Святые Самоубийцы

В девятнадцать лет я первый раз хотел покончить с собой. Я поругался со своей девушкой и, слушая наставления (читай: «оскорбления») её подруги по телефону, уселся на унитаз с канцелярским ножом в руках и спущенными штанами. Я не срал. Я просто сидел на краю и слушал её, иногда отвечая невнятную чушь. Я крутил в руках нож, с треском оголяя и обратно загоняя лезвие. Наконец, она попрощалась. Но она забыла положить трубку, и я продолжил слушать их пьяные разговоры. Я, к сожалению, был трезв. Потом они куда-то ушли, оставив мобильник. Я слушал шорохи из динамика, включив громкую связь, и стал водить кончиком лезвия по запястью. Вдоль, поверх вены. У меня уже были шрамы на запястье, но то было баловство для привлечения внимания, просто царапины. И были они поперёк. Сейчас же я всё делал правильно. Я пытался прорезать кожу. Ничего не получалось. Это злило меня. Я подумал, что кончик ступился и отломал его (у канцелярских ножей такое предусмотрено и них есть засечки для этого). Проведя ещё раз, я увидел капли крови. Но я снова просто поцарапал кожу. Я всё слушал шорохи из динамика. Под давление нож вошёл на миллиметр-полтора, и кровь посыпала большими каплями. Я всё не мог продырявить кожу. Что это было? Внутренний стоп? Херня собачья. Я злился от этого. На двери висела занавеска. Я прижал её к стене и провёл ножом, как мне казалось, с той же силой, что по коже. Она раздвоилась. Кожа точно тоньше этой занавески. Я предпринял ещё попытки. Моя рука была уже в крови, я слизал кровь, чтобы видеть порезы. Они были ничтожны. У меня было два места, которые были глубже остальных царапин. Я попытался пробиться к вене через одно из них. Ничего не выходило. Из телефона доносились потрескивания. В одной из песен попсовой группы, есть строки о том, что он (автор стихов, певец, выдуманный персонаж песни) стоял на краю крыши и подумал о маме. Я думал о том, что я выгляжу жалко. Если я пробуровлю эту сраную руку, меня найдут истёкшим в крови на унитазе со спущенными по колено трусами. Жалкое зрелище. Я стал ненавистен себе, впрочем, я ненавидел себя уже давно. Из телефона послышался голос: -Ты слушал нас всё время? -Да – ответил я тихо -Девки, он слушал нас всё время -Мудак! – послышался чей-то голос -Да, ты мудак -Пока – сказал я -Пока Я предпринял последнюю попытку пробиться сквозь мою «драконью» шкуру. Бесполезно. Я слез с толчка и поплёлся в кровать, опустив рукава. Я лежал в одежде, пялился в потолок и решил помолиться. -Боженька, спасибо, что… - я остановился – ну, нахуй. Я повернулся на бок, попытался уснуть, обнимая подушку. Сон также, как и кожа на запястье не поддавался мне. Я понял, что это не кожа у меня толстая. Это я – трус. У меня было ещё несколько попыток покончить со своей жизнью, но все они заканчивались неудачей. Верёвка развязывалась, люстра отрывалась, вены всё также не резались, а таблетки выходили с блевотиной. И с каждым разом я всё больше убеждался, что я просто трус. Всегда что-то останавливало и дрожь. Хотя, мне кажется, дрожи перед смертью не было бы только у идиота. Кто знает, что там? Однажды, после очередной неудачно попытки я подумал о том, сколько ещё таких неудачников как я. И всем им нужна помощь. Я решил, что помочь всем таким умереть наивысший подвиг. Уж куда круче, чем вытащить самоубийцу из петли. Кто люди вообще такие, чтобы решать, что человеку не нужно умирать? Он же сам залез в эту петлю. Я решил, что мне умирать не нужно. Возможно, снова заиграла моя трусость, но я решил, что мне нужно жить и выполнить свой долг – лишить этой жизни тех, кто её иметь не хочет. Я сделал это своейобязанностью. Я смотрел фильм про самоубийц. Он русский и там люди не могли покончить с собой. И вступали в этот клуб «анонимных неудачных самоубийц». В моём клубе всё должно было быть не так, как в этом фильме. Я снял бокс, приобрёл пушку у какого-то старого армянина и нашёл в интернете пару форумов для самоубийц. Никогда до этого не сидел на них, хотя и пытался кончить себя больше года. Ненавижу общаться с теми, кто делает тоже что и я. Когда я увлекался музыкой, я ненавидел других молодых музыкантов и не терпел их общества. А музыканты ведь те ещё нытики, похлеще самоубийц. Я разместил объявления, в которых говорилось появиться на пустыре за боксом в семь часов в последнего воскресенья каждого месяца, тем, кому надоело жить и он готов покончить с этим дерьмом. С собой иметь паспорт и пять сотен рублей (я решил, что нужно брать за это деньги, всё таки я подвергаю себя риску). На отклики в интернете я не обращал внимания. Я просто ждал последнего воскресения, чтобы в семь часов придти на пустырь за боксом. В назначенное время на пустыре появилось восемь человек. Я стоял поодаль и наблюдал за тем, как они по одному приходили и, переминаясь, ждали. Я подошёл к ним. -Привет – сказал я. -Привет – ответил один. -Вы подыхать пришли, а ведёте себя, как не на поминках! – сказал я им громко – Можно проявить вежливость? -Здрасти. -Здрасти. Они по очереди поздоровались. -Как мы подохнем, можно поинтересоваться? – спросил полноватый парень. -Отравление свинцом – ответил я. -В КВН играл, шутник? – огрызнулся парень похожий на Элвиса. -Не дерзи мне, ублюдок, а то я убью тебя – я замолчал на секунду и засмеялся. – Я готовил эту шутку уже неделю. -Мы, типа, будем стрелять друг в друга? – спросил рыжий парень. -Нет. Я вас один всех убью. -Ты, что псих? – испуганно спросил он. -Да, ты что ёбнутый? Ясно дело убить себя, а другого человека. – сказал Элвис -Что ты потом будешь делать с нашими телами? Трахнешь? -А тебе уже будет не плевать? -Ты чокнутый. Тебе нужно сходить к врачу. – заключила низенькая девушка в чёрной одежде. Я объяснил им свою ситуацию и почему решил устроить этот клуб суицидников. Подумалось сейчас, что никто не сможет быть в этом клубе полноправным участником, ведь никто не может назвать себя самоубийцей. Среди этих восьми человек были разные люди, но сразу было ясно: они жить не хотят. Единственное, я не понимал, что здесь делает миленькая, белокурая девица. Она несчастной не выглядела. Только взгляд был потерянный. -Вот, возьмите – я раздал им буклеты, напечатанные на моём домашнем принтере. Это были пятистраничные книжечки с описанием того, что скоро должно было с ними произойти. Пункт первый: построение. Пункт второй: речь. Пункт третий: словить пулю. Пункт четвёртый: сожжение трупа. Я сделал иллюстрации. В них всё объяснялось куда лучше. И на рисунках стрелочками объяснялось что и где. Например, построение – это совсем не то к чему мы привыкли. Они должны были залезть в железные бочки, наполненные внизу дровами, ветками и палками. Сзади них за головой должна висеть простыня, что будет ловить кровь, вылетающую с затылка. Дальше всё по пунктам, вроде понятно. После убийства я просто залил бы немного бензина и поджог. В конце брошюрки были поля для заполнения: ФИО, возраст, пол. Дальше печатный текст:Я В СВЕТЛОМ УМЕ И ДОБРОМ ЗДРАВИИ СОГЛАСЕН НА СВОЁ УБИЙСТВО И ПОСЛЕДУЮЩЕЕ СОЖЖЕНИЕ. После этого было место для подписи. Я собрал с них деньги, сказал всем заполнить поля и расписаться. Это были их билеты в ад. Они вложили их в свои паспорта и отдали мне. -Ты же понимаешь, что это не спасёт тебя от тюрьмы, если тебя поймают. -Поэтому, я и беру с вас деньги. -А ты сам не хочешь подохнуть? -Хочу, но я уже объяснял вам про свой долг. -Долг. -Ладно, давай покончим с этим. Мы прошли в бокс. Там было уже все готово. Я рассчитывал на десять человек, но на всякий случай, заготовил двадцать бочек. Ребята помогли мне убрать в угол лишние. Спустя десять минут они уже стояли в бочках, выстроенных в линию, в метре друг от друга. У них уже не было шанса выбраться без посторонней помощи из-за дров, которое я положил ещё выше. -И так. Кто хочет первый произнести речь? -Нахуй речь. -Ты ничего не хочешь сказать? – спросил рыжий парень. -Я хочу сказать, что ты мудак. -Эй, заткнитесь – скомандовал я. – Будет так: - я достал телефон и включил таймер – я даю каждому из вас по минуте. В эту минуту можете говорить, что угодно. Говорить во время чужой минуты нельзя. Если кто-то молчит, значит, так нужно. Не смейте нарушать чужую минуту. Первым в ряду был рыжий парень. Он говорил минуту и ещё три секунды после. В своей речи он упоминал любимую девушку, которая встречается со всеми только не с ним, и что она во всем виновата, но он её всё равно любит. Мне вспомнился эпиграф романа «Женщины» Буковски. После рыжего было целых семь минут молчания. Я отошёл к столу, на котором лежало моё орудие. Взял его и очки. Я подошёл к рыжему, у него потекли слёзы и он зажмурился. Я тоже зажмурился. Я почувствовал как у меня затряслась нижняя губа. «Не медли, мудак!». С выстрелом прозвучал его крик: «Я передумал!», а затем грохот. От выстрела бочка упала на бок. Она покатилась, оставляя за собой кровавый след. Тело рыжего крутилось и ударялось о бетонный пол бокса то лицом, то затылком. Мы с ужасом наблюдали за этим зрелищем. У меня тряслись руки. Я стоял и смотрел. -Подними его уже! -А? -Подними его, твою мать. – крикнул Элвис -А, да. Конечно. Я положил пистолет на пол где стоял и пошёл за бочкой. Я попытался поднять её, но она выскользнула и с грохотом снова упала на бок и покатилась. «Мудозвон» - эхом прозвучали слова. Я попытался поднять бочку снова. На этот раз получилось. Рыжий повис с открытым ртом, казалось, он до сих пор беззвучно орёт. Из-под бочки полного парня потекла струйка жидкости. -Господи, какой он страшный. – сказала миленькая, белокурая девица, не выронившая до этого ни слова. -Он и до этого красавцем не был. – сказал Элвис. -Так, - начал я – мне нужно подышать. – я двинулся к выходу. -Слышь, дебил. Закончи с нами и пиздуй куда хочешь. -Пусть сходит. – сказала белокурая девушка. Она боялась и хотела отсрочить всё. -Я выйду. – выпалил я – А ты пока можешь помолиться своим невоспитанным Богам.Руки у меня тряслись, ноги были ватными, во рту пересохло, а в голову носились разные мысли. Я хотел убежать. Какого чёрта я в это ввязался, думал я. Зачем мне всё это нужно? Просто застрелюсь сейчас сам, и хуй бы с ними. Пусть выбираются, как хотят. Забыл пистолет на полу внутри. Я вернулся. И стал подкладывать камней в бочки, чтобы они больше не переворачивались. Так же я подложил камни сзади. -Тебя не было двадцать минут. – строго сказал Элвис. -Значит, у тебя было время на молитвы. -Он только оскорблял нас и тебя. – сказал полный парень. -Ну, в аду тебе вряд ли понравится. -Хорош нести хуйню. Давай. Он был следующим. Я встал перед ним, поднял пистолет на вытянутой руке. Я смотрел ему в глаза. -Давай, ублюдок. Жми этот чёртов курок! – я стоял – Жми же! Какой же ты сла… Я неожиданно для самого себя выстрелил. Хорошенькая девушка вскрикнула. Следующим был толстяк. Я поднял ствол, он закрыл глаза и стал орать молитву на неизвестном мне языке. Скорее всего, иврит. Я выстрелил. Затем быстро перевёл пистолет на следующего – мне хотелось закончить быстрее – выстрел. Следующий, выстрел. Следующий, выстрел. Я пропустил белокурую девицу. Выстрелил в последнего в очереди. -Почему ты не выстрелил в меня? -Ты хочешь умереть? -Нет. -А зачем же пришла. -Хотела умереть. -Что изменилось? -Не знаю. Мне страшно. Я выстрелил. На лице у неё, кроме дырки, было испуганное лицо. Она явно не ожидала такого. Мне понравилось убивать людей. И в следующее воскресенье я точно приду снова и проделаю всё заново. Мне стало как-то легче, и я стал воодушевлённо поливать трупы бензином. Раскольников был слабак. Дрожащая тварь. Я же творю добро. Добро это – помогать людям или нет? Я считаю, что добро. Но Элвис был прав. Даже с их росписями мне не избежать суда. Так что об этом никто не должен узнать. Я кинул спичку с расстояния. Потухла в полёте. Кинул ещё одну. Все восемь бочек мгновенно вспыхнули. Вверх поднялся столб огня. Мне стало жарко, глаза заболели. Но я стоял не отрывая глаз и не двигаясь назад. Я стоял и смотрел, на моём лице сияла улыбка. Домой я вернулся с двумя коробками вина. Одна из них, так как я пессимист, была наполовину пуста. Я уселся на диван и стал рассматривать паспорта, только что убитых мною суицидников. Элвиса на самом деле звали Артуром. У толстяка было двое детей. А белокурой милашке было всего пятнадцать. Чего им не хватало? Глупые. А я? Глупый вдвойне. Я включил телевизор и уснул. Проснулся я ночью. Коробка валялась на полу, около неё была лужа вина. Мой кот лизал эту лужу. Я подумал, что у меня самый лучший кот на свете. Я не мог встать. Мне совершенно не хотелось подниматься из постели, но и уснуть я не мог. До самого рассвета я пропялился в потолок. Голова раскалывалась. Я думал о тех ребятах. И придя к выводу, что я прав и поступаю правильно, провалился в сон. Мне снился сон, будто я стою в той бочке и на меня наставлен пистолет. Проснулся от выстрела. Следующий месяц я, как и подобает, ходил на работу. По всему городу расклеили объявления о пропаже девушки. Это была та милашка – Света. Ох, как я боялся, что её будут рыскать по всему городу.Но она оказалась умной девицей, и сказала, что идёт в лес за городом (не понимаю, как её отпустили). Там, в сосновой чаще никого не нашли, да и забросили это дело. В интернете на её странице каждый день появлялись новые записи. Сотни людей писали, что любят её и помнят. Лицемерие. Любимые всеми не хотят смерти. Хотя, откуда мне знать? Под моими записями о встрече в последнее воскресенье каждого месяца появились комментарии людей. Они говорили о тех ребятах, что я уже застрелил (те отписывались здесь, и говорили, что придут), и о том, что их давно не было в сети. Многие обещали придти. Я тщательно подготовился. Тела прошлой группы обгорели, но кости не сгорели. Я скинул их в яму под боксом. Вместо дров я засунул в бочки старые шины. Они будут гореть лучше. Приобрёл новые патроны. Укрепил бочки, чтобы не падали. На этот раз, я снова поставил двадцать бочек. За пару дней до очередной встречи я оставил ещё одно объявление на форуме, напоминая о мероприятии. Анонимный пользователь попросил меня связаться с ним. Я проигнорировал это, и тогда он пообещал придти. Но не за тем, чтобы я его убивал, а для встречи. Это меня насторожило. Зачем ему со мной встречаться? В последнее воскресенье месяца я сходил в церковь и поставил свечу. Вечером я пришёл на пустырь. На пустыре уже было девять человек. Через пару минут пришли ещё двое. Последнее воскресенье августа – их последнее воскресенье. Я раздал им буклеты с объяснениями и «контрактом» в конце. Заполнили их только десять человек. Один парень – высокий, худой, бледный с большими мешками под глазами только подмигнул мне. Мы прошли в бокс. Убирать ненужные бочки я не стал. На то чтобы усадить людей в бочки потребовалось тридцать минут разговоров и десять минут действий. Высокий Парень стоял напротив бочек и с ухмылкой смотрел. -Что дальше? -В буклете всё написано. Ты хотел встретиться? -Точно! – к чему-то удивлённо воскликнул он – Это я! -Зачем? -А ты стреляй их, стреляй. Я потом скажу. -Ты что псих какой-то? -Я псих? Нет. Не я же людей стреляю. -А хочешь? -Да! – взвизгнул он. -Ты псих. Я дал каждому из пришедших минуту для речи. На этот раз речью воспользовалось семь человек. Какие жалкие у них проблемы, подумал сначала я. А потом вспомнил, из-за чего сам хотел покончить с собой. Настало время казни. Высокий Парень молча смотрел как я стреляю их по очереди. Оставался один, и Парень крикнул: -Стой! -Что? – испуганно спросил я. -Дай мне, пожалуйста. – умоляюще попросил он. -Ну, ладно. – я отдал ему пистолет. Он подошёл к парню в бочке вплотную и надавил стволом в лоб. Отчего парень зажмурился и по его щеке потекла слеза. Прозвучал выстрел. -Ты хотел умереть? – обратился он к кому-то. -Да. – прохныкал кто-то. Он промазал. -Так чего же ты плачешь? Чего ты жалеешь? Тебе жалко умирать? -Немного.-А как ты думаешь, твоя проблема решаема? -Вряд ли. -Так чего же ты жалеешь? -Родителей. Друзей. -Ой, ты такой мелочный. Убивать тебя? -Да. Нет. То есть. – Высокий парень рассмеялся, а парень в бочке заплакал навзрыд. -Эй, ну хватит. – сказал я – Заканчивайте там. -Ладно, ладно! – пропищал Высокий Парень – Ну, так? -Хорошо. Стреляй… - парень в бочке зажмурился и сжался. Выстрел. -Ха!!! Снова мимо! – закричал Высокий Парень. -Господи! – вскричал я. – Прекрати! Отдай мне! – я отобрал пистолет и сразу выстрелил. Я попал – Какого чёрта? -Ну, просто