- Покормишь меня?

- Гарри, пожалуйста, покушай! Я снова пытаюсь уговорить парня на приём пищи, но он, робко взглянув на меня из-под своих густых ресниц, лишь в отказе качает головой. Расположившись на диване в нашей светлой гостиной, он клацал по клавишам пульта, стараясь моментально переключать новостные каналы. Другая рука парня покоилась на животе, изредка поглаживая его, когда желудок давал знать хозяину о том, что требуется еда. На лице Гарри было отчётливо видно раздражение, и при каждом урчание живота, он злился ещё больше, позволяя матерным словам вылетать из этих пухлых розовых губ. Вот уже месяц парень ведёт себя более чем странно. Из-за полного отказа от еды (по до сих пор неизвестной мне причине), он сильно потерял вес, что, естественно, не радует меня. Достучаться до Стайлса просто невозможно. Ни один его знакомый не может объяснить причину происходящего только потому, что тоже ничего не знает. Гарри закрылся от меня. Все разговоры о его поведении сводятся к нулю и, обычно, заканчиваются криками, в результате которых, я ещё полтора часа привожу квартиру в порядок, выкидывая испорченные, не подлежащие восстановлению, вещи. Это пугает меня. И все произошло спонтанно. Я даже не успела понять, как могла упустить тот момент, когда мой мальчик попросту перестал кушать. У Гарри всегда был хороший аппетит. Он любил мою стряпню, а я, те моменты, когда все содержимое тарелки с радостью исчезало за сладкими щечками. Кудрявый вечно сто раз благодарил за приготовленный мною, допустим, ужин, и вежливо просил добавки. И никогда в жизни, за те два с половиной года, что мы вместе, он не оставлял хоть крошечку в своей тарелки. Да что уж там, он фактически облизывал всю посудину, заставляя меня сиять и радоваться, словно я тот белоснежный фарфор, который он после бережно будет мыть. Его любимая синяя футболка с супер-героем, некогда великолепно сидящая на нем так, что все рельефные мышцы отчётливо просматривались сквозь материю, сейчас просто висела на нем, будто старый мешок. Спортивные штаны, которые он носит исключительно дома, постоянно сползали с когда-то выраженного красивого торса, провоцируя парня постоянно подтягивать их чуть ли не до ушей. - Гарри! - когда я зову его уже, кажется, в сотый раз, и получаю молчание в ответ, это начинает меня нервировать и, совсем позабыв об ароматной курочке на столе, я присаживаюсь на диван рядом с лежащем парнем. Он, продолжая меня игнорировать, вычитывал что-то в своем телефоне, сохраняя каменное лицо. Я пододвигаюсь ближе и, аккуратно приподняв Гарри за голову, опускаю её на свои колени. Стараясь сохранять спокойствие, я медленно запускают свои пальцы в его мягкие кудри, начиная массировать кожу головы. Ответная реакция не заставляет себя ждать: испуская тихие стоны, Гарри блаженно прикрывает зелёные глаза, откладывая свой телефон на конец дивана. - Пожалуйста. - шепчу я, продолжая свои действия. - Я тебя прошу, будь честен со мной. Вместе с проблемами по поводу его питания и резкого снижения веса, появились трещины и в наших отношениях. Он отдаляется. Старается не контактировать. Бывает, что приходит поздно вечером, и сразу же направляется в спальню, совсем не обращая внимания на измученную меня, сидящую за столом на кухне, так долго ждавшую его с работы. Ни звонка, ни смс. Никаких объяснений по поводу его задержек на работе и причин прихода домой в два, а то и в три часа ночи, я не получаю. - Если, - я сглатываю слёзы, которые так и норовят показаться на лице, и выравниваю сбивчивое дыхание. - Если у тебя появилась другая, я пойму. Скажи, что больше не любишь, и я сейчас же соберу вещи, покидая дом. Он дергается и, переворачиваясь на спину, впивается в меня своими изумрудами. Я убираю руки от его головы, неловко опираясь ими о сидение дивана, словно спинка меня уже не держит, и я совсем не надеюсь на её поддержку. - Я не буду делить ни какие деньги, общенажитое имущество и прочее. Верну все подарки и исчезну из твоей жизни. Разорву все связи с Луи, Зейном и остальными парнями. Ты только скажи. - я вздыхаю, разглядывая радужку его глаз, будто на ней написаны все ответы. - У тебя другая, Гарри? - Тесса, - он принимает сидячее положение, на пару минут застыв от головокружение, а после полностью облокачиваясь на спинку удобного дивана. - Как... Как ты вообще могла об этом подумать? Я в непонимании смотрю на него, такого любимого, помятого, исхудавшего, и боюсь даже двинуться, чтобы не прервать наш единственный и спокойный за все это время разговор. - Ты не... - я смущенно отвожу взгляд, оглядывая гостиную, потому что до сих пор не могу спокойно, без красных щёк, говорить с ним об этом. - Ты не Прикасался ко мне больше месяца. Он шумно выпускает воздух через нос и напрягает челюсть. Острые, как лезвие ножа, скулы, пришли на замену моим любимым щечкам. И мне даже страшно прикоснуться к ним, словно я вот-вот обрежусь. - Ты приходишь домой ночью, хотя, насколько я знаю, никаких записей в студии и поздних интервью у вас нет. Что мне думать, когда ты, даже не взглянув на меня, заваливаешься в нашу спальню, мгновенно засыпая. Или делая вид. Я не знаю. Гарри напрягается, вжимаясь в диван, будто он какой-то волшебный и сейчас его телепортирует. Нет, Гарри. Сегодня ты мне все расскажешь. - Остался бы у Неё. В чем проблема? Мы с тобой ещё не в браке, чтобы ты после любовницы все равно возвращался в нашу постель и делал вид, будто час назад не вколачивал Её в матрац. Я повторю: в Нашу постель. В которой сплю Я и Ты. Но такое чувство, будто ты только задницей на нашей кровати, а мыслями в чужой квартире. - Заткнись. - взвывает он, но я не намерена. Он выслушает меня. Он расскажет. - Ты полностью отказался от моей, некогда любимой тобой, еды, употребляя в пищу только странные бобы и воду. Ты себя видел? Ты хотя бы смотрелся в зеркало? Свисающие с жопки штаны ни о чем не говорят? Да они бьют тревогу, Гарри! - я вздыхаю, слушая его молчание. Но если не хочешь говорить ты, то скажу я. - Дама тебя совсем запустила, не замечаешь? Вовсе не кормит! Ты не подходишь под её 90-60-90? Он сжимает свои кулаки до побеления костяшек и начинает тяжело дышать. Я аккуратно двигаюсь ближе, кладя свою руку на его колено и слегка сжимая его. - Я люблю тебя! - он громко выкрикивает, но его взгляд до сих пор гипнотизирует стенку напротив. - Тише, тише, - шепчу я, стараясь не расплакаться и делать вид, будто я в порядке. Будто я сейчас не хочу сорваться с места, найти чемодан, и судорожно закидывать в него все свои вещи. - Она же может услышать, ты чего? Не рискуй так! - Тесса! - Что? - Я люблю тебя. - Я вижу, Гарри. Далее он говорит ровно ничего. Молчание напрягает. Ему страшно признать измену? Хорошо, тогда я возьму все в свои руки. - Пока. - говорю я, вставая с родного дивана и направляясь к лестнице. - Ты куда? Даже не обернувшись, я выкрикиваю: "собирать вещи!", и ступаю на первую ступеньку, стараясь игнорировать то, что, судя по звукам, Гарри встаёт с дивана и направляет ко мне. Но уже спустя пару секунд, никаких звуков идущего парня, кроме громкого шлепка от которого сотрясается весь паркет. Я в ужасе поворачиваюсь в сторону звука и, увидев то, что я точно не ожидала увидеть, мгновенно мчусь к парню, лежавшему на пол, совсем уже не думая о чемодане. Первое, что я делаю, оказавшись рядом с человеком, чья жизнь, скажу честно, дороже мне своей, это проверяю пульс. Мысленно благодарю учителя ОБЖ за подобные навыки и делаю вывод, что Гарри, к счастью, жив. Схватив его телефон с дивана, я набираю номер скорой помощи, и спустя один гудок слышу голос девушки. - Риджент Стрит, обморок. *** Сидя в абсолютно белой палате, я вжималась в неудобный стул, желая просто слиться с ним воедино. Глядя на парня, чьи кудри были небрежно разбросаны по больничной подушке, я снова и снова вспоминала сказанное мне врачом. "Вы были в курсе того, что Ваш молодой человек не принимал пищу так долго?" "Голодный обморок" "Большая потеря веса. Вы что-нибудь слышали о таком заболевании, как "анарексия"?" "Мисс, слезами не поможешь" "Последствиями может оказаться частичная потеря памяти. Амнезия" "Насколько мне известно, он человек творческий, так ведь? Вас не пугает то, что возможно будет потеря активности и умственной деятельности?" "Он мог умереть в любой момент. И не нужно на меня так смотреть, я говорю так, как есть. Голодовка никогда не заканчивается хорошо. Организм погибает" Я хлюпаю носом, сгибая ноги в коленях и обнимая их руками. Меня просто трясет от одной лишь мысли: "Мог умереть в любой момент" "Умереть в любой момент" "Умереть" Что могло заставить этого ребёнка, вечно счастливого и улыбающегося каждому прохожему, имеющего зверский аппетит и упомрачительное тело, просто взять и отказаться от еды? Довести себя до такого состояния. До состояния смерти. Я перевожу взгляд на Гарри. Семь минут сижу в тишине, слушая его сопение и писк медицинского оборудования. А после, даже не обдумывая, хватаю в руки его телефон, разблокировав и начав поиск информации. Так, сообщение. Что тут? Стилист, Луи, Хоран, Доставка Еды, Такси, Зейн, Мама, Ли, Банк. Вызовы: Мама, Эд, Луи, Мама, Джемс, Ли. Господи, ничего! Тут ровным счётом ничего! Решаю пролистать галерею, но ничего подозрительного или лишнего. Краснею, увидев свои не детские фотографии, которые он, видимо, сохранил из нашей переписки, но не заостряю на этом большого внимания. Либо он умело чистит все данные, либо я не там ищу. Ну что ещё? В голову приходит заглянуть в его социальные сети, в которых я, кстати, не зарегистрирована. Этим он и мог воспользоваться. Я открываю твиттер, мельком проглядывая его записи, в которых снова ничего не нахожу. Но мне становится куда интереснее, когда я случайно тыкаю пальцем на какой-то значок и передо мной открывает список тегов, заставляющий меня громко и неосознанно ахнуть. #ГарриПохудей #УЛуиВторойСын #БеременныйСтайлс #ЖирнаяКудряваяСвинья Нажимая на первый тег, я судорожно читаю твиты с угрозами. Многочисленные оскорбления и желания скорейшей смерти. Жуткие фотошопы и выражения, от которых ком в горле. Я быстро смахиваю слёзы, которые мешают мне читать, застилая весь обзор, и продолжаю вчитываться, открывая каждый тег. Он мне не изменял. И никогда даже не думал об этом. Гарри просто стал жертвой своих же фанатов. Просто поддался натиску. Он просто сломался. Я откладывают телефон на тумбучку, на которой сейчас стоит тарелка с лёгким ароматным супом, и пододвигаюсь ближе к кровати парня. Оказавшись прямо рядом с белоснежной постелью, я аккуратно опускаю на неё голову, по-прежнему оставаясь сидеть на своём стуле. Рукой ласково провожу по щеке Гарри, а после целую его в худощавую, слишком костлявую для него, руку. Мои слёзы, наверное, будят парня, потому что вскоре он медленно разлепляет свои зелёные глаза, которые сейчас выглядят чуть ярче, чем сутки назад. Что-то несвязно мыча, он тянет ко мне руку, которую я мгновенно сжимаю в своей, снова целуя. - Я люблю тебя, Гарри. - шепчу я, уже не пытаясь остановить свои рыдания, которыми полностью заполнена палата. - Люблю таким, какой ты есть. Слышишь? Своими пальцами он касается моей нижней губы, нежно потирая её. Ласково вытирает непрекращающиеся слёзы и чуть видно улыбается. - Ты не толстый! И никогда не был им! Всего лишь пару фотографий с еле заметно выпирающимся животиком. Моим любимым животиком, Гарри! Твои сладкие щеки, когда ты уплетаешь мою еду - тоже мои любимые! Эти сильные руки, вечно прижимающие меня к тебе, эти накаченные ноги, которые ты обвиваешь с моими во время сна, эта упругая попа, за которую я готова вечно тебя щипать - это все является моим любимым! Не выпирающие кости, острые скулы и тусклые глаза! Я тянусь к нему за поцелуем, таким нужным в данный момент. И когда получаю его, стараюсь вложить в него все свои чувства. Для нас, я знаю, это не просто слияние губ и обмен слюной. Ничего не говоря и, даже не смея в этом упрекнуть, я пальцем вытираю слёзы с его лица, находясь все также близко к нему. Мы тремся носами, как обычно он это делает, когда у него игривое настроение. И я счастливо улыбаюсь, потому что он вернулся. Мой мальчик. Снова нежно целую его, а после, чмокяю в уголок губ, я сажусь на свою место, по-прежнему не отпуская его руку из своей. Мы смотрим друг другу в глаза, не смея отвести взгляд куда-то в другое место. Большим пальцем своей руки он слишком нежно гладит тыльную сторону моей ладони, задевая подаренное им же кольцо в честь помолвки. - Покормишь меня?