Никому не нужен

Спустя столько лет после тех событий, которые навсегда разрушили устоявшийся мир, вывернули наизнанку всё, что было скрыто холодной, неугасающей зимой, наконец-то наступила весна. Победа была просто словом в голове Теона и никогда не вызывала в мозгу никаких ассоциаций. Он всегда проигрывал. — Милорд, ваша сестра ждёт вас в большом зале, — тихо заскрипели двери, ведущие на балкон, и голос прислуги отрывками донесся до сознания Теона. Двери скрипнули вновь, не вызвав никакого отклика в хозяине комнаты, и мелкий методичный стук пронёсся сквозь вой морского ветра. Теон чувствовал, как в нём умирает что-то важное, смутно похожее на надежду. Расслоенная личность отказывалась признавать его, Теона, хозяином своей головы, и всё чаще и чаще в глубине сознания звучал бесцветный бас: «Вонючка, Вонючка, Вонючка…», а вместе с этим его разодранная насквозь душа, перевязанная прогнившими канатами, ждала… Ждала, что его Милорд вернётся за ним. Вернётся и вновь заставит целовать свои ноги, вылизывать грязь с ботинок и облизывать пальцы в немой попытке угодить хозяину. Вся его душа жаждала этого вновь, понимая, что это было самое правильное место — место рядом со своим Хозяином. Только хозяина больше нет. Каждый вечер уже на протяжении трёх, а может, пяти лет, после того, как огонь победил лёд и клич победы пронесся над головами людей, Теон выходит на балкон и ждёт. Ждёт, что Милорд исполнит своё обещание, придёт за ним и вновь заставит вылизывать свои пальцы. Он помнит те моменты, когда Хозяин восседал на своём троне возле большого, объятого пламенем камина, и Теон, тогда ещё Вонючка, сидел подле него, прислонившись спиной к холодному перстню, надеясь согреться. — Твоя щека очень холодная, Вонючка, — медленно, смакуя каждое слово, сказал Рамси. — Я чувствую это даже сквозь металл. Тебе холодно, Вонючка? — Да, Хозяин, очень холодно. — Хочешь, чтобы я тебя согрел? — Только если Милорд сам этого желает.  Вонючка спрятал взгляд на груди Рамси, боясь увидеть гнев в глазах Хозяина, боясь вновь впасть в немилость. Боясь, что хозяин больше никогда не разрешит ему касаться своей руки. — Ты должен смотреть в глаза, когда с тобой разговаривают, Вонючка! — Холодные, жёсткие пальцы сомкнулись на его лице и больно сдавили челюсть. — Всегда! Вонючка ещё больше зажмурил глаза и отвернулся в ожидании нового удара, но его не последовало, вместо этого Рамси сжал пальцы на отросших волосах Теона и притянул его лицо к своей руке: — Тебе лучше не открывать свой рот не по делу, Вонючка, — гнев Хозяина спал, и голос приобрёл иронично-бесцветные нотки. Большой палец очертил кромку обкусанных губ и проник в горячий рот. — Лижи. Тем вечером Хозяин впервые в жизни проявил к нему благосклонность. Он долго, растягивая удовольствие, трахал Теона, вдавив его лицо в подушку, и смачно укусил за шею, оставляя после себя кровавый засос. Прошептал, делая очередной толчок в разорванном анусе Вонючки: — Тебе сегодня несказанно повезло,— Он вколачивал Теона в жёсткую кровать всё сильнее. — Сегодня я оставлю тебя подле себя и буду греть всю ночь… Слова растворились в утробном рычании, с которым он в последний раз толкнулся в Вонючку и кончил. И действительно, в эту ночь после того, как Хозяин слез с него и перевернулся на другой бок, Теон так и остался лежать на кровати лицом в подушку, а по его щекам текли слёзы радости и благоговения перед своим Хозяином. Вечно хмурый остров сегодня разразился непогодой, и глубокие чёрные волны нещадно бились о берег, разбивались о камни и вновь уходили в морскую пучину, чтобы повторять этот цикл снова и снова. Теон сильнее закутался в меховой плащ, чувствуя, как каждая клеточка его тела дрожит от страха и холода. Воспоминания, проходящие через призму острой боли, резали его голову на куски и не давали спокойно жить и мыслить. Вонючка вновь возвращался к нему, продираясь через построенную стену. Пелена забвения медленно слетала с его души, возвращая к истокам. Он давно перестал быть Теоном Грейджоем, он перестал им быть, когда в первый раз посмотрел в глаза Рамси Болтона. Для него самого, поверившего, что после всего есть спасение, есть выход из тени Хозяина, всё давно было потеряно. Теон вновь уступал место Вонючке, а Вонючка всеми фибрами своей несуществующей души тянулся к Хозяину. Только Хозяин больше не придёт за ним. И глубокий, полный отчаянья вой сопровождал осознание это в голове у Теона, который неумолимо сдавался под натиском Вонючки. — Никому, кроме меня, ты не нужен, Вонючка… Никогда не забывай этого. — Какого чёрта ты тут стоишь, брат?! — Дверь резко открылась, с мощным звуком ударяясь об стену и пропуская на балкон Яру. — Если ты, безответственный ублюдок, думаешь, что я буду выполнять твои обязанности, то ты глубоко ошибаешься! Теон перевёл взгляд на разгневанную сестру, и его губы тронула лёгкая улыбка: — Прости, сестра, что заставил тебя ждать, — тихо сказал он, посмотрев в глаза Яре, которая, впрочем, уже сменила гнев на милость. — Я спущусь через пять минут. Губы Яры дрогнули, но она промолчала и, так и ничего не сказав, вышла из комнаты. Последний раз бросив взгляд на чёрную высь неба, Теон вышел с балкона, тихо захлопнув за собой дверь. «Никому… Не забывай об этом, Вонючка…»