Дождь и Сара

      Туманный рассвет был переполнен необыкновенным сиянием. Словно засветился весь воздух разом. Но неярко, нет, совсем не больно глазам. И Сара проснулась в этом свете слишком рано, за пару часов до звонка будильника.       Некоторое время она лежала среди сияния. Её белая комната и белая же постель напитались рассеянным светом тумана, и можно было подумать, что вокруг только облако и ничего больше. Сара боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это ощущение.       Но потом всё-таки села на постели. Теперь ей было видно город, лежащий внизу.       Дом, в котором жила Сара, стоял на холме, возвышаясь над многими другими постройками, а жила она на тринадцатом этаже. Отсюда было здорово наблюдать, как туман заполоняет улицы, как он течёт по ним белой рекой. И почти светится.       Где-то там, за домами и проспектами, вставало солнце, кутаясь в облачный шлейф. И весь мир преобразился в сияющую взвесь. Хотелось немедленно подбежать к окну, пока этот удивительный свет не погас, сменившись будничным серым.       Сара не побежала, но осторожно выскользнула из-под одеяла и подошла очень медленно, как если бы была ребёнком, который не хочет спугнуть редкую бабочку. Она успела постоять среди сияния ещё несколько минут, а потом солнце поднялось слишком высоко, нырнуло в слишком густые тучи, низко висящие над горизонтом, и всё померкло.       Но Сара всё равно подумала, что у неё будет замечательный день.       Моросящий дождик обычно вдохновлял её. Не сказать, что Сара была очень творческим человеком — хватало её обычно только на то, чтобы поиграть в компьютерный квест вечером, но всё же вдохновение имело для неё не последнее значение. Она не могла работать без такого настроя. Так что, проходя знакомыми улицами, она радовалась тому, как капли стучатся по ткани зонта. Словно поют о чём-то или рассказывают историю.       Когда же Сара завернула за угол, то услышала музыку. Та вплеталась в дождь, поначалу её даже можно было принять за ненастоящую, будто бы у Сары просто звенело в ушах. Но чем ближе она была к крытому павильону, где обычно продавали цветы, тем отчётливее и красивее становились льющиеся непонятно откуда гитарные аккорды.       А потом к ним присоединилась ещё и скрипка. Влилась, как хрустально звенящий ручеёк. Сара сначала остановилась — ей нужно было определить, где же притаились музыканты, — затем заметила их. Парень и девушка, он — скрипач, она — гитаристка.       Под крышей павильончика места было немного, но они устроились довольно хорошо и играли, несмотря на дождь.       Сара мельком пожалела инструменты. Она знала, что влага может испортить их. Но именно поэтому она уже не могла уйти просто так. Вообще, ей всегда было жалко предметы. Особенно если те терялись или портились. В этом не было ничего от мелочности или вещизма. Саре на самом деле было чуждо и то, и другое. Она жалела вещи иначе — как заболевших животных. Ей больно было видеть, как у кого-то падают книги из рук, как скатывается со стола карандаш… А вот теперь она испереживалась за скрипку и гитару.       Подойдя ближе, она принялась рассматривать играющих. Парень почти не привлёк её внимания, а вот девушка с окрашенными в алый короткими волосами показалась удивительно красивой. Сара с восхищением изучала её острые плечи, длинные и ловкие пальцы, что сейчас летали по гитарному грифу, тонкие голени, обтянутые чересчур зауженными джинсами. Только придирчиво осмотрев каждую мелочь — от элегантных ботильонов до изредка вспыхивающей брошки на берете, из-под которого и выглядывали непокорные прядки, Сара обратилась к её лицу.       Рассматривать лица незнакомцев — это было маленькое и почти запретное удовольствие. Сара смотрела пристально, отчего люди смущались и старались скрыться, поскорее сбежать от такого внимания. Но девушка с гитарой не замечала ничего. У неё были аккуратно подкрашенные брови, чуть вздёрнутый нос, высокие скулы, на которых ровно лежали румяна, прикушенные губы. Сара не могла понять, каков цвет глаз, потому что девушка полуприкрыла веки, наслаждаясь игрой.       Сара переступила с ноги на ногу. Дождь усиливался и теперь уже стучал по ткани громко и бойко. У павильончика разлилась целая лужа.       — Пора, — бросил скрипач и опустил смычок.       Гитаристка глянула на него и последний раз тронула струны, будто прося у них прощения. Скрипач уже укладывал скрипку в кофр.       — Эй, — осмелела Сара. — А где я могу вас услышать?       Анита не любила дожди. Они всегда приносили к ней в душу туманную хмарь, и избавиться от такой гостьи оказывалось непросто. Собравшись поиграть с Нейлом, она ничуть не предполагала, что когда они приедут на место, зарядит мерзкий моросящий дождь. Если бы только знать об этом…       Теперь же нужно было собираться домой. И Анита последний раз с сожалением тронула струны.       — Эй…       Этот голос, такой мелодичный и мягкий, против воли заставил Аниту улыбнуться.       — Где я могу вас услышать?       — Мы будем тут завтра, — ответил Нейл.       Анита посмотрела на говорящую, почти не надеясь, что та будет выглядеть так же хорошо, как её голос. Поразительно, как порой это не совпадает! И Анита уже привыкла к маленьким разочарованиям, но девушка оказалась миленькой, хрупкой и очень деликатной.       Порадовавшись этому, Анита спросила:       — Хочется послушать?       — Посмотреть, — почему-то поправила незнакомка.       Анита встретилась с ней взглядом и почувствовала, что между ними уже словно появилась некая связь. Это было невозможно объяснить.       — Как тебя зовут? — выдохнула она.       — Сара.       — Ты свободна, Сара? Мы могли бы выпить кофе? — Анита уложила инструмент в кофр и аккуратно закрыла молнии.       — Прекрасная мысль, — просияла Сара, точно посреди дождя проглянуло солнышко.       Нейл хмыкнул, но Аните было всё равно, что он там себе думает. Дождь полил уже совсем сильно, и Анита шагнула под зонт Сары. Своего у неё почти никогда не оказывалось. Сара же отреагировала так, будто они всегда ходили под одним зонтом. Нейл почти сразу окликнул:       — Я пас, лучше поеду домой.       — Давай, — отмахнулась Анита. Ей не нужна была иная компания.       Саре, видимо, тоже.       Они пошли по улице к кафе, что виднелось на углу. Его вывеска сияла сквозь ливень так заманчиво. И Анита подумала, что сегодняшний дождь вовсе не так плох, как любой другой. А может быть, даже очень хорош.       Она не успела спросить, что об этом думает Сара, потому что та поделилась этим совершенно внезапно:       — Дождь кажется таким необычным, верно?       — Верно, — повторила, соглашаясь, Анита.        «А ты кажешься ещё необычнее»…       Они, не сговариваясь, заказали кофе по-венски. В ожидании заказа Анита украдкой рассматривала Сару. Та же почти беззаботно оглядывалась, пролистывала меню и чуть улыбалась. У неё были немного раскосые глаза — прозрачные, похожие на бегущую воду, хотя Анита и сама не могла понять этой ассоциации. Немного вьющиеся светлые волосы были увязаны в пышный, растрепавшийся от дождя хвост.       — Сегодня тут много народа, — Сара вовсе не жаловалась. Таким тоном не высказывают жалобы. Казалось, каждый человек для неё представлял интерес и теперь она оценивала, с кого начать изучение.       — Да, — согласилась с ней Анита, хотя даже не обратила на это внимания.       У неё была дурная особенность — она слишком легко и просто влюблялась в незнакомцев. Точнее, в незнакомок. Нейл всегда говорил, что это не доведёт до добра, но пока что Анита ухитрялась существовать без особенных потерь.       Сара же чуть сощурилась и заговорила снова:       — Легко ли это — играть на улице?       — Почему ты спрашиваешь? — Анита глянула на тёмный кофр своей гитары, который прислонила к стене.       — Не могу представить, как это, — честно созналась Сара. — Не могу понять, что в этом такого. Точнее, мне кажется это волшебной игрой, но ведь это, наверное, работа?       Анита улыбнулась. По правде говоря, ей это тоже казалось волшебной игрой, возможностью поговорить с городом, улицами, ветром… То, что кто-то забрасывал в открытый кофр монеты, для неё ровным счётом ничего не значило. Нейл относился к этому иначе, но чертовски хорошо играл, потому Анита и не хотела его прогонять. Но иногда она всё-таки выбирала улочку потише и играла там в совершенном одиночестве. Может быть, Сара каким-то образом догадалась об этом?..       — Для меня это часть жизни, — наконец подобрались слова. — Я так живу, понимаешь?       — Конечно, — глаза Сары блеснули. — Конечно, понимаю.       Видимо, у неё тоже была подобная часть, вроде бы лежащая на виду, но на самом деле запрятанная очень глубоко. Аните раньше не приходилось отвечать на такие вопросы, но сегодня от них нельзя было бы спрятаться, это разрушило бы что-то очень важное. Наверное. Наверняка.       Сара помолчала немного, а потом робко спросила:       — Хотелось бы… увидеть, как ты играешь только для себя.       — Это легко, вот только дождь пусть закончится, — Анита кивнула в сторону витрины, исполосованной дорожками капель.       — Я не могу впустить кого-то в эту свою часть, — понизив голос, пояснила Сара. — Не могу, потому что не знаю как.       — А что это за часть? — полюбопытствовала Анита.       И Сара почти поспешно, словно опасаясь, что именно сейчас её прервёт официантка, ответила:       — Я чувствую свет.       Казалось, именно с этой девушкой нужно было быть откровенной во всём. Сара никогда раньше не испытывала разом такого счастья и такого страха. Нельзя было бы сказать, почему она так доверилась незнакомке, у которой она даже имя забыла спросить, но это было так правильно.       Когда принесли кофе, они уже болтали обо всём и ни о чём, точно всегда были друзьями. Или даже больше, чем друзьями. Сара не понимала этого ощущения в полной мере, но не могла от него отказаться. Ей оно слишком нравилось, слишком её очаровывало.       Как же хорошо, что сегодня идёт дождь! Как иначе можно было бы встретиться с ней?..       — Анита.       Имя прозвучало точно в ответ на мысли, Сара даже неловко засмеялась.       — Ты всё время забываешь спросить, — Анита сделала глоток.       — Забываю, — кивнула Сара, понимая, что наверняка покраснела. Она подумала, что это имя очень идёт красавице с такими скулами и алыми волосами. Точно если бы Анита вздумала выбрать иной оттенок краски для волос, ей пришлось бы менять и имя следом.       — Скоро мне всё равно нужно будет уходить, — Анита с сожалением глянула на крупные часы, которые украшали её запястье. Сара даже чувствовала себя странно, потому что вместо часов использовала только мобильный телефон. Ей казалось, что теперь почти ни у кого не отыскать обычных часов.       — Мне тоже, — улыбнулась она виновато. — Я очень опоздала на работу, но… Всё равно сижу в офисе одна, так что это не имеет никакого значения.       — А кем ты работаешь? — удивилась Анита.       — Да ну, это скучно, — отмахнулась Сара.       Она была уверена — Анита не станет настаивать. Та действительно не стала, только головой качнула и улыбнулась, снова поднимая бокал с кофе.       — Вот, — она скользнула пальцами в нагрудный карман короткой куртки и вытянула красную визитную карточку. — Позвони мне, когда снова захочешь кофе по-венски.       Когда Сара всё-таки добежала до работы, было уже далеко за полдень. Можно было только посмотреть, какие пришли документы, и выполнить пару-тройку будничных дел — из тех, что завтра покажутся уже неподъёмными. На самом деле её мысли были далеки от работы, но привычка помогла справиться, ничего не испортив.       А думала Сара об Аните.       На визитке был только телефон, чёрное выдавленное изображение гитары и имя. Удивительно, раньше Сара никогда не видела визиток, где не было бы указано фамилии и электронного ящика. Эта красная карточка из плотной и чуть шершавой бумаги казалась билетом в новый мир, туда, где людям не требовалось ничего, кроме имени.       У Сары тоже была визитка. Белая, из плотной чуть блестящей бумаги, где значились все телефоны и крупным шрифтом стояла фамилия, а от имени оставалось только грустное «С». Наверное, давно было пора её переделать, но Сара не думала, что это может быть важно.       Теперь же, положив обе визитки рядом, она смотрела на них и понимала, как такой клочок бумаги может сразу же показать, насколько она далека от Аниты.       За той будто бы флёром тянулись тягучие сумерки, блики догорающего солнца на струнах, гитарный перезвон, тревожный шелест листвы. Точно Анита была бликом пламени, а не человеком, словно она надела человеческое тело, как сама Сара с утра натянула на себя любимый свитер.        «Я совсем зачерствела здесь», — призналась она себе и включила рабочий принтер. Краски там оставалось немного, но Сара знала, что на один листочек той всё-таки хватит.       Уже через двадцать минут она вывела целый лист лазурных визиток, на которых значилось «Сара» и номер телефона.       Анита не думала, что Сара позвонит. Эти мелкие влюблённости и очарованности были хороши тем, что если никто не перезванивал в течение недели, Анита запросто прощалась с мечтами. Ей было это легко — пока не случилось ни одного прикосновения или поцелуя, всё было только игрой. Можно было сыграть в нового человека, и это никому бы не принесло вреда.       Но Сара оказалась другой.       Телефонный звонок застал Аниту на балконе. Она курила — не больше пары штук в месяц — и из-за неожиданности выронила недокуренную сигарету.       — Да? — Анита могла только догадываться, кому принадлежал номер, но голос узнала сразу.       — Анита?       — Сара.       Отчего-то стало уютно. День только начинался, в воздухе разливался солнечный жар, но прохлада пока не уступала ему, хотя Анита всё же не могла мимолётно не удивиться тому, что ещё пару дней назад надевала куртку.       — Кофе по-венски прекрасно готовят на набережной, — тем временем говорила Сара. — Там есть уютное кафе, которое почему-то зовётся «Морским». Тебе непременно понравится… Я так думаю.       — Понравится, — согласилась Анита. Ей всё время хотелось соглашаться с Сарой. — Когда ты там будешь?       — Сегодня около пяти, — Сара чуть вздохнула. — За мной там закреплён столик. Он прячется ото всех за колонной. Там я и буду ждать. И уже закажу два кофе. Так что, пожалуйста, приходи, или же мне придётся пить его в одиночестве. Знаешь, как грустно пить порцию, которую заказал другому человеку?       Анита не знала. Да и не хотела бы узнать.       — Я приду, — сказала она.       Этот звонок был самым важным в её жизни. Сара поняла, едва отложила телефон на край кровати. Впереди было несколько часов, которые можно было провести в ожидании, но Сара не любила ждать, потому решила отвлечься. Подхватив старенький фотоаппарат, который помогал ей видеть и чувствовать свет, она выбежала из квартиры. До набережной можно добраться пешком, хоть это будет долго. Но так она потратит часы ожидания на дорогу, а это ведь гораздо проще перенести.       А день был чудо как хорош!       Солнечные лучи пронизывали кроны недавно только одевшихся в листву деревьев, отчего молодые листики сияли золотисто-зелёным, травы, ещё не знающие о косилках, поднимали пушистые колоски… Сара то и дело останавливалась, всем своим существом ощущая, как любит свою улицу, и этот город, и весь мир разом. Она делала кадр за кадром, пока не вышла на оживлённый проспект, где росли деревья-великаны. Отсюда она обычно садилась на трамвай, но сегодня вместо этого пробежала подземным переходом и углубилась в старую часть города.       Ей нечасто удавалось прогуляться здесь, но теперь это было похоже на приключение. Казалось, именно тут она найдёт дверь, открыть которую поможет синий прямоугольник плотной бумаги — её собственная визитка, маленький билетик в иные пространства.       Остановившись у дома, где балконы были украшены лепниной, Сара посмотрела на него сквозь видоискатель и вдруг поняла, что будет прогуливаться здесь с Анитой. Очень скоро.       Откуда взялась эта уверенность? Почему она была столь непоколебима?       Где-то прозвенел трамвай, и Сара пошла на звук, словно это была ещё одна компьютерная игра. До встречи на набережной оставалось чуть больше трёх часов.       Уже подходя к кафе, Анита подумала, что, наверное, поцелует Сару на прощанье. Ей живо представилось удивление новой знакомой, но это ни капли не повлияло на желание. По крайней мере всё точно станет на свои места.       Солнце разгулялось на славу, так что Анита ничуть не пожалела, что поверила ему утром и надела шорты, а не джинсы, и майку. Невесомый рюкзачок болтался за спиной.       Кафе «Морское» было выкрашено в белый и синий, вокруг него стояли прямо на тротуаре такие же сине-белые зонтики, под которыми прятались изящные столики. Но Сары тут не было и быть не могло. Анита решительно прошла к распахнутой двери и скользнула в полумрак, показавшийся очень приятным после палящего солнца.       Некоторое время она привыкала к перемене освещения, выхватывая взглядом то панно с ракушками, где красовались документы и сертификаты, то кадку с маленькой пальмой, то клетки с попугаями. Птицы щебетали и били крыльями, но не казалось, что здесь шумно.       Наконец Анита заметила колонну, украшенную резьбой, и двинулась к ней. Причуда дизайнера — разместить в середине помещения такую штуковину, которая будто бы и не несла никакого особенного смысла. За колонной отыскался столик. Сара улыбнулась и кивнула на стул рядом с собой.       — Кофе скоро будет готов, — подмигнула она.       — Отлично, — Анита прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. — Как прошла твоя неделя?..       Им было очень легко вместе, Сара не стала бы этого отрицать. Наверное, со стороны они были похожи на людей, что знают друг друга не меньше десятка лет, чуть ли не со школьной скамьи. И было так приятно думать об этом.       Анита, наверное, тоже это понимала. Сара ловила её взгляд и всякий раз убеждалась, что… Да, Анита понимает. Потому можно было показывать ей фотографии, объяснять, что встретилось по пути, даже упомянуть о трамвайных звонках.       — А я как-то хотела написать песню, — заметила Анита на это. — О трамвае, что едет сквозь город. Сквозь несколько городов. Нанизывает их, точно бусины на нитку.       — Как чудесно! — восхитилась Сара и потянулась к пальцам Аниты, представив, как они бегают по струнам.       Прикосновение получилось мимолётным, но Анита заметила его. А спустя мгновение сжала пальцы вокруг запястья Сары и потянулась к ней.       Они поцеловались столь естественно и спокойно, точно делали это не впервые. И всё же внутри у Сары взошло солнце, было так странно понимать, что в кафе не развеялся полумрак.       — Я хотела сделать это на прощание.       — Но момент наступил раньше.       — Нет, он наступил, когда нужно, — поправила Анита и мягко улыбнулась.       Кофе кончился, и они заказали чайник с фирменным чаем. Прозрачный и пузатый, он скоро занял место на столике между ними, а белые чашки с синими рисунками — ракушками и морскими коньками терпеливо дожидались, когда чайный лист полностью раскроется. Анита задумчиво смотрела сквозь стеклянную стенку, точно поджидала самый правильный момент.       Косой луч солнца, отразившись от открывшейся дверцы машины за окном, попал прямиком в чайник и бликом задел её лицо. Сара почти сразу же потянулась за фотоаппаратом и успела сделать только один кадр, прежде чем магия исчезла.       — Всегда успеваешь поймать момент? — Анита глянула на неё и потянулась к чайнику, где уже налилась янтарём заварка.       — Нет, — качнула головой Сара. — Но в этот раз получилось.       Получилось и что-то ещё, но они пока не понимали, что именно. А чай оказался терпким и ароматным.       Когда Сара возвращалась домой от трамвайной остановки — они всё-таки прокатились на трамвае, только Аните пришлось выйти раньше — на сердце было тепло-тепло. Может, потому что они целовались всю дорогу, пока на них не шикнул недовольный бородач. Может, потому что Сара ощутила себя девчонкой пятнадцати лет, влюблённой то ли в весь мир разом, то ли в кого-то одного. Это было неважно. Важным оказалось видеть, как Анита поднимает руку, когда трамвай отъезжает от её остановки, ощущать вкус её дыхания, смотреть в её глаза…       Вечерний воздух уже наливался прохладой, и Сара торопилась домой, хотя, скорее, вовсе не потому, что боялась замёрзнуть. Ей нравилось, как стучат каблуки по пустой улице. Как в детстве. Нравилось чувствовать, как ветер касается лица. Она почти ощущала крылья за спиной.       В следующий раз свидание назначила Анита — в старом парке, где когда-то были аттракционы, а теперь остались только их остовы. Сара никому не признавалась, что ей хочется сходить туда, но страшно одной.       А вот с Анитой она ничего не боялась. Вдохновлённые присутствием друг друга, они даже пробрались за сетку и подошли очень близко к старой карусели. Конечно, краска с неё слезла давным-давно, фигурки скачущих лошадей, наверное, забрали и того раньше, но механизм, пусть и обесточенный, был на месте. Его прикрывал тяжёлый кожух из плотной ткани.       — Удивительно, правда? — Сара заглянула под ткань. — Может, он даже работает.       — Без смазки вряд ли, — Анита спрыгнула на землю. В глазах её плясали чёртики. — Но проверим.       Сара не успела понять, что сейчас произойдёт, а Анита уже крутнула карусель, держась за заборчик. Тяжело, со скрипом, платформа повернулась, а потом внутри механизма что-то щёлкнуло, и она поехала сама, без помощи Аниты.       Засмеявшись, Сара прикрыла глаза. Ей даже показалось, что она слышит музыку, которую когда-то в детстве запомнила так хорошо.       Потом карусель, конечно, снова замерла, но это уже не имело значения. Главное — они всё-таки смогли её запустить.       У старого киоска, где некогда продавали билеты, они остановились. Сара, дурачась, постучалась в окошечко.       — Нам два билета на аттракцион «Счастье», пожалуйста, — произнесла она с улыбкой.       Анита чуть качнула головой и ответила, точно была кассиром:       — Сначала нужно замерить ваш рост…       Они засмеялись обе, а потом обнялись, крепко прижимаясь друг к другу. Похоже, аттракцион «Счастье» уже принял их на борт.       А потом случилась первая ночь, что они провели вместе. Сара пригласила Аниту к себе, у них была бутылка вина и пицца.       Вечер они просидели на полу перед телевизором. На экране сменяли друг друга серии популярного ситкома, но и Саре, и Аните было на это плевать. Они слишком увлеклись — новыми ощущениями от прикосновений, поцелуями, что стали откровенней, а потом и более глубоким познанием друг друга…       Наверное, они удивительно подходили друг другу. Сара не знала никого, кто смог бы так её возбудить, кто подарил бы ей столько приятных мгновений, кто так быстро помог бы ей достигнуть наивысшей точки. И она не знала никого, кого хотела бы так же ласкать, чей голос был бы ей столь же приятен, а запах так сводил с ума. Это было похоже на сказку, на что-то из любовных романов или же из фантазий школьниц. Но почему-то происходило именно сейчас, именно с ней.       И заснули они прямо на ковре, укутавшись в один плед на двоих, а телевизор продолжал бубнить.       Проснулась Сара от знакомого звука, но не сразу смогла понять, что это. Рядом спокойно дышала Анита, её рука покоилась у Сары на груди.       Только минутой позже, прислушавшись получше, Сара поняла, что это шуршит дождь. Барабанит в окна, шепчет о чём-то. Вспомнилось, как она шла по улице, а дождь точно так же барабанил по ткани зонта. И слышалась музыка.        «Дождь подарил мне тебя, — подумала Сара. — Спасибо. Я… так счастлива».       Это чувство было таким ярким, таким полным… Она крепче обняла Аниту, вдыхая запах её волос. В ответ Анита словно мурлыкнула и вздохнула.       Где-то вставало солнце, светлый дождь настукивал по жестяному подоконнику новую мелодию, а комнату снова заливало сияние, такое же невесомое, такое же удивительное, как в тот день. Сара чувствовала, как оно наполняет её изнутри, а потом выливается наружу, потому что ему требуется всё больше и больше места.       Наверное, это и было настоящее счастье, Сара не стала бы судить. Она только крепче обняла новообретённую любовь и прикрыла глаза, будто растворяясь в свете под шорох дождевых капель.