Его игра

Для Аомине было необычайно интересно наблюдать за игрой Акаши. В ней была своя утонченность, свои манеры и правила поведения. Никаких подстав и обманок. Никакого снисхождения. Дайки не знал как, но Сейджуро играл в баскетбол аристократично. Наверное, это и было тем, что заставило бомбардира наблюдать за движениями этого красноволосого парня. Что конечно не осталось незамеченным… И как-то все завертелось, что даже сам Аомине не в состоянии сказать, как же так вышло… Сначала были взаимные замечания, подколки, исправления и советы с издевками. Две сильные личности. Им трудно было ужиться вместе. Они должны были стать либо очень близкими друзьями, либо смертельными врагами. И да, они стали близки в итоге. Но не так, как предполагает жизненная мудрость. Они стали встречаться. Естественно тайно. Хотя на этом настоял Акаши, в то время как Дайки по большей части было все равно. Тайно, потому что были возможны негативные реакции, хоть они и не собирались липнуть друг к другу у других на глазах (об этом даже предполагать странно). И несмотря на это их общение на публике мало чем вообще отличалось от встреч тет-а-тет. Разве что Акаши позволял бомбардиру редкие поцелуи. Все это действительно было странно. Их характеры не то чтобы были несовместимы, они просто были абсолютно разными. Дикий, рвущийся к цели, неуправляемый, неудержимый Дайки. Спокойный, расчетливый, рациональный Сейджуро. И тем не менее это было. Была та влюбленность и симпатия. Что после стала даже чем-то большим. Было доверие. И были эмоции; яркие, искрящиеся, теплые. Некоторые временами даже находили выход в словах, но в большинстве это были прикосновения, объятия, поцелуи, секс. Но однажды все просто закончилось. Между ними опустилась стена, которая не пропускала никаких эмоции капитана. Теперь Аомине видел перед собой лишь абсолютного императора, для которого первостепенна была победа. Вся грация ушла из игры. Были расчетливые шаги, прыжки, финты. Их встречи вне школы прекратились. Не было никаких расставаний. Все резко закончилось. И это было больно. Аомине никогда в этом не признается, но спустя пару дней с того вызова Мурасакибары все накопившееся в нем, что раньше показывалось лишь Акаши, начало вырываться. Уже сложно было в себе это держать. Было так тяжело, что слезы встали в глазах. Но он не заплакал, нет. Он не заплачет из-за подобной ерунды. Так он себе сказал. * * * Наблюдая сейчас за матчем сейрин и ракузан, Аомине, что есть силы, кричит в поддержку Куроко и Кагами. Но их ли он победы хочет? Нет. Дело даже не в матче. Все дело в Акаши. Лишь усомнившись в своей абсолютности, он сможет вернуть себя прежнего. В какой-то момент именно это и происходит. И у Дайки захватывает дух, когда он понимает, что вновь наблюдает за той самой невозможной аристократичной игрой. И от этого по его щекам начинают течь слезы. Наконец-то. * * * – Здравствуй, Аомине, – с некоторым удивлением говорит Сейджуро, покидая раздевалку, отданную в распоряжение команды. Защитник был уставшим и расстроенным, а потому совсем не готовым к этой встрече. Но это еще не говорит, что он не был ей рад. – Привет, Акаши, – тихо говорит Дайки. А после добавляет: – Я скучал. Он даже не старается скрыть эмоции в своем голосе, которых было настолько много, что почти хрипел, а не говорил. – Я тоже, – прошептал Акаши в ответ тоном, которого Дайки не слышал очень, очень давно. – Я тоже скучал, Аомине.