форму, и приятно расчёсывали мех, который кстати стал выпадать. Я сильно перепугался, мне совершенно не хотелось расставаться со своим тёплым мехом, тем более, что я привык к нему.       Потом я обрадовался, чувствуя с помощью прикосновений Мэтра, что моя любимая шерстка снова отрастает. А потом я был в растерянности. Мех вырастал, и выпадал, раз за разом. Выпадали даже вибриссы на моей мордочке. А отрастая, сильно чесались.       Я не имею не малейшего представления сколько я так пролежал. Выть я уже не мог, попросту из-за того, что сорвал голос. Позже вернулся слух. Я был прав, Мэтр Минаэль был рядом, и вливал в моё тело свою энергию по капле, потому что, как говорил усатый Сыр, я стремительно её теряю. Насколько стремительно я так и не узнал, потому что после кислого отвара, который беспардонно влили в мою разжатую пальцами пасть, боль прекратилась и я попросту уснул.       Мне снилось волшебство. Не причудливые изобретения магов с огненными шарами, а истинное волшебство. Чуткое, нежное, и всепрощающее. Я был готов погрузиться в него с головой, забыться, и просто летать в этой безграничной буре. POV Мэтра Минаэля.       Мальцу совсем плохо. Его колотит в бреду уже третий день, а зельевар ничего не может с этим поделать. Говорили же мне, учись на алхимика, любую хворь снимешь. А тут стоят три взрослых мужика и хлопают глазами. Даром, что учились магии.        — Есть идеи? — обреченно выдохнул Винтерборг. — Я всё перепробовал, и смог сбить только жар.        — Его всё еще лихорадит, нужно что-то делать, — Я осторожно гладил стремительно линяющего изумрудного пейта, с удивлением смотря, как на руке остаются большие клочки шерсти.        — Минаэль, ты же видел, что он сделал?        — Не сейчас Барри. Нам нужно понять как вылечить его!        — Я уже отослал гонца за моим алхимиком. Послушай, он принял на себя всю твою энергию, ведь так?        — Да, всю до капли. Хочешь сказать, что его энергозапас сместился? — Я вздрогнул чувствуя острые зубки впившиеся мне в запястье.        — Ему всего четыре месяца, ну, пять максимум. Он в принципе должен был в ближайшее время переболеть, увеличивая свой энергозапас естественным путём. А тут получается, что он проходит это насильственным методом, — Барри впервые смог погладить кусачего пейта, и случайно выдернул его вибриссы. — Ой. Гм… в любом случае, пейты проходящие период взросления не должны так болеть.       В дверь покоев сэра Винтерборга осторожно постучали.        — Мой король! — Пробасили снаружи — Алхимик, за которым вы посылали прибыл.        — Входите, — отозвался король Барри и незаметно, как он думал, сунул пучок вибрисов в потайной карман своей одежды.       В покои осторожно вошёл старик в грязном плаще и поклонился всем троим присутствующим по очереди, начиная с короля, заканчивая сэром Винтерборгом, я кивнул, а зоолог поднялся и поклонился в ответ.        — Секерей, рад видеть тебя. Прошу, осмотри этого зверька, он поддался воздействию сильной магии.        — Да, господин. Положите его на стол, — алхимик отвернулся и сменил перчатки. Краем глаза я заметил его ошпаренные кислотами пальцы.       Винтерборг подложил подстилку и осторожно принял из моих рук изумрудного зверька.       Алхимик стал вертеть его на столе, щупая ворочающегося в бреду пейта. Через пару минут его руки забегали по столу Винтерборга, доставая из сундучков реагенты и концентраты. От сунувшего сбоку нос короля тот просто отмахнулся.        — Прошу вас, не мешайте. Если промедлить, то боль повредит его рассудок. Надо было раньше меня звать, сейчас я смогу только дать ему обезболивающие. — Алхимик растолок в ступе корень ребеевого дерева и залил настойкой однодневки. Винтерборг скрипнул зубами на утрату драгоценных ингредиентов, но кивнул алхимику и разжал пальцами челюсти изумрудного.       На ночь я забрал его к себе. Утром передал его Винтерборгу и отправился на суд. К сожалению, как один из пострадавших от нападения, я обязан там присутствовать. POV Саммерфила       Я выспался просто потрясающе. Я уже и не помню как всё болело, так как в моём теле растекалась приятная вялость. Потягушки заставили меня пискнуть, и перекатиться на спину, подставляя пузико теплому солнечному свету.       Так. Стоп. Где это я? — Мелькнуло в голове, заставив меня подскочить на лапки. Я в аудитории Винтерборга, на лекции, лежу на подоконнике в куче тряпок. Я спрыгнул на пол и подошёл к зеркальным вставкам на орнаменте стены. Мех на месте, сочно изумрудный, густой. Я любовался своей новой шерсткой, и запоздало заметил отсутствие ошейника. Вместо него на шее красовалась серебристая лента. От неё исходило приятное волшебство, похоже, что мэтр Минаэль приложил руку к этим чарам. Но понять, что они делают, у меня не получается.       Я дождался конца занятия и выбежал в академический двор. Что-то мне всё-таки не нравится. Простое волшебство парения так и не сработало, хотя энергия бойким ручейком текла по моему телу. От обиды я поднялся на задние лапки и бросил в озеро первый попавшийся под лапу камень. Каково же было моё удивление, когда этот самый камень полетел обратно. Потом ещё один. И ещё. В итоге я удирал от разозлившихся маленьких озерных жителей, поднимающих со дна камни мне в отместку. Пару раз попали по спинке.       Примерно месяц я проходил с этой лентой. Меня ежедневно осматривал странного вида старик. А его руки пахли кислыми настойками, напоминая запах из некоторых колб на столе сэра Винтерборга. Господин Секерей осматривал меня только в присутствии Мэтра не менее чем в двух метрах от меня, лишь тогда я не уворачивался от грубых пальцев в тканных перчатках.       После той ночи, Мэтр стал относиться ко мне иначе, теплее что ли? Где бы я не спал, по пробуждению находил перед носом сладкий фрукт со слабым запахом Мэтра. В ответ я перестал кусать его по пустякам.       Почти всё свободное время я тратил на прогулки по академии. Учебный год заканчивался, и студиозусы выбирали себе фамильяров, с которыми они проведут всю свою жизнь. Я два месяца прятался в вентиляции. Какими же изобретательными могут быть эти детишки, чёрт их дери за уши. Сперва меня выманивали угощениями. Но вспоминая как меня поймал Мэтр впервые, я терпел урчание в животе и подглядывал за хихикающими студиозусами, предвкушающими мою поимку. Фигушки.       Потом меня выкуривали чесоточным зельем. Вот за это я теперь буду очень долго мстить. У меня никогда не было блох и вшей, но я просто мечтал, чтобы вместо зелья, в воздуховод запихнули этих жучков. Всё чесалось просто ужасно. Спасало лишь озеро, в воде которого на меня смотрели жабообразный водный народец. А ещё они хихикали, когда меня облили этим зельем. Потом чесались все озёрные жители, потому что отмывался я именно в их озере.       Полным финишем было то, что ученики кафедры зооморфии попросили своих старших коллег о помощи, и за мной по воздуховоду с улюлюканьем носились полосатые тушканчики.       В итоге я прятался от озабоченных моей персоной студиозусов в покоях Мэтра Минаэля, вламываться к которому они не решались из-за защитных чар.       За это время я сильно подрос, и ходить на задних лапах практически не составляло труда, за исключением случаев, когда я смотрел строго над собой, и терял равновесие. Мэтра это забавляло, а меня злило.       Еще один скучный месяц закончился и стало сильно холодать. На третий день нового месяца пошёл легкий снег, окрашивая академию в чудесные белые краски. Мэтр играл со мной с помощью волшебства, давая возможность погоняться за снежными зверьками, сотканными из падающих снежинок. Было весело.       Студиозусы вернулись после празднества, которое я нагло проспал на камине. И у всех были ручные зверьки. Карликовые обезьянки, пейты, змеи, мышки и прочие представители диковинной фауны. Я выходил из покоев Мэтра познакомиться с новой живностью, и поиграть с ними, ведь они все не старше меня. Большинство моложе вдвое. А ещё я так и не смог воспользоваться волшебством ни разу. Меня это злило, и Мэтр, видя моё настроение, брал меня на руки. Так я успокаивался.       Как я понял, король навещал академию раз в полгода, и к его приезду готовились заранее. Вот уже сейчас, за два месяца до его прибытия, очкастый лопатомордый, звучно ругаясь на расточительство Мэтра Минаэля, закрывал дыры в бюджете академии. Чего только стоил ремонт полов трех этажей после изумрудного взрыва. Но король оплатил эти расходы из казны.       А ещё на обледеневшем озере я объявил войну этим мелким прыщавым водяным. Дело в том, что эти сволочи повадились таскать МОИ фрукты из теплицы мадам Алиен. При том ладно бы только фрукты. Они таскали саженцы вместе с горшками. В итоге видя моё негодование, к моим силам присоединилась дюжина малышей пейтов, которые так же как и я, питались фруктами из теплицы. В итоге наш пищащий ударный отряд загонял жабамордых под лёд, а летучие лисицы сбрасывали в прорубь чесоточные ягоды. К концу недели озерный народец сдался и перестал организовывать набеги на теплицы, переключившись на академическую столовую, чем хорошенько меня позабавили, так как гоняла теперь их кухарка. Зоолог предложил ей оставлять объедки возле озера, для прекращения набегов.       Мэтр Минаэль уехал вместе с королем проводить празднество в столицу, и его не было целый месяц. Честно говоря я соскучился по нему за это время. Когда он вернулся, я ждал его сидя на столе с веточкой фруктов.        — Это мне? — Удивился Мэтр.       Я положил перед собой ветку и одобрительно пискнул. После чего был затискан. Я кстати ростом ему по колено, а если встаю на задние лапки, то кончики ушек едва достают ему до груди. Для своего возраста я был довольно крупным. В академии были пейты моего возраста, так что мне было с чем сравнивать. Король как знаток пейтов лишь разводил руками.