***
Морриган приятельски улыбается младшему и толкает его в плечо. — Ты хоть здоровый, пацан. Меня брать ни в жисть не хотели. — С чего? — недружелюбно кривится юнец. — Такого-то медведя… И запинается, недоверчиво щурясь и с вопросом вглядываясь в неодинаковые глаза, больно задевающие контрастом яркой чистой синевы и мутного, почти что наизнанку вывернутого матового белка. — Красавец, да? — Морриган щёлкает себя по прищуренному незрячему глазу. — Это с рождения. Навсегда. Ни черта не вижу. Папаша водит грузовик, я у него старший, он меня тоже научил. Своя пекарня была… Я и рад был, два года с грузом отгонял. А потом… — Он обречённо отмахивается. — Какого чёрта прикопались, что я полуслепой? Я получше прочих. Ну и нельзя, сказали… — Слепого взяли, а почему меня не взяли? Зрение хорошее, слышу, как муха пролетает, и это… — юнец показательно расправляет ещё узкие, но обещающие неплохо развернуться плечи, — вроде бы тоже ничего. Это по возрасту, да? Маловат? — И ещё вот поэтому. — Морриган перехватывает его за запястье и укоризненно выворачивает, демонстрируя контраст между худой кистью и собственной жилистой лапой. — Ни жил, ни мяса, ничего. Тело не сдюжит. Ты и сегодня не выдержал. А если бы бабахнуло не под библиотекой, а под зданием правительства? — Сегодня не выдержал, а завтра смогу! Натренируюсь. Буду лучше. — А чего раньше не тренировался? Почему ты вообще сюда рвёшься? — Потому что армия — единственное бесплатное образование, которое можно получить. Вот почему. Морриган смотрит на его перешитую куртку и явно более старые, чем полагалось бы, уличные башмаки и не отвечает. — Впрочем, оставьте. — Подросток хмуро вырывает руку, вынимает из кармана картонный коробок, вытягивает зубами сигарету из надорванного уголка и чиркает спичкой по краю, бережно прикрывая тлеющий кончик серной спички краем ладони. — Ты что, куришь?! — Вот только не надо этого! — фыркает тот, сосредоточенно стряхивая дымок со спички, с видимой мукой длинно затягивается и сдавленно кашляет. Морриган отвешивает мальчишке несильную затрещину. — Чтоб тебя…! — по-уличному ругается тот, поперхнувшись, и с сожалением прячет сигареты. — Ты лучше бросай. Покрепче будешь. А то станешь кашлять кровью — точно не возьмут. Проваленный вздыхает и, ссутулившись, стискивает ладонями край скамьи и по-детски болтает ногой. — Тебе легко говорить. Ты вон какой конь. — А толку-то? — смеётся Морриган. — Мозгами меня природа обделила. — Но ведь тебя взяли в государственные алхимики, а меня нет. — Да я не об этом! — Морриган недовольно хлопает себя по лбу. — Вот ты — ты как всё это понимаешь? — Ну, из книг. Как и все. — Не из книг. Если бы у тебя только книги были, то ты бы всё контролировал. А у тебя — вон что! Юноша по-детски свистит. — И не знаю, как объяснить. Знаешь, как оно похоже? — Ну? — Морриган заинтересованно косится на востроносый профиль. — Как жилы под землёй. Вот этак тянутся, — мальчишка проводит растопыренными пальцами по штанам, — много-много. Одну рванёшь — и взрыв. Только я много тяну. Новый знакомый, кажется, чуть виновато улыбается — впервые за вечер. — Научишься, — тоном бывалого матёрого солдата отзывается Морриган и закрывает глаза. — Обмоем твой провал, а? У меня есть знакомый бармен на Эндо, нальёт хорошего вина. Как тебя звать-то, напомни? — Кимбли я. Но я не могу, — извиняется мальчишка, деловито поправляя расстёгнутый воротник и вставая, с наслаждением потягиваясь после долгого сидения. — Мать ждёт, я обещал помочь с ужином. Она и так расстроится, когда узнает, что я наделал… — Валяй тогда, Кимбаль. — Морриган тоже встаёт и хлопает его по плечу. — На следующий год, как сдашь, узнавай, в каком гарнизоне служит Томаш Морриган из Сардэ. — На кой чёрт? — Должен же тебя кто-то на руках держать, когда перед строем будет проходить генерал! Хоть посмотришь на главнокомандующего! Шутка получается дурацкая — все знали, что перед высшими чинами следует стоять только навытяжку и никак иначе; но для Кимбли этого достаточно, и Морригана чуть шатает от ощутимого толчка в плечо. — Пошёл ты знаешь куда! Неполных восемнадцать, всплывает в голове, когда Морриган смотрит в худую спину будущему сослуживцу: тот идёт не особенно торопясь и пинает носками потрёпанных башмаков камешки. А выглядит года на три младше.***
Кимбли никогда не был сильным ни физически, ни даже морально — и знал об этом куда лучше, чем прочие. Куда лучше, чем офицер, которому он принёс прошение о вступлении в ряды аместрийской армии; куда лучше, чем родная мать. Кимбли должно было исполниться восемнадцать через месяц с лишним, и меньше всего он хотел умирать — всё равно по какой причине: меньше всего — из-за собственного, ещё толком не отшлифованного и отчаянно выплеснувшегося наружу необузданного мастерства, совладать с которым оказалась для него делом слишком трудным. Об этом определённо не писали в тех книгах, которые я читал, — так думалось, пока он обречённо лежал, вжавшись в разбитые плиты асфальта и, зажмурившись, прикрывал ноющими руками голову. Определённо об этом умолчали. Как и о том, что после взрыва в ушах будет стоять оглушительный звон, внутренностям станет очень нехорошо, а сама реакция выйдет из-под контроля. Чёрт побери, видно, те способы утихомирить бешеного подземного зверя, о которых писали алхимики прошлого, недостаточно сильны для того, на что замахнулся он — сын подполковника и цветочницы, не закончивший среднюю школу, аместриец с внешностью аэружца и васильковыми глазами северянина, названный в честь прапрадеда-сенатора.***
— Эй, да мальчишка живой! С ним всё обойдётся, капитан Ландерс? — Ну, как — всё… До следующего года будет куковать дома. — Это ещё почему? Ты видел, какую он провёл реакцию? — В том-то и дело, что ты, кажется, не разглядел. Нам ходячая бомба замедленного действия ни к чему… Знаешь, как выглядит здание третьего корпуса? — А, там у нас библиотека! Конечно, как не знать, лекции там посещал. Её же чинят сейчас. — Да не будут её больше чинить! В этом и дело. Нет больше никакого третьего корпуса. Вчистую снесло. Одни развалины! — Вчистую, говорите? — хрипло спросил Кимбли, облизывая губы и ощущая вкус железа, и машинально зажал нос: кажется, пошла кровь. Всё оказалось хуже, чем он ожидал. Гораздо хуже.***
Если так суждено, значит, он, Зольф Джей Кимбли, сам подчинит себе этого дракона. Кто, как не он?