Вдохнуть

Мито нервно кусает губы, мнётся, и тихо беснуется внутри. Всё в химэ буквально кричит об идеальности, и от этого Мито хочется разорвать её на куски и сжечь. Лис внутри разжигает пламя ненависти, и блестит кровавыми глазами. И глаза у него такие же красные, как волосы химэ. Мито хочется вырвать глаза Кьюби, чтобы не напоминали огонь химэ. Она ведь идеальная Узумаки: и стихии у неё ветер и вода; и волосы-то у неё прямо-таки идеально красного цвета; и глаза именно той глубины голубого; и все движения у неё отточены и точны. Мито хочется зарычать, и придушить стоящего впереди Хашираму. Рядом с ним стоит Учиха, и его Мито тоже хочет растерзать. Потому что шаринган его — как волосы химэ. Бесит. Не родись она — и сейчас бы прославляли волосы Мито. Не родись она, и сейчас все бы восхищались спокойствием и благоразумием Мито. Не родись она, Мито стала бы химэ клана Узумаки. И не пришлось бы теперь отчаянно сдерживать слёзы, потому что спину жгли, оставляя рваные шрамы, взгляды возмущённых Сэнджу. Как же, их драгоценного Хашираму едва не отдали в руки наглой обманщице, претворяющейся химэ. На мгновение взгляд юной принцессы клана Узумаки остановился на Мито, и последней едва удалось удержать лицо под этим ясным, пронизывающим взглядом голубых глаз. Говорят, химэ могла видеть души людей, все их пороки и страхи. От этого взгляда хотелось кричать, но Мито стояла, упорно сжимая зубы и изо всех сил вцепившись в веер, что держала в руках. А химэ всё смотрела и смотрела, и взгляд её медленно отравлял душу Мито, выпивая все силы, оставляя после выжженную пустыню усталости. Говорят, химэ может убить одним взглядом. Сейчас, смотря в глаза химэ, Мито казалось, что она смотрит в бездну. А бездна в ответ смотрела в неё. В конце концов формальности были улажены, и процессия медленно двинулась внутрь Конохи. Химэ и её эскорт должны поселить в самую лучшую гостиницу Конохи. Мито шла позади Нескольких Учих и Сэнджу, обеспечивающих безопасность глав своих кланов — Мадары и Хаширамы. Ещё пару дней назад она имела право игнорировать этих шиноби, теперь же они угрожающе сжимали в руках кунаи, стоило ей приблизиться больше, чем на несколько шагов. Мито хотелось выпустить на волю Девятихвостого, и уничтожить к демону Коноху. Лис, почуявший направление её мыслей, оживился, посылая в тело своей джинчурики ядовитую чакру. И Мито даже понять ничего не успела, как Девятихвостый внутри печати был буквально придавлен силой химэ. Мито едва удалось погасить ярость, что взметнулась, подобно огню. Невероятно сильно хочется ударить химэ, но если Мито сделает это — поплатится своей жизнью, ни больше, ни меньше. Они прибыли, и химэ одним взглядом дала понять, что Мито идёт с ней. От тихого страха у Мито подгибались колени, но в ответ на испуг поднималась ярость и обида. Хаширама всё ещё не смотрел в сторону Мито. Всё его внимание было поглощено химэ. А Мито хотелось вырвать ему глаза, чтобы он не смог смотреть ни на кого. Вместо Хаширамы на неё изредка оглядывался Мадара, прожигая шаринганом насквозь. Возмущённо пыхтел позади Тобирама на пару с Изуной. Мито не оборачивалась. Мито неожиданно для себя поймала мимолётный взгляд Хаширамы. И с ужасом увидела там пустоту. Ни ненависти, ни любви, ни разочарования. Даже Мадара, и тот смотрел выразительней. Мито резко захотелось закричать, развернуться, и позорно убежать, наплевав на химэ, Узумаки, Учих и Сэнджу. Но впитанная с молоком матери гордость не позволила этого. Мито подавила в себе глупые желания, и последовала за химэ. Один из охранников дёрнулся было её остановить, но потом будто что-то вспомнил, и остался на месте, лишь окинул её презрительным взглядом. Мито высокомерно проигнорировала его. Какое счастье, что остался хоть кто-то, кого она может игнорировать. Комната, в которую поселили химэ, прямо-таки кричит о богатстве. Несколько охранников быстро наносят в разных местах комнаты защитные печати. Узумаки всегда славились своей паранойей. Разговор для Мито выходит тяжёлым, полным унижения и тихой ярости. Химэ в ближайшее время вынесет на совете старейшин предложение о перезапечатывании Кьюби в другого Узумаки. Мито знает, что старики без возражений поддержат инициативу своей любимой химэ. Кьюби внутри в бешенстве, Мито с трудом удерживает его, и химэ замечает это, но молчит. Всё уже решено, поздно трепыхаться. Выйдя из гостиницы, Мито растерянно замирает — куда идти? До того, как всё открылось, она жила, как невеста, с Хаширамой в квартале Сэнджу. До этого — в одной из гостиниц. Все вещи остались в квартале Сэнджу, но идти туда одной сейчас равносильно самоубийству — тронуть её не тронут, конечно, но в презрении Мито точно утопят. Но тут рядом появляется донельзя мрачный Хаширама, и Мито без слов следует за ним. В квартале Сэнджу оказывается на удивление тихо. В каждом доме горит свет, но на улицах пустынно. Иногда в окнах мелькали чьи-то любопытные лица, но стоило Хашираме бросить туда взгляд — все исчезали. В молчании они достигли главного особняка Сэнджу, где жила главная ветвь. И даже там им никто не встречается — ни слуги, ни немногочисленные представители главной ветви, ни даже Тобирама, который обычно буквально преследует старшего брата. Они в молчании доходят до кабинета Хаширамы. Там Мито садиться на стул, а Хаширама молча кладёт перед ней документ о разрыве помолвки. На нём уже стоят все необходимые подписи — и от Узумаки, и от Сэнджу — кроме её. Ручка в руках Мито дрожит, и подпись выходит немного размазанной. Хаширама забирает документ, и нескольку секунд они просто молчат, пока Мито под его пустым взглядом набирается храбрости. — Хаширама, я… — Убирайся. — Почти рычит Хаширама, и Мито испуганно замолкает. Но потом упорно пытается продолжить. — Послушай, мы ведь не можем… — УБИРАЙСЯ! — Хаширама опускает кулак на стол, и тот просто-напросто ломается под гневом сильнейшего Сэнджу. Мито почти выбегает из кабинета. И только оказавшись на улице, ей удаётся успокоить бешено колотящееся сердце. Вот и всё. Теперь у неё ничего не осталось. Рядом с ней появляется АНБУ, услужливо ставящий рядом с ней чемодан с, видимо, её вещами, и передает Мито записку, после чего исчезает. На небольшом листочке знакомым почерком Тобирамы значится, что в Конохе она пробудет до отправки посольства от Узумаки в Узушио, и отправится вместе с ними. Поселят её на это время в гостинице, находящейся недалеко от гостиницы посольства. В постскриптуме Тобирама так же сообщал, что если после разрыва помолвки Мито посмеет приблизиться к Хашираме, то он, Тобирама, лично её убьёт. Мито знала, что Тобирама не врёт. Если надо будет — он действительно убьёт её, и даже Кьюби Мито не спасёт. Тобирама был ничуть не слабее своего нии-сана. *** Узумаки всегда славились своим умением находить выход из любой ситуации, вот и сейчас, не желая терять контакта с обещающей стать сильной деревней Конохой, химэ предложила вновь заключить помоловку. Вот только не с Сэнджу, а с Учихами. Мито присутствовала на всех советах, так что видела, как старейшины буквально впали в экстаз от этой идеи. У будущего наследника Учих по-любому будет огромный запас чакры от Узумаки, и шаринган от Учих. Плюс была возможность пробуждения ринненгана, поскольку, как не странно, Узумаки несли в себе больше генов Рикудо, чем те же Сэнджу. Учихи глупцами тоже никогда не были, так что в скором времени пришло согласие на помолвку. Все Узумаки почти на неделю впали в радостную эйфорию. Вскоре начали собирать новое посольство в Коноху, на этот раз сроком почти на два месяца. Поехало едва ли не всё население Узушио, поскольку планировалась свадьба их химэ и Учихи Мадары. К удивлению Мито, её в посольство спокойно допустили, бросив лишь пару подозрительных взглядов. Перезапечатывание Кьюби прошло очень тяжело для Мито, но Узумаки на то и мастера фуиндзюцу, чтобы сделать всё с ювелирной точной. Мито отходила почти месяц, но выжила. Новым вместилищем стала химэ, как сильнейшая Узумаки. Новая печать, разрабатывавшаяся долгое время, была настолько прочна, что химэ могла родить по крайней мере трёх детей без особого ущерба для печати. Потом печать требовалось обновить, и после рожать не рекомендовалось, хотя и не воспрещалось. Кроме того, на полном серьёзе обсуждалась возможность переезда всем Узушио в Коноху, или хотя бы куда-нибудь поближе. Клан не хотелось вот так просто прощаться со своей идеальной и любимой химэ. *** В Конохе между тем всё было по-старому. Сэнджу и Учихи поддержали желание Узумаки перебраться ближе к Конохе, и даже самоотверженно предложили помогать. Предполагалось, что новое Узушио будет отстроено за два с половиной километра от Конохи. Соединять две деревни будет длинный коридор, защищённый всеми возможным способами. О тайном, подземном коридоре, так же соединяющем две деревни знали только представители главных ветвей Сэнджу, Учих и Узумаки. Узушио планировалось окончательно отстроить по истечению двух месяцев, как раз к свадьбе химэ и Мадары. Те вообще были поглощены только друг другом, и выглядели вполне счастливыми. В груди Мито в упругий комочек свернулась ярость. Она то затихала, то начинала злобно скрестись внутри грудной клетки. Хотелось вскрыть себя, чтобы вытащить её, но это, к сожалению, не могло бы. Иногда Мито ловила на себе печальный взгляд Хаширамы, но Тобирама неотступной тенью следовал за ним, не давая совершить ошибку. А потом он встретил Аи — родную сестру Мито, её чёртову близняшку, как две капли воды похожую на саму Мито, только обладающую совсем другим характером. И Мито видела, что он, демон его забери, влюбился в неё. Аи была кроткой, спокойной и решительной, когда требовала ситуация — идеальная жена для Хаширамы. Аи была высокой, и Хаширама был выше её всего на полголовы, и они удивительно хорошо смотрелись вместе. Химэ, например, рядом со здоровенным Учихой казалась маленькой и беззащитной, едва достигая ему плеча. Но их обоих это, видимо, не особо стесняло. Мито видела, как Учихе нравилось чуть наклоняться к химэ, чтобы расслышать то, что она говорила тихим шёпотом. Тогда его волосы, редко когда убранные в причёску, закрывали лица их обоих, и было сложно угадать, о чём они говорят. Видимо, хитрый Учиха на это и рассчитывал. *** Мито не раз и не два сталкивалась с неторопливо гуляющими по Конохе Хаширамой и Аи. Каждый раз, натыкаясь на внимательный взгляд сестры, Мито поспешно отводила взгляд от Хаширамы, а тот успешно притворялся, что совсем-совсем не заметил её. Мито было больно, но мать с отцом воспитали в ней прекрасное умение держать лицо в любой ситуации. Пожалуй, с невозмутимостью лица она вполне могла поспорить даже с Учихами и их вечной отмороженностью. А между тем был достроен новый Узушио, сердце Узумаки. Его, кстати, действительно так и стали называть — Узушио, сердце Узумаки. Мито прельщала мысль, что их новый дом окрестила она. Именно эти строки решено было выбить на большой, красиво оформленной и защищённой от посягательств дощечке, висящей над главными воротам Узушио. Родственники стали относиться к ней чуть теплее, и Мито от этого пришла почти в ужас — после свадьбы химэ планировалось подыскать жениха и Мито. Она с тихим испугом ожидала этого момента. Кого ей выберут? *** Свадьба химэ и Учихи оказалось ожидаемо громкой и полной нескончаемой энергии Узумаки, которые могли растормошить даже Учиху. Те, кстати, не особо сопротивлялись. Мито стояла в уголочке, с лёгкой полуулыбкой наблюдая за родственниками, дальними и близкими. Упругий комочек ярости начал медленно, но верно рассасываться. Мито нравилось своё спокойствие. Она возвращалась к истокам. Пришло время танцев, и мужчины решительно двинулись на приглянувшимися им девушками. Мито с лёгким удивлением смотрела на то, как обычно высокомерные Хьюги, смущённо улыбаясь, приглашают Узумаки, Сэнджу или Учиху. — Могу ли я пригласить вас? — Мито едва не подпрыгнула от голоса, раздавшегося за её спиной. Она медленно обернулась, и несколько удивлённо посмотрела на стоящего перед ней Хана Хьюго. Его отец, которому перевалило за семьдесят, готовился со дня на день передать бразды правления своему единственному сыну, которому уже тридцать лет. Многих удивляло то, что наследник у Хьюг до сих пор не женат. И теперь вот этот наследник со спокойной улыбкой предлагает ей танец. А ведь танец на свадьбе даёт лёгкий намёк на возможность ухаживаний. Мито чуть прикрыла глаза, и вложила свою руку в его ладонь. *** чуть больше года спустя химэ родила близняшек — мальчика и девочку (Учиха с алыми волосами и шаринганом — это просто нечто). Надо сказать, что позже она родила своему обожаемому Учихе ещё двух сыновей, после чего они решили больше не рисковать. Тем более, что у их драгоценной дочурки внезапно пробудился ринненган. Мито ими не особенно интересовалась, так как шли приготовления к её собственной свадьбе. Когда старейшины приняли решение выдать её за Хана, Мито даже не особенно сопротивлялась. Этот Хьюга уже успел приручить её. Аи из-за этого была в настоящей ярости, но выходить замуж раньше старшей сестры, когда у неё есть жених, запрещалось законами Узушио. Мито пыталась спрятать злорадную усмешку. Свадьба Мито как таковая не особенно запомнилась, она просто чувствовала рядом уверенного Хана, и всё остальное отходило на второй план. Она даже без затаённой боли могла наконец смотреть на Хашираму. Тот, впрочем, от неё не отставал — Мито сразу заметила кропотливую роботу упорной Аи. Их свадьба должна была состояться через два месяца. *** На свадьбу сестры Мито, к своему счастью, не попала, поскольку была беременна, и отвратительно себя чувствовала. Заставлять её никто не стал, поскольку жила она в квартале Хьюг, а те уже успела насмотреться на разгневанную беременную Узумаки, когда старейшины Учих пытались к чему-то склонить химэ в тайне от Мадары. Достаточно сказать, что половина из них мертва, и сделал это совсем не Мадара. Он-то, как раз, едва-едва успел остановить разошедшуяся жену. А потом Мито родила здорового симпатичного мальчика, точную копию Хана. Прошло чуть больше двух лет, прежде чем она снова родила, и на этот раз девочку — очаровательного ангелочка с алыми волосами (неистребимые гены Узумаки всё-таки взяли своё) и бьякуганом. Смотрелось, надо сказать, великолепно. У Хьюг, таким образом, появилась своя «идеальная химэ». Комочек ярости с рождением дочери рассосался, словно его и не было никогда. Мито впервые за долгое врем смогла вдохнуть полной грудью.