Пейзаж за окном старенького, уже давным давно потрепанного автобуса сильно расплывался из-за обилия дождевых капель. Одна за другой, они барабанили по крыше транспорта. В Нью-Йорке стояла пасмурная погода. Ливень шел с утра, и первое ощущение, с которым проснулась Астрид Хофферсон — это было чувство отвращения. И гроза, сверкнувшая при одной её мысли о паршивости этого дня, только подтвердила мрачную мысль блондинки.
Дождь усилился и в салоне стали совсем отчетливо слышны звуки падающих капель. Хотя блондинке было слишком наплевать. В наушниках играла громкая музыка бас-гитар и вместе с ними агрессивный, но не орущий до срыва голос солиста. Даже когда у неё была депрессия, она не предпочитала слушать депрессивный реп о всякой дребедени, которые поют глупые подростки, слишком сильно не ценившие жизнь.
Пусть сейчас у неё отвратительное время, она не могла остаться депрессантом навсегда. Просто не могла она вспоминать о прошлом, которое даже спустя месяц сгребет ей душу, словно кошка.
Голубые глаза внимательно проследили за каплей, которая очертила путь по грязному стеклу. Едва Астрид задумывалась о том, что ей придется поменять университет, внутри назревал тайфун из ярости, смешанной с одиночеством.
Это была первая причина, по которой тот чертов день начался паршиво.
А о второй причине ей просто не хватало сил вспоминать.
Блондинка поджала губы и отвернулась от окна, переведя обреченный взгляд на пассажиров автобуса. Некоторые с улыбкой печатали что-то на телефоне, а некоторые сидели с такой же кислой миной, как и сама девушка. И почему-то именно к людям второй категории Хофферсон испытала понимание и даже почувствовала между ними какую-то дружескую связь.
Она горько усмехнулась.
«Бывают и похуже проблемы…»
Наверное, жизнь ещё пощадила Астрид. Ведь у некоторых ситуации гораздо опасней. Но сейчас ей не хотелось ничего чувствовать. Просто лечь и уснуть. Не навсегда, конечно. Просто… Хоть на минуту почувствовать чувство спокойствия и умиротворения. Блондинка не могла думать о других проблемах, ей просто и хотелось, и не хотелось, чтобы кто-то её жалел. Звучит противоречиво. Даже похоже на бред.
Впрочем бред — сегодняшняя норма жизни.
Она поморщилась, когда автобус резко притормозил, и вместе с тем до её ушей донесся скрип динамика:
«Университет имени Джозефа»
Блондинка отрывисто вздохнула, и сжав кулаки, вышла из автобуса, накинув капюшон ветровки на голову. Дождь нещадно хлестал по её лицу. Благо, она не использует это шелуху, вроде туши или пудры, беспокоиться ей не о чем. Сделав как можно более безразличный взгляд, она побрела ко входу заведения. Стало ещё более отвратительно на душе. Так и хотелось взять и растоптать этот идеально подстриженный газон и заорать: «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!», но что-то помешало ей пойти на этот отчаянный поступок, и это «что-то» была её совесть.
«Совсем с ума сошла?! — кричала она. — Что о тебе скажут люди?!»
«Меня не волнует их мнение» — не сдавалась блондинка.
«А что бы сказала Мег, увидев бы это?» — не сдавалась Совесть.
И тогда Астрид замолчала.
Потому что ей просто не хватило сил ответить. Ведь тогда она может заплакать. А это последний пункт в её «Списке нужных дел». Для неё слезы — пустая трата времени. И она не могла сломаться перед однокурсниками и разрушить образ «Девушки-камня».
Поэтому сжав лямки рюкзака она с ещё более решительным видом пошла к своей аудитории.
Она зашла в кабинет и все сразу же набросились на неё с вопросами откуда она, будет ли она с ними дружить, в какой школе раньше училась, сколько ей лет и так далее, а она просто холодно и равнодушно сказала тысячу раз отрепетированное: «Отвалите» и спокойно подошла к самому дальнему месту, и сев там, стала жить так до защиты диплома. Ни с кем не общаясь и ведя образ жизни овоща.
Это все она представляла.
В своей голове.
Ведь когда она зашла в класс, все просто взглянули на неё, и дружелюбно сказав: «Привет!», продолжили заниматься своими делами. Копаться в телефоне, рисовать и разговаривать с другими.
Ей вдруг стало настолько обидно из-за столь малого количества внимания к её персоне, что она прошептав все то же: «Отвалите», села за свою парту, положив голову на руку, и начала размышлять о несправедливости жизни.
Хофферсон почувствовала сильное желание пойти в свою школу и вернуться обратно ко всем своим друзьям.
Но все её размышления о философии прервались, едва она услышала за своей спиной веселое, довольное хихиканье. Астрид с выражением неподдельного безразличия повернулась к однокурсникам, что не переставали гоготать, смешивая всякие химикаты в одну колбу, которая, судя по тряске, скоро взорвется.
Ими оказались до ужаса схожие близнецы, одна девушка и другой парень.
Симпатичная близняшка с очень длинными косами и серо-голубыми глазами вливала в колбу все, что только попадалось, и водород, и уксус, и соду, и марганцовку.
Её брат-близнец был с точно такой же внешностью. Разве что точно такие же волосы были собраны в дреды. Он держал сосуд и весело хихикал, как и его сестра, наблюдая, как жидкость стремительно меняет свой цвет.
— Что вы делаете? — холодно спросила Хофферсон. Её голос звучал так тихо, но так звонко, что близнецы отвлеклись от занятия и внимательно посмотрели на Астрид.
— А, да так. Взрывчатку. — очень «Понятно» объяснила девушка. — Я, кстати, Оливия Торстон, но можешь называть меня Забиякой.
— А меня зовут Оливер Торстон. Но лучше Задирака. — парень издал смешок. — Учитель по мировой истории достал уже. Садист. Вот и решили подорвать стул.
— А у него попа не размножится? — уголок губ Астрид дрогнул. Эти ребята ей нравятся, но она ни к кому не хочет проявлять симпатию. Ведь возможно, может все получиться именно так, как с Мег. А этого она хотела меньше всего.
— Ну, мы ж не ядерный взрыв хотим сделать. — пробормотала Оливия, внимательно наблюдая за бульканием жидкости.
— Тем более, это как петарда. Просто чутка перепугается. И все. — пожал плечами Оливер.
— Вам виднее.
Астрид развернулась и вновь положила голову на руки. И все же. Чувствовать — это то, от чего блондинка хочет избавиться. Она не любит боли. Даже несмотря на то, что сможет её терпеть. Наверное, она сдалась.
Когда она раскрыла глаза, что еле удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. На неё внимательно смотрели две пары глаз. Одна зеленая, другая серая.
— Ну наконец-то! Аллилуя! — пропела черноволосая девушка, вскинув руки к потолку.
— Неужели ты обратила свой прекрасный взор на нас, девушка?! — горячо подхватил брюнет.
Бровь Астрид дернулась и решительно поползла вверх.
— Мы думали, ты никогда не откроешь свои глаза. — хихикнула зеленоглазая.
— Свои прекрасные, цвета чистого моря, невероятные, завораживающие… — брюнет мог бы долго перечислять, пока ему прямо в лоб не полетел карандаш.
— Заткнись, Стэнфорд! — рявкнула Забияка, заранее подготавливая ещё один.
— Ауч, за что? Ты ревнуешь, милая? — парень поиграл густыми темными бровями, пока в него не полетел ещё один снаряд.
— Нет, черт подери, просто твоей девушке нравится метать в тебя карандаши! — все никак не успокаивалась Торстон. — У самого-то глаза вообще цвета воды с отходами! Баки с химикатами не плавают, милый? — хмыкнула девушка, окончательно уверенная в своей победе.
— Не женщина — а Горгона… — прошипел Стэн, прежде чем уклониться от очередного карандаша. — Молчу! Меня, кстати Стэн Йоргенсон зовут. — уже чуть более тише добавил парень.
— А меня Хедер Харфилд. — весело подхватила девушка, не переставая сводить с неё озорного взгляда.
— Астрид Хофферсон. — равнодушно ответила голубоглазая. Она испугалась. Не от неожиданности появления ещё двух однокурсников. А от того, что почувствовала, как хваленое спокойствие и равнодушие медленно начинают улетучиваться.
— Надеюсь, что ты подружишься с нами! — брюнетка улыбнулась.
— Я тоже. — спокойно ответила блондинка. Хотя в мыслях тысячу раз била себя сковородкой. Она не хотела проникаться ни к кому симпатией. Особенно к этим четверым забавным ребятам. Астрид едва ли не засмеялась, когда увидела их веселые перепалки. Но ей ничего не хотелось. Только пожить спокойно, и ничего больше.
— Привет Хедер, Стэн. Рад вас видеть. И вас, Оливер, Оливия. И тебе здравствуй. — вежливо сказал кто-то.
Блондинка подняла глаза и увидела очень крупного и упитанного парня. У него были слегка жидковатые блондинистые волосы и очень добрые зеленые глаза.
— Привет. — чуть менее холодно произнесла она, посмотрев на парня глазами-льдинками.
Он слегка приуныл, поняв, что она не хочет разговаривать с ним, но вновь обрел надежду.
— Меня зовут Роб Ингерман, ты — Астрид, верно? — спросил паренек, сев с правой стороны от неё и раскладывая учебники.
— Верно. А как ты узнал? — теперь в её тоне ясно прорезалось удивление, что несказанно обрадовало парня.
— Так я отвечаю за сайт университета и увидел заявку о твоем поступлении.
— А. Ясно. — девушка вновь отвернулась к стене, в то время как толстячок беседовал с Хедер.
Она почувствовала, что день может и не такой паршивый, но вовремя опомнилась, пообещав себе, что никогда больше не заведет друзей, чтобы не возвращаться к такому исходу событий.
Тут, судя по всему её размышлениям, точно не дано было сбыться, ведь на всю аудиторию разразилось громкое: «Посторонись!» и в помещение влетел высокий, слегка худощавый парнишка с растрепанными каштановыми волосами, торчащими во все стороны и ярко зелеными глазами. На самом подбородке у него красовался небольшой шрамик. Он со скоростью звука подлетел к парте, где сидела блондинка и облегченно плюхнулся на соседний стул, тяжело дыша.
— Я уж думал не успею… — просипел он, приводя дыхание в норму.
Все тут же обернулись к нему, приветствуя его и называя по имени. И голубоглазая сделала вывод, что его зовут Иккинг Хэддок. Что ж, уже неплохо.
Правда, она не подавала виду и продолжала спокойно сидеть за партой, даже не смотря в сторону парня.
— Привет! — дружелюбно произнес шатен, весело взглянув на неё.
— Привет. — она мельком глянула на него и поняла, что он красив. Даже очень. И даже этот его шрам не портит, а придает ему особую притягательность. Чем-то напоминает парня из журнала «Космо». Забавно.
— Меня зовут Иккинг Хэддок. А тебя? — не отставал парнишка. Назойливый попался.
— Астрид Хофферсон. — пробормотала она, не сводя взгляда с портрета Эйнштейна на своей тетрадке, что показывал ей язык.
— А ты откуда родом? — да чего он такой приставучий-то.
— Отсюда. Я американка. — чуть раздраженно ответила она, не отрываясь от ученого.
— Какое совпадение! Я тоже! — воскликнул шатен, хлопнув в ладони, словно это было просто невероятно. — Знаешь…
— Послушай. — она повернулась к нему и её глаза приняли синий оттенок. Так происходило всегда, когда она начинала злиться. — Мой день начался паршиво, мне на душе паршиво, в университете паршиво, и даже здесь, когда я сижу со всеми вами, со Стэном, с Хедер, Робом, Оливией и Оливером, с тобой, мне становится ещё более паршиво, потому что Я. Ни с кем. Не хочу. Общаться. — гневно процедила блондинка, её глаза метали молнии, а кулаки сжимались.
Иккинг смотрел на неё с удивлением и виной. Пожалуй, ему все же стало обидно, ведь его общительность впервые пошла крахом. Видимо, он ей противен.
— Я… Ладно, я понял тебя… — парень горько усмехнулся. — Тогда… Я не буду… Общаться с тобой… — он отвернулся и начал внимательно изучать свою парту, исписанную корявыми словами и диалогами.
Что-то в сердце Астрид екнуло. Она почувствовала боль и вину перед всеми этими людьми, что сейчас смотрят на неё с жалостью. Ей не хотелось никого обижать, не хотелось срывать все свое паршивое настроение на других. И сейчас она чувствовала себя последней сволочью…
Глупая, ведь они так хотели с ней подружиться…
Голубоглазая положила голову на руки и вновь вздохнула, отгоняя чертовы слезы назад. Ещё месяц назад она могла быть искренней, настоящей, ходить по школе вместе с Мег и веселиться, но теперь она не хотела ничего.
Прошла первая пара, затем вторая и третья, оставалось совсем немного до конца занятий, и Хофферсон может спокойно пойти в свой верный дом, где её никто не ждет, кроме остывшего ужина и Громгильды. Родители уехали неделю назад на подписание договора с крупной фирмой, их не будет ещё месяц. И Астрид некому было излить душу.
Черт, она ненавидела одиночество.
Ребята, которые все сидели сзади, спереди и по бокам от неё, приуныли и не общались все это время, а блондинка чувствовала себя ещё более отвратительно. Но зачем им общаться с такой, как она. Разве надо портить и так дружелюбных людей, которые такие добрые? Вот именно. Не надо.
Когда Астрид вернулась домой, к ней подбежала Громгильда, которая с веселым лаем встретила свою хозяйку. И лишь тогда Астрид улыбнулась.
«Может, завтра будет лучше, чем сегодня…»
Но ничего не изменилось.
Все тот же советский автобус, идеальная лужайка, запах книг в кабинете, все то же: «Привет» и выученное наизусть «Отвалите», шепотом сказанное ею. И виноватые взгляды людей. Она обидела и унизила их. Хотя они так хотели ей помочь. Черт, её вина перед ними невероятна. Они знакомы всего лишь день, хотя, даже меньше, а она уже в таком долгу перед ними.
Прошел ещё один день. И другой. А ничего не менялось. Разве что уже весь универ знал Хофферсон, как «девушку-камня». Все так, как она и хотела. Но почему же она не чувствует удовлетворения? Почему она не рада тому, что теперь она никому не интересна?
Потому что хотела не этого
Хедер, Стэн, Оливер, Оливия, Роб и Иккинг не разговаривали с ней. Они по прежнему не поворачивались друг к другу. Даже близнецы не сделали взрывчатку учителю по мировой истории. Даже Хедер и Стэн не устраивали перепалки между собой. Даже Роб не учил уроки. Даже Иккинг не улыбался. Все они отвернулись от неё. Ну и пусть. Ведь ей не нужны друзья. Она не хотела ни с кем общаться и дружить. Не хотела ни с кем возиться.
Верно?..
На третьем уроке, когда она шла по коридору, кто-то обратился к кому-то Мег, и Астрид не выдержала…
…И побежала…
Как трусиха. Последняя трусиха, бегущая от своих проблем.
Она заперлась в кабине туалета и осела на мытый пол, который провонял всякой фигней вроде Мистера Пропера.
«Мег хотела бы видеть тебя такой?» — подала голос совесть.
— Какой смысл говорить о Мег, если её уже нет? — прошептала блондинка, не видя перед собой ничего, кроме размытого изображения.
Меган Голден — лучшая подруга Астрид. Вернее, бывшая лучшая подруга Астрид, которая когда-то вернула ей утерянную веру в дружбу. И потом отняла её.
В детском саду Дженифер — бывшая подруга Хоферсон, унизила её перед всеми и испортила любимую куклу Хофферсон — Маю. Все смеялись над девочкой, но та не знала слова «плакать», и, не оставшись в долгу, вылила рыжеволосой девочке на голову стакан с киселем.
На протяжении года с голубоглазой никто не хотел общаться. И тогда она впервые познала чувство одиночества. Она не хотела говорить родителям, проблемы приходилось решать самой. А потом в детский садик пришла новенькая по имени Меган Голден — милое дитя, общительная девочка, которая не приняла дружбу других детишек, вместо этого подошла к Хофферсон и начала играть с ней в «дочки-матери». И тогда голубоглазая была счастлива.
В школе они были неразлучными подругами. Многие завидовали их крепкой дружбе. Астрид стала называть Меган просто Мег.
Они были вместе до одиннадцатого класса. И тогда, крепкая дружба разрушилась. В школе Голден упала в обморок и вызвали скорую. По анализам врачей — лейкоз. Рак крови. Тогда Хофферсон рвала и метала, она каждый день кричала Меган по телефону, что та поправится, а она лишь улыбалась и шептала: «Обязательно», хотя вены, что чернели с каждым днем, говорили об обратном. Астрид была в отчаянии. Астрид была зла. Она приходила к Мег, обнимала её и не могла сдержать слез, когда подруга начинала кашлять, а та до последнего улыбалась и подкалывала Хофферсон, и та сквозь слезы смеялась. А потом…
Меган скончалась.
Блондинка ревела навзрыд, когда она умирала. По её венам текла черная кровь. А Меган продолжала улыбаться. Слезы текли по щекам Астрид, и она ничего не могла сделать. Лишь просто плакать, наблюдая за тем, как друг умирает у неё на глазах.
И тогда вера в дружбу разрушилась окончательно.
Голден сейчас подала бы ей руку и с веселой улыбкой сказала бы: «Ну же! Подъем, Астри!», но теперь она никогда не услышит этого. Иногда, лучшая подруга называла её Астрелия, делая это с очень плохим французким акцентом, а она кричала ей: «Я Астрид!», но теперь блондинка была готова отдать все, лишь бы услышать свое полной имя в исполнение подруги…
Её мысли прервала хлопнувшая дверь. Кто-то зашел в туалет. Она быстро утерла слезы и услышала корявые голоса студенток из другого потока.
— Нет, ну вы видели эту Астрид! — фыркнула девушка с выжженными от плойки волосами. — Выискалась! Девка-пацанка!
— Вот-вот! — поддакнула другая, шевеля огромными губами. — Нарисовалась вся такая принцесска!
— Раздражает меня! — закатила глаза другая, поправляя макияж.
— Вы не лучше… — стальным тоном отчеканила блондинка, выйдя из кабинки.
Все трое вздрогнули, переведя на неё взгляд.
Но первая расплылась в ухмылке.
— Поглядите только! — приторно воскликнула она, увидев красные глаза голубоглазой. — Наша Астри плакала! Платочек подать?
Двое мерзко захихикали.
— Обойдусь. — холодно бросила блондинка и уже хотела выйти, как трое девиц преградили ей путь.
— Никуда ты не уйдешь! — прошипела вроде бы Молли. Она схватила блондинку за волосы, а другая за руку.
Они выдирали косу Хофферсон практически с корнем, и та еле держалась, чтобы не издать болезненного стона. Её было страшно. Быть избитой в туалете — последнее, о чем она мечтала.
И никто не придет ей на помощь…
Первая фифа встала перед ней и уже хотела замахнуться, чтобы показать Астрид инструкцию: «Использование маникюра в качестве ножа», но её руку резко перехватила другая, а кто-то сзади оттащил дурочек от голубоглазой и приобнял её за плечи.
— А теперь: потерялась. — презрительно бросила Хедер, разминая кулаки.
— Иначе мокрого места не останется. — так же равнодушно сказала Оливия.
Трое уставились на них со страхом на глазах и поспешили удалиться из туалета.
— К-как вы меня нашли?.. — прохрипела удивленная блондинка, с шоком наблюдая, как Хедер и Оливия вместо злобных девушек превратились в заботливых людей, тепло улыбающихся ей.
— Мэри Андерсон все выдала. — хихикнула брюнетка
— Они тебя избить хотели! Я буду жаловаться! — возмущенно бросила близняшка, стараясь скрыть улыбку.
— Ну что? — улыбнулась Харфилд, протянув ей руку.
— Пошли отседова? — весело хохотнула Забияка, подавая ладонь.
Астрид посмотрела на их улыбки, на искренние глаза.
И поверила…
И подала руку…
Они вместе вышли из туалета и на них тут же набросились четверо парней.
— Ох ты ж ё! — взвизгнул Стэн, вознося руки к небу. — Я уже боялся, что они испортят твое прекрасное лиц… АУЧ! — близняшка огрела его кулаком по голове. — Ладно-ладно, молчу! Я рад, что с тобой все хорошо!
— Уф! — вздохнул Роб. — А то эти ненормальные весь универ терроризируют. — он скрестил руки на груди и весело улыбнулся.
— О, Астрид… — вдохновленно пропел Задирака, восхищенно переплетая пальцы. — Я уверен, если бы не эти две женщины, то ты бы оказала настоящий отпор! О, невероятно! — мечтательно улыбнулся парень.
А потом… Кто-то заключил её в крепкие объятия.
— Я так рад. — сказал Иккинг. — Что ты в норме. Надеюсь, от них что-то осталось? — он хихикнул. Парень боялся, что она оттолкнет его.
Но она не оттолкнула
Блондинка усмехнулась.
— Поверь мне. Поход к психологу им обеспечен.
Все рассмеялись.
— Ну что, Астрид. — шатен весело посмотрел на неё. — Присоединяешься к нам.
Помнится, Хофферсон думала, что никогда не будет впадать в депрессию надолго. И сейчас, смотря в лица всем этим невероятным людям, она поняла, это её место. То место, где она нашла себя. И Мег, увидев бы её, улыбнулась бы своей самой искренней улыбкой. Ведь блондинка озорно улыбнулась, сказав: «Шутите? Вы не отделаетесь от меня! Я с вами!»
Ведь тогда она поверила в дружбу снова…
И она не сомневалась. Эти люди — настоящие друзья, которые не оставят. Вот, кто они такие. Она не сомневалась, что всех за собой поведет этот паренек с каштановыми волосами и зелеными глазами, что смотрит на неё с надеждой.
Спустя год
На всю аудиторию разразилось громкое: «Посторонись!» и в помещение влетел высокий, слегка худощавый парнишка с растрепанными каштановыми волосами, торчащими во все стороны и ярко зелеными глазами. На самом подбородке у него красовался небольшой шрамик. Он со скоростью звука подлетел к парте, где сидела блондинка и облегченно плюхнулся на соседний стул, тяжело дыша.
— Я уж думал не успею… — просипел он, приводя дыхание в норму.
Все тут же обернулись к нему, приветствуя его и называя по имени. А блондинка продолжала сидеть и улыбаться, смотря на него.
— Опять водил машину, как ненормальный? — хохотнула девушка.
— У меня не было выбора. — улыбнулся он и переплел свои пальцы с её и по-детски чмокнул в щеку. — С добрым утром, моя фурия…
Астрид улыбнулась, ведь поняла, что теперь она будет счастлива с этими людьми. И с этим шатеном, что повел всех за собой.
