— Ты теперь мой! Навсегда!

      Оставалось пройти всего несколько домов, чтобы добраться до пункта назначения. Мирно идя за тобой по темной узкой улице и только лишь иногда ускоряя шаг, я провожу рукой по твоей упругой попке. — Дим, ну перестань… — резко остановившись, начинаешь возмущаться, а после поворачиваешься ко мне лицом. — Ты ведь знаешь, что я устал очень, — устал, однако все равно обнимаешь меня за шею и тихо скулишь. — Мы опять не увидимся неделю, да? — Милый, ну, не знаю… Честно. У меня тренировки с утра до вечера, а сегодня вообще единственный выходной, который я посвятил тебе полностью, — приобняв тебя за талию, прижимаю к себе вплотную, чем вызываю легкий, но довольный стон. — Спасибо, я ведь понимаю, что у тебя на носу соревнования… — твоя голова лежит у меня на плече, однако, я все же умудряюсь заметить, как ты терзаешь зубами свои губы. — Просто я скучаю по тебе! — и после этих слов ты впиваешься мне в губы, неожиданным, но таким приятным и сладостным поцелуем.       Не сдерживаясь, углубляю его, и достаточно быстро он переходит из нежного в грубый. И что-то мне подсказывает, что тебе, зайка, это ой как нравится! Что же это? Ммм, твой дружок в штанах уже заинтересовался в наших играх? Мне это понраву! Тихие стоны разносятся по округе, а твои руки скользят мне под майку и с нежностью гладят торс, но, перейдя на спину, тут же без жалости впиваются ногтями в кожу, игриво проводя сверху вниз, оставляя царапины. — Ууу, кто-то сказал, что очень устал, а в итоге сам же лезет… — отстраняюсь от тебя, разрывая поцелуй, и довольно ликую, ведь продолжение вечера уже очевидно.       Удерживая тебя за волосы и не давая времени собрать мысли в кучу, я вновь начинаю терзать твои сладкие губы, зализываю укусы после довольных стонов. — Но я также сказал, что очень соскучился по тебе. Да и мы же не делаем ничего плохо, так… емного шалим, — облизнув губы, ты выпрашиваешь очередной поцелуй, а потом просто виснешь у меня на шее. Мне приходится, как истинному джентльмену, подхватить тебя на руки, но я нисколько не против. — Милый, рискуешь быть изнасилованным в кустах, ты понимаешь это? — а в ответ лишь довольные кивки. — Ты точно понимаешь всю серьезности ситуации? Я не собираюсь сдерживаться. — Да-да, я все понимаю! Слушай, как-то пиво в голову ударило… Донеси меня, пожалуйста, до подъезда. Заодно и проверим, какой ты у меня силач. — Вот ведь паразит маленький! Ну ничего, дойдем до подъезда — посмотришь, какой я у тебя силач во второй фазе. — Оу… Правда? Да я только за! — Малой, я тебя, конечно, очень люблю и готов хоть над пропастью пронести без страховки, однако ты у меня не пушинка! — На что это ты намекаешь, любовь моя? — оп-па! По твоему недовольному и пристальному взгляду тут же становится ясно, что, зря я это сказал! Знаю, что ты не какая-то неженка, но иногда любишь поиграть в милого мальчика, который очень любит обижаться. Не хочу я тебе признаваться, что мне это не нравится, и я больше люблю когда ты рычишь на меня, наравне со мной. — Малыш, я не это хотел сказать, клянусь! — Ага, конечно, не то он хотел сказать! Я ведь тебя знаю, сахарок! — смеешься и обнимаешь меня сильнее. Но я все равно покрепче сжимаю зубы, и зажмуриваю глаза, так как кто тебя знает! Но я честно не знал, что спустя секунду я получу не по морде, а настойчивый и одновременно возбуждающий поцелуй, от которого каждый волосок на теле встал дыбом! — Не пушинка, значит? — оторвавшись от твоих губ, я начинаю балдеть от сладкого и низкого шепота, который скользит у моего уха. — Помнится мне, тебя это никогда не волновало, ммм? Ах! Наоборот, тебя возбуждает это, дааа? Помнишь? Тогда когда ты брал меня на весу прижимая к стене, ты помнишь сахарок? — Что ты там говорил об усталости, а? Боже, еще немного и я трахну тебя прямо здесь, в этом темном переулке! — если быть честным, мне было немного тяжело так стоять и делать все навесу, хотелось уже повалить тебя на траву и овладеть сполна! — Малыш я хочу, чтобы ты кричал! Громче и громче, особенно когда я сдерну с тебя эти узкие джинсы и войду без подготовки, как тебе нравится, хочешь так? — Черт, это невыносимо, как же это невыносимо… — ты шипишь и вздрагиваешь, когда я сжимаю еще сильнее твои ягодицы, а потом начинаешь кусать меня за шею, попутно спрыгивая с рук на землю. — Ты такой нетерпеливый, неужели так сильно хочешь? —  моя футболка улетает куда-то в кусты, а ты уже принимаешься за ширинку моих брюк. — Ну же, скорее сними их! Они все равно тебе не идут!         Что может быть печальнее вибрирующего в кармане телефона, в тот момент, когда твой парень опустился на колени и уже вытащил тебе член из штанов для очень активных действий? Правильно, ничего! — Оххх, это папа… — Ответь, а то опять будут проблемы!       Пока ты отвечаешь на телефонный звонок отца, я уже все понял: секса у меня сегодня не будет. — Да… хорошо, пап! Скоро буду! Да-да, я понял… хорошо. Да понял я, иду уже! — ты тяжело вздыхаешь и, кажется, боишься смотреть на меня. Твой телефон погас, позволяя темноте опять нас поглотить. — Прости, меня отец ждет. Сказал спать не ляжет, пока я не вернусь… А ты… Ты ведь его знаешь, он с меня три шкуры сдерет. — Все хорошо, малой! Неприятно, конечно, что твой отец постоянно нас обламывает, но я понимаю все. Не нужны тебе сейчас проблемы с ним. Тем более на носу вступительные, поступишь в университет, переедешь в общежитие, а там и я ближе буду к тебе. Видеться намного чаще будем.       Я говорил все это куда-то в пустоту, ведь твоего лица не видел, но ощущал, что ты улыбаешься в ответ на мои слова. Я ощущал это, пока ты, проказник, не прошептал мне на ухо: «Дим, я люблю тебя» — этот тихий и нежный шепот только сильнее меня возбудил, поэтому, чтобы действительно не изнасиловать тебя здесь, в кустах, я отошел и стал искать свою футболку. Только, зачем я это делал в полной темноте, непонятно. Никто из нас не додумался достать тот же телефон, чтобы посветить. — Злишься, да? — твой голос дрожит. Ты всегда боялся обидеть меня, сказать что-то, что мне не понравится, а я только терпел в такие моменты, ведь я и правда злился. — Нет, все хорошо. Ты беги домой, а то отец тебя и правда убьет, — я не хотел того, чтобы твой психованный папаша вновь орал за минутное опоздание или, не дай Бог, поднял руку. Ведь не раз уже убеждался — это он может. — Да, ну конечно! Зай, я так и поверил, что все у тебя хорошо! Сахарок, я никуда не уйду, давай мы найдем твою футболку, и ты меня проводишь. А лучше останешься у меня! — Остаться у тебя? С ума сошел, да? Ты подумал, что твой отец скажет? — я начинаю заводиться и не ожидаю того, что ты обнимешь меня со спины, причем обнимешь крепко, а я знаю эту хватку. Ты не отпустишь пока не добьешься своего. — А что он скажет? Ты опоздал на автобус, и тебе негде ночевать, а я, как верный «друг», тебе помог. Вот и все. — Малыш, я не думаю, что это хорошая идея, и ты теряешь время. Уже мог бы быть дома, понимаешь это? — И все же ты обижен… — Да, я обижен… Обижен на то, что наши отношения начинают понемногу гаснуть, и виноват в этом твой отец! Он контролирует каждый твой шаг и из-за этого мы стали видеться намного реже. Не из-за моих тренировок, а из-за твоего отца! Секса тоже стало не хватать, иногда я даже стал задумываться о быстром перепихоне на стороне… только когда подворачивается такой шанс, перед глазами у меня возникаешь… Ты! И желание присунуть кому-нибудь, тут же исчезает… Я устал, мне не хватает тебя! — Я никуда без тебя не уйду! Все, я решил! Ты ночуешь у меня! — хах, включаешь в себе самца, мне это нравится. — Дима, ты понял? Я никуда не уйду… Сахарок мой, — шепчешь это медленно, осторожно, будто боишься, что я скажу дальше. — Правда, мне немного обидно, я знаю, что ты любишь меня, а показалось будто тебе только секс важен. Ладно, мы с тобой потом поговорим об этом, а сейчас пошли! — Ты ведь не отстанешь от меня, верно? — ощущаю на плече кивание, и счастливое «угу» выбивает меня из колеи. — Хорошо, только включи фонарик, пожалуйста, и отцепись от меня, давай найдем футболку и пойдем. Холодает уже. — И я тебя люблю! — радостный и победный голосок заставляет меня улыбнуться, вот только, когда ты оторваншься от меня, мне становится действительно холодно, а после в глаза ударяет свет фонарика, который сразу попадает на нужный куст, на котором и висит моя родимая вещица. — Давай быстрее, а то папа ждет! — хах, вот проказник, сам не хотел никуда идти, а теперь мне высказываешь. — Малыш, ты не хочешь привести себя в порядок? Не пойдешь же домой в таком растрепанном виде, верно? — А тебе не нравится? — Нравится, нравится, только думаю, что твой отец этого не оценит. — Ладно, правда, пошли быстрее! — ты быстро и ловко приводишь себя в порядок, причем тебе это удается сделать одной рукой, а так хотелось тебе помочь, но только не одеваться, а наоборот. Эх, мечты-мечты! Проходит минуты три, и мы уже стоим возле нужного подъезда. Ты на ощупь ищешь в рюкзаке ключи, которые, как назло, куда-то запропастились. — Нашел! Фух, думал опять потерял. Отец бы голову оторвал… — слышу облегченный вздох и открывающуюся домофонную дверь. Свет из подъезда тут же слепит глаза, но я быстро привыкаю. — Переживаешь? — шепчу на ухо, тихонько обнимая тебя сзади. — Немного, ты же знаешь, какой он у меня… нервный, — ты отвечаешь мне в губы так же тихо, как я и спросил. И даже, скорее всего так, чтобы твой отец вдруг не услышал. Он же любитель выйти покурить на лестничную площадку. — Да, знаю. Идем? — киваешь в ответ и осторожно тянешь меня за руку на пятый этаж.       Все это время ты идешь с явно заметной паникой, а потом с такой же паникой стараешься открыть дверь. Только, к сожалению, ничего у тебя не получается. И когда я уже сам готов забрать ключи, дверь сама отворяется, и через секунду нашему взору представился сонный мужчина. — Привет, пап! Я вот… Эм… Дома… — строгое лицо, на котором проглядываются жесткие морщины, прорезающие лоб, никак не внушает мне доверия. Глаза пускают молнии и кажутся черными и бездонными. Под таким взглядом начинаешь чувствовать себя ничтожно, будто ты никто, и твое слово ничего не значит.       Руки мужчины подрагивают, и слышится запах алкоголя, что вообще выводит меня из себя. Как он может быть ужасным и знаменитым майором полиции, если позволяет себе такое? Или его работа окончательно поселилась в его мозгу, и он уже не понимает, кто его ребенок, а кто очередной задержанный, на котором можно и не сдерживаться? — И я вижу ты не один. Кто этот парень? — пара холодных глаз прожигает меня взглядом, словно некую добычу. Только вот я не боюсь смотреть в ответ. — Добрый вечер, Дмитрий Викторович. Я лучший друг вашего сына. Меня зовут… — Друг? Я никогда тебя не видел около него, какой из тебя друг?! Булат, зачем ты его привел?! — А может Вы не будете кричать? Мы даже в квартиру не зашли, стоим на пороге и ругаемся, как шавки дворовые! — я понял, что нормальный разговор с этим человеком мне не светит, поэтому начал защищаться сам и защищать тебя. — Да вы чего? Прекратите! Папа, это друг мой. Он на автобус опоздал. Я подумал, что он может переночевать у нас! А ты как обычно с порога все высказываешь моим друзьям! Я поэтому никого с тобой и не знакомлю, потому что после этого меня к черту шлют и не хотят общаться! Мне надоело! — то, что ты начал давиться слезами, стало неожиданностью даже для меня. Ты ведь… Ты ведь никогда не плакал! Я никогда этого не видел! В этот момент мне захотелось уничтожить все живое на свете, лиши бы избавить тебя от всего этого! Но, когда я кладу руку тебе на плече, ты резко подаешься вперед и моментально исчезаешь в коридоре. — Вали отсюда! Не видишь, что ты натворил? — Стоп! Это я натворил? Я?! Вы серьезно? Вы его бьете и унижаете, контролируете каждый его шаг, выбираете, с кем ему общаться, а с кем нет! И это в его восемнадцать! И после этого я что-то натворил? — моему возмущению не было предела, какой же все-таки мудак! — Знаете, что я Вам скажу? Вас, походу, Ваш отец в детстве порол, как скотину, за малейшую провинность, поэтому Вы стали озлобленной сукой, которая портит психику собственному сыну! — Хватит! Дима, хватит! Прекрати! Прекратите оба! — я даже не заметил, как ты вернулся обратно. И вернулся с дорожной сумкой в руках. — Это еще что такое? Ты куда собрался?! — после своих слов мужчина начал двигаться на тебя, сжимая кулаки, и я понял, что сейчас будет.       Ты же наоборот начал отступать назад. Видимо такое действительно происходило уже не один раз, если сейчас ты так испуган. Я буквально каждой клеткой ощутил весь тот ужас, что ты испытываешь. Нет, так я этого не оставлю!       Коридор у вас, к счастью, был длинный, что позволило мне в несколько шагов дойти до этого так называемого отца. Но вот то, что он был узкий, не позволяло мне делать маневры. А значит, если будет драка, нужно будет быстро добраться в другую комнату.       Но когда это животное уже было готово занести руку для того, чтобы ударить тебя, я успел схватить его за край футболки и потянуть на себя. Благо, тренировки не прошли даром. Этот «отец» запутался в своих ногах и повалился на пол, что позволило мне быстро схватить тебя и дернуть к себе за спину. Твой отец уже начинает подниматься, а единственное, о чем я могу думать, это как преподать ему урок, чтобы он кровью харкал, но я не хочу, чтобы ты это видел. Поэтому, развернувшись, я тащу тебя к выходу! — Стоять, сосунок! Что ты здесь удумал?! Думаешь так просто сможешь уйти? — я чувствую, как меня тянут назад и отпускаю твою руку, но только для того, чтобы замахнуться и ударить этого мудака. — Вы, блять, достали уже и меня, и своего сына. Да таких как вы отстреливать надо. У вас же домашнее насилие. Конечно, я понимаю, что никто не заявит на майора полиции, устроились вы неплохо, что тут скажешь. Но Вам самому от себя не противно? Да вы и волоса с головы своего сына не стоите! Зато строите из себя непонятно что, будто Вы — пуп земли. Булат, мы уходим. Поживешь у меня. Всяко лучше, чем с этим говном! — Подожди минуту, пожалуйста, — просишь ты, поглаживая мою ладонь большим пальцем. Успокаиваешь, ведь видишь, что я на пределе!..       Киваю, давая согласие, но внимательно наблюдаю за всем происходящим. — Отец… знаешь, мне надоело, что ты постоянно наблюдаешь за каждым моим шагом, следишь за моими друзьями и просто контролируешь каждое мое действие… — Я о тебе забочусь, глупец! — Это не забота! Это тотальный контроль! Я чувствую себя как в концлагере! Будто у меня нет жизни, и я робот! Живу так, как ты скажешь! Достало меня это все! Я не собираюсь больше все это терпеть и всю жизнь жить в страхе, запираться в комнате, чтобы до меня не добрались твои дружки, которые… — на этих словах я удивленно поднял бровь. Интересно, почему мне ты об этом ничего не сообщил? — Ты… — Я ухожу, чтобы жить со своим парнем! Хах, если он, конечно, после знакомства с тобой, еще захочет быть со мной! Я, мать его, ухожу, чтобы наконец жить, а не плясать под твою дудку! Я больше не боюсь тебя! Не боюсь! И да, папа, да, твой сын — гей! И такого ты точно не примешь, а жить, зная, что в любой момент за такое ты можешь отправить меня на тот свет, я не хочу. Лучше вообще буду жить на улице, чем с тобой! — ты уже не контролируешь себя, крича в истерике.       Спиной я чувствую пристальные взгляды и, оборачиваясь, вижу, как проснувшиеся соседи начали собираться на лестничной клетке и высматривать, что же происходит, а кто-то даже уже звонит в полицию. О да, теперь эту свинью в погонах еще больше зауважают. — Убирайся! Убирайся из моего дома! — закричал мой тесть. Хах, тесть, а что, я ведь не против жениться на тебе, только такой тесть мне не нужен. — С удовольствием. Прощайте, Дмитрий Викторович, надеюсь Вам хватит ума нас не беспокоить, — отвечаю за тебя и поворачиваю к себе, чтобы утешить.       Приобнимаю за плечи и вытаскиваю из квартиры, оставив позади разговоры соседей. Когда двери лифта уже закрываются, я слышу: — Господи, Димка все же выгнал своего пацана… — кажется, это говорила та пожилая женщина.       Что ж… Все же я прав, теперь этому майору жизнь явно покажется не малиной.       Когда мы выходим из подъезда, ты тут же выдергиваешь свою руку из моей. — И что теперь будет? Как мне дальше быть? — твой голос вновь дрожит, а я могу лишь обнять тебя со спины и тихо прошептать: — Теперь я буду рядом! Мне бабушка подарила квартиру для серьезных отношений, так что пора бы намекнуть, что они у меня наконец-то есть. — Думаешь, это правильно, что ты приведешь парня? — киваю и крепко обнимаю.       — Да, это правильно. Так что все, теперь ты мой! Навсегда!

***

— Дим, тебе не надоело? — ты обнимаешь меня со спины и тянешь кресло от рабочего стола! — Но это ведь наша история! Мне нужна каждая ее частичка, чтобы… — Сахарок, обычно собирают хорошие воспоминания, — ты целуешь меня в шею и шепчешь на ухо. Твой голос такой сладкий, что мигом пробуждает моего бойца. — Так это и хорошие воспоминания, ты ведь в тот день окончательно стал моим!       Я резко поднимаюсь и с улыбкой хищника иду на тебя, ты отступаешь назад и забывшись падаешь на кровать, как удачно! Быстро нависаю над тобой и прикусываю губы. — Ха-ха-ха, и зачем я только тронул тебя! — Малыш, выйдешь за меня? — спустя четыре года нашей совместной жизни, я произнес это! — А где же кольцо? — ты улыбаешься и приподнимаешься на локтях. — Ты сперва согласись, а потом будет кольцо. Ведь возврат в ювелирку не принимают!       Ты целуешь меня нежно, еле касаясь моих губ, а потом произносишь: Возможно, Дмитрий!.