Кодекс чести

Волны бьются о деревянные доски. Пахнет солью и влагой. Аргус ощущает мокрое дерево голыми ступнями. От причала отходит корабль. Черные флаги гордо развеваются по ветру. — Прощай, парень! — Удачи, Арг! — Береги себя! И еще куча хриплых прокуренных голосов наперебой желают ему удачи. Теоретически Аргус понимает, что обращаются к нему, но он не слушает. Он бездумно пялится в уходящий корабль и слышит только плеск волн. В голове мечутся лишь обрывки мыслей. Он уже с неделю чувствует себя так. Рассудок медленно, но верно оставляет его. Доктор устал смотреть, как парень медленно погибает, и решился-таки высадить его. Дал ему четкие наставления, куда идти и как выживать первое время, но и их Аргус благополучно забыл. Он, шатаясь, отошел от края причала и бухнулся на землю, обхватил ноги руками и вперился в пустоту перед собой. На заднем фоне мыслей крутилось понимание, что сейчас он очень болен, а еще крутилось понимание, что закончилась целая эпоха его недолгой жизни. Он теперь не в команде. Больше не с пиратами. А что теперь делать? Куда идти? Аргус попытался вспомнить, что на этот счет говорил ему Доктор. Старательно нахмурил брови, но слова выскальзывали из его памяти. Он тряхнул головой, худо-бедно поднялся, в полусознании нашарил какой-то сучок и сошел с деревянного причала на песок. Дрожащей рукой начертил на нем треугольник с двумя волнами внутри, воткнул палку в его середину и, попытавшись собрать мысли в одну единую четкую мысль, шепнул: — Я призываю Совет! И бухнулся рядом с треугольником. Думать ни о чем он уже не мог. Не мог мучить себя мыслями о том, что совет может не явиться. Потому он просто сидел и молчал. Спустя десять приливов — их Аргус считал — палка вспыхнула, на землю осыпался пепел, а вокруг парня стали появляться светящиеся фигуры в два-три метра высотой. Ближе всего к нему стояла ярко-оранжевая фигура. С нее стекали будто живые волны огня. Аргус поднял на него глаза и не шелохнулся. — Совсем ты стал плох, мальчик мой, — сочувственно обратилась к нему ближняя фигура. Фигура вздохнула и, кажется, присела на корточки рядом с парнем, положила подобие руки ему на голову. Нет, волосы не загорелись. И, закрыв глаза, сидела так в полном молчании пару секунд. — Эрасмус! — выкрикнул Аргус, сбросив его руку со своей головы, и бросился его обнимать. — Неужели?! Узнал! И даже больше не обвиняешь меня во всех своих бедах?! — ехидно прокомментировало существо. — Вижу, к тебе потихоньку стал возвращаться рассудок. Эрасмус оглядел своего подопечного с ног до головы и хмыкнул. — Какой же ты красивый. Кто же тебя наградил такими чудесными ушками и глазками? — Не знаю, — почти честно ответил Аргус. — Тебе уже лучше. Мы можем идти? — спросил Эрасмус, а остальные фигуры в почтительном молчании стояли рядом, окружив их. — Спасибо за помощь. И... — Да-да? — Я решил вернуться! — Я рад. Официального посвящения не будет, тебя уже посвящали однажды. Но… Ох, как же долго я ждал, пока смогу сказать это: добро пожаловать обратно, в семью! — тепло улыбнулся Эрасмус. Аргус понял, что на него сейчас накатит волна слез, и еле сдерживался, чтобы не броситься в объятия к наставнику и не зарыдать, как мальчишка. Эрасмус похлопал его по плечу на прощание и в то же мгновение растворился в воздухе. За ним стали растворяться остальные одиннадцать фигур. На их лицах не было улыбок, но Аргус чувствовал, что сейчас каждый из них улыбается всем своим существом.

***

Ночью это место всегда было красивей. Аргус шел, мечтательно уставившись в небо. Здесь, в местах его детства, оно было особым. Может быть, ему так наивно казалось, но именно здесь звезды были особенно яркими, а небосвод необыкновенно глубоким. Он шлепал босиком по траве, ощущая ступнями капли недавнего дождя. Сколько времени он здесь не бывал! Он шел и шел, даже не глядя под ноги, но не сомневался, что идет в верном направлении. Да и как можно было сомневаться, ведь казалось, что кто-то невидимый взял его за ручку и заботливо ведет туда, где он провел детство — самые счастливые годы своей жизни и самые мрачные одновременно. Но он уже принял решение, он вернулся, а значит отступать некуда. Его прежний дом, в дереве, вырос перед ним словно из неоткуда. Он был готов поклясться, что секунду назад его здесь не было. — Наверное, феи наложили какие-нибудь чары незаметности. Как же это в их стиле! — решил он для себя. Аргус осторожно, будто с опаской приложил ладонь к коре дерева к тому месту, где должна была быть дверь. Смутное чувство вины перед домом плавало на поверхности его сознания. За то, что бросил. Аргус успел представить себя на месте дома и испытать обиду на себя. Тряхнув головой, он прогнал наваждение и мысленно поздоровался с домом. Кора в месте прикосновения немного нагрелась, на пару секунд Аргус испытал, как ладонь слилась с ней, и, как и в прежние времена, проявилась дверь. Это простое событие вызвало настоящую радость, будто могло быть иначе. Наконец не только до сердца, но и до его ума дошло, что здесь на него никто не сердится и не стал хуже относится. Эрасмус все так же его любит, двери все так же открываются от прикосновения ладони, да и феи, наверное, будут носить вкусняшки, как в прежние времена. Аргус уж хотел был сделать шаг и войти в дом, но подумал, что будет просто кощунственным упускать такую ночь. Нет, такие ночи не созданы для сна. Он закрыл дверь, повернулся к миру и полной грудью вдохнул пьянящий воздух. Улыбка растянулась от уха до уха. Прохлада нежно обнимала его за голые плечи и аккуратно трепала край майки. Он окинул взглядом простор и недалекий лес, посмотрел на свое дерево и хитро ухмыльнулся. Плюнул на ладони, растер и, не теряя ухмылки, стал вскарабкиваться на дерево, как самый обычный мальчишка! Содрал кожу с ладоней, оставил на обоих ногах с десяток царапин, но уже через пять минут чрезвычайно довольный сидел на самой верхушке чуть ли не самого высокого дерева в ближайших окрестностях и с высока взирал на раскинувшийся лес. Палец руки сильно заболел. Аргус, будучи не в силах отмахиваться от неприятного ощущения, посмотрел на руку и понял, что пока влезал на дерево, оставил ссадину кольцом. Он аккуратно стянул кольцо, сжав зубы, и, положив его на ладонь, зачарованно уставился на радужную жемчужину. Редчайшая вещь. На солнце жемчужина переливалась и светилась разноцветными лучами, но сейчас была ночь, а потому холодный круглешок просто загадочно отливал цветным перламутром. Аргус вспомнил, что когда команда увидела у него это кольцо, их челюсти так и отпали, ему долго пришлось расписывать историю о том, как променял редкую ракушку у какого-то безумного коллекционера в городе, в котором они недавно были. Команда ему слабо поверила, Аргус бы и сам не поверил. Коллекционеры, конечно, безумный народ, но не настолько же! А как на самом деле досталось ему это колечко, Аргус до сих пор вспоминает, залившись краской. Шла третья неделя после того дня, как он заразился неизвестным вирусом. У него поменялась форма ушей и цвет глаз, а еще его коже постоянно требовалась влага. Он много времени проводил не на корабле, а рядом, в воде. Иногда он отплывал довольно далеко, а потом нагонял корабль. Пираты, конечно, люди пуганные. Но поначалу и они пугались и не понимали, как у него это получается, а потом дружно на это плюнули и уже не так сильно удивлялись все новым и новым странностям товарища. Ну подумаешь, заболел парень, с кем не бывает! А Аргус тем временем научился дышать кислородом в воде и обзавелся подобием жабр, совсем небольших, их и не видно почти было, потому хоть на этот счет его команду не хватил новый шоковый удар. Однажды парень заметил небольшой островок и пару торчащих каменных глыб и решил передохнуть. Залез на ближайший выступ и, обхватив ноги руками, жадно глотал кислород ртом. Все же жабры работали еще не очень хорошо. — Как... Тебя... Зовут, — слегка запинаясь, произнес человеческий голос со странной интонацией. В первые секунды Аргус вздрогнул, потом успел подумать, что голос явно принадлежит иностранцу, вернее, иностранке, но откуда на рифах в открытом море взяться иностранке, да и вообще хоть кому-нибудь? Пока мозг Аргуса размышлял, его любопытная мордочка уже успела повернуться к источнику голоса и сама все увидела. Опираясь на нижний край камня, за него держалась руками девушка с тонкими чертами лица и шикарной копной волос. Русалка! Понял Аргус. — Аргус, — представился он. Русалка расплылась в улыбке и мечтательно сказала, глядя снизу вверх: — Аргус красивый... "А то, — подумал парень про себя. — Особенно теперь и с этими ушами! Хотя, кто их, русалок, разберет! Может, им такие уши верхом совершенства кажутся?" — Спасибо, ты тоже, ну кхм... Ничего. Русалка рассмеялась и, стрельнув игривым взглядом, сказала, все так же запинаясь: — Я Хаа. Я не очень хорошо говорю... По-человечески, прости. — Пустяки! Меня удивляет, что ты вообще можешь говорить. Много ли людей ты встречала?! — Моряки... — смущенно призналась русалка. — Я за ними наблюдала. Девушка уже вылезла на сушу наполовину и упиралась в камень руками, создавая волны в воде неугомонным хвостом. Взгляду Аргуса открылась красивая девичья грудь и заставила слегка покраснеть. Хаа заметила его смущение и, кажется, ей понравилось. Она вылезла на сушу уже полностью и подобралась к Аргусу как можно ближе. Тонким пальчиком она провела по груди уже в край засмущавшегося юноши и звонко рассмеялась. — Аргус милый. — Да-да милый, красивый, ты это уже говорила! — буркнул юноша, не зная куда девать глаза и руки от смущения. Девушка не стала распотякивать и в следующую секунду одарила юношу влажным поцелуем, соленым на вкус. От неожиданности Аргус совсем оцепенел и потерял всякую способность двигаться. Оторвавшись от губ парня, девушка призналась: — Хаа понравилось... Хочешь еще? — игриво покосилась она на него. Аргус не знал, чего он хотел, и буркнул себе под нос что-то невразумительное. Хаа опять рассмеялась и неожиданно скрылась в воде. Через пару минут, пока парень приходил в себя, она вернулась. — Это тебе, лови, пусть напоминает о поцелуе, — сказала она, кинув в него какой-то предмет. Аргус от неожиданности поймал и зачарованно уставился на кольцо, сделанное из отполированной ракушки с радужной жемчужной. — Оно... Волшебное, — добавила девушка и снова скрылась в воде. На этот раз она не вынырнула не через минуту, не через две, не даже через полчаса. Но ровно через столько Аргус, оставив попытки понять, в чем волшебность этого кольца, нацепил его на палец и решил, что пора бы возвращаться, а то даже ему не так-то просто догнать корабль. Родную шхуну: "Черный доктор". Картина перед глазами померкла. Да уж, со своей главной функцией кольцо справляется исправно — воспоминания о поцелуе до сих пор заставляют Аргуса краснеть. Но в чем его волшебность? Аргус покрутил его в руках и сунул в карман брюк. Облокотился головой на дерево и втянул носом прохладный воздух. Ему всего месяц назад стало казаться, что дышать носом очень непривычно. Жабры тогда стали больше, и Аргус почти не вылазил из воды. Вот тогда-то капитан пиратского корабля, а в далеком прошлом — доктор, и забил тревогу. Стал насильно вытаскивать Аргуса из моря и держать на корабле, чуть цепями его к кровати не привязывали, но худо-бедно у них получалось его удержать. Все заметили, что когда он стал проводить времени в воде меньше, и жабры уменьшились, и кожа уже так не ссыхалась. Только изредка его поливали из ведра. Капитан сделал неутешительный вывод, и хоть ему и очень не хотелось, но он-таки решил исключить Аргуса из команды. Он до сих пор помнит эти его слова, которые ему дались с трудом: — Аргус, тебе стоит покинуть команду и к морю приближаться как можно реже, а то совсем в рыбу превратишься, и я не уверен, что это обратимо, — и быстрым шагом покинул его каюту, не позволяя себе оборачиваться. А Аргус остался лежать в полной растерянности. Его так и высадили в том городке, где однажды подобрали. Под покровом ночи, ведь пиратские корабли нигде не жалуют, команда прощалась с ним — самым молодым, а потому самым любимым членом команды. Все помнили его еще двенадцатилетним мальчишкой и за четыре года успели привязаться. — Нда... Трудно нам будет без него. Не знаю, совпадение или нет, но за все время, что он был с нами — ни одного серьезного шторма. Даже в драках не погиб никто. А скольких мальчишка спас! И как ему это удавалось?! Помнишь, как Доктора чуть не прирезали, когда мы на королевском корабле драку устроили? Так его мальчишка вытащил! Буквально из рук адмирала выхватил, а потом будто растворился. А мы, глядь! А он уже здесь! На нашем корабле! С тех пор доктор к нему по-особенному относится. Так ему не хотелось, чтоб он уходил, — с досадой и сожалением произнес старый Ник и махнул рукой так, будто теперь и думать нечего, пропадут они без него, пропадут. Аргус все это слышал, но посочувствовать им не мог. Не в том был состоянии. А причина такого повального везения была проста — подколдовывал Аргус, потому и шло все сладко да гладко, но команда об этом не знала и считала его талисманом. Ну везучий парень, что сказать! Как ему удалось не выдать себя за четыре то года, он до сих пор ума не приложит! Но вот странный вирус вылечить так и не удалось, да и не пытался он. Его-то все устраивало. Это команда панику подняла. Ну а раз решили его исключить, то пусть так и будет. Четыре года в пиратов поигрался и хватит. Так он решил. Хоть и привык он к такой жизни и к команде, и к Доктору, и даже к русалке немного привязялся. Ведь после того случая, как она подарила ему кольцо, они виделись еще не раз. Каким-то чудесным образом Хаа время от времени оказывалась рядом с Черным Доктором. Видимо ,Аргус стал для нее чем-то вроде интереснейшей игрушки, она жадно выпрашивала у него все о жизни на корабле, заливисто хохотала, любила прикасаться к его коже и волосам и подолгу смотреть в глаза, будто старалась рассмотреть там что-то невообразимое. В ее глазах Аргус видел жажду. По-другому он и описать бы не мог этот взгляд. "Неужели жажда знакома даже тем, кто всю жизнь провел в воде?" — размышлял об этом Аргус, когда оставался один. А тот день, когда Аргус сообщил русалке, что его собираются высадить, ему больше хотелось бы забыть, чем помнить. Столько отчаяния и боли во взгляде он не видел, наверное, никогда. Она лишь жадно бросилась ему на шею, а ее руку он поймал почти инстинктивно, когда острая ракушка чуть было не вошла ему в бок. Он держит ее руку и ошеломленно смотрит в глаза, а из них в три ручья текут слезы. "Наверное, такие же соленые, как и губы", — подумал он невпопад. — Лучше тебе умереть, чем достаться другой! — отчаянно бросила она. — А там, на берегу, ты точно найдешь себе другую девушку! "Надо же, она оказывается считала себя моей девушкой", — удивился Аргус. Хаа бессильно ослабила руку, и ракушка выскользнула из нее. Аргус отпустил руку девушки и нырнул в воду. Его заставили обернуться невыносимо громкие рыдания. С камня струйками текла кровь, окрашивая пену в розовый. А на камнях лежала Хаа, бездумно пялилась в небо и орала голосом полным боли. С ее глаз текли слезы, а руки были залиты кровью. "Оказывается, кровь у русалок тоже красная", — почему-то удивился Аргус. И больше не обернувшись ни разу, поплыл догонять Доктора. Сейчас Аргус с ужасом вспоминает тот случай и собственное безразличие, какой-то очень уж неприятный осадок оставил в нем это прощание. К самому Доктору Аргус, конечно, привязался особенно. Капитан был чрезвычайно эксцентричным человеком. Ну вот скажите, какому еще весьма успешному доктору придет в голову сорваться с места, продать дом, собрать команду, выкупить корабль и стать капитаном пиратов? А ему пришло. Он решил, что лечить пожилых дамочек от кашля — мелковато, и решил вылечить общество от повальной болезни всех людей. От медленного умирания под пылью рутины. А что может прогнать рутину быстрее, чем внезапное нападение пиратов?! Как еще люди могут ощутить опасность, жизнь на волоске и адреналин в крови?! Особенно ему нравилось нападать на корабли государственных делегаций. Ему казалось, что нет людей, болеющих рутиной больше, чем они, возможно, это так и было. Убивать он не любил, а вот грабил от души: нужно ведь было на что то жить, да и к бедной жизни он не привык! В общем, Аргусу на корабле Доктора жилось в меру весело. Но теперь ему было суждено вернуться к прежней жизни. К жизни дефенсора на службе у Высшего Совета. Помогать тем, кто нуждается в помощи и защищать тех, кому нужна защита. И это не такая уж безнадежная участь, когда рядом есть друзья, правда то, что все они до сих пор относятся к нему покровительственно, Аргусу не очень-то нравилось. Аргус закрыл глаза, прислонился к шершавой и прохладной коре дерева затылком и позволил мыслям течь свободно. Он вспоминал детство и... Свою сестру, вспомнил слова Эрасмуса, которые он произнес много лет назад. Их бы Аргус не забыл, даже если очень захотел. Он пообещал, что однажды его, Аргуса, сестре, будет разрешено знать о нем. А может, это однажды уже наступило? Аргус резко понял, что если сейчас не увидит черты лица, точь в точь напоминающие его, то просто с ума сойдет от тоски и безысходности, и оторвался от ветки, взмыв вверх.