Snowbound

Кас проводил его на кухню кратким грубым поцелуем, резким шлепком по заднице и слегка зловещей, обещающей улыбкой. Естественно, после этого Дину пришлось провести несколько минут посреди коридора, приходя в себя и пытаясь думать о чем-то менее возбуждающем. К тому времени, как Винчестер дошел до библиотеки, всё снова было под контролем: стояка было незаметно, а дыхание, несмотря на колотящееся сердце, было медленным и спокойным. Сэм всё еще сидел за столом, уткнувшись в ноутбук. Вместо того, чтобы пойти на кухню, Дин остановился у брата за спиной. Он был уверен, что это вовсе не являлось нарушением данных ему инструкций, потому что, во-первых, у него было вполне достаточно времени... А во-вторых, Дин пока всё равно не мог придумать, что конкретно может приготовить на ужин. — Я смотрю, тебя действительно зацепили эти руины? — спросил Дин, зная, что единственный способ заставить занимающегося исследованиями брата поддержать беседу — спросить об этих самых исследованиях. Как и следовало ожидать, Сэм тут же оторвался от ноутбука: — Ага, я читал кое-какие отчеты археологов, обнаруживших руины. Очевидно, они не понимают, что конкретно нашли, но я уверен, что они натолкнулись на целый склад античных рукописей о сверхъестественных созданиях. Правда, к сожалению, пройдет не один месяц, прежде чем они смогут каталогизировать все находки и опубликовать материалы в интернете. Мне приходится выискивать клочки информации и пытаться сопоставить их с тем, что знаем мы, так что... — Очешуенно, Сэмми, — так искренне, как это было возможно, сказал Дин, — я уверен, что как только мы выберемся отсюда, ты сможешь найти какое-нибудь подходящее удостоверение и получить доступ к тому, что еще не известно широкой общественности. — Это было бы замечательно, — тоскливо ответил Сэм, — если вы сможете обойтись без меня пару недель, то... — Как-нибудь переживем твоё отсутствие, — серьезно сказал Дин, — не думаю, что будет легко, но мы постараемся справиться... Кстати, я тут собрался готовить ужин и решил уточнить, нет ли у тебя каких-то особых запросов. — Свежие овощи закончились? — грустно спросил Сэм. — Боюсь, что да, — без малейшего сожаления ответил Дин. — А рыба в морозилке осталась? — Думаю, там есть сиг или тилапия, которых я мог бы поджарить. А еще, — неохотно добавил охотник, — у нас наверняка есть несколько пакетиков замороженных овощей. Я мог бы приготовить к рыбе зеленые бобы или поджарить картошку. — Звучит здорово, чувак, заранее спасибо. — Ага, без проблем, — сказал Дин, остановился на пороге кухни и всё же решился задать вопрос, интересующий его уже который день, — Эй, Сэмми? — М-м-м-м? — Сэм, уже наполовину вернувшийся к исследованиям, поднял бровь. — Почему, сидя в крепости из одеял, ты пытался вынудить меня приготовить чертовски сложные блюда? — А, это? — в глазах Сэма появились искорки веселья, — я просто прикалывался над тобой. Дин молча вытаращился на брата. Не то чтобы он этого не ожидал... Скорее его поразило то бесстыдство, с которым Сэм признал этот факт. Обретя метафорическую землю под не менее метафорическими ногами, Дин наконец смог сформулировать то, что собирался сказать: — Тебе чертовски повезло, что мне жалко хлеба и арахисового масла, иначе бы до конца нашего вынужденного отпуска я кормил бы тебя только ими, сучка. — Ага-ага, придурок. Что я могу сказать? Я злился на тебя. Тогда я еще не понимал, что происходящее — лишь просьба о помощи, — сочувственно сказал Сэм. Ага. Настало время поспешного отступления. Дин пробормотал что-то невнятное, юркнул на кухню и даже умудрился удостовериться, что находится вне зоны видения Сэма, прежде чем раз пять подряд закатить глаза. Каким-то образом Дин пережил первый час. Он успел несколько раз поблагодарить Сэма за то, что тот вынудил его заниматься чем-то полезным, а не просто слоняться из угла в угол. К сожалению, данное ему задание было не таким уж и сложным. Дин любил и умел готовить, так что по большей части приготовление рыбы было лишь механической работой. Мысли же в этот момент бродили, где им вздумается, воскрешая недавний разговор с Касом и напоминая о том, что охотнику только предстояло. Если рассуждать логически, это не должно было его удивлять. Размораживая рыбу в миске с водой, Дин перешел от предвкушения к нервному ожиданию. Теперь он сомневался, действительно ли хорошо всё обдумал. К тому времени, как духовка была нагрета, а картошка нарезана и посыпана розмарином и солью, Дин вспомнил, что планировал нечто подобное последние несколько лет. Десять минут спустя, когда рыба была разморожена, Винчестер начал думать, что за прошедшие годы в нем что-то сломалось: нормальный человек не мог искренне просить другого тридцать раз ударить его ремнем по заднице. Две минуты спустя, перемешивая бобы с уксусом, оливковым маслом и специями, Дин опять думал, что всё решено, и знал, что Кас доведет его до грани, проведет по острию, но никогда не столкнет в пропасть. И всё началось сначала. К 6 часам на тарелках лежали приличные порции рыбы и зеленых бобов. За время готовки Дин выпил стакан воды и уже налил себе второй. Отдав Сэму его тарелку, охотник принес воды и ему: собственно, кроме оставшихся 37 бутылок сока, нескончаемого склада очень крепкого алкоголя и этой чертовой воды пить было нечего. Сэм с таким энтузиазмом поблагодарил брата за еду и отвесил ему столько комплиментов, что Дин понял, что не так уж и злится. Вместо того, чтобы есть в библиотеке и слушать нескончаемые комментарии Лося, Дин решил, что ужинать, стоя прямо на кухне, тоже вполне неплохо. Доедая рыбу, Винчестер подавился и закашлялся: до него внезапно дошло, что если Кас решит не исцелять его, есть стоя ему придется по меньшей мере несколько дней. Примерно в этот момент тревога вгрызлась в желудок Дина. Посмотрев на свою тарелку, охотник решил, что съел достаточно: еще кусочек, и риск выблевать всё на пол значительно увеличится. Выбросив остатки ужина, Дин принялся мыть посуду, периодически делая небольшие глотки из стакана с водой. Примерно в двадцать пять минут седьмого он закончил и, выйдя в библиотеку, без особого удивления обнаружил, что Сэм ждал добавки. Когда Дин принес брату еще одну порцию и дважды протер всё, что только было на кухне, на часах было только 18:40. Поморщившись, Дин допил воду и просто ради того, чтобы потянуть время, сполоснул стакан. А потом — вторую тарелку Сэма. Время — очень растяжимая материя. Винчестеру не оставалось ничего, кроме как пойти в свою комнату и подготовиться. Стрелки показывали 18:48, так что Дин решил, что на удивление хорошо справился с двумя невероятно долгими часами. Правда, они еще не закончились. Спустя семь минут Дин в полной мере осознал, что такое бесконечность. Он был уверен, что эти чертовы секунды тянулись дольше, чем предыдущие полтора часа, и подозревал, что оставшиеся семь минут будут казаться вечностью. Винчестер успел раздеться, аккуратно сложить одежду, решить, что она всё же выглядит небрежно брошенной на кровать, и сложить её заново. Несколько раз подряд. Каким-то чудом дождавшись 18:56, Дин, прикинув, что дорога до гаража займет около 3 минут, потуже затянул пояс халата и вышел из комнаты. К счастью, Сэма в коридоре не было, и до Дина внезапно дошло, что с тех пор, как он пошел готовить брату ужин, Кас ему на глаза не попадался. Он мог только предположить, что всё это время ангел потратил как на физическую, так и на моральную подготовку. Проблема была в том, что Дин не мог расслабиться. Он не мог успокоиться и, ступая голыми ногами по холодному бетону, впервые понял, что на самом деле означала фраза «заламывать руки». Осознав, что опять близок к панике, Дин прибегнул к упражнениям, которым его научила Лиза: на пять счетов сделал глубокий вдох носом, потом медленно выдохнул через рот. В каком-то плане это сработало: по крайней мере, охотник перестал судорожно сжимать кулаки. Дин настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как подошел к двери гаража. Цифры «18:59» сменились на «19:00», и в эту самую секунду — серьезно, у ангелов есть встроенные часы или что? — дверь бесшумно распахнулась. В дверях появился силуэт Каса. Как и все коридоры бункера, этот был освещен тусклыми редкими лампами, а в самом гараже горел яркий свет, так что тени на лице ангела только придавали происходящему серьезности и увесистости. Дин содрогнулся и непроизвольно склонил голову в знак подчинения. Кас, словно отреагировав на какой-то секретный сигнал, пришел в движение. Дин был (или, по крайней мере, пытался убедить себя, что был) готов ко всему, но то, что ангел просто протянул ему руку, застало его врасплох. Этот жест нес особый смысл. Дин сам выбрал это наказание и теперь должен был еще раз подтвердить, что уверен в своём решении. Он уже не сможет контролировать то, что случится после (если, конечно, не решит использовать стоп-слово). Сейчас Кас давал Винчестеру последнюю возможность передумать. Глубоко вдохнув, Дин протянул руку, пересекая двадцать дюймов, казавшихся настоящей пропастью. Ангел переплел их пальцы, и, почувствовав тепло чужой ладони, Дин понял, что успел замерзнуть. В тот момент, когда их ладони соединились, что-то, что давило Дину на грудь, исчезло, и охотник легко и свободно вдохнул. Кас не изменился в лице, но почти незаметно наклонил голову, явно понимая, что произошло. Несколько долгих секунд они просто стояли в тишине. Эта пауза заставила Дина задуматься, не ждет ли Кас от него какой-либо реплики. Охотник не знал, что именно может сказать: ничего дельного на ум не шло. Происходящее просто нельзя было описать простыми словами. Спустя секунду стало ясно, что Кас ничего не ждал. Дин накормил Сэма, поел сам, переоделся в халат и вовремя пришел в назначенное место. Теперь ему оставалось только (буквально и метафорически) передать себя в руки Каса. Ангел медленно поднял руку Дина. В любой другой раз мягкий поцелуй, оставленный Касом на тыльной стороне ладони, показался бы излишне пафосным, но сейчас он был единственно правильным и идеальным. Дин опять задержал дыхание. На этот раз охотник был не на грани истерики: он был очарован этим восхитительным моментом и человеком — ангелом — которого любил. Дин находился у Каса под крылом — опять же, как метафорически, так и буквально. Винчестер полностью доверял ангелу, знал, что тот разберет его на части, а потом кропотливо, терпеливо и нежно соберет обратно. И Дин был готов. Словно почувствовав это, Кас развернулся и, не отпуская ладонь Дина, устремился в гараж. *** Ослепленный ярким светом, Дин заморгал. В огромном помещении было тепло: возможно, ангелу потребовалось несколько часов, чтобы отрегулировать температуру. За два часа гараж вполне нагрелся настолько, что у Дина не было ни малейшего шанса замерзнуть. На это было две причины. Первая — простая забота о здоровье Дина, вторая — желание Каса заставить охотника думать только об ощущениях, связанных с сессией. Ангел не собирался позволить Дину отвлечься на что-то столь незначительное, как температура в комнате. В то время, как Дин опять потерялся в своих мыслях, Кас отпустил его ладонь, положил руку ему на плечо и мягко развернул в сторону ряда машин. Низкий властный голос заполнил всё помещение: — На капоте Импалы лежат четыре предмета. Выбери два. Импала стояла достаточно далеко от входа, в безопасности от метели — Дин просто не вынес бы мысли о том, что Детка была погребена под тоннами снега. Именно поэтому Винчестер не сразу заметил некоторые... изменения. Оканчивающиеся петлями концы чего-то, что напоминало широкий нейлоновый ремень, лежали по обе стороны от капота машины. Набор скрепленных карабинами манжетов был размещен на крыше. Дин знал, что Кас оставил его там намеренно. Видимо, раз манжеты лежали не на капоте, а на крыше, их выбрать было нельзя. Они были не вопросом, а обещанием. Расстояние между концами нейлонового ремня было равно размаху рук Дина. Совпадение? Маловероятно. Кас явно собирался связать Винчестера, чтобы тот не смог уклоняться от ударов. Дин мысленно поблагодарил ангела за то, что тот выбрал нейлон, а не металлические цепи. Да, их звон определенно заводил, но охотник бы не смог отделаться от мысли, что в любой момент может поцарапать Детку. На полотенце, разложенном на капоте, лежали предметы. Яркий свет отражался от призывно поблескивающего металла. Дин внезапно обнаружил, что стоит почти вплотную к Детке, и примерно в двадцатый (судя по всему, двадцатый из нескольких предстоящих сотен) раз задержал дыхание. Слева лежал достаточно простой (но, если верить опыту охотника, очень даже эффективный) набор зажимов для сосков. Рядом с ними невинно стояла анальная пробка, диаметр которой был немного больше, чем у той, которую Кас использовал во время прошлой порки. Дальше располагался самый маленький и простой объект — обычное кольцо для члена. И, наконец, справа находилась повязка на глаза, которая, как знал Дин, не пропускала ни единого лучика света. Ох, господи боже, это был его персональный выбор Софи.* Некоторые из предметов заставляли задуматься: если он решит не использовать кольцо, должен ли он будет сдерживаться? Можно ли ему будет кончить? Уже зная, что именно ответит Кас, Дин всё равно нарушил тишину: — Можно спро... — Нет. Выбирай, или я решу, что разумнее будет использовать сразу всё. Голос ангела раздался прямо из-за спины Дина, и тот чуть не пробил головой потолок. Видимо, Кас бесшумно подошел ближе к охотнику, который едва не заработал инфаркт. Дин уже был практически на грани. Этот острый, как бритва, голос, отказывающий ему, был подобен резкому удару ремня. Он напомнил, что независимо от того, был ли Дин связан и обнажен, сессия уже началась, и Кас был у власти. Дин даже не думал, что Кас блефует. Чтобы не испытывать терпение ангела (Винчестер был уверен, что не справится с комбинацией всех четырех предметов и ремня), охотник протянул руку и, отбросив все мысли, позволил инстинктам и интуиции решать. Два пальца опустились на полотенце напротив анальной пробки, затем сместились вправо и остановились рядом с повязкой. Дин был благодарен за то, что у него не осталось времени на сомнения. Кас моментально оказался у капота, взял выбранные охотником предметы и просто поднял полотенце. Набор зажимов для сосков упал на пол, а кольцо укатилось под ближайшую машину. Дин просто понадеялся, что Кас заберет его прежде, чем Сэм или какой-то посетитель случайно на него наткнется. Буквально через секунду ангел обернулся, сверкнув голубыми глазами: — Сними халат и повесь его. В тот момент, когда Дин открыл рот, чтобы спросить, куда он, черт возьми, должен повесить халат, ему на глаза попался крюк, приделанный к одной из балок, поддерживающих стены. Развязывая пояс, Дин задумался, не вкрутил ли Кас этот крюк специально для сегодняшней сессии. Раньше Винчестер его не видел, но это ничего не значило: он мог просто не замечать его. В типично непродуманной манере Дин так и не закрыл рот, и неумолимый голос раздался откуда-то сзади: — Я бы хорошо подумал перед тем, как открывать этот прекрасный ротик, Дин, иначе ты вполне можешь обнаружить в нем кляп. Член Дина, болезненно твердый с тех самых пор, когда силуэт ангела возник в дверях гаража, предательски дернулся, и Дин захлопнул рот. Чисто логически он понимал, что Кас не будет использовать кляп: ангелу было нужно, чтобы Дин мог говорить, раз уж они экспериментируют с границами. Несмотря на это, физические и психологические реакции охотника были не менее интенсивны. Отчаянно пытаясь снова вдохнуть, Дин развязал пояс и медленно снял халат. Он никогда не чувствовал себя настолько обнаженным, как когда стоял перед полностью одетым Касом. Мурашки, забегавшие по коже, когда охотник направился к крюку, чтобы повесить халат, не имели ничего общего с температурой воздуха. Как только халат оказался на своем месте, Дина отвлекло шуршание ткани. Повернув голову, он заметил, что ангел снимал свой любимый плащ. Взгляд голубых глаз встретился с взглядом Дина, и Винчестер вдруг почувствовал, что его застали на месте преступления, хотя Кас и не говорил, что охотник не должен смотреть на него. И всё же, Дин заставил себя отвернуться и, чтобы чем-то себя занять, без особой надобности поправил висящий на крючке халат. Звуки, раздававшиеся сзади, могли быть совершенно непонятны тому, кто не слышал их сотни раз. Дин же легко различал их: вот Кас небрежно вешает свой плащ на еще один крюк, вот туда же следует пиджак, а вот рукава рубашки оказываются закатаны до локтя. Дин даже не осознавал, что теребит полу халата, прислушиваясь к издаваемым ангелом звукам, пока сзади не раздался голос Каса, мягкий и оттого еще более опасный: — Ты знаешь, где я хочу тебя видеть, Дин. Не вынуждай меня заставлять тебя. Клянусь, мне это понравится намного больше, чем тебе. И Дин верил ему. Вдохнув — оказывается, всё это время лёгкие посылали в мозг отчаянные сигналы о нехватке кислорода — Дин повернулся к Импале. Судорожно сглотнув, он сделал несколько шагов к машине... И замер. Он знал, чего от него ждали, но почему-то не мог заставить себя лечь на капот. Уже в сотый раз с того момента, как Дин вошел в гараж, он вздрогнул от неожиданности: сбоку возникла рука, держащая открытую бутылку с водой. Охотник даже не услышал, как Кас отвинчивал крышку, но с благодарностью взял бутылку и сделал большой глоток. Вода успокоила сухое горло, а сам жест — испуганную душу. Кас, конечно же, даже — особенно — сейчас заботился о состоянии Дина. Сделав еще один глоток, Дин протянул бутылку обратно. В этот раз звук закрывающейся крышки раздался очень отчетливо. Потом повисла тишина: ангел ждал, пока Дин нагнется и ляжет на капот. И Дин пытался. Правда. Он просто не мог. Не мог заставить себя лечь. Но всё было в порядке, Дин знал, что всё было в порядке. Кас поможет. Кас не оставит его. Кас поможет. Дин знал, что он поможет. И он помог. Ладонь, опустившаяся Дину на шею, сжалась не резко и жестко, а нежно, подтверждая мысли охотника: Кас был рядом во всех смыслах этого слова. Кас сильно, но плавно надавил, не толкая, а мягко направляя Винчестера на капот. Внезапно охотник прижался к холодному отполированному металлу. Дин думал, что направляющая рука — вся помощь, которую он получит, но тут тишину прорезал властный голос: — Руки в стороны. Немедленно, Дин. Охотник подчинился. Он развел руки, прикоснулся ладонями к капоту и почувствовал, как к нему возвращается уверенность. Это могло показаться глупым как тем, кто не знал Дина, так и тем, кто знал его недостаточно хорошо... То, что Дин лежал именно на капоте Импалы, помогало ему. Эта машина... Она была одной из самых важных вещей в жизни охотника. Что, кроме Каса и Сэма, так много значило для него? Что еще он искренне любил? Детка... Она была больше, чем просто машиной. Она была стабильностью. Постоянством. Дин был рядом с ней с самого начала, когда Джон Винчестер внезапно решился купить её, и до того момента, который почти уничтожил её — до столкновения с фурой, практически унесшего жизни троих охотников. Дин не отпустил её. Не смог отпустить. Он не подвел её, и она отплатила ему тем же. Если Чак (этот кусок дерьма) хоть что-то написал правильно (и да, Дин прочитал все книги, даже те, что так и не вышли в печать, ну и что), так это то, что Детка была домом. Всегда была и всегда будет. Держась за неё, Дин мог со всем справиться. Винчестер мысленно поблагодарил Каса, который каким-то образом понял, что лучший способ дать Дину не только физическую, но и моральную опору — это дать ему возможность прикасаться к машине, которая всегда была его приютом и убежищем. Сейчас, прижимаясь ладонями к постепенно нагревающемуся металлу, Дин почувствовал, что снова может дышать. Медленно, судорожно, но может. Впервые с того момента, как он вошел в гараж, Дин ощутил странное спокойствие. Он словно попал в особое пространство в своей голове — не в то, где всё пропадало и тонуло в волнах ощущений, нет, в другое. Если представлять это пространство как комнату, оно было бы грин-румом или коридором, ведущим на сцену. Там Винчестер мог ждать. Просто спокойно ждать, не паникуя, не начиная думать и анализировать происходящее. Когда теплая ладонь Каса обхватила левое запястье Дина, тот даже не дернулся. Раздался щелчок карабина, и, когда Кас перешел на другую сторону, Дин попробовал потянуть за ремень. Тот был натянут до предела, позволяя руке сместиться лишь на сотую долю сантиметра. К тому времени, как Дин определил это, на правом запястье тоже оказался кожаный манжет. Секунду спустя раздался щелчок, и Дин понял, что лежит, неподвижный и уязвимый, на капоте своей машины. Он не помнил, был ли у него когда-нибудь такой стояк. Ухо обожгло горячее дыхание, раздался мягкий шепот: — Сейчас я отойду. Я не выйду из гаража. Я не оставлю тебя. Я очень быстро вернусь. Когда ангел отошел, Дин повернул голову и начал смотреть на удаляющуюся спину Каса. Через несколько секунд ангел пропал из поля зрения, но Винчестер не попытался выгнуть шею, чтобы проследить за ним взглядом. Вместо этого, как и предлагал Кас, Дин расслабился, расставил ноги на ширину плеч и прижался ступнями к прохладному бетонному полу. Спустя несколько секунд Дин понял, что именно слышит, и, не совладав с собой, засмеялся. Кас на полном серьезе использовал цепи, чтобы закрыть дверь и убедиться, что Сэм не сможет проскользнуть в гараж, чтобы «наблюдать» за ними. Замечательный, просто замечательный ход. Дин мысленно сделал пометку дать ангелу пять (тот, благослови его бог, все еще радовался этому жесту, как ребенок), запихнул мысли о назойливом брате в самый дальний уголок сознания и вернулся к тому, что происходило. Что должно было произойти. Вскоре раздались тихие шаги, и Кас вернулся в поле зрения охотника. Ангел явно чувствовал себя абсолютно уверенно: прямая спина, отведенные назад плечи, светящиеся спокойствием голубые глаза... Чертовски сексуально. Дин почувствовал, как с члена срывается капелька смазки, и мысленно извинился перед Деткой: не то чтобы на неё в первый раз проливались... специфического рода жидкости. Кас опять куда-то исчез, и Дин закрыл глаза, пытаясь запомнить этот спокойный, властный образ. Если бы Винчестер потрудился задуматься, то понял бы, что произойдет дальше. Когда раздался щелчок открывающейся крышечки, Дин удивился. Следом раздался слишком знакомый хлюпающий звук, и в этот момент охотник наконец смог сложить два и два. Конечно, спустя пару секунд на колечко мышц ануса надавил хорошо смазанный палец. Вскоре к нему присоединился второй. Кас неторопливо растягивал Дина, подготавливая его и явно наслаждаясь процессом так же сильно, как и самим результатом. Винчестер же просто пытался ровно и ритмично дышать. Не то чтобы у него хоть как-то это получалось. Спустя часы или просто долгие секунды на смену пальцам пришел толчок силикона. Кас дразнил Дина пробкой, вводя её на пару сантиметров и снова вынимая. Дождавшись, пока охотник устанет от этой борьбы и непроизвольно задержит дыхание, ангел резко и безжалостно надавил, вводя пробку до конца. Ожог был слабее, чем если бы Кас забыл про подготовку, но всё равно ощущался очень ярко, и Дин низко застонал. Смешок, сорвавшийся с губ Каса, нес в себе темноту, которую ангел скрывал и тщательно контролировал. Этот звук был предназначен не для Дина. О нет. Это была не игра, а неконтролируемое выражение практически жестокого удовольствия. Именно поэтому этот смешок повлиял на Дина сильнее, чем обычно. Это была угроза. Это было обещание. Это была гарантия. Дин знал, что испытает то, что еще никогда не испытывал. Он дал Касу разрешение выпустить на волю своих демонов — по сути, умолял его об этом — и ангел поймал его на слове. Спустя пару секунд к голой коже ягодиц прикоснулась грубая ткань брюк: Кас наклонился над Дином, держа в руке черную повязку: — Подними голову. Дин послушно приподнял подбородок, и на глаза легла темная ткань. Ангел убедился, что повязка завязана плотно, но не доставляет неудобств: — Можешь что-нибудь увидеть? Винчестер открыл глаза и обнаружил, что всё еще находится в кромешной темноте. Ни одного лучика света. Выдохнув, Дин покачал головой. Кас наклонился ниже, плотнее прижавшись бедрами к заднице Дина: — Вслух, Дин. Винчестер не смог даже сделать вид, что смутился из-за стона, сорвавшегося с его губ, когда Кас толкнулся вперед, заставляя анальную пробку коснуться простаты. Ангел опять усмехнулся. — Мне очень нравятся эти тихие, беспомощные звуки, но я жду ответа и повторять не стану. Голос Дина был немного выше и мягче, чем обычно: — Нет, сэр. Кас отодвинулся и провел ладонью по спине Дина, хваля и успокаивая его: — Хороший мальчик. В невозможности видеть было что-то особенное. Даже самый тихий звук эхом отдавался в мозгу. Дин внезапно почувствовал запах бензина, моторного масла и воска, который он использовал, чтобы поддерживать Детку в идеальном состоянии. Охотник почувствовал, как небольшой гребень в центре капота прижимается к его груди, словно выступает не на жалкие полсантиметра, а на целую милю. Всё ощущалось гораздо более резко и четко, и Дин понял, что выбор повязки вполне мог быть серьезной ошибкой. Шаги ангела опять затихли, но Дину удалось расслышать тихий звук, с которым кожа скользила по бетону. Кас взял ремень. Все мышцы Дина напряглись, как только могли. Кас, должно быть, заметил это, потому что секунду спустя рука опять мягко легла на спину охотника и начала медленно вырисовывать на коже круги разного размера: — Твой цвет? Дин ни секунды не колебался, не думал над ответом. Единственное, что было сильнее страха — непреодолимое желание: — Зеленый, сэр. — Очень хорошо, — повисла тишина, но Дин знал, что Кас еще не закончил, — Тебе не нужно считать. Не нужно благодарить меня. Твоя работа — лежать и принимать то, что я тебе даю. Срань, мать его, господня. Возможно, Дину всё же стоило выбрать кольцо, потому что он уже был чертовски готов кончить прямо там. Мягкое прикосновение больше походило на издевательство. Кас провел ремнем по спине и, судя по тому, что ощущение не исчезло, оставил его там. Эта молчаливая угроза была настолько очевидной и глубокой, что Дин содрогнулся. Секундой спустя ткань брюк Каса прикоснулась к левому бедру охотника. Ладонь мягко легла на левую ягодицу, надавливая. Голос, раздавшийся сверху, был пропитан восхищением, будто ангел смотрел не на Дина, а на какое-то уникальное произведение искусства: — Что же, тогда давай тебя разогреем? Конечно, ангел не ждал ответа. Когда ладонь начала размеренно падать на ягодицы, Дин не смог целиком отдаться этому ощущению: он был слишком сосредоточен на неотвратимости того, что обещал кожаный ремень, лежащий у него на пояснице. Однако вскоре жжение усилилось, и внимание Дина разделилось на два фронта. Разогрев был поощрением и послаблением. Он облегчит начало порки, уменьшит жжение от первого удара. Дин прижал ступни к бетонному полу и постарался не поднимать задницу навстречу ладони ангела. Шлепки падали и падали, Кас разогревал ягодицы, ноги и даже внутреннюю часть бедер, заставляя Дина беспомощно размышлять, собирается ли ангел использовать ремень на этой чувствительной области или просто наслаждается самим процессом. Примерно каждые десять шлепков Кас «случайно» попадал по основанию пробки, вынуждая ту толкнуться в простату. Вскоре Дин начал беспомощно ерзать, пытаясь потереться членом о гладкий капот Детки. Кас остановил это сильным шлепком по правой ягодице и резким словом: — Нет. Дин делал всё возможное, чтобы оставаться неподвижным, но это было не так-то просто. Спустя пять минут Кас, видимо, решил, что доволен результатом, и ладонь поднялась, но не упала вновь. В тихом голосе сквозило благоговение: — Такой красивый... Твоя задница и бедра — розовые, теплые, идеальные... То, как ты выгибаешь спину, раскрывая себя для меня... Совершенство. С губ Дина бесконтрольно сорвался низкий, беспомощный стон. Кас опять усмехнулся и заговорил громче и строже: — Скажи, почему я тебя наказываю. Дин не знал, что ожидал этого вопроса, пока ответ не слетел с его губ так быстро и четко, словно был заготовлен заранее: — Я назвал тебя трусом и бесполой куклой. Дважды. Я надел трусики, которые купил в качестве подарка, чтобы подразнить тебя, потому что злился. — И тебе жаль? — Да, сэр. — Нет, Дин, тебе не жаль. Но скоро ты будешь просить прощения. После этой зловещей фразы ремень внезапно исчез со спины Дина. Было бы так естественно напрячься, пытаясь услышать, что происходит сзади, но Дин изо всех сил боролся с этим желанием. Вместо этого он заставил себя оставаться неподвижным, не ерзать и медленно считать вдохи и выдохи. Когда свист ремня прорезал воздух, у Дина не было ни малейшего шанса напрячь мышцы. Через секунду ягодицы обожгло острой болью, и охотник задохнулся. Каждый раз он думал, что помнит, какие ощущения вызывает ремень, помнит, насколько интенсивна боль. И каждый раз он ошибался. Как и всегда, Кас дал охотнику время по-настоящему прочувствовать первый удар. Дин не мог сказать, сколько прошло времени, но как только он смог нормально вдохнуть, ремень упал на ягодицы во второй раз. Дин понял, что свист рассекающей воздух кожи отразился от стен гаража. Мышцы напряглись, словно пытаясь вытолкнуть боль наружу, анальная пробка толкнулась в простату, и Дин захныкал. Либо это было чертовским совпадением, либо Кас намеренно подобрал пробку именно такого диаметра. На капот машины опять упала капля смазки, и Дин подумал, что это случится еще двадцать восемь раз. Каждый удар ложился ровно над предыдущим, и к восьмому удару каждый миллиметр задницы Дина пылал. Значит, следующий удар придется на... Конечно, ремень упал туда, куда Дин и предполагал: на место, где ягодицы переходили в ноги. Дин низко застонал. Удар заставил его сильнее прижаться к капоту, и охотник позволил себе повиснуть на Импале, плавая в агонии боли. Казалось, Кас не обратил на стоны никакого внимания. Десятый удар с не меньшей силой пришелся по бедрам, Дин захныкал, инстинктивно сгибая колено и поднимая ногу, словно пытаясь закрыться. Резкий шлепок по ступне говорил сам за себя, и Дин заставил себя опустить ногу на пол. К четырнадцатому удару Дину казалось, что его задница покрыта полосами пылающего огня. Охотник был удивлен тем, как хорошо справлялся: Кас и не думал работать вполсилы. Когда пятнадцатый удар пришелся ровно на место первого, Дин понял две вещи: во-первых, они дошли до половины, во-вторых, теперь ремень будет падать на уже пострадавшие участки кожи. Дин не знал, как назвать сорвавшийся с губ звук: слишком приглушенный, чтобы быть стоном, и слишком гортанный, чтобы быть хныканьем. Все мышцы были напряжены до предела, вынуждая чертову пробку толкаться в простату, и Дин в агонии ждал следующего удара... Но его не последовало. Только когда охотник расслабился, Кас мягко погладил его ладонью по спине. Голос ангела был тверд, но нежен: — Твой цвет, Дин? Голос Дина дрожал, дыхание сбилось, но фраза прозвучала ровно и уверенно: — Зеленый, сэр. Кас провел рукой по его спине, ободряя и хваля, и убрал ладонь. Дин наклонил голову, уткнулся лбом в капот Импалы и сделал глубокий, медленный вдох, пытаясь сосредоточиться. Шестнадцатый удар упал ровно под первым, туда, куда несколько минут назад пришелся второй. Дин не чувствовал, что в глазах стоят слезы, пока не понял, что одна капля скатилась по щеке и впиталась в черную повязку. Едва ли этот факт был достоин внимания, когда Кас, явно не уменьшая силы, продолжал пороть охотника. На некоторое время Дин потерялся в ощущениях и очнулся только тогда, когда услышал собственные всхлипы. Он с ужасом осознал, что потерял счет ударам и не может даже примерно сказать, сколько пропустил. Ремень опять упал, на несколько секунд выбивая из мозга все мысли. Дин не знал, что плакал, пока не услышал собственное хныканье, не знал, что сжал руки в кулаки, пока ногти не впились в ладони, ожидая следующего удара... Которого не было. Вместо этого на плечо твердо легла знакомая ладонь. Раздался спокойный, тихий голос: — Твой цвет, Дин? Спустя несколько секунд Дин наконец-то понял, что от него хотят, и постарался обличить свои мысли в слова. На середине фразы голос сломался, но Винчестер всё же смог выговорить: — Зе-зеленый, сэр. — И почему я тебя наказываю? Стоп, что? — Я... Чт... — Скажи мне, почему я тебя наказываю, или всё немедленно прекратится. Если ты не можешь ответить мне, мы обойдемся без последних десяти ударов. Десять. Десять ударов. Значит, последний был двадцатым. Хорошо. Двадцать. Он справится. — Я... Назвал тебя трусом. Бесполой куклой. Дразнил тебя трусиками... Из злости. Дин понял, что Кас предлагал ему возможность отказаться. Если Винчестер не мог ни справиться, ни заставить себя использовать стоп-слово, то у него была возможность просто промолчать. Но Дин не был трусом. Если бы он почувствовал, что не сможет выдержать еще один удар, если бы он почувствовал, что ему нужно закончить сессию, то сам сказал бы об этом. Он мог справиться. — И тебе жаль? — раздавшийся откуда-то сверху голос ангела был одновременно и провоцирующим, и успокаивающим. Как это вообще было возможно? — Да, сэр. — Я знаю, Дин. Я тебе верю. Но тебе еще недостаточно жаль. Господи боже. Двадцать первый удар упал прямо под двадцатым и (вот уж совпадение!) пришелся прямо по основанию пробки. Дин проехался членом по капоту Импалы и вскрикнул. Слезы впитывались в повязку, а мышцы неконтролируемо сокращались, заставляя тело ерзать и пытаться уйти от жгучей боли, уже казавшейся частью самого Дина. Кас не дал охотнику времени перевести дыхание и восстановить хоть какое-то подобие самообладания: последовал новый удар. Дин был уверен, что закричал бы, если бы не впился зубами в нижнюю губу. Он почувствовал вкус крови, и секундой спустя Кас мягко прикоснулся пальцами к лицу охотника, заставляя его открыть рот и освободить прокушенную губу. — Ай-яй-яй, — мягко сказал Кас, — немедленно прекрати. Не смей причинять себе боль. Это моя работа. Пальцы исчезли, и ремень упал в двадцать третий раз. Дин отчаянно застонал и вцепился ногтями в капот (к счастью, не так сильно, чтобы поцарапать его). После двадцать четвертого удара Винчестер на несколько секунд потерялся в буре ощущений. В этот раз Дин даже не понял, что опять перестал осознавать происходящее, пока не услышал, что Кас который раз подряд повторяет одну и ту же фразу: — Дин. Твой цвет. Немедленно. Судя по трясущимся губам и дрожащему голосу, Дин плакал. Черт, он даже не знал, что скажет, пока с его губ не сорвались нужные слова: — Зел... Зеленый, с-сэр. — И почему я тебя наказываю? Серьезно? Опять? Дин всхлипнул, умоляя Каса не заставлять его. Тот только положил руку ему на плечо и повторил: — Скажи, почему я наказываю тебя, Дин. Сейчас же. В голосе не было нежности, никакого обещания или успокоения. Кас не напоминал, что он остановится, если Дин промолчит, он просто требовал ответа. И Дин — возможно, в первый раз за всё это время — понял, что Кас верит. Верит, что Дин справится. Верит, что Дин дойдет до конца. Поняв это, охотник почувствовал, что может заставить себя сказать нужные слова: — Об... Обзывал тебя. В голове. Дразнил. Трусиками. — Как именно ты меня обзывал? Ох, это было просто грубо. Однако Дин понимал, что Кас всё еще проверяет, насколько охотник отдает себе отчет в своих действиях. Несколько секунд Винчестеру потребовалось на то, чтобы найти нужные слова в лабиринте памяти. Кас молча ждал, пока Дин заговорит, и тот наконец смог выдавить: — Я... Бесполой кук... — Дин совершенно не ожидал, что в этот момент последует новый удар ремня. Он дернулся, поднял голову и снова уронил её на капот. Всхлипнув, Дин понял, что Импала уже была покрыта слезами. Что ж, судя по всему, она не особо возражала. Голос был всё так же беспощаден: — Я не говорил тебе останавливаться. Продолжай. Как еще ты меня обозвал? Теперь Дин знал, что произойдет, как только он откроет рот: — Трусом. Звук, вырванный из горла новым ударом, был очень близок к крику. Дин прижался лбом к нагревшемуся металлу, задыхаясь. — И тебе жаль? — казалось, что в голосе Каса сквозило любопытство. — Д-д-д-да. Сэр, — ему потребовалось четыре попытки, но он всё же справился. — И я верю тебе. Тебе жаль. Но Дин?.. — Винчестер понимал, что в этот раз этот безжалостный мудак, называвший себя ангелом, действительно ждал ответа. — А-а? — это не было словом в обычном смысле, но вполне передавало нужные эмоции. — Недостаточно жаль. И ремень снова упал. Задыхаясь, Дин понял, что это был двадцать восьмой удар. Еще два. Он справится, он справится, он справится. Удар. Дин услышал его быстрее, чем почувствовал, значит, у него была сотая доля секунды, чтобы подготовиться. С его губ срывались бессвязные неконтролируемые стоны, но ангел был неумолим. Опять раздался голос: — Тебе жаль, Дин? — Д-д-да, сэр, — Дин не знал, как ему удавалось говорить, учитывая, что он знал, что должно было последовать за его словами. Он не ошибся. Ремень немедленно упал на ягодицы, в третий раз попадая по основанию пробки. Словно услышав приказ, член Дина запульсировал. Охотник почувствовал, как сперма брызгает ему на живот и на капот Импалы (бедная Детка, он точно почистит её завтра, если сможет двигаться). Внезапно Дин вспомнил, что во время предыдущей порки тоже кончил без прикосновений Каса, просто от последнего удара ремня. Было что-то в том, почему его толкал за грань именно последний удар, но Дин не мог сформулировать, что именно. Что же, потом у него будет чертовски много времени, чтобы это выяснить. Когда его мозги заработают. А сейчас... Сейчас Дин уже с трудом различил голос Каса, укрывший его, как одеяло, сотканное из гордости и любви: — Да. Именно. Теперь тебе достаточно жаль. Дин так и не понял, как он это сделал, но ему удалось найти и силы и пусть и нечетко, но всё же произнести: — Сп-пасибо... Сэр. Наказание. Ладно, возможно, он забыл пару слов, но Кас всё равно уловил суть. Дин услышал, как ремень упал на бетон, и почувствовал, как Кас, не обращая внимания на пот, прижимается лбом к шее Дина. Ангел явно стоял сбоку от капота, чтобы не касаться опухшей задницы охотника. Это было просто прекрасно, потому что боль была похоже на живое существо: извивающееся, всепоглощающее, одновременно невыносимое и прекрасное, оно грозило поглотить Винчестера. Голос ангела был до невозможности нежен: — Мой хороший мальчик... И Дин понял, что больше не должен был ничего говорить, что мог расслабиться и забыться. Он позволил волнам ощущений захлестнуть его и отключился.