О прошлом и настоящем

Морган сидит в баре, испытывая одно желание — надраться. Он вертит в руках стакан с бренди, и янтарная жидкость плещется, почти добираясь до краев, чтобы тут же, оставляя за собой влажные капли, осесть на дне. Дерек знает, что это не лучший выход, наверное, один из самых плохих выходов, из тех, что ведут в никуда. И все же одним глотком осушает стакан и морщится, когда бренди обжигает горло, но от этого не становится легче, скопившуюся горечь не смыть так просто. Он не может забыть что они, Хотч и Гидеон, знают. Знают то, что никто не должен был бы знать. Морган заказывает еще бренди. Ему сказали, что все закончилось хорошо, но он не может в это поверить. Этот конец не назвать счастливым, потому что дети умерли. То, что их убийцу арестовали, принесет облегчение семьям, но не вернет детям жизнь. И Морган знает, теперь знает, что правда — достаточная цена, которую он готов заплатить. И в то же время не может не желать, чтобы это никогда не выплывало наружу. Чтобы больше никто не знал. Это мелочно и жалко и, возможно, расскажи он все раньше, и последней смерти не было бы и поломанных детских жизней не было бы. И… Бесконечность возможностей, в которых можно блуждать вечно. Но то, что у него есть — это сейчас. И они — знают. — Морган? — голос Рида вырывает его из задумчивости, и он оборачивается, чтобы убедится, что ему не послышалось. Но нет, Рид и вправду стоит там, за его спиной, в своих коричневых брюках и бежевой жилетке. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, открывая бледную тонкую шею, которой касаются темные завитки волос. Рид выглядит тут неуместным. Аккуратный, хорошо одетый, чистый, белый. В этом баре совсем другая публика, Дерек ловит косые взгляды и знает, что Рид тоже замечает их, и именно поэтому кажется таким взволнованным, словно собрался выпрыгнуть из своей кожи. Его определенно не должно тут быть. — Как ты меня нашел? — Дерек поворачивается обратно к стойке, не приглашая Рида присоединиться, но тот все равно делает это, опускаясь на соседний стул. — Я позвонил, и твоя сестра сказала, где ты, — Спенсер отказался от спиртного, попросив вместо этого воды. Бармен посмотрел на него, собираясь что-то возразить, но ловит мрачный взгляд Моргана и передумывает. — Сара? — Нет, Дезире. Сказала, что когда тебе надо зализать раны, ты сбегаешь сюда. Он уже и забыл, каково это, когда твоя семья пытается присмотреть за тобой. Он давно не был в городе достаточно долго, чтобы это потребовалось. Это детская привычка, от которой так просто не избавиться. — Спасибо, сестренка, — Морган осушает очередной стакан, который бармен тут же наполняет снова. — Она хотела как лучше. Морган хмыкает. Конечно, она хотела как лучше. Они все хотят. Вот только чаще всего получается наоборот. — У нас новое дело? — Морган оставил свой телефон у матери, он не хотел, чтобы его нашли. Это не слишком тонкая уловка, за которую Хотч устроит выволочку, если узнает, но это будет потом, а сегодня у него совершенно другие планы. — Нет, почему? — переспрашивает Рид и тут же находит ответ. — Нет, нас не вызывают, я искал тебя не поэтому. — Гидеон попросил? — Нет. — Хотч? — стакан уже пуст и он в очередной раз пододвигает его за добавкой. Рид наблюдает за этим, щуря миндалевидные глаза. — Да нет же! — Рид нервным движением убирает волосы за уши, что делает его еще моложе на вид. И Морган думает, что закажи Спенсер спиртное, и у него бы потребовали документы. — Я думал, что ты будешь с семьей. Это неожиданная смена темы удивляет Дерека, и он неохотно отвечает: — Я и есть. Рид смотрит на него недоверчиво, словно спрашивая, а что ты тогда делаешь тут? Но на это отвечать Морган не хочет. Сказать, что сбежал, потому что мать и сестры видели, что что-то не так? И если б он остался, они наверняка стали бы расспрашивать, пока не добились бы ответа. И он пока что не готов смотреть в глаза матери и видеть там жалость. — Я вернусь туда чуть позже, вот только допью. — Какой стакан из? — на этот раз Рид даже не пытается скрыть своего неодобрения. Но какое он имеет право? Никакого. Дерек будет делать то, что хочет. Сейчас его уже никто не может заставить, это его выбор. И если он хочет напиться — он будет напиваться. — Так зачем ты искал меня? — Я хотел поговорить. Морган поднимает стакан и смотрит на него сквозь мутное стекло, через него все видно нечетко, расплывчато. И лицо Рида смазано, он не может даже разглядеть выражение глаз. Разговоры определенно не приведут к чему-то хорошему. — А я нет. Зачем тебе это? Рид мнется, он так и не притронулся к своей воде, его руки лежат по обе стороны стакана, и он поочередно соединяет то большие, то средние пальцы, и Морган заворожено наблюдает за игрой его рук. — Из-за Эль, — наконец отвечает Рид, все еще не поднимая на него глаз. — Из-за того что она сделала? Ты думаешь, что я допью стакан, а потом пойду и застрелю ублюдка? — фыркает Морган. Хотя не может не признать, что идея привлекает его. Но он знает, что он выше этого, выше того, чтобы решать, кому жить, какой бы соблазнительной не была сама мысль. И он думал, что и Рид знает это о нем. Оказывается, он был не прав. — Нет, я просто… Я не хотел потерять тебя, так же как и её. — Поэтому боишься, что я съеду с катушек. — Каждый человек рано или поздно теряет самообладание, если судить по статистике, нервные расстройства бывают у каждого, когда под влиянием стресса в мозгу появляется нехватка серотонина, адреналина или норадреналина, и нарушается биохимическое равновесие… — Спенсер, — резко одергивает его Морган, как делает всегда, когда тот начинает цитировать чужие слова, он знает, что Рид поступает так, только когда возбужден, — Я знаю что такое нервный срыв. — А, да, — он смущенно закусывает губу, — тогда ты понимаешь, почему я волнуюсь. Понимает. Но от этого желания говорить с Ридом не прибавится. — Ты, очевидно, не в порядке, Морган. — Возможно, но это тебя не касается. — Касается. Я не позволю тебе сидеть тут и пить всю ночь, — и в голосе Рида Морган слышит убежденность. Тот явно намерен сделать то, что говорит. Черт бы его подрал. — Я не буду пить всю ночь. — И как ты потом доберешься до дома? — Ты не моя мама, чтобы я перед тобой отчитывался. — Но ты остановился у неё, не думаю, чтобы она хотела видеть тебя таким. Это удар ниже пояса. — Рид… — начинает он, но Спенсер перебивает. — Морган, давай я отвезу тебя домой, — и он снова смотрит на него, тем самым потерянным, грустным взглядом, которому Дерек не может сопротивляться. — Пожалуйста. И он отвечает прежде, чем понимает это: — Хорошо. Дерек надеется что улыбка, которую дарит ему Рид, этого стоила. — Но я допью это и куплю себе еще выпивки, — предупреждает он, чтобы Спенсер не думал, что победил всухую. — Как скажешь. Проходит еще минут пятнадцать, прежде чем Морган допивает, он делает это специально, осушая стакан глоток за глотком. Потому что не хочет уходить. — А теперь ты должен будешь помочь мне встать, красавчик. Морган знает, что он пользуется положением, он не настолько пьян, чтобы ноги заплетались, но если Рид хочет вывести его отсюда, то пусть выводит. Дерек перекидывает свою левую руку через шею Рида, и тот помогает ему подняться. Когда он встает, то понимает, что комната из-за чего-то вращается вокруг него, и он обхватывает Рида второй рукой, пытаясь найти опору в это сплошной круговерти. И тот легко удерживает его на месте, не позволяя упасть. Рид всегда оказывается сильнее, чем думает. И даже сильнее, чем думает Морган. Сам же Морган привык прятаться за совершенно другой маской. И сейчас ему кажется, что он разваливается, словно вместе с его прошлым на поверхность вышел и кусочек его самого, без которого он не может снова стать целым. — Ты в порядке? — получается так, что Рид шепчет ему на ухо, поскольку Морган буквально висит на нем, уткнувшись подбородком в плечо. — Да, — он открывает глаза, и комната больше не вращается, хотя в голове по-прежнему привычная с юности легкость. Они смотрят друг на друга, глаза в глаза, и Рид первый отводит взгляд. — Пойдем. Выйдя из бара, Рид поворачивает направо, а Морган привычно налево, и они снова чуть не падают. — Мой дом в другой стороне, — говорит, наконец, Дерек. — Мы не сможет туда дойти пешком, а я оставил машину у отеля. Он всего в паре кварталов, так что лучше дойти туда, чем ловить такси. Правильно, потому что такси в этом районе ночью почти не бывает, его не назовешь благополучным, Морган кивает, вспоминая какие отели поблизости. Рид снова тянет его направо, и Морган убирает руку, больше не опираясь на его плечо, потому что он в порядке, ему не нужна помощь в том, чтобы стоять. — Я и сам могу идти. — О, — Спенсер чуть запинается, — хорошо. Они идут некоторое время молча, но Морган знает, что долго это не продлится. — Я не буду говорить об этом. — Морган, то, что тебя… — Не продолжай. — Не делает тебя… — Нет. Он делает шаг вперед, и Рид замирает в замешательстве, не уверенный в том, сможет ли Морган удержаться на ногах. Но вместо этого Дерек целует его, не давая закончить свою мысль. Рид не сопротивляется, но и не отвечает, он просто позволяет Моргану делать, то, что он хочет, брать, что он хочет. И бутылка, которую Рид держал в руках, падает на асфальт, разлетаясь осколками и брызгами у их ног. Рид смотрит вниз, наблюдая за тем, как на штанинах проступают мокрые пятна, а Морган смотрит на него, поскольку его собственные джинсы переживали и худшее. Они не волнуют его, а Рид, с его распухшими от поцелуя губами, взлохмаченными волосами и большими ошалевшими глазами, волнует очень. Так, что в этих самых джинсах тесно. — Пойдем. — Куда? — шепчет Рид, его голос сухой, напряженный, словно он не уверен ни в вопросе, ни в ответе. — К тебе. Потому что он не может привести Рида к себе домой, даже сейчас, даже в таком состоянии он это знает. Там мама и сестры. Он даже девочек домой не приводил, хотя Спенсер никакая не девочка. Он важнее. И все равно, это не самая лучшая идея. — Хорошо. И он делает это. Сейчас не имеет значения, что он пьян, а Рид трезв. Что они коллеги, что Рид, скорее всего, не любит парней, и что это неправильное время, он слишком поврежден, застрял в своем собственном прошлом, чтобы сделать что-то хорошо. Их не селят в лучших гостиницах, и об этой комнате можно сказать лишь то, что она опрятна. Но обычно они в них только ночуют, и то, если очень повезет. Слишком часто приходится засыпать над столом очередного шерифа, просматривая папки с делами. Это норма жизни. Поэтому комфорт и обстановка никогда их не волнуют. Как только за ними закрывается дверь, Морган прижимает к ней Рида, ловя его руки, прижимая их к его телу, не давая убежать. Не то что бы это было нужно, Рид замирает, напряженный, натянутый, словно струна в его руках. Дерек дышит Риду в лицо, обдавая запахам алкоголя, и, возможно, Рид пьянеет только от этого, потому что Морган видит его чуть расширенные зрачки и то, как подрагивают его губы. Морган снова целует их, мягко, уговаривая ответить, проводит языком по нёбу, пытаясь понять, каков Рид на вкус. Но это ускользает от него, так как и сам Рид, Морган все еще не понимает, что тот делает здесь, все еще не отвечающий, но делающий это по собственному выбору. Поцелуи парней отличны от поцелуев девушек. И дело не в том, что слабая щетина Рида царапает кожу его щеки, когда Морган начинает облизывать контур губ. И не в запахе. Он не знает, почему это чувствуется другим. И он не пытается притвориться, что на месте Рида кто-то еще. Все, что он хочет сейчас — чувствовать. И Рид дает ему это. Морган вдыхает запах Рида, смешанный с запахом дезодоранта и шампуня. Все в Риде откровенно мужское, нет женственных круглых бедер, которые он может сжать в руках или груди, которая сейчас вжималась бы в его собственную. Вместо этого Рид костляв и худ, когда Морган расстегивает жилет и вытаскивает рубашку из брюк, забирается под неё руками, он буквально может посчитать его ребра на ощупь. Его кожа горячая и нежная, и гладкая, совсем не отличная от женской. И он по-женски же стонет, когда Морган задевает соски, в первый раз случайно, а потом уже целенаправленно, срывая эти хриплые звуки с ридовых губ. И только одного этого, поцелуев и прикосновений мало. Поэтому Морган отрывается от него и за руку ведет Рида из прихожей в комнату, где есть кровать, уже наполовину разобранная. Морган не знает, что возбуждает его больше, сам Рид или то, как он подчиняется, кажется готовый принять все, что Морган делает с ним. — Тебе ведь это все нравится, да, — шепчет Дерек, заставляя Спенсера покраснеть, и сейчас у него есть возможность увидеть, что краснеет не только его лицо, но и шея, и даже грудь. Но самого Моргана это возбуждает еще больше, потому что в его прошлом именно ему приходилось принять все, что хотел другой мужчина, даже когда он сам чувствовал только отвращение и страх. И сейчас он может доказать, что он не гребаная жертва. Морган сам раздевает Рида, снимая с него одну вещь за другой, медленно освобождая его от одежды, целуя и лаская каждую из оголившихся частей тела. Рид все еще в брюках, только в брюках, когда Морган медленно проводит руками от талии вверх до подмышек, а потом по ключицам к шее и вниз к груди, замечая, как Рид дрожит от прикосновений. Он снова задерживается у сосков, вначале обводя ореолы, по спирали, пока, наконец, не обхватывает их, чуть сжимая, перекатывая их между пальцами. Он дразнит Рида, то усиливая нажим на одном, полностью оставляя другой в покое, то играя с ними обоими. И Рид выгибается и стонет, то умоляя его продолжить, то остановиться. Но Дерек даже не слушает его лепет, выбирая собственный темп. Потому что не он тут решает, а Морган. Дерек проводит рукой по ширинке, чувствуя под тонким материалом напрягшийся член, и ухмыляется, когда Рид хныкает, непроизвольно толкаясь бедрами вверх, навстречу ладони. Он усаживает Спенсера на кровать, а сам опускается на колени, видя, как тот разглядывает его с нетерпеливым глазами и лихорадочным румянцем на лице. Морган все еще может чувствовать запах бренди, которое они разбили на улице. Он быстро расшнуровывает ботинки, откидывая их в сторону, не заботясь, когда один из них врезается в дверь ванной. А потом берет в руку ступню, чувствуя, как Рид тут же напрягается, пытаясь отстраниться. — Боишься щекотки? — спрашивает Морган, уже стянув один носок и принимаясь за другой. — Да, — выдыхает Рид и его дыхание дрожит, когда Морган проводит ладонью по ступне, задерживаясь у пальцев. Ноги у Рида такие же тонкие, с узкими щиколотками, а волосы на ногах светлые, мягкие и почти незаметные. И будь у него больше терпения, он задержался бы дольше, только исследуя их, наблюдая, какой бы реакции он мог добиться, касаясь только ступней. Но сейчас он совсем нетерпелив, поэтому он поднимается с коленей и берется за ремень на брюках Рида. Тот наблюдает, не отрываясь за его действиями, ловя каждое движение. Морган чуть подталкивает Рида, чтобы тот лег, а потом Спенсер уже по своей воле помогает ему, приподнимая бедра, когда Дерек начинает стаскивать брюки вместе с трусами. И когда он заканчивает, то видит что обнаженный Спенсер Рид лежит на кровати, закинув руки за голову, и смотрит на него, ожидая его действия, его следующего шага, словно бы не способный сделать что-то самостоятельно. И этого хватает для Моргана, чтобы окончательно потерять голову. Он снова целует Рида, не спрашивая, требуя ответа, нависает над ним, не касаясь кожи, все еще полностью одетый. И само это чувство эротично. Он слегка прикусывает губу, когда Рид не отвечает, пока тот не сдается, и неуверенный язык Рида встречает его, лаская взамен. И это еще лучше. Сейчас у него и так есть доказательство, что Рид наслаждается, член Спенсера уже стоит, не прикрытый одеждой. Все еще не отрываясь от поцелуя, он обхватывает его рукой, горячий, твердый, чувствуя, как Рид делает несколько судорожных вздохов. На светлой, бледной коже Рида его черные пальцы кажутся неуместными, недозволенными. Спенсер лежит, откинувшись на спину, и смотрит в потолок, изредка облизывая губы, словно проверяя, насколько они сейчас раздуты. И все что хочет сейчас Морган, это быть в нем. Он быстро раздевается, осматривая комнату в поисках того, что могло бы быть смазкой, он сомневается, что сама смазка есть у Рида, и уж точно она не входит в гостиничный сервис. Крем для рук, который он находит, не лучший заменитель, но ничего другого под рукой нет. Он удивлен, что Рид не возражает, позволяя Моргану раздвинуть свои ноги и начать медленно ласкать колечко ануса смазанным в креме пальцем, не проникая внутрь, чуть-чуть надавливая и тут же отступая. Второй рукой Морган продолжает дрочить член, чуть сжимая его у основания, его руки действуют почти в одном темпе. — Расслабься, — шепчет Морган, одним движением вводя первую фалангу пальца, чувствуя, как Рид сжимается под ним, вокруг него, приподнимаясь над кроватью. Чуть погодя, он начинает делать поступательные движения, видя, как Рид отпускает покрывало, которое смял в руках. Он смотрит на лицо Спенсера, тот сосредоточен, пытаясь прислушиваться к своим ощущениям, словно он проводит эксперимент и теперь ждет результата. И Морган старается, чтобы ответ был положительным. Он размеренно двигает пальцем, пока не понимает, что Рид достаточно смягчен, чтобы принять в себя еще один. И если он немного нетерпелив, это можно понять, видеть, как Рид жмурится, закусывает губы и стонет, когда Морган задевает простату, ему почти достаточно этого, чтобы кончить. Но не полностью. Дерек видит, как Рид морщится, наблюдает, как сменяются выражения на его лице, как он несколько раз сглатывает, слышит его сдержанное шипение, когда член Моргана уже почти полностью в нем. А потом Спенсер закрывает глаза, откидывает голову назад, не способный думать, только чувствовать. Дерек замирает, давая возможность Риду прийти в себя, мышцам привыкнуть к растяжению и старается сдержать желание трахнуть его быстро, сильно, сдавливая тонкие бедра, чтобы на них остались отпечатки его ладоней, словно метки. И он сдерживается, двигаясь мучительно неторопливо, наклоняясь и целуя выставленную шею Рида, слизывая бисеринки соленого пота. Он знает, что долго не продержится, не с таким всеобъемлющим присутствием Рида вокруг него, даже на его языке он может чувствовать вкус Рида, а его голос заполняет уши. Они кончают почти одновременно, Рид чуть раньше, и как только Морган чувствует, как тот еще сильнее сжимается, слышит полузадушенный стон в ушах и чувствует горячие капли между их телами, то делает последние несколько толчков, изливаясь внутри. Все, на что у них хватает сил после, это скинуть покрывало и уснуть, едва укрывшись одеялом, с Ридом, удобно устроившимся у него под боком. Дерек просыпается, когда на улице уже начинает светать. И первое, о чем он думает, что все случившееся было сном, галлюцинацией, которую подсунуло ему воображение, но это длится недолго, ему надо только посмотреть направо, чтобы понять, что нет, все случилось взаправду. Он никогда не думал о Риде в сексуальном плане. И не только потому, что он мужчина, нет, потому что он был другом, коллегой и он был… доктором Спенсером Ридом. Не тот, о ком ты фантазируешь в душе или ночью, в кровати, наедине со своей правой рукой. И еще он всегда скрывал эту правду о себе, похоронил её так же глубоко, как и воспоминания о тренере Буффорде. Будь его воля, они давно бы лежали в одной могиле, похороненные и забытые навсегда. Рид спит, свернувшись на кровати, обнимая скомканное одеяло обеими руками и уткнувшись в него. Его лицо настолько спокойное, умиротворенное, что все, о чем может думать Морган, это собственный стыд. Потому что он не должен был прикасаться к нему. Потому что все это было настолько хорошо, настолько правильно, что он хочет еще. И он не должен, черт возьми, хотеть. И это сбивает с толку. Сейчас, протрезвев, он знает, что Рид пошел на это, из-за своих собственных страхов. Спенсер ушел тогда, оставив Эль, думая, что она в порядке, и он не хотел рисковать так же с Морганом, поэтому он сделал все, чтобы заставить его остаться. Даже если это значило переспать с ним. Но это не была вина Рида, тогда это был выбор Эль, а сейчас это было… Морган даже не хочет думать о том насколько все это трахнуто. Рид ворочается во сне, прижимая одеяло ближе к себе, отчего становится видна спина с острыми, костлявыми лопатками, и Морган замирает. Он не знает что скажет, если тот проснется. Ему просто нечего сказать. Поэтому он снова выбирает самый худший из возможных вариантов. И сбегает. Они не видятся до самолета. Морган знает, что им на самом деле было не обязательно ждать его, так же как и то, что Хотч затягивал с бумагами, чтобы они вернулись все вместе, как команда. Это своего рода традиция. И раньше он бы приветствовал это, но сейчас он не хотел ничего больше, кроме как оказаться где-то еще. Это было почти физически неудобно. Не то что бы Рид сказал или сделал что-то. Фактически большую часть времени он провел, обсуждая с Гидеоном какое-то старое дело, пока тот не устал и не достал шахматы. И Морган немного разочарован, ему нравилось просто слышать голос Рида, как тот сыплет фактами, датами, именами, словно читает строчки из книги. Но сделать он ничего не может, поэтому по привычке достает свой айпод. Перелет ночной, поэтому почти сразу как они взлетают, ДжейДжей и Прентис засыпают, откинувшись на удобных кожаных креслах. Гидеон с Ридом продолжают играть, Морган не может не смотреть, он знает, что это неправильно, но украдкой он разглядывает Рида, пытаясь понять, как он. Хотч устраивается на диване напротив него, и у Моргана нет выбора, кроме как вытащить наушники. Он знает, что Рид и Гидеон не перестают играть, но прислушиваются. — Ты не хочешь поговорить о случившемся? — Нет, — честно отвечает Дерек. — Ты ведь знаешь, что в любой момент можешь придти ко мне, если что-то будет не так? — Да, — он знает это, так же как и то, что, если не будет чего-то чрезвычайного, он вряд ли воспользуется предложением. — Я хочу, чтобы то, что случилось в этом городе, в нем же и осталось. Он, возможно, говорит это Хотчу, но имеет в виду совсем другого человека. И судя по тому, как Рид чуть кивает, тот понял, что он хочет сказать. — Хорошо, — Хотч открывает какую-то книгу, очевидно, считая разговор исчерпанным. Сейчас главное — не смотреть Риду в глаза, поэтому Морган снова вставляет наушники и пытается забыться в музыке.

***

Они не говорят той ночи и в Вашингтоне. Рид даже не избегает его, не ведет себя так, словно чего-то ждет. Рид ведет себя так же, как и всегда, с той же долей неуклюжести, что была присуща ему до поездки. И Морган на мгновение чувствует себя задетым, он сам не знает, почему ему хочется увидеть реакцию. Ведь тогда, в самолете, он просил именно об этом. Но, кажется, сам все еще не может оставить свое прошлое. Или дело в том, что Рид всегда перед глазами, каждый день они проводят бок о бок, и сейчас он не может сбежать в колледж, как тогда и притвориться, что прошлого не существует. Потому что сейчас его прошлое сидит прямо перед ним и убирает за ухо непослушную каштановую прядь. Но Рид равнодушен, и Морган решает придерживаться первоначального плана и забыть. Тем более что с количеством новых дел у него просто нет времени на то, чтобы копаться в себе самом. И когда они всей командой идут в бар, Рид тут же находит компанию таких же повернутых на фантастике, как и он сам, а Морган флиртует с девушками. И жизнь, кажется, входит в привычную колею. До того момента пока Рида не похищают. Морган говорит себе, что будь на месте Спенсера кто-то еще, он переживал бы не меньше. Но он не знает, не может убедиться, потому что Рид всегда был особенным, он никогда не укладывался только в дружеские рамки и не был семьей. Поэтому то чувство нежности и ответственности, которые испытывает Морган по отношению к нему, необъяснимы. Он всегда точно знает, каковы его отношения с другими людьми, кто они для него. Но со Спенсером ничего и никогда не бывает простым. Морган наблюдает, как Рафаил, или кем он себя считает, вводит Спенсеру наркотики, а он сам по эту сторону экрана и не может предотвратить это, а только смотреть. И тогда он убеждается, что быть связанным с кем-то из коллег — плохая идея. Сама мысль о том, о потере Рида, пугает его настолько, что временами он не в состоянии думать рационально. И сам этот факт пугает его, ведь это может стоить Спенсеру жизни. Рид спасает себя сам. Морган стоит и смотрит, как Спенсер проходит мимо, вымотанный, потрепанный, в испачканной одежде, с грязью и сухими листьями в волосах. И Морган останавливает себя от того, чтобы сделать что-то глупое, вроде того как еще раз обнять Рида, убедиться, что тот в порядке, почувствовать это своими руками, проверить синяки и ссадины. Самое главное — он видит загнанные, испуганные глаза, и от этого взгляда ему самому физически больно. Но он должен отстраниться, уйти сейчас, пока это не зашло слишком далеко, пока еще есть возможность. Он знает, что это нечестно по отношению к Спенсеру, но он не может позволить себе другой вариант. Морган не в состоянии быть спасителем Рида. *** Морган находит Рида в баре. В Лас-Вегасе недостатка в барах нет, но, к счастью, Рид выбрал тот, что находится при отеле. Он сидит, медитируя над бокалом, потерянный в своих мыслях. Дерек не знает, сколько времени это продолжается, но он уверен, что давно, сам он не видел Спенсера с обеда. Морган присаживается на соседний стул, и Рид тут же поворачивается к нему, словно он ждал этого, ждал, что Морган придет. — Наверное, ты думаешь, что я плохой сын? — этот вопрос не назовешь неожиданным, но Дерек не думал, что Рид начнет сразу с него. — Нет, я так не думаю. — Ты всегда считал своего отца героем, а я — убийцей, насильником, — Рид барабанит по столу и отводит взгляд, словно боится увидеть что-то на лице Моргана. — Ты совсем так не думал. — А подсознание говорит, думал, иначе не снились бы все эти сны. — Они могли сниться и по другой причине, возможно, для тебя пришло время оглянуться назад и прекратить сбегать. — Ты думаешь? Рид смотрит на него доверчиво, словно у него есть ответ. И Морган не хочет подвести его, ни тогда, в прошлом, ни сейчас. — Да. На некоторое время Рид снова замолкает, обдумывая услышанное, и Дерек переводит дыхание, когда видит, что плечи Спенсера расслабляются, словно тот снимает с себя невидимую ношу. — Я не должен пить. После истории с наркотиками я должен избегать спиртного, хотя я никогда не был пьяницей. Но, по статистике, есть вероятность переключиться с одного на другое, я читал статью… — Давай я отведу тебя в номер? — мягко перебивает Морган, пока Рид не дошел до цифр. И Морган не ожидает, что Рид, вставив ключ в замок, развернется и притянет его к себе, целуя. На этот раз в его движениях нет ничего неуверенного, он настойчив, и Морган не возражает, отвечая на поцелуй, отдаваясь ему целиком. Дерек обхватывает его лицо руками, отодвигая от себя, сейчас ему надо знать только одно: — Почему? — Мне это нужно. Морган кивает и снова целует Спенсера. Потребность он вполне может понять и ничуть не возражает, когда Рид открывает дверь, затягивая его в свой номер. И если прошлый их раз был полностью о нем, то этот — о том, чего хочет Рид. — Я купил смазку, это одна из лучших, если судить по её консистенции, то… Морган затыкает его поцелуем, сейчас он совсем не хочет слышать сравнительный анализ всех видов смазок, он лучше попробует её, смазку, на практике. Он опять просыпается рано, как и в ту, первую ночь, но на этот раз от звука будильника. И у него нет времени, чтобы рассматривать спящего Рида, поскольку тот просыпается почти одновременно с ним. И Моргану жаль, что он не открыл глаза хотя бы на несколько минут раньше. Но они уже опаздывают, их самолет вылетает через несколько часов, и нужно идти собираться. Поэтому все происходит второпях, Морган одевается, а Рид заворачивается в простыню, чтобы проскользнуть в душ. И Морган чувствует себя неуютно, он не знает, что сказать перед уходом. Рид рассеяно смотрит на него, словно пытаясь понять, чего он ждет и, наконец, чуть склонив голову на бок, произносит: — Я помню. Ты хочешь, чтобы это осталось в этом городе, да? И Моргану ничего не остается, кроме как согласиться, перед тем как Рид исчезает в ванной. Дерек уже не уверен, что на этот раз все закончилось именно так. Просто не успевает сказать об этом Спенсеру. В самолете Росси кидает на них странные взгляды, но ничего не говорит, предпочитая держать свои соображения при себе. И оба они благодарны за это. Когда самолет взлетает, Морган надевает наушники. *** Морган сидит и ест желе. Он не знает почему, но в больницах делают самое вкусное желе, возможно, это попытка сделать пребывание тут хоть чуточку лучше. Вряд ли это срабатывает с пациентами, зато посетители, как он, совсем не возражают. Рид все еще спит. Он выглядит осунувшимся, бледным, с чуть впалыми щеками и темными кругами вокруг глаз. Рид выглядит больным. И хотя врачи говорят, что теперь все будет хорошо, Морган должен, обязан, убедиться в этом сам. Рид снова спас себя сам, подсказав, где искать, и Морган гордится им. Он всегда говорил, что Спенсер сильнее, чем выглядит. Если в прошлый раз, с похищением, он просто боялся потерять Рида, то в тот момент, когда он смотрел на него через стекло, не имея возможности прикоснуться, успокоить, находясь на расстоянии вытянутой руки, он понимает, что не может больше тянуть. Иначе когда-нибудь просто некому будет сказать. Поэтому он ждет, когда Рид проснется. Он еще не знает, что скажет ему, но на этот раз попытается сделать все правильно. И, возможно, он не сможет быть спасителем Рида, но Рид научит его, как спасать себя самому.