Настоящий

      Во всю идут съемки клипа. Очень много света, шумно, душно, отовсюду слышны разговоры. Кто-то кого-то зовет, кто-то над чем-то тихо смеется. Камеры направлены на Аоя с Урухой, в стороне стоит Кай, внимательно наблюдая за происходящим, закусив ноготь большого пальца. - Закончили! – сказали вдруг и сразу же обратились к Каю. – Сейчас приступим к съемкам Мацумото-сана, не знаете, где он? - Не знаю, но догадываюсь, - осмотревшись, проговорил Ютака. - Пару минут, сейчас я приведу их.       Кай сразу же направился в сторону курилки, где, по его мнению, и должен был быть Руки. И действительно, вокалист был там, узнал это Кай по его голосу, а если быть точнее, по его ругани с Рейтой. - Вот знаешь, Таканори, хочешь – обижайся, хочешь – нет, но твои психи мне порядком надоели! - Вот значит как ты заговорил, - вскрикнул Руки в ответ, опустив голову и исподлобья посмотрев на Рейту. - Да, заговорил, - небрежно бросил Акира, затушив сигарету. – С твоим характером мириться невозможно, тебе надо меняться! - отчеканив эти, отнюдь не приятные для Таканори слова, басист покинул курилку. - Ну и пошел к черту! – донеслось ему вслед.       А все дело заключалось вот в чем: пару дней назад Руки опять погрузился в свою привычную депрессию, ибо совершенно ничего не мог написать. У мужчины было огромное желание написать по-настоящему идеальные песни, но стоило ему взять лист бумаги – все желание и вдохновение куда-то пропадало. Он ложился спать, а в голове крутились слова, которые, по-мнению вокалиста, были идеальны для новой песни. Он вставал, набрасывал эти спонтанные фразы, перечитывал и… разрывал листок. «Никуда не годится» - думал он, вновь и вновь разрывая и скомкывая исписанные листы бумаги. На утро настроение отсутствовало напрочь, поэтому он игнорировал звонки, так и не заявился на студию, ведь ему так хотелось побыть наедине со своими мыслями, не видеть и не слышать никого. Больше всех волновался Рейта. Он звонил Руки буквально каждый час, но ответа так и не получил. Тогда он приехал к нему домой, но Таканори, притворившись, что никого нет, так и не открыл. Конечно, Рейта догадывался, что его возлюбленный дома, но долго стоять под дверью он не стал. Такое повторилось и на следующий день, и вот, вчера вечером, Таканори все же соизволил ответить на звонок, начав разговор с небрежно брошенного: «Чего тебе?» Тогда Акира и сорвался. Он слишком сильно волновался все эти дни, чтобы спокойно отреагировать на сухое: «Чего тебе», еще и вслед услышать от любимого такие неприятные фразы вроде: «Не нужен я тебе, у меня слишком сложный характер, чтобы хоть кто-то смог меня полюбить». Да, характер у Таканори Мацумото действительно не сахар, но Рейта привык ко всем этим капризам и истерикам, и, казалось, он и дня без них не проживет. Он бы не стал волноваться за Руки, если бы тот не занимал сердца мужчины, скорее всего, Акира просто бы не обратил внимание на его отсутствие, но нет, поэтому, услышав очередное «нельзя любить», очень сильно разозлился. Терпению пришел конец, когда он встретил Руки днем и тот опять обронил небрежную фразу о своей ненужности. Если бы он только знал, сколько успокоительного принял Рейта, если бы он только знал, что кроме воды и таблеток, которые мало чем могли помочь, мужчина ничего не брал в рот, кусок не лез в горло, даже поспать ему толком не удавалось: Рейта ворочался полночи, уснув лишь на час под утро, и то, стоило ему окончательно провалиться в сон, как он резко просыпался; если бы Таканори только знал, что на самом деле творится на душе Акиры, он бы никогда ничего подобного не сказал, и не отпустил бы мужчину в этот день.       Рейта действительно чувствовал себя паршиво: болела голова, немного подташнивало, сердце колотилось, руки дрожали, а на душе было не по себе. Он шел по ночному Токио, а в его руке тлела очередная сигарета. Ноги сами собой привели басиста в Есивару. Этот район всегда был рад посетителям, особенно таким, как Акира.       Войдя в самый первый публичный дом, что попался на пути мужчины, он заказал комнату и ойран. Отметив, что у клиента достаточно средств, его сразу же отвели в одну из лучших комнат. Здесь все было пропитано грязью и пошлостью, но это ничуть не смущало мужчину, даже наоборот, запах похоти немного притуплял злость и ненависть, кипевшие в нем.       Долго ждать ему не пришлось. Буквально через час в комнату заявилась невысокая брюнетка. Все в лучших традициях подобного заведения: короткая юбочка, еле прикрывающая ягодицы, черные чулочки на подтяжках, высокие каблуки, топ с откровенным вырезом, в общем, было все, что так или иначе могло пробудить самую извращенную фантазию. - Приступай, - в приказном тоне рыкнул Рейта и стал внимательно наблюдать за действиями юдзе. Девушка же, не долго думая, уселась на колени басисту, зажимая его ноги своими. Она начала осыпать лицо мужчины поцелуями и, коснувшись его губ, стала увлекать его в глубокий поцелуй. Рейта грубо и нехотя отвечал на него. Он больно прикусывал кукольные губы, от чего девушка морщилась, но терпела, ведь это ее работа. Пока она увлекала мужчину в поцелуе, ее пальцы быстро расстегивали пуговицы черной рубашки, пробираясь к рельефному торсу. Тонкие пальцы пробежались по телу Рейты, то спускаясь ниже, то поднимаясь к плечам и спуская рубашку с них. Акира же не спешил раздевать эту, по его мнению, куклу, ибо от этого поцелуя он получал лишь отвращение и продолжать не очень-то и хотелось. Поцелуями она начала спускаться ниже, продолжая ласкать тело мужчины, который сидел, практически без движений, лишь властным взглядом наблюдая за тем, как девушка умело справляется с тяжелой пряжкой ремня. Все это было ненатурально, искусственно. Глупо платить за любовь, особенно, если она не приносит никакого удовлетворения. Этот искусственный поцелуй ничего не значит, он не несет в себе ничего. Эта девушка всего лишь бездушная кукла. Ее глаза… черные глаза, в которых Рейта не видел ровным счетом ничего в те мимолетные секунды, когда она смотрела на лицо своего клиента. Холодные, даже ледяные глаза. Фальшивые ласки, пластиковые поцелуи, которые не несут в себе абсолютно ничего. Так уж устроено, что подобные заведения и эти куртизанки должны приносить удовлетворение, но почему-то Рейта сейчас ничего не чувствовал, казалось, он не чувствовал даже того, жив он или нет. Абсолютная пустота. Из глубоких мыслей мужчину вывело прикосновение восковых губ к несколько возбужденному половому органу. Словно в тумане мужчина оттолкнул от себя девушку, резко встав и застегнув брюки. - Эй, ты чего? – вскрикнула ошарашенная таким поведением жрица любви. - Ничего, я ухожу, - надевая рубашку, сухо бросил Рейта. - А как же… - Считай, что ты закончила, - застегнув ремень и несколько пуговиц рубашки, произнес парень, даже не смотря на свою собеседницу. - Учти, деньги возвращать не станем, - гордо заявила женщина. - А я настаивал на их возвращении? –несколько грубо отозвался Акира и, схватив пачку сигарет со стола, покинул комнату, а затем и Есивара осталась у него за спиной.       Было поздно. Темная ночь заглотнула Токио, однако яркие вывески противостояли этой тьме. Искусственный источник света, без всяких сомнений, одно из лучших изобретений человечества, однако ничего не сравнится с настоящим солнцем. Где быстрее вырастет и зацветет прекрасный цветок: под лампой или же купаясь в теплых солнечных лучах? Ответ явно очевиден. Так и с любовью. Она должна исходить от сердца, от души, а не быть ежеминутным увлечением. Сколько бы денег ты не отдал, ты никогда не получишь настоящего удовольствия от любви, если сам ничего не чувствуешь сердцем. Лишь испытывая настоящую любовь, человек способен улыбнуться, даже если все идет кувырком, только настоящей любовью можно излечить душевные раны, только любя человека можно помочь ему, только тот, кто любит и кого любишь ты, может сделать нечто особенное. Злиться на любимого – огромная ошибка. Эту свою ошибку, это все и понял сейчас Акира, направляясь к дому Таканори.       Свет в окнах его квартиры все еще горел, а значит, вокалист опять не спит. Тяжело выдохнув, Рейта стал подниматься. Он уже стоял возле двери и хотел позвонить в звонок, как вдруг дверь сама открылась, а на пороге показался Руки. - Я знал, что ты придешь, - бесцветно, даже не смотря на своего гостя, сказал он и вернулся в квартиру, приглашая Акиру войти.       Тот, быстро войдя и закрыв дверь, сильно прижал к себе Таканори и уткнулся носом в его макушку, вдыхая терпкий аромат, немного вперемешку с запахом любимых сигарет Руки, тихо проговорил: - Прости меня, я наговорил много лишнего сегодня днем… - Нет, Акира, я долго думал и… Наверное, мне правда стоит измениться… Изменить мой ничтожный характер, - Таканори развернулся в объятиях басиста. - Не говори так, - еле слышно произнес Рейта. – Ты не должен меняться, ты должен быть таким, какой ты есть, потому что это настоящий ты. Без всех этих психов и капризов это будешь уже не ты, я полюбил другого Таканори Мацумото и буду его такого любить всегда, того, с истериками. Да, мне сложно, зато так приятно осознавать, что это ты. Не меняйся, никогда не меняйся. Я люблю тебя настоящим. – Сузуки смотрел в глаза Мацумото. Они были такими красивыми, в них горела жизнь, от них исходило приятное тепло, хотелось вечно смотреть в них и утонуть, как в теплом море.       От этих слов на лице вокалиста появилась улыбка и он, закинув руки на плечи Рейте, проговорил: - Я люблю тебя…       Осторожно Рейта коснулся пухлых губ вокалиста, углубляя поцелуй. Тепло и наслаждение стали разливаться по его телу. Он нежно прикусывал мягкие губки и ему стало невероятно хорошо и приятно.       Этой ночью, казалось, ласки были нежнее, следы от поцелуев горели ярче, этой ночью было хорошо, было тепло и приятно. Настоящее наслаждение - вдыхать аромат любимого человека, путаться пальцами в его волосах, чувствовать тепло его тела, слышать неровное дыхание, все это – настоящие чувства, которые подделать нельзя, а раз нельзя подделать чувства, значит, просто невозможно подделать и любовь. Любовь может быть только настоящей, все остальное – фальшь. Ведь живой, настоящий цветок излучает приятный аромат, у него красивые, яркие и нежные лепестки, а что же искусственный цветок? Никакого запаха, бледный и грубый пластик, всего лишь изображающий лепестки, жалкая пародия. Да, быть может, он красив, но все же живой цветок, согласитесь, лучше.       Так и с человеком. Человек, который носит маску, у которого нет никаких чувств – не человек, а тот, кто все чувствует, все воспринимает сердцем, волнуется за любимых и не носит масок – живой и настоящий.       Таким, именно настоящим, Рейта полюбил Руки, полюбил его со всеми его изъянами, и если бы кто-нибудь сейчас заплатил бы ему огромную сумму, чтобы он дал согласие на изменение характера Руки, он бы отказался.

Все-таки человека любят не за маску, а за душу, а душа человека - это и есть он. Настоящий он.