Побочный эффект

— Так ты говоришь, что они не знают о том происшествии? — серьёзно спросил я, прежде чем войти. — Тебя не было всего одну земную ночь, — Билл развёл руками. — А на месте преступления никто не нашёл твоего трупа. Ну, только если пепел. — Пепел? — остолбенел я. — Пепел. А я тебе не говорил, что демоны рождаются, когда их прежние человеческие тела сгорают? Кстати, по правилам, ты должен был забыть свою прежнюю жизнь. Старик постарался, дабы сохранить воспоминания, да и мои тоже, но тут вылез ещё один побочный эффект, — Билл прикусил губу, поняв, что сболтнул что-то лишнее. — Твоя сестра наверное волнуется. — Билл, не переводи разговор, что за побочный эффект? — Малюсенькая мелочь, — улыбнулся Сайфер и открыл дверь в хижину. — Билл, почему ты вечно не договариваешь? — спросил я.       Мой голос услышала Мейбл. — Диппер? — спросила она, выглядывая из кухни. — Диппер, придурок, из-за тебя всю ночь не спала, — она побежала ко мне и кинулась меня обнимать. — Идиот, ты на меня обиделся? Да я против, любите друг друга сколько влезет, приму и такого брата, — она прижалась сильнее и лепетала, чуть не плача.  — Кто кого любит? — у меня похолодели ноги, а сердце ушло в пятки, ибо за моей спиной стоял Форд. — Меня не так долго не было, а вы тут устроили. Да уж, дети взрослеют, — он похлопал меня по плечу. — Покажешь свою избранницу?       Билл попытался сдержать смешок. Не очень удачно. Мейбл хотела что-то сказать, но я закрыл ей рот рукой. — Эм, — выдавил из себя я, — ну как бы сказать. — Понимаю. Ну так значит, потом, — дядя развёл руками, а затем его взгляд устремился на Билла. — А это кто? Лицо у него до жути знакомое. — Мы его нашли у дома. У него амнезия, — влезла Мейбл, которая успела вырваться из моей хватки. — Мы ничего о нём не знаем. — Всё так, как сказала звёздочка, то есть Мейбл, — улыбнулся Билл и протянул руку Форду. — Имени не помню, можете называть как хотите, но всё равно будем знакомы. Как вас? — Называй Форд. Буду найдёнышем звать. Повезло тебе, пацан, что у нас оказался. Мы тебя как родного примем. — Да уже, — улыбнулась Мейбл. — Вот и прекрасно, — Форд потёр руки. — А что у нас на обед? Я голоден, как Кракен в бурю. — Я приготовила рыбу с картошкой. Идём, — Мейбл широко улыбнулась и последовала на кухню.       Я, заявив, что не голоден, ушёл в комнату. Мне нужно было подумать. Скоро я могу всё это потерять. Демонам не место среди людей. Было бы проще, останься Билл человеком. Хотя приняли бы меня? В любом случае отнесутся с презрением. Гей — звучит как клеймо. Хуже, чем лузер или ботаник, ну или изгой. Хотя все эти понятия относятся ко мне. Жалок. Я жалок. — Хей, Диппер, ты чего есть не пошёл? — в комнату вошёл Билл и сел рядом со мной на пол. — Я волнуюсь за тебя. — Правда? — шепнул я. — Ты сомневаешься? — Сайфер потрепал меня по голове, а затем обнял. — Я заставляю тебя бросить родных. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за этого, из-за меня.       Что за глупости он говорит? Да, я чувствую себя не так уж и прекрасно в данной ситуации, но виноват я сам. Я бы мог сейчас гнить в могиле если бы не было Билла. — Виноват во всём только я. Ты не заставлял меня любить себя. Ведь так? — Так, но...       Я поцеловал Билла, не желая слышать никаких «но». Я не хочу прощаться с родными, но отпускать от себя этого демона я не хочу ещё больше. Когда-нибудь я всё равно должен был выпорхнуть из родительского гнезда. Правда представлял я это иначе, но уже плевать. — Диппер, — покрасневший Билл казался мне чертовски милым. — Я счастлив. — И я, но есть некая недосказанность между нами, — я тяжело вздохнул и отпрянул от Сайфера. — Ты о чём? — он по-птичьи склонил голову набок. — Ты знаешь обо мне чуть ли не всё, а я о тебе — ничего. Кем ты был? Я не глупый, я знаю, что ты вспомнил время, когда был человеком. — Ладно, я расскажу тебе, но только для того, чтобы ты смог доверять мне полностью. Хорошо?       Я кивнул. — Это было очень давно. В семье одного купца родился сын. Отец был рад. Наконец-то родился наследник. До него родились две девочки: Мария и Элизабет. Мальчика назвали Биллом. Как ты уже понял, это был я. Мальчика сразу стали обучать письму и экономике, но он ненавидел частные уроки старой учительницы мадам Розы. Она была ворчливой и злой женщиной, а после того, как её сын не вернулся с фронта, то её душа стала ещё чернее, а сердце стало больше походить на кусок холодного мрамора. Билл сбегал с её уроков к старому пруду, который располагался не так далеко от фамильного поместья. Он так любил это место и один раз захотел запечатлеть его навсегда. В те времена ещё никто не придумал искусство фотографии. Поэтому он взялся за кисть. Сначала ничего не выходило: смазанные тона, всё было перекошено. Так хотелось передать всю красоту, но слабым, не приученным рукам это было не под силу. С каждым годом получалось всё лучше и лучше. Мальчику нравилось рисование, да так, что он начал рисовать постоянно, зарисовывая всё, что ему приглянётся. Когда ему исполнилось семнадцать, картины из-под его руки выходили достойные. В сердце поселилась мечта стать художником и выучиться у хорошего мастера, но родители выбрали для него иную судьбу. Матушка умерла, когда рожала четвертого ребёнка. Это была опять девочка, назвали её Софи. Её здоровье оставляло желать лучшего. Бледная и худая, она могла долго не прожить. Отец возненавидел её, виня в смерти своей супруги. Малышка постоянно приходила к Биллу, который занялся её воспитанием с самого рождения. Ей было уже три года, а ему двадцать. Отец сказал, что семья находится на грани банкротства. Художник? Твои картины ничего не стоят. У нас семья торговцев. — Что ты выбрал? — прервал его я. — То, чему я отдал сердце. Решив сбежать из дома, я не мог оставить Софи, — начал он уже от первого лица. — Взяв на руки сестру и скудные пожитки, я исчез из жизни отца и старших сестёр. У меня были деньги от продажи картин, а значит, я мог прокормить нас первое время, но не тут-то было. В одном из тёмных переулков я получил тяжёлый удар по голове, а очнулся связанным в подвале. Софи сидела в старой ржавой клетке, словно какой-то зверь. Она тихо плакала и пыталась перевязать кровоточащие ладони оторванным от платья куском ткани. На неё рявкнул мужчина, что-то вроде «не скули». Этот подонок рассказал, что желает получить от моего папаши выкуп. Я знал, что ничего он не получит, ведь мы с сестрой уже не нужны отцу, но он не верил в это. Ещё он думал, что отец доверил мне код от сейфа, но как же он ошибался. Отец не считал меня за сына после того, как узнал о моей мечте. Не дождавшись денег, похититель решил отправить моему папаше подарок, — Билл указал на повязку. — И поверь, вырезал он его без анестетика. Эту картину видела сестра, которая была и так слаба. За несколько дней в этой антисанитарии и холодной клетке её состояние значительно ухудшилось. Когда этот ублюдок подошёл ко мне с ножом, меня охватил ужас. Подобное чувство я испытал дважды. Второй раз, когда думал, что ты погиб. Это ужасное тягучее чувство. Кажется, что мир решил сломать тебя. Я помню ту боль. Помню ту атмосферу. В этом чёртовом подвале постоянно пахло мускусом и сыростью, а ещё плесенью и трупной гнилью. На следующие сутки умерла Софи. Он безжалостно выволок её тело из клетки, а за ней волочился кровавый след. Пока эта мразь её вытаскивала, то умудрилась расцарапать бедняжке лицо. Она не была достойна такой смерти. Следующей ночью я молил о смерти. Мои молитвы были услышаны, ибо я умер как человек и отдал свои воспоминания. К утру в подвал спустился тот мужчина. Он говорил, что я мусор, что я бесполезен, что за меня он так и не смог выудить не цента. Он стал пинать меня, повалив на бетонный пол. Когда пинки прекратились я было вздохнул спокойно, но к шраму, который остался от глаза, прислонилось раскалённое железо. Когда он успел? Это было уже не важно. Ещё пинки. Потом он ушёл, а мой оставшейся глаз стал медленно закрываться. Я хотел увидеть Софи, но мне сказали, что я не могу отправится за ней. Моя душа очернена ненавистью. Было бы странно, если бы я не ненавидел того мужчину и не ненавидел своего отца, который не спас нас. Это справедливость света? Я проклял свет. Взамен мне открыли дорогу к тьме.