Звездоокая

Замок Стигга нагонял всё больше страха в душу Цири. Ей всюду мерещился Бонарт, которого она боялась, если не сильнее Эредина, то на одном уровне. В нос то и дело ударял противный запах затхлости, сырости и биологических отходов вперемешку со штукатуркой, обрушивающейся из-за магических ударов. Цири спешила на выручку, как можно быстрее. Иногда ей преграждали путь наёмники, которых, правда, она разделывала своей Ласточкой так быстро, что уже перестала их замечать, перестала смотреть на их испуганные лица, когда перерезала им шею или вспарывала живот. Она неслась от Бонарта дико, с огромной скоростью, не замечая преград. Распахнув очередную деревянную дверь, Цири влетела в преисподнюю. Нильфгаардец из её кошмаров и прошлого стоял перед ней, а позади неё был настоящий демон настоящего. Она знала, что через мгновение влетит Бонарт, но сейчас перед ней стоит Чёрный. Светловолосая девушка выглянула из-за спины неизвестного рыцаря, как только закончила разделывать очередного наёмника. На полу теперь валялись три трупа. — Цири! — крикнула она. — Я – Ангулема. Не успела Львёнок из Цинтры прореагировать, как в помещение ворвались ещё четыре человека. Один из наёмников был высок и худощав, но держал в руке очень уверенно алебарду, которая весело поблёскивали. Цирилла огромными зелёными глазами продолжала пялиться на странного нильфгаардца, который почему-то не спешил её зарубить своим огромным, длинным, острым мечом, который он держал наготове. Девушка дернулась, вытащила из ножен Ласточку. — Тихо, — его тёмно-голубые глаза показались ей не такими ужасными, как ей раньше казалось. За шлемом ей не было видно его внешности, но она поняла, что он молод. — Кто ты? — выдавила Цири, пытаясь в голосе скрыть нотки неуверенности и страха. У неё что-то даже получилось. — Кагыр, — бросил он. — Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. — Берегись! — крикнула зеленоглазая, оттолкнув Кагыра в сторону. Она быстро поразила своим мечом одного из четверых напавших. Рыцарь в чёрном вскочил, как пружина, тут же напав на наёмника, угрожающего Ангулеме. Он обманул противника, сделал резкий выпад и рубанул со всей силы наёмника в голову. Он сразу же замертво упал, кровь лилась из его головы ручьем. Осталось два: с алебардой и мечом. Светловолосая ринулась на алебардиста, но не успела рубануть мечом его первой. Удар пришёлся прямо по бедру. Глаза девушки наполнились слезами; она рухнула возле стены. Штаны сразу же пропитались кровью. Цири пришла на помощь девушке, когда той угрожал ранивший её человек. Ласточка сверкнула и со всей силы вонзилась ему в шею с правой стороны. Наёмник захрипел, выронил алебарду и жёстко опустился на колени и через пару секунд рухнул лицом на своё же оружие. Хлынула кровь. Кагыр быстро разобрался с последним, воткнув меч ему прямо в сердце. — Закрой дверь, Цири! — крикнул молодой нильф. Зеленоглазая девушка с уродующим её шрамом хотела было уже помчаться к двери, как вдруг услышала тяжелые шаги неподалеку. Он нашёл её. Он уже близко. Он жаждет получить как можно больше удовольствия от её смерти. Грудь девушки начала все чаще вздыматься. Ангулема встала, опираясь о стену. Кагыр стоял как вкопанный в ожидании новых наёмников и разбойников, но никто не бежал на него через открытую дубовую дверь. Светловолосая девушка с трудом подошла к двери и захлопнула её. Ангулема уже знала, что ей осталось совсем немного времени, поэтому она улыбалась и радовалась, что успела увидеть ту самую Цири, за которой с самого края света спешили Геральт из Ривии, ведьмак и Кагыр аэп Кеаллах, молодой нильфгаардец. По щекам Англулемы, разбойницы без рода и племени, текли прозрачные капли градом. — Беги, Цири, беги! — сверкнули тёмно-голубые глаза нильфгаарда. — Зачем ты меня спасаешь? Кто ты такой? — в страхе и ужасе шипела Цирилла Фиона Элен Рианнон. — Я должен был это сделать. Ты приходила ко мне во снах. Я не сделаю тебе никакого зла. Я пришёл вместе с Геральтом, чтобы спасти тебя, — быстро-быстро бормотал он. — Говори честно, нильфгаардец. Я не привыкла верить вам, — Цири недобро взглянула на явно уставшего молодого мужчину. — Я не нильфгаардец. — У тебя южный акцент, характерный для нильфов. Я тебе не верю. — Я из Виковаро, — он пожал плечами. Цири больше не сказала ни слова. Она ожидала Бонарта. Ничего больше не помогало ей избавиться от страха. В дверь начали ломиться разбойники, посыпались ругательства и угрозы. Девушку пробила дрожь. — Я знаю, ты тут. — Голос охотника за наградами слышался всё отчетливее. — Цири, беги, я его задержу, — промямлил Кагыр, пряча свою неуверенность за ярость и ненависть к человеку, который не принёс этой милой пепельноволосой Ласточке ничего хорошего. — Беги же, — в его голосе ослышались еле разлечимые нотки неуверенности в своих силах. — Не знаю сколько я тут продержусь, но ты сумеешь уйти. Обещаю. Я буду стоять. — Ха! А вот и я! — Бонарт был в миге, чтобы найти свою бывшую пленницу. — Цири, беги, — настойчиво прошептал рыцарь, облаченный в чёрные доспехи и чёрных шлем. В голове Цири начали всплывать образы прошлого: убийство Крыс, бои на арене, Башня Ласточки (Tor Zireael), Эредин и его Красные Всадники. Страх смешалась с яростью, ей хотелось кричать от ненависти. — Нет, — твёрдо сказала она, посмотрев в красивые тёмно-голубые глаза Кагыра. — Я должна его победить, чтобы не сожалеть о несодеянном. Я должна. В помещение ворвались клубы пыли из-за тяжёлых шагов. Он стоял на пороге. Кагыр готов был уже молиться Великому Солнцу, но держался, держался и не думал пасовать перед видом страшного убийцы. Цири вздохнула, уставившись на охотника за наградами. В её зелёных глазах горели огоньки ярости. Отчаяние готово было ворваться в её трепещущее сердце, но она не позволяла этого. Ей надо было перебороть трусость. — Ты ждала меня. Конечно, ждала. — Он грозно уставился на неё своими рыбьими глазами. Цирилла Фиона Элен Рианнон уставилась на него грозно. Свою Ласточку она держала крепко-крепко, что рука вспотела. — Не мешай, щенок, — его голос пронесся эхом. Нильфгаардец, который не нильфгаардец, не был удивлён дерзости и начальности худощавого охотника. — Ошибаешься, — как отрезал сказал Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. Оружие в его руках уже было готово ринуться на противника, руки уже чесались всадить меч ему в сердце. Бонарт зыркнул недовольно в его сторону и понесся прямо на него, говоря этим жестом, что сначала будет убит рыцарь в чёрном. Цири не стала ждать своего часа и накинулась с размаха на рыбьеглазого, но тот быстрым движением своего страшного оружия парировал удар. Она, хоть и удержалась на ногах, всё равно вынуждена была отойти назад, чтобы удержаться. Падать было нельзя, ибо сейчас падение для неё равно смерти. Лео Бонарт встал в стойку для нанесения удара, резко ударил слева, но Кагыр отбил удар, пригнувшись, снизу нанес удар. Но наёмный убийца разгадал маневр и мгновенно отскочил назад. Цири воспользовалась этим и ударила со спины по шее, но он вывернулся. Зеленоглазая готова была уже выругаться. Ярость и ненависть затмили страх и отчаяние. Меч поблескивал и рвался в бой. Адреналин ударил в голову, кровь от крови Лары Доррен ринулась кромсать и рубить направо и налево. Нильф выругался на своем родном, сделал неудачный прыжок, потому что еле успел увернуться от бешеного удара меча. Бонарт усмехнулся, ведь его враг начал тяжело дышать. — Я думал ты ведьмак, а ты так, солдат, ничего не стоящий, — охотник сплюнул. И он закружился вихрем. Отбивал, нападал, не давал загнать в угол, но и Кагыр с Цири были не такими простыми воинами. Они стояли гораздо больше, чем предполагал Лео Бонарт. Мурашки то и бегали по спине нальфгаардца, но не от страха, а от понимания неудачи своих выпадов и атак. Сердцебиение усилилось, дыхание катастрофически не хватало, но он продолжал бороться. Львёнок из Цинтры начала потихоньку вспоминать упражнения, которым её учили Геральт, дядюшка Весемир, Ламберт, Койон и Эскель в Каэр Морхене. Руки у неё задрожали, но она всё же держалась твёрдо на ногах. Сглотнув, она кинулась с яростью дикой кошки. Ласточка прошлась в чуть выше головы Бонарта. Она ударила снова,но он был почти готов к удару. Почти. Ибо острие впилось на мгновение ему в шею. Наёмный убийца был удивлён обману и сноровке. Теперь, когда он замешкался, ударил снизу Кагыр. Колено охотника содрогнулось от удара меча, и он еле устоял на обеих ногах. Он усмехнулся и с ещё большей злобой кинулся на Цири, надавив своим весом на неё. Она была вынуждена сделать переворот, избегая его тяжёлый удар, а потом сделала сальто. Меч Бонарта впился в камень стены. Опять всего лишь одно мгновение, но этого было достаточно, чтобы длинный меч нильфгаардца прошелся по другой ноге убийцы. Кровь маленькой струйкой начала течь, а на полу появились кровавые звёздочки. Лео Бонарт взревел, поднял меч в страшном ударе, ожидая ошибок своих соперников. Он ждал фирменный выпад девушки, фирменный финт и фирменные прыжки, но их не последовало, ибо рыцарь в чёрном опередил маленькую ведьмачку, ударив первым. Завязался нешуточный бой, пыль стояла столбом: никто не хотел уступать. Тогда от страха она набросилась на свой человека со страшными рыбьими глазами. Её Ласточка была занесена прямо над его сердцем, в существовании которого девушка явно сомневалась. «Возьми себя в руки и вспомни сколько горя принёс тебе этот человек, — советовала она сама себе. — Отомсти за... Мистле, Кайлея, Реефа, Искру... За всех, кого погубил этот человек, больше похожий на воплощение тьмы. Он — Зло. А Зло должны уничтожать ведьмаки. Я одна из них. Я — ведьмачка». Охотник за наградами резко оттолкнул напирающего нильфгаарца к стене, сделал разворот и со всего маху его меч скрестился с мечом Цири. Она вздрогнула. Теперь они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза. Им обоим было странно так стоять, но они стояли, боялись пошевелиться, ибо знали, что точно позади одного из них стоит Смерть и тянет свои ручки. Тем временем Кагыр уже отдышался, но всё равно не мог справиться с волнением. Этот человек ему казался непобедимым. Раненый, он стоял, как будто не чувствуя боли. Замок снова содрогнулся от магических ударов. Выше них кто-то ударял с огромной силой. Возможно, это была Йеннифэр, возможно, это был Вильгефорц или Регис. Сосредоточившись на ударе, молодой нильф набросился на Лео Бонарта. Цирилла заметила это и искренне и зловеще улыбнулась. Кагыр резанул так, что кровь хлынула тут же. Наемник сначала не понял, что произошло, попытался замахнуться на зеленоглазую, но уронил меч. Ему с трудом, но удалось удержаться на ногах, но посмотреть кто ранил его так не по-рыцарски, в спину, ему уже не удалось. Опустившись на колени, Лео Бонарт, рухнул на пол, закапав карминового цвета жидкостью пол. Цирилла не верила своим глазам. Перед ней валялся труп самого страшного убийцы, которого она когда-либо встречала. Сердце обуяло наслаждение. Больше она никогда не будет его бояться, ибо он отныне труп. Она подошла, перевернула убитого на спину, порылась в его куртке и вытащила три ведьмачьих медальона в виде Волка, Кота и Грифона. «Лео Бонарта больше нет. Исчез. Небытие. Забвение. Ад раскрыл двери перед ним. За всех. За меня и за Крыс, — она сама себе улыбнулась. — Нельзя показывать своих слёз. Чародейки не плачут... Но я же отдала свою Силу. Я не чародейка? Но так хочется радоваться победе. Нет, это не победа. Я должна отыскать Геральта и Йеннифэр. Они здесь, им нужна моя помощь». — Цири. — Она услышала мелодичный голос Кагыра аэп Кеаллаха. Она взглянула своими широко раскрытыми, красивыми зелёными глазами на рыцаря, с которым бок о бок дралась с, казалось бы, непобедимым врагом. — Ты отлично справилась, — неуверенно сообщил молодой мужчина. — Благодарю, — как можно холоднее ответила она. Тёмно-голубые глаза нильфа стали удивленными, он бросился к закрытой двери, рядом с которым лежала Ангулема. Он потрогал пульс один раз, потом второй, не веря, что его нет. — Она мечтала о борделе в Туссенте, где станет бордельмаман, — его голос дрожал и в самом голове были нотки отчаяния. — Сожалею. Если бы я была быстрее, если бы... — начала Цири. — Нет, не ты виновата, Львёнок. — Кагыр снял свой крылатый шлем, с легкостью встал. — Ты ранен, — констатировала факт она, посмотрев на правую руку. Рана была лёгкая, почти как царапина. Крови было мало, она даже не капала. — Ох, я и не заметил, — он действительно был удивлён. — Остается надеяться, что меч Бонарта не был покрыт ядом. Нильфгаардец дружелюбно улыбнулся. Его чёрные волосы были мокрыми от пота, липли ко лбу и шее, а в тёмно-голубых глазах читалась усталость. — Геральт ждёт помощи, там Вильгефорц. Бывший офицер Империи удостоил её лишь кивком, открыл дубовую дверь, пропустив девушку вперёд. Он не боялся за неё, ибо он был горд ею. Сильная, прекрасная воительница. Они шли медленно, тихо, не спешили, чтобы ненароком не попасть под бдительные взгляды наемников-разбойников. Им больше не хотелось зря тратить силы. — Ты мне снилась, — шёпотом произнёс Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. Ведьмачка вздохнула. Она уже догадалась, что она ему снилась. Она догадалась, что вообще много кому снилась. — Ты мне тоже снился, — в её тоне чувствовался укор. Потому что он ей снился в кошмарах. Цинтра, пламя, везде дым, кровь, смерть и он, рыцарь в чёрном, с крылатым шлемом. Кагыр разгадал тайну такого тона зеленоглазой. Он знал, что её преследуют кошмары с ним. Ведьмак Геральт рассказал ему об этом. И повторял это неоднократно. — Прости меня... если в силах это сделать. — Он сглотнул. Ему его же собственный тон показался безмерно глупым и дурацким, словно говорил не дворянин, не офицер, не молодой мужчина, а какой-то сопляк. — Что? — она в изумлении остановилась. — Я прошу прощения у вас, Ваша милость. — В его голосе не было усмешки. Они оба остановились в тёмном коридоре. Замок ещё раз дрогнул, по всем помещениям пронесся душераздирающий крик. Это явно был не человек. Нильфгаардец понял, что это был вампир. Что-то внутри него оборвалось. Пошевелиться он не мог, впрочем Цири тоже не могла. Они смотрели в полутьме глаза в глаза и не чувствовали никакого обмана. Она помнила его по Цинтре и Танедду, помнила его добрые тёмно-голубые глаза. Он был послан выкрасть её, но потерпел поражение целых два раза. Но важен ли ему был этот приказ? Ведьмачка засомневалась. «Я — Владычица Времен и Мест. Я — ведьмачка. И я почему-то не могу сейчас пошевелиться. Это не боязнь. Это что-то другое. Внутри меня разгорелся пожар, — в ее глазах мелькнула страсть. — Я знаю, что не должна этого делать. Знаю. Но я ему верю. Он никогда не хотел меня убить или отдать в лапы Эмгыру, императору Нильфгаарда. Он упускал меня специально или только делал вид, что исполняет приказы? Но кошмары... Эти кошмары с ним мне снятся и по сей день». — Не говори ничего, — предостерегла его она. — Я не знаю правильно ли поступаю, но ты говоришь, что пришёл с Геральтом, а Геральт не подрпускает к себе сомнительных типов, — ее губы были сухие, но заметила это Цири только сейчас. — Я приму любое твоё решение, Цири. — Он ненавязчиво улыбнулся. — Ладно, так уж и быть, — она вздохнула полной грудью, — я прощаю тебя, нильфгаардец. — Великодушно благодарен, Ваша милость, — он поклонился и тут же дополнил: — Я не нильфгаардец, я из Виковаро. — Но Виковаро находится в Империи, — девушка приподняла брови. Кагыр сжал губы, но не стал ей отвечать, хотя она ждала ответа. Наконец, они снова пошли по лестнице. Наверху их поджидали очередные наёмники. Они им были уже не страшны, ибо позади них лежал их самый страшный и жестокий противник, знамений охотник за наградами. Ласточка Цири и длинный меч нильфгаардца начали быстро действовать, кромсая и разрубая неопытных бойцов. Только один смог более-менее выдержать напор Кагыра, но и он оказался убит довольно быстро. Рыцарь и ведьмачка остановились без предупреждения. Им показалось странным, что всё затихло. Пепельноволсая девушка с жутким шрамом, который уродовал её щеку, была обеспокоена. Вдруг победил чародей, а не Геральт и Йен? — Они справились, я уверен, — в голосе Кагыра, сына Кеаллаха, дворянина из Империи, почти не чувствовалась шаткость, не было даже колебания. Львёнок из Цинтры не ответила, лишь глянула на молодого нильфгаардца украдкой. Он ей показался красивым, статным, хотя она всё ещё побаивалась его. Кошмары не прошли даром. — Когда мы шли сюда, я был почти уверен, что не выживу. Знаешь, я сказал Геральту, что я еду спасать тебя для Эмгыра вар Эмрейса, для нашего великого императора... — Он вздохнул, ибо ему было тяжко говорить каждое слово. — Но я сказал также, что я это делаю и для себя, Цири. Я хотел искупить вину перед тобой. Тогда, ещё в Цинтре, я навсегда запомнил твои зеленые глаза и с тех пор они не выходили у меня из головы. Цирилла Фиона Элен Рианнон слушала внимательно каждое слово, произносимое Кагыром с характерным южным акцентом. Этот язык был для него чуждым, хоть и говорил он на нем без запинки. Она глядела на него с интересом, рассматривала его рыцарское одеяние, шлем с крыльями. Зеленоглазая помнила, что ранила его на Танедде в руку. «У него остался там шрам», — вдруг в голове пронеслась короткая мысль. Но слушать и смотреть внимательно она не перестала. — Львёнок, я проделал огромный путь из Нильфгаарда сюда не просто так и не для императора. Он явно волновался, теперь это было понятно по его сбивчивому дыханию. «Не тяни, нильф». «Я должен это сказать сейчас. Если не скажу сейчас, то очень сильно пожалею потом. Не время, я понимаю. Но когда же ещё? Вдруг я не выживу, вдруг я умру сегодня или завтра, или ещё когда-нибудь скоро, так и не сказав ей тех слов, которые храню в сердце так долго?» — Львёнок? — он вопросительно уставился своими красивыми тёмно-голубыми глазами в её огромные, ещё детские зеленые глаза. Она облизнула губы. Сердце забилось чаще, ладони вспотели. Но страх отошёл далеко, теперь какая-то другая эмоция послужила поводом для организма. — Когда я первый раз тебя увидел, — он неожиданно обернулся, ибо ему показалось, что рядом слышны шаги. Через мгновение он снова начал: — Цирилла Фиона Элен Рианнон, я влюбился в тебя сразу же, как увидел тебя. Он закончил. Цири не могла произнести ни единого слова. Было ощущение, что горло высохло, что язык отвалился, что она забыла все слова и все языки. — Я... тебя понимаю, — с большим трудом выговорила она. Девушка уже точно услышала приближающиеся шаги. Это были двое и никто из них не был Вильгеворцем. Она обрадовалась и не смогла скрыть эмоции. — Я не должен был тебе говорить... — Нет. Бывший нильфгаардский офицер снова вопросительно на неё уставился. Теперь он не понимал её ещё больше. — Ты настоящий мужчина, — ведьмачка искренне улыбнулась. Кагыр растерянно поблагодарил её кивком. А шаги тем временем слышались все отчетливее и ближе. Она быстро подошла к молодому нильфгаардцу, сократив дистанцию между ними до двух шагов. В её глазах светилась радость. От неожиданности Кагыр готов был крикнуть, когда пепельноволосая обняла его и вжалась в его грудь. Он начал поглаживать её успокаивающим движением. Ей этого не хватало, он это прекрасно знал. Цири прошла сквозь ад, потеряла так много, что теперь её надо хоть чуточку приголубить и пожалеть. Но она держалась, не плакала, ведь она ведьмачка. Она прикусила губу, прикрыла глаза и аккуратно, быстро поцеловала свой бывший кошмар в щеку, отчего в мгновении ока её щёки покрылись румянцем. От мимолетного поцелуя у обоих пробежали повсюду мурашки, но приятные. — Звездоокая, — прошептал он ей прямо на ухо, продолжая её крепко обнимать. Ему совсем не хотелось её отпускать. Он её терял так много раз, а теперь обрёл. Все произошло так внезапно, что стало похоже на сон. Для всех. «Звездоокая... Так меня называл Конёк», — она уже готова была заплакать от счастья. Шаги остановились вблизи, совсем рядом, затем ещё немного слышались и оказались вдруг совсем рядом с ними. — Цири, чародейки никогда не плачут, даже от радости, — пробурчала в своей манере Йеннифэр. Цири отстранилась от рыцаря в чёрном и кинулась обнимать чародейку и ведьмака. — Не так крепко, я слегка не в форме, — с наслаждением обнимая девушку, сообщила Йеннифэр. — Цири, — с явным удовольствием произнёс Геральт из Ривии имя своей дочери. Она накинулась на него. Он крепко её обнял. Краснея, поодаль стоял Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. Он был безмерно счастлив наблюдать такую картину. Он заметил на себе три пары глаз, которые одобрительно и с уважением смотрели на него. Но лишь в огромных, ещё детских глазах ведьмачки Цири он видел что-то невероятно странное, что-то такое, благодаря чему в его душе потеплело и посветлело так, что ему хотелось свернуть горы. Они улыбались, обнимались и радовались мгновениям истинного счастья, но уже на самом верху замка Стигга. Это был их триумф, их великая победа над великим Злом. Что-то кончается, что-то начинается.