Вересковое поле

Самая середина дня. Чистые небеса с белыми, извилистыми облаками, которые словно утопают в голубых просторах. И солнце светило ярко, озаряя все и всех, что было под ним. Вересковое поле. Здесь было очень красиво: ветер обвивал вереск, и создавалось приятно ощущение, несмотря на жару. Ни единой души здесь не было, разве что птицы иногда пролетали над этим полем. Можно сказать, что это идеальное место для одиночества. Сольвейг пришла сюда именно за тем, чтобы побыть одной — никто из Скандинавов, кроме неё, не знал этого места. Она знает, что она — никто. Знает, что она лишь марионетка, которой управляет Судьба. Здесь каждый такой, а ей не привыкнуть никак. Внутренние слезы пытались удушить душу, но она не поддавалась. Горе пыталось утопить её в собственных мыслях, но она не поддавалась. Печальные моменты из прошлого пытались убить её, обещая лучшую жизнь на небесах, но она не верила. Не поддавалась. Не верила. Волю Норвегии пытались многие сломить, словно говоря ей в лицо — она будет никем и останется им. Она станет пустой личностью, без каких-либо эмоций. Без ярости, злости, гнева. Без радости, без восхищения, без ничего, что могло сделать её счастливой. Снаружи. Внутри, в душе она останется той, которой всегда была. Эта боязнь перемен принесет в себе множество различных поворотов жизни. Но против Судьбы не попрешь. Она может сломить волю. Убить, растерзать, утопить. Этого всегда боялась и будет боятся Сольвейг. Когда-нибудь она скажет самой себе, что должна держаться. Скажет, что не должна никому показывать свои слезы. Но когда-нибудь она нарушит свое обещание. Судьба специально сломит её, разрушит внутри, злобно подшутит, запутает в сетях горя. Этот спектакль — жизнь, в котором она марионетка кукловода. Но все-равно, пока страшный момент не настал — нужно жить. «Улыбнись хоть кому-нибудь искренне» Кто она сейчас? Фальшивка, которая показывает наигранные эмоции и чувства к кому-либо. Так почему же не измениться? Почему же не быть искренней? Она не может довериться кому-нибудь, раскрыть себя искреннюю. Потому что от неё отвернутся. Уйдут, покинут, не захотят с ней общаться. Если она сделает это — раскроется, станет настоящей — ей будет легче жить. Легче найдет себе настоящих, верных друзей, настоящую любовь. Но когда-нибудь это все разрушится… В ней растворится все: её воспоминания, имя, привычки и много чего другого, что удерживает её жизнь такой, как она сейчас. Она уничтожит себя. Все эмоции начинают охватывать Сольвейг постепенно, пытаясь сделать доверенной, но она отвергает их. Бьется внутри, отчаянно пытаясь найти выход. Но не находит его, и терзает себя от горя. Страдания её измучили, надо избавится от них. Однако это сложно, ужасно, больно. В какой-то момент она забыла все — кто она, где она и зачем она здесь. Здесь она ничего не значит. Она хочет внести поправки в жизнь, но попросту не успеет. Внезапно жизнь стала короче мгновения, и Норвегия испугалась. Сильно испугалась. Она готова была рвануть куда-то не туда, но она боится сделать шаг не в то русло. Ведь если уж так будет — вернутся назад просто невозможно. Ужас отчетливо читался в глазах Сольвейг, её сердце бьется быстрее, все больше набирая обороты страха. Того, чего она так боится. Она никогда еще так не испытывала страх. Однако…она устала. Устала от этих эмоций, и устала искать выход из сетей Судьбы. Может быть, она устала жить?.. Неистовая фальшивая натура, которая так мечтает отомстить всем виновным в её страданиях, отомстить жестко. Пока она верна, и будет верна всему, что ей действительно понравится. Так ли вечна она в любви?.. Сама затрудняется ответить на этот вопрос. Если она актер в этом спектакле — так почему же не сделать так, как хочет? Пока есть время, надо все успевать. Толком наслаждения жизнью она не получит. Никто не получит, никогда. Девушка встала на колени, и зарыдала. — За что мне это?! — взвыла к небу, и её слезы потекли по щекам на землю. Однако тут, словно из тьмы, хотя оно так и было, появляется тень, постепенно выходя в свет и принимая очертания тела Норвегии. Однако их нельзя было назвать похожими, и характером, и внешностью. Разве что структурой волос. У той девушки были такие же светлые волосы, глаза светились ярко-красным, а одежда отличала цветом — светло-фиолетовая кофта и серая юбка, те же черные туфли. Сольвейг опустила голову в исходное положение и встала с земли, вытирая остатки слез. Она думала, что здесь никого не будет. Но она еще не знает, что та девушка — полная противоположность её же. Внезапно раздался громкий и строгий, гордый голос, чего уж никак не ожидала Норвегия. — Ты ожидала чего-то другого? — очевидно, что эта девушка собиралась завести разговор с Сольвейг. Но своими словами девушка лишь напугала её, но она же в свою очередь, вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос, спросила кое-что другое. — Кто ты, черт побери?! — громко вскрикнула Соль*, и невозмутимым взглядом посмотрела на явившуюся. Она не хотела, чтобы кто-то видел её эмоции, особенно слезы. Ей казалось это постыдным. — Я — твоя противоположность, — лишь ехидная улыбка. Девушка подходит все ближе и ближе к Сольвейг, и резким движением руки берет её за подбородок, заставляя ту смотреть в алые глаза. — А ты — никому не нужная тряпка. «В чьих-то глазах — переплетение боли и гнева…» — Назови свое имя, самозванка, — внезапно воспрянула духом Норвегия, и оттолкнула от себя свое же альтер эго. Зачем ей Судьба поднесла такой «подарок»? Эта жизнь — одно сплошное испытание. Норвежка отходит от той подальше, опасаясь того, что она нападет на неё. Губы девушки дергаются, она хочет представиться первой, но этого почему-то не делает. И только Соль собралась заговорить, как та показывает рукой «стоп» и говорит сама: — Не нужно представляться, я тебя уже знаю, — с хитростью в голове говорит явившаяся, и тут же называет свое имя, — Мое имя — Асвейг*. — но на этом речь не заканчивается. — Я тебя знаю изнутри, твой характер, повадки… И твою жизнь — поэтому скрываться от меня бесполезно. Удивительно, как ты это делала долгие годы. Но вот настало и мое время. Норвегия понимает, что сейчас — самое лучшее время для того, чтобы уничтожить свою противоположность, и чтобы та никогда не преследовала её, поэтому девушка с опаской достает свой заговоренный нож. Рука дрожит в страхе, однако несмотря на это, Сольвейг тут же бросает в самозванку нож и мгновенно отходит. Как дальше поведет себя альтер эго? Правда вот, этот же нож оказался пойманным рукой 2р! фем! Норвегии и переходит в её владение. Постепенно вокруг Асвейг появляется темная, мрачная аура и извилины черной магии. Небо становится резко затянуто темно-серыми тучами, и за ними скрывается солнце. Глаза девушки горят ярко-красным, а на лице появилась злобная улыбка. В глазах Сольвейг появился страх, жуткая боязнь всего происходящего на данный момент. Лицо уже не выглядит так решительно, как пару мгновений назад. И словно под мрачную неудавшуюся композицию пошел ливень. Решительности Норвегии хватило не на долго. Она испытывает желание сейчас сдаться, но надежда не гаснет в её душе. Девушка сквозь слезы дождя произносит заклинание. Мощное заклинание, которое знает только она из всех магов, и которое скопировать почти невозможно. Со стороны Асвейг раздается лишь злобный смех, и она тоже в свою очередь произносит заклинание, только в разы сильнее*. Поднимая нож к небесам, девушка громко произнесла: — Ты пришла сюда для того, чтобы ныть о том, какая у тебя ужасная жизнь? Если так, то я сделаю её еще хуже. И после этих слов Асв* резко опускает нож, кидая его в землю перед Сольвейг. Заклинание второй мгновенно же исчезло, а вокруг противоположности и ножа появляются извилины темной магии. Ливень становится сильнее, а Соль падает на колени. Они повержена — неужели все закончится так быстро? И так, словно последний раз видится с этой особой, Норвегия произносит: — Я тебя ненавижу, — в ответ на что получает совсем неожиданный для неё ответ. — А я тебя люблю*. И затем медленно подходит к Сольвейг, все с той же злой ухмылкой, и, затем берет нож в руки, продолжает идти к Норвегии, и в последний момент бросается на неё, повалив на землю. Девушка пытается вырваться из-под той, но, очевидно, то Асвейг этого не хочет, поэтому с помощью краткого заклинания приковывает ту к земле, а затем обнажает её шею. Нож продолжает оставаться у неё в руке, и от подавленной стороны слышится сдавленное «Не надо…». Сольвейг не понимает, что сейчас происходит, но она боится того, что сейчас с ней сделает своя же противоположность. — Прости, — Асвейг заносит клинок прямо над Норвегией, и вонзает его ей в шею. Разносится сдавленный крик, и вереск обагрился кровью. Заклинание завершилось. И жизнь Сольвейг завершилась. «А у мертвых в глазах — переплетение боли и гнева…» Все завершилось. Тело Сольвейг начало медленно исчезать. Она растворилась. Растворилась в Асвейг. Её больше нет. Теперь есть только 2р! фем! Норвегия, и клинок. А кровь на вереске осталась. И она будет. Всегда.