Compter sur toi

Раз, два, три… Насквозь через щели закрытого окна просачивается ветер. Холодное лето. Фло сгибает длинные пальцы, считая в уме, и руки его мерзнут. Cпиной к спине они с Микеле впервые встают сами по себе, дурачась. Хорошие друзья в жизни и лучшие враги на сцене. Им обоим так кажется символично: ровно до того момента обоим, как соприкасаясь лопатками, Флоран понимает настоящий смысл этого символа. Полная взаимная защищенность. Сомкнутая бесконечность. За жесткой тканью блестящего камзола по позвоночнику Микеланджело чувствуется ток усталости. Последние вспышки взглядов и улыбок выброшены в зал, и всё, что может Фло, это закрыть его спину. Маленькая традиция в финале. Микеле не похож на атланта, но с нечеловеческой одержимостью несет спектакль на своих плечах. Все к этому привыкли, даже Фло кажется внешне спокойным, но не внутренне. Напрасно складывать, сколько раз ему приходится скрипеть зубами от бессилия после каждых Роз, на которых сорван голос, после каждого дневного выступления, когда порой у Микеле идет носом кровь, и Флоран помогает ему добраться до умывальника, придерживая склоненного под струями ледяной воды, потому что у него кружится голова. А впереди вечернее представление и ждущие на улице фанаты. Фло заводит еще одну традицию, невидимую никому, кроме них двоих. За кулисами, пока гримеры не пришли снимать гарнитуру с обессилевшего Моцарта, приблизиться сзади, обнимая в кольцо рук. Он помнит, как сгорбленный Микеле вздрогнул в первый раз от того, что Фло уперся подбородком в его затылок, прижимая к себе плотнее. Только Флорану известно, сколько благодарности содержит его молчание. В Микеле трудно не влюбиться. Если бы Фло действительно мог так же положиться на Микеланджело, наверное, он даже был бы счастлив. Глядя в светящиеся искренностью глаза, действительно легко доверять. Первые десять раз. На одиннадцатый у Флорана не получается, а потом он сбивается со счету. - Я не сдамся, пока ты рядом, - вдруг шепчет Микеле, однажды поворачиваясь в его объятиях. Теплые губы касаются шеи, к месту, где бьется неровно пульс Фло. - Прости, - тихо произносит он, - я не смогу этого всегда. Почти немые по звуку слова, но они были услышаны. Мизинец раздражающе скрипит по стеклу. Флоран уверен, что перегорел, однако все еще размышляет, что отвратительнее – что руки теперь теплеют лишь от сигареты, или то, что стоит только уверенности этой перейти в абсолютную, как по другую сторону окна, в конце улицы, в городе, где его не может быть, в час, когда он ни за что не поднимется в любой точке Земли, возникает человек, а Фло, обознавшись, видит Микеле в парне с отдаленно похожей стрижкой и походкой. И сердце снова срывается, бешено стуча о ребра, не давая сморгнуть нечаянно выступивших слез, чтобы разглядеть - ошибается ли он на самом деле?..