Недоцелованная принцесса

Тацуки не хочет плакать, не хочет видеть Торако рядом с собой и в особенности не хочет, чтобы это происходило одновременно. Торако солнечно-рыжая, энергичная, непосредственная и смелая, как тигренок — ведь именно так переводится ее имя. Торако Кагэяма, что-то нашедшая в ней такого, чего не мог рассмотреть никто. В ней, в Тацуке Иидзуке, которая надменная принцесса, дочка богатенького папаши, гордая, одинокая, жалкая. Тацуки даже плачет по-королевски, а не как обычная девчонка: слезы катятся ровными дорожками по щекам, синяя челка лежит идеально ровно, и даже тушь не размазалась. Торако сжимает ее пальцы, и Иидзуке надо бы прикрикнуть, чтоб отпустила, вырвать руку, но она лишь выдыхает горькое рыдание и сжимает пальцы в ответ. Торако сидит рядом с ней на полу в ее комнате молча, не улыбается как обычно, не шутит глупые шутки, не пытается завести разговор: она просто сидит и держит ее за руку. Торако уже знает, что с Тацуки — Тацуки еще не может это признать. — Я хочу дружить с тобой, — говорит Торако, и ее шепот спокойный, вкрадчивый, нежный, не похожий на звонкие выкрики, что она издает обычно. — Я никуда не денусь, как твои предыдущие друзья, не исчезну — мы все, и я, и Аю, и Сузу — мы будем рядом с тобой. Иидзука рыдает в голос и сжимает пальцы Торако крепче. — Ты же отвергаешь тип отношений Нэнэ, — продолжает уговаривать Торако. — Так чем я лучше нее?.. Переход настолько резкий, что у Тацуки перехватывает дух. Она ловит ртом воздух, а потом смотрит широко открытыми глазами на Торако. Та смотрит на нее в ответ, ее глаза доверчиво распахнуты, из рыжего хвоста выбивается прядь. — Давай дружить, — тепло улыбается Торако. — Пожалуйста, поверь мне и всем нам. Мы… Тацуки дергает Торако за руку к себе, и та влетает ей в грудь лбом. Ойкает, отстраняется аккуратно, поднимает взгляд на Иидзуку и видит, что у нее дрожат губы. — Опять злишься! — возмущается Торако. — Вот вечно ты! Я же говорю с тобой нормально, без всякого притворства и провокаций! А ты… — Поцелуй меня. Голос Тацуки робкий, нервный, совсем непохожий на обычный ее властный тон. На глазах Тацуки опять появляются слезы, и Торако вдруг осознает, что губы у Иидзуки дрожат вовсе не от ярости. — Дура, — выдыхает Торако. — Принцесса недоцелованная. Я — невоспитанная безотцовщина, я же вас всех за собой веду, пытаюсь сплотить, но никак не могу быть чьей-то… Тацуки подается вперед и приникает к губам Кагэямы, целует, влажно лаская языком, двигается ближе, кладет вторую руку Торако на плечо, а потом вздрагивает испуганно, рывком отстраняется и ревет в голос снова. Торако облизывает губы и тяжело вздыхает. Гладит Иидзуку по голове, притягивает к себе, позволяя уткнуться в свою небольшую грудь, и некоторое время молча продолжает гладить по волосам, давая возможность успокоиться. Наконец Тацуки замолкает. Отодвигается и смотрит в глаза Торако стыдливо и жалобно. — Прости, — выдыхает она. — Я не подпускаю к себе, потому что… — Я знаю, — кивает Торако. — Я по той же причине наоборот подпускаю. — Мне страшно остаться одной, — еле слышно заканчивает Тацуки и робко берет опять руку Торако, которую отпустила. — Принцесса, меня не устраивает роль твоей свиты, — решительно ставит все точки Торако. — И роль любовницы, и роль соперницы… Прошу тебя, давай будем просто друзьями, ведь и Аю, и Сузу, и все… Ты сама знаешь, ты — принцесса. Тебе нужен принц, а не я. Все еще больно, но истерика прошла, и Тацуки согласно кивает. Гладит напоследок руку Кагэямы и поднимается с пола. — Я не дам тебе списать домашку, и не смей больше влезать через окно в мой дом в ночи! — строго отчитывает она, и в ее глазах горят знакомые надменные искорки. — Ну Тацу, там сложно, я до утра не успею… — ноет Торако. — И вообще, — в глазах заводилы класса бесятся чертята, — уже поздно, я останусь тут! Возмущенная Тацуки выставляет Торако за дверь. Та, весело насвистывая, удаляется, прижимая к груди тетрадь с домашним заданием Иидзуки.