Бутылочка

*** – Дон, они не поведутся. Спорим? – Не спорим. Они поведутся, – безапелляционно заявил Дон и для пущей выразительности потряс пальцем у Джека перед носом. – Нужно только качественное пойло. Много. – А чего ты на меня так уставился? – с подозрением прищурился Джек. – Ты тащишься по хорошему вискарю, и у тебя всегда есть бабло. – Подсчитай, сколько надо бабла, чтобы шестнадцать рыл упоить до «бутылочки»! – Четырнадцать рыл, – живо уточнил Дон. – Потому что мне нужно будет контролировать девайс, а тебе – процесс. Роб пьёт еле-еле, Драй – тем более, Макс тоже минималист, про Доста вообще молчу – детский сад, трусы на лямках… – Зато Гюг и Штир пьют за двоих. И я молчу про Жука и Напа! – Не жмись, – Дон успокаивающе хлопнул друга по спине. – Твои вложения вполне окупятся, если все поведутся на «бутылочку» и пари. – Хм… Резонно, – пробормотал Джек, задумчиво ероша ладонью светлый ёжик своих коротко стриженных волос. – А если твой девайс не подведёт, потом его можно будет ещё как-нибудь использовать… – Вот именно, а сейчас мы проведём испытательный полёт! – ликующе возвестил Дон. – Только нужен предлог для пьянки. Кто поверит, что ты ни с того ни с сего такую супер-пупер поляну накрываешь? Хороший, годный предлог нужен. Например… э-э-э… – Его голубые глаза азартно заблестели. – Ты женишься! – Идиот. – Окончание сессии! – Для «Джека Дэниэлса» хиловато. – День рождения! – В марте отмечали всей толпой. – Мой! – Поди ты в пень. – Наши продули в Евро! Джек снова почесал в затылке и наконец проворчал: – Вот это куда ни шло. Тем более, что я как раз ставил на то, что они продуют… Ладно, теперь давай решим, кому кого подсунуть. Чтоб они реально слились, я отбил хотя бы половину вложений, а ты опробовал девайс на всю катушку. Да, и сразу предупреждаю: Драя – мне! – Ну во-о-от, – искренне расстроился Дон, – а я хотел его Жуку… – Уже перехотел. Кто платит, тот и заказывает музыку, – назидательно проговорил Джек. – Чёрт с тобой, меценат хренов, целуйся со своим Савонаролой… Тогда и Дюмыч – только мой! – Хм… Ладно, идёт, целуйся со своими пирожками... Взасос, – ухмыльнулся Джек. – Теперь надо выбрать беспроигрышные варианты. – А чего выбирать? – Дон беспечно пожал плечами. – Самый беспроигрышный – дать Доста Жукову. Сольются сразу и Дост, и Штир – на нервной почве. – Эй-эй, полегче, Дост же просто сразу помрёт! – возмутился Джек. – Я его себе лучше оставлю. Вторым номером. – Ос-с-спади, – Дон закатил глаза, – какие нежности при нашей бедности… Окей, а я тогда себе вторым номером возьму Габа, он ничего так, прикольный. Поехали! Балю подсовываем Гюга, Есю – Штира, Геку – Макса, Робу – Напа. Все проблюются и сольются. – Он торжествующе потёр руки. – А вот Жука кому? Напу? Или Максу? Остальные пускай лобзают кого хотят – элемент внезапности всегда доставляет. – Да Макс, Нап и Жук переимеют весь социон и глазом не моргнут, – с чувством заметил Джек и даже поёжился. – Поэтому на них вообще не ставим. – Слушай, а если они рассвирепеют из-за своих пусечек, когда те достанутся не им, и устроят Варфоломеевскую ночь? – забеспокоился и Дон. – И что с того? Всё равно слив будет засчитан, ну а кто не рискует, тот «Джек Дэниэлс» не пьёт! – Замётано, бро! – Дон с размаху шлёпнул ладонью по ладони Джека. – Ну, я пошёл девайс дорабатывать. – Давай. Не протрепись только никому, а то если до Драя дойдёт, он нам устроит… и Варфоломеевскую ночь, и Армагеддон в одном флаконе. Обоим и сразу. – Что я, себе враг?! Молчу как рыба. *** С виду девайс выглядел тем, чем изначально и являлся – невинной пустой бутылкой «ноль семьдесят пять» из-под «Джека Дэниэлса», которой Дон лихо потряс в воздухе под негодующим взглядом Джека. – Осторожнее! – прошипел тот едва слышно. – О! «Бутылочка»! Круто! – с восторгом вскричал Гюго. – Со школы не играл! Бальзак демонстративно скривился. – Кому окажется слабо, – Джек зорко оглядел всю полупьяную компанию, развалившуюся кто где – на диване, в креслах и прямо на ковре, – тот платит две штуки откупного. Плюс стакан штрафняка. Ну? Колитесь сразу – кто выбывает? После некоторой паузы взоры почти всех присутствующих обратились на Доста. Тот, и без того смущённо ёрзавший в своём углу дивана, совершенно смешался, зарделся до ушей и наконец пробормотал: – А почему вы все на меня так смотрите, а? – Команда кагбэ намекаэ, что ты тут самое слабое звено, лапочка, – авторитетно разъяснил Дон, подбрасывая бутылку в руке. – Так что пусть лучше Штир заплатит за тебя прямо сейчас, чтобы без… эксцессов. Штирлиц сдвинул брови и открыл рот, но Дост его опередил, оскорбленно сверкнув обычно спокойными светлыми глазами так, что и Гамлет бы позавидовал: – Почему это Штир должен за меня платить?! И вообще что-то платить? – Вот именно! – вскочил с подлокотника дивана Гексли, более чем обычно похожий на взъерошенного скворчонка. – Точно, – согласился и Габен, мягко притягивая Гека обратно. – Почему это вы решили, что именно я – слабое звено? – Получив поддержку, Дост приободрился. – Я с чем угодно готов справиться! – Да-а? – иронически хмыкнул Дон. – С чем или с кем? Дост снова вспыхнул: – Я участвую, и никаких… эксцессов! – Ого… – выпалил Гюго, восхищённо уставившись на Доста. – Я б даже сказал – ого-го, – уважительно покрутил головой Джек. – Значит, танцуют все? – Или… – Он повернулся к Бете и Гамме, упорно избегая взгляда Драйзера. Взгляд этот показался ему сейчас на редкость пронизывающим. – А за своих няшек заранее рассчитаться не хотите, чтоб они, упаси Боже, никому стороннему не достались? – А они, может, нам и достанутся, – вальяжно протянул Нап, по-хозяйски положив руку на плечо Баля. – Ну-ну, – ехидно пробурчал Дон себе под нос. – А в чём подвох? – внезапно осведомился доселе молчавший Жуков, развалившийся в кресле со стаканом виски в руке и Есениным под боком. – Подозрителен мне что-то такой энтузиазм. – Успокойся уже, Шерлок, – отозвался Дон с максимальной беззаботностью. – Это же прикольно! Вспомни молодость, тряхни стариной… Боишься, что старина отвалится, что ли? Вон даже Досту не слабо! Жук поднял тёмную бровь и переглянулся с Максом: – Тебе не кажется, что эта мелочь совсем обнаглела? – Кажется, – неспешно согласился тот. – Да ну-у… – капризно подал голос Гамлет, свернувшийся калачиком в соседнем кресле. – Это же забавно, разве нет? Тебя что-то смущает, Макс? Это тоже… забавно! Теперь Максим вздёрнул бровь, а Джек поспешно сказал: – Ладно, если никто не сливается – в круг. Давайте, давайте, не спать! Дюмыч, геть из кухни, хватит отчаянную домохозяйку изображать! Роб, закрой свой ноут, есть дела поважнее!.. Правила древние: кто крутит – тот выбывает, целуемся без халтуры, как следует! – А я от этого не залечу, дорогой? – весело фыркнул Гек, таща с дивана подушку и Габена. – Я тебе подкину на аборт, детка! – под общее ржание и неодобрительный взгляд Драя пообещал Дон, заботливо устраивая бутылку в центре импровизированного круга. – Мне что-то не хочется… – едва слышно сказал Есь, но послушно уселся рядом с Жуковым, нетерпеливо потянувшим его за руку. – А я сегодня утром зубы не почистил, – ехидно заметил Бальзак, осторожно пристраиваясь за плечом Напа. – От всех разит одинаково – вискарём, так что нас этим не запугаешь, – отпарировал Джек, плюхаясь на пол и хватая бутылку. – Ну что, понеслась? – Стоп! – гаркнул вдруг Гюго. – А почему именно ты начинаешь? – Точно-точно, – промурлыкал Гамлет, остро посмотрев на Джека из-под полуопущенных тёмных ресниц. – Вы с Доном сегодня какие-то… подозрительно активные! Просто пара гнедых, запряжённых зарёю… – Действительно! – веско подтвердил Штирлиц. Макс и Жук синхронно кивнули. Драйзер молча вынул из пальцев обескураженного Джека бутылку и протянул её Гюго. – О! Цэ дило! – жизнерадостно заявил тот, взглянув на Роба, продолжавшего молча и без улыбки прижимать к себе закрытый ноутбук. – Он сказал: «Поехали!» и махнул рукой… Шестнадцать пар глаз напряжённо уставились на слишком сильно раскрученную бутылку, завертевшуюся в центре круга. Особенно внимательно за ней следили пять пар глаз, одна из которых скрывалась за стёклами очков. Горлышко бутылки, в последний раз покачнувшись, уставилось на Роба, который вздрогнул и потупился. – Внезапно… – растерянно выдавил Джек, косясь на Дона. – Что за нах? – Дон озадаченно уставился на бутылку. – Отлично! – выдохнул Гюго и вскочил. – Я так и знал! Я этого хотел! – Постился, молился, слушал «Радио Радонеж»… – вполголоса ввернул Бальзак и с зевком прикрыл глаза. Роб поспешно сдёрнул очки и тоже прикрыл глаза, с облегчением подставляя губы подскочившему к нему Гюго. – Раз, два, три, четыре, пять… двадцать пять… – машинально пробормотал Дон, продолжая таращиться на бутылку так, словно хотел расплавить её взглядом, а потом протянул к ней руку. Драйзер крепко ухватил его за запястье. – Сейчас Роб будет крутить. Когда… освободится. Покрасневший Роб, едва заметно улыбаясь вслед отошедшему Гюго, снова надел очки и занёс руку над бутылкой. Та повернулась совсем чуть-чуть и указала горлышком на смущённо заморгавшего Дюма. – Ч-чёрт! – взвыл Дон не своим голосом, подскакивая на месте. – А чего ты возмущаешься? – хладнокровно осведомился Драйзер, подняв брови. – Это же игра. Роб нервно поправил очки и посмотрел на продолжавшего растерянно моргать Дюма: – Дюмчик, ты не обидишься? – Он порылся в кармане и достал две бумажки. – Я… никого больше не хотел, но и систему разрушать не хотел, потому и крутил. Джек, держи вот. – Ва-ау! – выдохнул слегка приободрившийся Дон. – Я тебя люблю, занудишка ты наш! Джек, штрафного ему! Полстакана виски у Роба отхлебнул подлетевший к нему Гюго, и оба, не удержавшись на ногах, рухнули на диван, где и завозились, приглушённо хихикая. Бальзак отвернулся. – Альфа, Альфа, – укоризненно произнёс Штирлиц, постучав костяшками пальцев по полу. – Погодите размножаться! Работаем… то есть играем, не отвлекаемся. Дюм, не зависай. Джек пристально посмотрел на Дона, ответившего ему таким же напряжённым взглядом. Дюма пожал плечами и крутанул бутылку, которая бодро заскакала по ковру, и все опять уставились на неё, как зачарованные. – Йеззз!!! – раздался радостный вопль. – Прикольно! – Уяссе… – упавшим голосом пробормотал Дон. – Гек?! Джек заскрипел зубами, едва удерживаясь от того, чтобы не схватиться за голову, и поспешно набулькал виски в свой стакан. На Драя он по-прежнему упорно не смотрел. – На твоём месте, Габик, я б поинтересовался, чего это твоё солнышко так рассиялось, – медовым голосом съязвил Гамлет, оборачиваясь к Габену. – А ты не на моём месте, – невозмутимо откликнулся Габен и ободряюще подмигнул Геку, смущённо захлопавшему ресницами. – Мэйк лав, нот вор! – проорал Гюго с дивана, и все расхохотались. – Ты не волнуйся, я не против. Ты милый, только очень застенчивый, – торжественно заявил Гек робко приблизившемуся Дюма, закрыл глаза и вытянул губы трубочкой. – Ути-пути, точно, как в первом классе. Я Людмилке, отличнице, портфельчик носил и целовался с нею за спортзалом… Ах, ностальжи, ах, детство золотое, утраченные мечты, разбитые иллюзии… – с пафосом продекламировал Гамлет. – Я просто плакал весь. – Больше поплачешь, меньше пописаешь, – меланхолично заметил Габен, откидывая голову на сиденье дивана и закрывая глаза. – А что, действие обязательно надо сопровождать… м-м-м… своим комментарием? – осведомился Баль с некоторым проблеском интереса. – Я-то могу, но учтите – чревато… – Я переживу твои комменты, крошка, – захохотал Нап. – Мне не привыкать! Штирлиц покачал головой и повернулся к Геку: – Вперёд. – Эм-м… – Тот немного помялся. – Ладно, была не была! – И залихватски раскрутил бутылку. Глядя, как мелькает горлышко, Дон машинально пошарил около себя в поисках своего стакана, наткнулся на чью-то руку и нервно подпрыгнул. Рука ласково легла ему на запястье. – Дюм? – облегчённо пробормотал он. – Я уж думал… думал, что это Драй. В ответ тот крепко сжал его пальцы. Дону вдруг показалось, что он увидел в глубоких карих глазах Дюма странную насмешку, и по спине у него пробежал холодок. Тем временем бутылка, описав последний круг, повернулась горлышком к Жукову и замерла, будто в испуге. Гексли тоже замер с открытым ртом. Габен приоткрыл глаза и приподнялся. Есенин вздрогнул. Гамлет присвистнул и расхохотался. Жуков поставил свой стакан на пол и выразительно прорычал: – Иди же к своей бабушке, Красная Шапочка! Дай, я обниму тебя, внученька! – Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? – откликнулся под общий хохот Гек слегка дрогнувшим голосом, но решительно шагнул вперёд. – Ближе, ближе, бандерлоги… – зловеще просвистел Гамлет. – Гек, если ты… – начал было Габен и осёкся – Гексли опустился на ковёр прямо перед Жуковым и, уверенно положив узкие смуглые ладони на его крепкие плечи, потянулся к его улыбавшимся губам. Через несколько секунд Жуков требовательно перехватил этот поцелуй, жадно запустив пальцы в чёрные встрёпанные вихры Гека. – Ох, ну ни… чего ж себе… – завороженно пробормотал Дон, широко раскрыв голубые глаза. – Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять… – Вы-шел! – громогласно пропел Гюго с дивана под новый взрыв смеха. – Пиф-паф, ой-ой-ой… – А у пацана есть яйца! – с некоторым уважением сказал Нап. Жуков наконец выпустил тяжело дышавшего Гексли и, прищурившись, оглядел хохочущую компанию. – О! Следующий – кричит заведующий! – возопил Гюго. – Эх, свезло мне, что я уже не в круге! – А мне повезло, что я ещё в круге… – протянул Гамлет, метнув смеющийся взгляд на Макса. Гексли вернулся к Габену и молча подал ему свой стакан. Габен аккуратно заправил ему за ухо падавшую на глаза прядку волос и плеснул в стакан ещё виски. Тем временем Жуков, переместившись ближе к центру круга, крутанул бутылку так, что она завертелась волчком. Есенин и Дост одновременно закрыли глаза. Круг. Круг. Стоп. Повисла гробовая тишина. Роб схватился за голову. Есенин ахнул. – Мама дорогая… – потрясённо выдохнул Гюго. – Я б музычку уже включил, что ли, никаких же нервов не хватает… – Похоронный марш или Мендельсона? – любезно поинтересовался Бальзак. Дост открыл глаза. Горлышко бутылки указывало прямиком на него. Все с жадным любопытством уставились на Доста. Тот сперва вспыхнул, потом побледнел так, что на носу у него отчётливо проступили конопушки, и рефлекторно оглянулся на Штира, который тут же поднялся. Жуков глядел на них, нехорошо усмехаясь. Штирлиц и Дост заговорили одновременно. – Нет! – твёрдо сказал Достоевский, тоже подымаясь на ноги, и все как-то сразу поняли, что это «Нет!» относилось отнюдь не к выбору бутылки. – Дост, я лучше заплачу, – беспомощно проговорил Штир. – Лучше заплачь, – ухмыльнулся Жук и встал. Гексли дёрнул Штира за рукав и тихо, но внятно сказал: – Сядь. Пожалуйста. Ты же его оскорбишь. И все опять как-то сразу поняли, что Гек имел в виду совсем не Жукова. Штир посмотрел на бледного Доста, упрямо вздёрнувшего острый подбородок, плотно сжал губы и сел, глядя в пол. Ухмылка Жукова стала ещё шире и, протянув руку, он взял Доста за подбородок. Тот бестрепетно встретил его насмешливый взгляд, ещё выше подняв голову. – А знаешь, что… – выдержав длинную напряженную паузу, вкрадчиво проговорил Жуков, – знаешь, что, маленькая Жанна Д’Арк… – Он сделал ещё одну паузу, во время которой никто, казалось, даже не дышал. – Ты меня совсем не возбуждаешь! Он отпустил Доста, небрежно извлёк из кармана деньги и протянул их Джеку. А потом вернулся на своё место рядом с Есем и сгрёб его в охапку. Тот блаженно заулыбался, с вызовом оглядывая всех. – Бля-я-я-я… Срочно выпить! Штрафную, Жук! – заорал Дон, вскакивая. – Цыган сюда! Медведей! – Ай-нэ-нэ-нэ-нэ, ай-нэ-нэ-нэ-нэ! – подхватил Гюго. – Гуляй, Россия, и плачь, Европа, а у меня самая, самая, самая красивая… Роб поспешно зажал ему рот ладонью. Когда все наконец утихомирились и опять приземлились на свои места, – Дюма тем временем слетал на кухню за новой порцией мяса по-французски, – Дост храбро взял бутылку в руки. – Сейчас ему выпадет Нап, – весело предрёк Гамлет, вольготно раскидываясь на ковре. – А что, я бы не отказался! – хохотнул Нап, подмигнув Бальзаку. Бальзак зевнул. Дост вздрогнул, но мужественно придал бутылке ускорение. Все вновь затаили дыхание. Повернувшись пару раз, бутылка уткнулась горлышком в Джека, который выразительно уставился потемневшими от напряжения зелёными глазами вовсе не на Доста, а на Дона. Тот непонимающе развёл руками, но, наткнувшись на пристальный взгляд Драя, сделал вид, что потягивается. Дост открыто посмотрел на Джека и виновато улыбнулся: – Прости, пожалуйста, ничего личного, но… вот. Он полез в карман и вынул четыре бумажки по пятьсот рублей. – А мне начинает нравиться этот сериал! – гаркнул Гюго, размахивая своим стаканом. – И даже без цыган! Штрафную, Достичек, не отлынивай! Макс устало поморщился. Дост сел возле Штира, который облегчённо обнял его за тонкие плечи, прижался щекой к русой макушке и сказал, беря свой стакан: – Я вместо него выпью, ребята. Джек помотал головой, будто приходя в себя, и взял бутылку. Он напряжённо всмотрелся в неё, поднеся ближе к глазам. Потом слегка потряс. Потом перевернул. – Колдуй, баба, колдуй, дед, колдуй, серенький медведь? – ядовито обронил Бальзак. – Или ты из неё хочешь джинна выпустить, господин Аладдин? – Отвали! – нервно огрызнулся Джек и, обречённо махнув рукой, раскрутил бутылку. Круг. Ещё полкруга. Стоп. – Я? – пролепетал Есь, заливаясь краской. – Опа! Попал! – хмыкнул Баль, оборачиваясь к Жукову. Следом за ним с живейшим интересом на Жукова воззрились все остальные. Тот накрыл широкой ладонью коленку растерянного Еся и неспешно проговорил: – В нехилую сумму мне влетает это удовольствие… Держи, вымогатель. Все загалдели, а Есенин молча ткнулся носом в плечо Жукову, а потом вскинул растрёпанную голову и торжествующе усмехнулся... – Ещё штрафную! – восторженно вскричал Гюго. – Да ты сопьёшься сегодня, Жук! – Ага, как же, два раза, – лениво отозвался Жуков. Джек машинально принял от него очередную пачку купюр, так же машинально сунул её в карман и наконец спохватился: – Опять я кручу?! – Я снова здесь, я в бархатных штанах… – запел Гюго ни к селу, ни к городу. Джек свирепо на него покосился, старательно вытер ладонь о джинсы и снова взялся за бутылку. Жуков тем временем, подхватив Еся под мышку, со стаканом в руке переместился на диван, сдвинув в сторону Гюго и торопливо шарахнувшегося Роба. Джек судорожно сглотнул, видя, как горлышко бутылки поворачивается… замедляет вращение… и утыкается прямиком в Драйзера. Он наконец поднял на Драя растерянные, отчаянные глаза – впервые за весь вечер, ожидая увидеть в них… Впрочем, он и сам не знал, что ожидал в них увидеть. Взгляд Драйзера был совершенно непроницаем. – Неужто будешь прилюдно целоваться, Драй?! – с наигранным ужасом осведомился Гамлет, пристально наблюдая за ними. – А как же «облико морале»? – Отвали уже, – тоскливо прошептал Джек и облизнул враз пересохшие губы. – А ты что, стесняешься, что ли, голубчик? – насмешливо сощурился Гамлет. – Ни разу не целованный? Макс молча взял его за плечо. Джек сидел, как прибитый, не в силах отвести глаз от лица Драйзера. Горло у него сжималось, ладони опять взмокли, и он точно знал, что не в силах шелохнуться. Глаза Драя оказались совсем рядом, очень тёмные и очень глубокие, и Джек невольно зажмурился. Твёрдая рука легла ему на затылок, а губы, властно раскрывшие его губы, были сухими и горячими. «Прости меня, – отчаянно думал Джек, срываясь в этот поцелуй, как в пропасть. – Прости меня, прости меня, прости меня…» В ушах у него звенело, и он не сразу услышал весёлый вопль Гюго: – Горь-ко! Го-орько-о! Пряча глаза, Джек стремительно сел на своё место, залпом осушил полстакана виски и неудержимо закашлялся. Драй аккуратно похлопал его по спине и взялся за бутылку. Все опять притихли. Круг. Круг. Полкруга. Стоп. – Вашу ж Машу… – потрясённо забормотал Дон, таращась на бутылку, как на гремучую змею, готовую к прыжку. – Я? Я?! Почему я?! – Потому что гладиолус, – вяло отозвался Бальзак. – Потому что жизнь жестока и несправедлива, детка. Привыкай, – с удовольствием разъяснил Гамлет. – Дальше будет только хуже, поверь мне. Мир, как известно, это склеп, люди – призраки, а любовь – чувство, о котором мы говорим: «Какая гадость»… Макс искоса глянул на него, и тот примолк. – Ну, я это… – Дон беспомощно развёл руками, потом опять спохватился и прямо посмотрел в лицо Драю, который приближался к нему неумолимо, как айсберг к «Титанику». – Я не сольюсь, не надейся. Подумаешь, эка невидаль! Ты мне никогда не нравился, если что, но за две штуки перетерплю уж как-нибудь. – Да и я от тебя не в восторге, – бесстрастно пожал плечами Драй. – Дост сказал – ничего личного… но вот это как раз личное. И его рука стиснула шею Дона в крепком захвате, а рот жёстко и безжалостно смял его губы, терзая, унижая, наказывая. Дюма быстро отвернулся и уставился в пол. Освободившись наконец, Дон свирепо утёрся рукавом и прошипел: – Да чтоб ты… чтоб тебя… – Аналогично, – невозмутимо кивнул Драй, проходя к своему креслу и по дороге увлекая туда же оцепеневшего Джека. – Дюм, прости, но ты его избаловал вконец, этого своего… деятеля. Тяжело дыша, Дон глянул в сторону Дюма – тот не подымал глаз, губы его были крепко сжаты, но Дону опять вдруг почудилась усмешка на этих тонких губах. Он вздрогнул. – Не сошлись характерами, – неторопливо подытожил Баль. – Развод и девичья фамилия. – Слушайте, я фигею уже от этих бразильских страстей, – пожаловался Гюго. – Хочу сделать паузу… скушать «Твикс»… – Лучше вискаря глотни, полегчает, – посоветовал Жуков, снисходительно хлопнув его по плечу. – А мне нра-авится… – пропел Гам, встряхнув золотистой чёлкой. – Я только слегка притомился своей очереди дожидаться… да и такие сексуальные няши уже вылетели, я прямо весь такой в расстроенных чу-увствах… – А я иду такая вся, на сердце рана! – заорал Гюго, последовав совету Жукова и потому слегка приободрившись. – Слёзы душат, душат, я в плену обма-ана… Роб в очередной раз умоляюще закрыл ему рот, на сей раз обеими ладонями. Дон постоял ещё немного, не глядя на Дюма, который осторожно взял его за руку, потом сердито отстранился, блеснув глазами, сел и ещё раз стремительно раскрутил бутылку. Круг. Круг. Стоп. – Ну, это ты хватил, брат… – Гюго свесился с дивана, не веря своим глазам. – Да, перебор вышел, – ровным голосом подтвердил Макс, подцепляя бутылку за предательски указавшее на него горлышко. Потом он взглянул в ошеломлённое лицо Дона и скупо усмехнулся краем плотно сжатых губ. – Акулы ждут, – врастяжечку произнёс Баль, и все неуверенно хохотнули. – Не-не-не, я такого… я этого… вы чего… этого же не может быть! – Дон торопливо зашарил у себя по карманам. – Это всё неправильно, этого не должно быть… а-а, ф-фак! Поднявшись с кресла, Джек молча взял у него очередную партию купюр, а Дон, бухнувшись на ковёр, уткнулся лицом в ладони, продолжая чертыхаться. Дюма тихонько погладил его по спине, Дон отпихнул его руку. – Очень верное решение, крошка, – промурлыкал Гамлет. – Ты ещё такой молодой… можно сказать, и жить-то толком не начинал, а тут такие испытания… недетские! Хотя я тебе прямо скажу – ты мно-ого потерял, малыш… – Дюм, хватит его наглаживать, как бабу, налей ему лучше! – бросил Жуков. Снова слегка усмехнувшись, Максим подбросил бутылку в своей большой ладони, потом вздохнул и резко крутанул её. – О боги, вот теперь мои нервы точно не выдержат… – Гамлет картинно закрыл лицо руками, поглядывая в круг сквозь растопыренные тонкие пальцы. – Мои тоже! – мрачно бормотнул Гюго, утыкаясь лбом в спину Роба. – Кто там, скажи? – Штирлиц там, – шмыгнул носом Роб. – Макс, ну как ты мог?! – Гамлет отнял руки от лица и воздел их вверх. – Почему ты ради меня не постарался? Да ты вообще не старался! Я тебе уже надоел? Да? В этом всё дело? Надоел?! – Е-ё-ё… – протянул Гюго, выпрямляясь. Дост молча опустил глаза. Штирлиц хмыкнул и встал: – Да ладно вам, не нагнетайте саспенс, ребята. Макс? – Не знаю, чего они егозят, – отозвался Макс, не спеша подходя к нему. – Пить не умеют просто. Мелюзга. Штирлиц согласно кивнул и спокойно ответил на короткий сдержанный поцелуй. Когда их губы разомкнулись, Макс так же неспешно вернулся на своё место – к Гамлету, который тут же вцепился ему в рукав и что-то лихорадочно зашептал. – Ух! – поёжился Гек, прижимаясь к плечу Габена. – Ну чего ты… – ласково проворчал Габ, снова ероша ему вихры. Штир весело оглянулся на них и бодро раскрутил бутылку. Оставшиеся в круге взирали на неё с чуть большим напряжением, чем другие. Когда бутылка наконец остановилась, Жуков насмешливо свистнул и отпил из стакана. Все загомонили. Баль внимательно посмотрел на Напа, дождался, когда тот достанет бумажник, и только после этого небрежно кивнул Штиру: – Давай. Я принимаю. – Чего ещё?! – неверяще взвыл Нап, подскакивая, как ужаленный. – Не имею привычки отмазываться, – пожал плечами Баль. – Это ты-то?! – Захочу – сам отмажусь, без твоей помощи, – Бальзак медленно поднялся. – А я не хочу. То есть наоборот, как раз хочу. – Он прищурился. – Да ты… – задохнулся Нап. – Его выбор, – ровно сказал Штир, в упор рассматривая Напа. – Хорошо, – вдруг согласился тот на удивление легко. – Валяй, действуй. А твой… Бемби не приревнует? Хотя… он же от Жука не отказался… Штир поглядел на Доста, который всё ещё не подымал головы, и коротко сказал: – Хватит ерунду городить… Баль? – Всем известно, что ты всё делаешь качественно. Хочу проверить, – меланхолично пояснил Бальзак и тут же смолк под настойчивым долгим поцелуем. Когда Штир выпустил его, он постоял ещё несколько секунд, глядя вниз, а потом провёл языком по припухшим губам и усмехнулся своей обычной кривоватой усмешкой: – Весьма качественно. И, не обращая внимания на яростный взгляд Наполеона, уселся на своё место и поднял бутылку. – А наши-то ряды поредели, – Гамлет тревожно оглянулся. – Вот где гримасы судьбы! – Не переживай, детка, остались лучшие из лучших, сливки, можно сказать! – оскалился Нап. В круге, в самом деле, кроме него и Баля, находились только Гамлет и Габен. Остальные с неослабевающим интересом следили за действом со стороны. Баль скептически фыркнул и раскрутил бутылку. Круг Круг. Стоп. Гюго раскрыл рот. – Внезапно! – оживлённо возвестил Дон, уже восставший из пепла, словно Феникс. Джек тоже поглядывал в круг краем глаза, незаметно ощупывая в кармане пачку купюр. – А я что говорил? – самодовольно пожал плечами Нап, небрежно отодвигая бутылку, а Баля, наоборот, придвигая. Тот глядел ему в лицо вызывающе сузившимися серыми глазами. – Ну что, пристегни ремни, малыш, сейчас взлетим… А вы смотрите и учитесь, птенчики! – Раз-два-три-четыре-пять… – забормотал Гюго, не сводя расширившихся глаз с развернувшейся перед ним мизансцены. – Двадцать пять… тридцать пять… сорок пять… баба ягодка опять… Нап, кончай! Ты же его задушишь! – Самсон, разрывающий пасть писающему мальчику! – расхохотался совершенно оживший Дон. – Кончать я тут не буду, не надейся, – ухмыльнулся Нап, отрываясь от Баля, который замер, будто не соображая, где вообще находится. – И… кстати, – он остро поглядел на оставшихся в круге игроков, которые совсем онемели. – Сдрейфили? Сливайтесь лучше сразу! – Тоже не надейся, – хмыкнул Габен и легонько отстранил Гексли. – Напугал ежа голым задом. Верти давай. Гамлет демонстративно передёрнулся: – Что за мерзкие сравнения, просто уши вянут. А ты, Нап, не льсти себе, подумаешь, супермачо. Нисколько не смутившись, Нап весело отмахнулся от всех претензий, подмигнул Балю, плюхнувшемуся на своё место, и лихо крутанул бутылку. Круг. Полкруга. Стоп. – И почему я не удивлён? – философски вопросил Гамлет и встал. – Только будь так любезен, не уподобляйся орангутангу. Я не Баль, грубости не переношу. – Да неужели? – осклабился Нап, покосившись на Максима, но под его ледяным взглядом развивать тему не стал. Гамлет, заложив руки за спину, вздохнул глубоко и устало. – И долго мне ждать? – Ты же сам требуешь тонкого обхождения, мальчик, – хищно усмехнулся Нап, беря его за подбородок и пристально заглядывая в глаза. – Не тяни, – прошипел Гамлет, пытаясь отстраниться. – И не лапай! – Я лапаю?! – поразился Нап. – Если я начну лапать… – Не начнёшь, – невозмутимо подал голос Максим. – Брейк. Нап дёрнул плечом, но руку убрал и жадно приник к губам Гамлета, который, опустив взгляд, бесстрастно принял этот яростный поцелуй. Потом он поднял ресницы и посмотрел своими тёмно-синими, почти чёрными глазами прямо в зелёные горящие глаза Напа. – Это всё? – Он выдержал долгую-долгую паузу и наконец снисходительно проронил: – Что ж, неплохо, супермачо. На три целых, восемь десятых балла. Ладно, уговорил, девять десятых. Наполеон сжал кулаки, но смолчал. Схватив Баля за локоть, он поднял его из круга и затащил в кресло. Гамлет, оставшись стоять, вызывающе и пренебрежительно смерил взглядом мирно сидевшего напротив него Габена: – У меня выбора нет, так что вставай. – Если б у меня был выбор… – с сожалением вздохнул тот, подымаясь на ноги одним плавным движением. – Так заплати и оставь меня в покое! – раздражённо бросил Гам. – Это не по-пацански, – иронически усмехнулся Габ. – И неинтересно. Может, ты сам заплатишь? Нет? Марку держишь? Тогда действуй. Ты наконец в топе, так что пользуйся счастьем. Тонкие ноздри Гама раздулись от негодования: – Я?! Счастьем?! Да кому ты… – И без дешёвой мелодекламации, не в Госдуме, – лениво прервал его Габ. – Покажи мне космос, детка. Гексли звонко и искренне рассмеялся. – Дым багровый клубами всходит к небесам… – прокомментировал из кресла очнувшийся Бальзак. – Пушкин. Ас. Гамлет полыхнул глазами в его сторону под общее хихиканье, а потом молча рванулся к Габу, который слегка к нему наклонился. Их губы встретились. Все снова примолкли. Через несколько мгновений Габ решительно перехватил этот поцелуй, больше похожий на укус, и, не давая противнику опомниться, мягко придержал его за плечо, продолжая настойчиво ласкать его рот языком и губами. И наконец, коснувшись напоследок уголка ошеломлённо раскрывшихся губ Гамлета, он почти неслышно выговорил: – Ты смешной. И мылом пахнешь. – Ру-ки! – придя в себя, отчаянно взвыл Гам, и Габен, улыбаясь, отпустил его: – Спасибо. Трясясь от гнева, Гамлет увернулся от Макса и ринулся на балкон. – Пусть проветрится, – ухмыльнулся Жуков ему вслед. – Всем спасибо, все свободны! – с облегчением гаркнул с дивана Гюго. – Господи, я щас лопну! Пойду… э-э-э… – Гюг! – застонал Роб. – В очередь, сукины дети! – завопил Дон, перекрикивая их обоих. – Дюм, что насчёт ещё пожрать? Драйзер устало покачал головой. Хлопнула дверь – с балкона вернулся надутый Гамлет. Когда все желающие по очереди отлили, налили, выпили и утолили навалившийся на нервной почве острый голод, Роб неожиданно встал и очень тихо, но чётко проговорил: – Ребята, я вот что вам хочу сказать. Вы, конечно, можете набить мне морду… – он запнулся и поёжился, – но не сказать я не могу, это будет нечестно. Он поглядел сперва на серьёзно кивнувшего ему Драя, потом на изумлённо вытаращившегося Гюго, набрал в грудь побольше воздуху и продолжал очень быстро: – Я неделю назад случайно услышал, как Дон и Джек обсуждают… эту бутылку, – он осмотрелся в поисках девайса. – Дон её сконструировал и хотел опробовать, а Джек – просто заработать денег и повеселиться. Но это же несправедливо, так всё подстраивать… – Подстраивать? – медленно произнёс Макс. – Они сказали, мне – Напа! – выпалил Роб, густо покраснев и поправив очки. – Тогда я её взял и перепрограммировал, эту бутылку… – Что-о? – выдохнул Дон, не веря своим ушам. – Ты?! Так это ты?! – Ну да, чтоб мне достался Гюго, а не Нап, – виновато моргая, пояснил Роб. – Прости, Дон. Но я насчёт остальных не мог судить, поэтому всё рассказал Драю, и мы… – Драю?! – Джек стремительно вскочил. – Драй справедливый, поэтому – ему… – вздохнул Роб, умоляюще глядя на всех по очереди. – И ещё он сильный, я бы никогда не решился вот так… Простите, в общем, ребята. – Он низко опустил голову, а Гюго притянул его к себе, хмуро оглядываясь по сторонам – на обалдевшие, удивлённые, сердитые физиономии друзей. – Воспитание по Макаренко – методом взрыва, понятно… – задумчиво откомментировал Штирлиц. – И я был абсолютно прав, – бесстрастно подытожил Драйзер. – Нам всем этот урок оказался на пользу. – Урок?! – задохнулся Гамлет, опять срываясь с места. – Да как ты посмел?! Так это ты мне… – Он захлебнулся от возмущения и смолк. – И мне… – еле слышно прошептал Дост. – И мне, – укоризненно вздохнул Гексли. – Твою ма-ать… – простонал Дон. Драй небрежно пожал плечами: – Кто реально не хотел – тот откупился. Только вот… – Он повернулся к Гаму. – Извини. Я не учёл, что ты… слишком тонко организован. Извини, пожалуйста. Именно ты. Гамлет растерянно моргнул, а потом, обретя дар речи, торжественно заявил: – Ну, если учесть, с кем ты обычно имеешь дело… – И царственно вскинул голову: – Ладно, так уж и быть, прощаю. – Эй, брателлы, – не очень громко, но так, что все услышали, проговорил Жуков. – Вы, гляжу, не поняли ни черта. При чём тут вообще Драй и Роб? Они в очереди вторые. – В какой… очереди? – пробормотал, бледнея, Роб. – Вот эти два… трюкача, – Жуков ткнул в сторону Дона и Джека, – собирались нас тупо поиметь. Меня конкретно. И кто-то здесь ещё надеется, что я спущу это с рук? – Правильно! – горячо поддержал его Нап. – Оборзели! Макс утвердительно кивнул. – Сейчас будет вторая часть Марлезонского балета, – отчётливо предрёк Бальзак. – Только без бутылочки, без поцелуев, и с вполне определёнными… солистами. Гамлет злорадно фыркнул и снова уселся в кресло, закинув ногу на ногу: – У меня билет в партер. – Да какого чёрта! – возопил Дон, отчаянно озираясь. – Мы ж думали, вы сольётесь, и всё! Ну хотите, заберите её себе, бутылку эту, пользуйте на здоровье! – Куплю-ка я ещё вискаря, – тяжко вздохнул Джек, вытаскивая из кармана деньги. – Он осторожно покосился на Драйзера, а потом – на сурово молчащих Жукова, Напа и Макса. – Кстати, конкретно вам мы ничего не подстраивали, а себе своих собственных дуалов выбрали… если Роб слышал – он подтвердит. – Подтверждаю, – с жаром выпалил Роб. – Ну, я вообще-то не могу сказать, что прямо так уж в претензии, – проронил Нап, немного подумав, и оглянулся на Баля. – Это всё как-то придало… перчику. Огоньку. – Если мне захочется перчику, – хмуро проворчал Макс, – я пойду в мексиканский ресторан. А если огоньку – растоплю камин. – Оставьте их в покое, – решительно сказал вдруг Есенин, выступая вперёд. – Они никого не хотели… иметь. И Роб с Драем – тоже. – Я прямо Доста слышу, – сумрачно буркнул Жуков, слегка оторопев. – Доста мы как раз не слышим, – ехидно ввернул Гам. – Что-то наша чистая совесть молчит. Или она уже не такая… чистая? Дост пунцово покраснел, но опять смолчал. – В общем, при съёмках этого фильма ни одно животное не пострадало… – констатировал Бальзак. – Я, кстати, не в претензии. – А кто вообще в претензии? – спросил Драй, обводя всех строгим взглядом. Дон открыл рот, но тут же его закрыл. Гек потупился. Габ улыбнулся. Нап подмигнул Балю. Джек опять тяжело вздохнул. Так и не дождавшись ни от кого внятного ответа, Драй удовлетворённо кивнул: – Что и требовалось доказать. – Ладно, допустим, уболтали, языкатые, – легко согласился вдруг Жуков, и Дон с Джеком шумно перевели дыхание. – Допустим, я все эти художества прощу. Но… – Он осмотрелся. – Где этот грёбаный… сосуд? А, вот. Он подобрал с ковра злополучную бутылку, несколько мгновений раздумчиво взвешивал её в ладони, а потом распахнул балконную дверь и одним движением отправил девайс в кусты, откуда донёсся жалобный дребезг. – Ты что?! – не своим голосом заорал Дон, и Дюма ухватил его за локоть. – Это же, это… – Можно было её как-нибудь с умом использовать… – покачал головой Штир. Жуков пренебрежительно отмахнулся. – С каким умом? Кому она нафиг приснилась? Пусть скажет спасибо, что я её ему в задницу не засунул, изобретатель хренов. Архимед! – Ну во-о-от… – разочарованно протянул Гюго. Отпихнув Дюма, Дон вихрем вылетел из квартиры. Драйзер посмотрел в тревожные глаза Джека и почти незаметно улыбнулся. *** – Дон, ну чего ты там шаришься? – окликнул Джек, заглядывая в кусты. – Ясно же, что вдрызг всё разлетелось. Вылезай, вместе за пойлом сходим. – Ёпт, да я над ней месяц сидел, не разгибаясь! Ме-сяц! А этот ёкарный бабай… у-у! – Дон отчаянно скрипнул зубами. – Забей, – посоветовал Джек, утешительно потрепав его по плечу. – Правда, скажи спасибо, что он сюда её направил, а не в… другое место. – Спасибо, бля! – скорбно пробурчал Дон. – Слушай, а эту идею с запрограммированной бутылкой можно же на что-нибудь ещё употребить? – осведомился вдруг Джек задумчиво. – Да на что? – Ну, что у нас ещё крутится? А? И тут Дон и Джек ошалело воззрились друг на друга и одновременно выдохнули: – Рулетка!