Ревность.

Не дает покоя. Теребит, тормошит, подначивает. Ненавистная тварь, скребущаяся острыми когтями где-то в районе сердца. Что ей надо? Что ей от него-то надо? Оставь в покое, уйди, не тронь… Не тронь. Не тронь мое! Мое!.. Алауди раздраженно прикрыл глаза, незаметным жестом стирая прохладную каплю пота, стекавшую по щеке. Устало вздохнул. Пока можно, пока никто не видит – даже верный помощник решил все же оставить в покое начальника, странно ведущего себя последние три месяца. И пусть внешне глава CEDEF оставался таким же непоколебимым, как раньше, Габриэль Бассо нутром чуял разительную перемену в облачном хранителе. «Да черт знает, дерганный какой-то» - отмахивается Габриэль от назойливых коллег, утыкаясь длинным крючковатым носом в бумаги. И впрямь, черт его знает. Только бесу известно, почему же при взгляде на мужчину с огненно-рыжими волосами сердце делает неописуемое сальто и пускается в бешеный пляс. И отчего же, стоит ему посмотреть бездонные глаза, напоминающие ограненные рубины, как краска немедленно приливает к лицу. Мое! Не смей! Не тронь! Убью, убью… Тварь внутри него беснуется, призывает к действию. И глухо рычит грязные ругательства, вырывающиеся из его, Алауди, рта. Джи удивленно вздергивает бровь, поворачиваясь на звук, и тут же смущается, пытается отстраниться от Шимона, крепко обвившего руками его гибкую тонкую талию. Это умиляет: горящие огнем щеки, закушенная губа и просто замечательное выражение стыда на его бледном для итальянца лице. И одновременно раздражает: хочется разбить миловидное лицо в кровь, оттолкнуть уже ставшего ненавистным босса Шимон и хорошенько отыметь Ураган, ловя губами громкие стоны. - Ну и ну, Алауди, не знал, что ты умеешь так выражаться, - Козарт в своей раздражающей манере тянет слова. – И кстати, что ты здесь делаешь? Мы-то думали, что одни… Это «мы» режет слух, заставляя недовольно поморщиться. - Не фамильярничайте, синьор Шимон, - бросает француз. – Уж нашли бы вы более подходящее место для любовных утех. – Он презрительно оглядывает шаткую скамеечку в вонгольском парке, лежащих на ней Козарта и полураздетого Арчери. – Не дай бог Примо захочется прогуляться, а здесь такой вот… приятный сюрприз. Упоминание лучшего друга и босса заставляет его Правую руку встрепенуться и с удвоенной силой пытаться отпихнуть от себя любовника. Убери руки! Не трогай его! Он не хочет, видишь? Так уйди, уйди! Тварь грохочет, щелкает зубами и грозиться руками Алауди задушить чертового Шимона. А этот самый Шимон невероятно догадлив. Он, замечая изменившееся лицо блондина, издает короткий лающий смешок и резко садится, тут же притягивая уже было облегченно вздохнувшего не-просто-друга обратно. Стягивает с острых плеч Арчери расстегнутую рубашку и припадает к его шее: грубо кусает, тут же проходясь языком, извиняясь. И ведет широкой ладонью по груди Джи, цепляя соски. Тот охает, соблазнительно прогибаясь в пояснице. - Да неужто, синьор детектив, вы думаете, что Джотто это смутит? – босс дружеской семьи заискивающе улыбается ему. – О, совсем нет. В прошлый раз он, наоборот, присоединился к нам… Скажи, Джи, тебе понравилось? Понравилось же? Загорелая рука скользит вниз по выступающим ребрам, оглаживает плоский живот, правое бедро, плавно переходя на внутреннюю сторону. Алауди смотрит на него немигающим взором. Не на них – именно на него, Джи. Сейчас он невероятно красивый, с влажно блестящими глазами, приоткрытыми губами и лихорадочным румянцем на щеках. Арчери надрывно стонет, дергаясь. - Д-да… - А хочешь, чтобы синьор детектив присоединился к нам? Ураган теребит зубами собственные губы, закинув руки назад, за голову и томно взирает на светловолосого мафиози из-под коротких ресниц. Сердце у того в груди екает, отдаваясь приятной тяжестью в паху. - Да!.. Да-а-а… Ах! - Шлюшка, - все так же улыбаясь, шепчет Шимон. – Эй, синьор Алауди, ну как насчет такого предложения? Откажетесь? – босс оглаживает острые колени и, несильно надавив, разводит в стороны. – Или все же… - Нет, не откажусь. Тварь почти ликует. Одно «но»: Козарт. Он тоже здесь, - держит тонкие запястья, целует опухшие покрасневшие губы и не по-мужски изящная рука Джи дрочит его член. Досада. Хранитель урагана сладко тянется, даря ленивый неторопливый поцелуй Шимону, а затем, приподнявшись на локтях, за шею привлекает к себе Алауди и тоже целует. Страстно, но нежно, зарываясь пальцами в почти белые волосы Облака. - Я люблю тебя, Джи, - разрывая контакт, выдыхает глава CEDEF. Правая рука босса Вонголы теряется, чувствуя спиной вмиг ставший холодным и колючим взгляд Шимона. - А я… нет. Тварь скулит, раздирает внутренности, протыкает длинными когтями сердце. Здесь она проиграла, и у француза больше нет на неё прав… Чертова ревность.