Пять раз, когда Сэм забирается в кровать к Дину

Сэму четыре года, когда он впервые забирается в кровать к Дину. Это не первый раз, когда они должны спать вместе. Фактически, обычно они довольствуются одной кроватью на двоих. Отец считает, что безопасней, когда они находятся как можно ближе к друг другу, да так и удобней за ними присматривать. Ни Дин, ни Сэм не возражают. Кровати в гостиничных номерах достаточно большие, чтобы на них поместился взрослый, поэтому двум детям места более чем достаточно. Но сегодня все иначе. Дин весь день кашляет. Отец хмурится каждый раз, когда слышит это, поэтому Дин старается сдерживаться, но Сэм видит все его уловки. Отец, впрочем, тоже. Они заезжают в аптеку, а потом останавливаются в ближайшей гостинице. И заказывает номер на троих. Это — что-то новое. — Сэм, ты же уже большой мальчик, не так ли? — спрашивает отец, рассеяно взъерошивая его волосы. Обычно это Дин, обычно он говорит это ему, но Сэм соглашается. Он тоже большой. И своя собственная кровать, пусть и на одну ночь, его не пугает. Большую часть дня Дин спит. Сэм немного разочарован. На улице снег, и отец тут, с ними, и они все втроем могли бы пойти в парк. Но Дин спит, поэтому Сэм лишь несколько минут смотрит в окно, на белоснежные сугробы, из которых так удобно лепить снежки и идет играть во что-то еще. Возможно, когда Дин проснется, они все же смогут выйти на улицу. Дин просыпается, но они так никуда и не идут. Отец запрещает им даже играть, поэтому весь вечер Сэм сидит на своей кровати и пытается не скучать. Но играть одному не слишком-то интересно. С Дином, даже когда он забирает себе самых хорошие игрушки, гораздо веселее. Сэм не может уснуть. Он ворочается в своей постели, которая кажется слишком большой, простыня чересчур колючей, а одеяло влажным. Он пытается спать без одеяла, но так слишком холодно. И он слышит, как в другом конце комнаты кашляет Дин. Пол холодный, Сэм идет по половицам, стараясь ступать как можно мягче, чтобы их скрип не разбудил отца. Когда он подходит к кровати Дина, то замирает в нерешительности, не зная как забраться на неё так, чтобы не потревожить его. Он даже не сразу замечает, что Дин не спит. Дин смотрит на него, жмурясь спросонья. Наконец он вздыхает и откидывает одеяло, приглашая Сэма забраться под него. Фланелевая пижама Дина мокрая от пота, но Сэма это не беспокоит. Он долго устраивает свою подушку рядом с подушкой Дина, ворочаясь под одеялом и пытаясь найти более удобное место. — Спи давай уже, — ворчит Дин. Сэм прижимается к невозможно горячему телу Дина, буквально оборачивается вокруг него. Это тепло, уютно и привычно, засыпать вот так, вдыхая запах мыла и жвачки, которую Дин всегда прячет под подушкой, рядом с ножом.

***

Второй раз Сэм забирается в кровать к Дину днем. Дин дрыхнет на кровати: перевернувшись на спину, он обнимает рукой подушку, уткнувшись в неё носом и положив одну руку под голову. Сэм некоторое время наблюдает за тем, как он спит. Расслабленный, спокойный, мирный. В бодрствующем Дине нет ничего мирного. Конверт с приглашением словно обжигает Сэму руки. Он получил письмо неделю назад и с тех пор не вынимал его из учебника по истории. Когда-то он должен будет сказать об этом. Сэм уверен, что Дин рассердится на него. Он решит, что это предательство. Но Сэм должен уехать. Не только потому, что эта жизнь не его. Он знает, как быть сыном Джона, знает, как быть братом Дина. Он совершенно не знает, кто он без них. Юриспруденция кажется совершенно логичным выбором. Если ты чему-то и учишься, живя вне закона, так это знанию этих самых законов. Поэтому все, что он хочет сейчас, это прижаться к Дину, пока все еще хорошо, пока тот позволит ему. И он не отказывает себе в этом. Он стаскивает с Дина треники вместе с боксерами. Дин ворочается и предлагает ему отвалить, но Сэм не воспринимает это всерьез, зная, что большей частью Дин еще спит. Сэм устраивается поудобней между ног Дина и облизывает головку, а потом дышит на член, наблюдая за тем, как тот начинает реагировать. Это интересно. Он повторяет свои действия еще несколько раз, а потом берет головку в рот и посасывает, сдавливая её губами. Дин двигается и стонет, Сэму нравится слышать это, и он идет дальше, заглатывая еще больше. Когда стоны становятся протяжней, а дыхание чаще, Сэм поднимает глаза, вглядываясь в лицо Дина. — Не возражаешь? — спрашивает он, провокационно облизывая губы. — Словно я когда-то отказывался от секса, — голос Дина хриплый от сна и возбуждения. Сэм ухмыляется ему и возвращается к облизыванию. Когда Сэм начинает двигаться, в глазах Дина нет ни капли сонливости. Дин обхватывает плечи Сэма руками и тянет его вверх, пока они не оказываются лицом у лицу. Сэм вытянулся за этот год и сейчас они практически одного роста и это удобно, потому что влажный от слюны член Дина сейчас рядом с его собственной ширинкой. Губы Дина все еще сухие, и Сэм не может сдержаться, он целует его, облизывая горячую сухую кожу вокруг, это грязно и невероятно горячо. Дин некоторое время позволяет ему это, пока не перехватывает инициативу, его рот настойчив, и он захватывает шею Сэма, удерживая его голову на месте. Сэм знает, что он не единственный, с кем спит Дин. Но это не имеет значения, они не имеют значения. Они меняются, от школы к школе, от города к городу. И сейчас это не беспокоит его, потому что Дин тут, целует его, и Сэм не имеет никаких сомнений, что тот, о ком он думает - Сэм. Член Сэма уже стоит, неудобно напрягшийся в его джинсах, и он делает несколько движений вперед, протирая себя о промежность Дина. Этого недостаточно. Дин очевидно считает так же, его руки уже расстегивают молнию, и Сэм выгибается, чтобы Дину было удобней снять их с него. Когда их члены соприкасаются, это гораздо, гораздо лучше. Они двигаются вместе, отчаянно, быстро, почти синхронно. Их дыхания смешиваются, они целуются, пока хватает дыхания. Это прекрасно, сейчас нет ничего кроме этого. Когда все заканчивается, Сэм еще несколько минут лежит сверху Дина, уткнувшись лицом в его шею, вдыхая солоноватый запах пота. И он не хочет, чтобы это менялось, в эту секунду он совсем не хочет никуда уезжать. Со вздохом, Сэм скатывается с кровати, так как на ней и так едва хватало места для них двоих. Отец должен вернуться завтра, и завтра же Сэм скажет ему о Стэнфорде. Ему и Дину. Но сейчас, еще немного, он может притвориться, что все хорошо.

***

Третий раз, когда Сэм забирается в кровать к Дину, это даже не совсем кровать Дина. Они еще не выяснили, кто где будет спать, Сэм не ждет этого. Первое, что он делает, это избавляется от одежды, которая пропиталась дымом и сладковатым запахом горящей плоти. Сейчас, когда ушел первоначальный гнев, он просто не может поверить, что это реальность. Что Джесс больше нет. Но есть запах. Он все еще может чувствовать его, его руки, лицо, волосы, все пахнет дымом. И стоит ему закрыть глаза, как он видит Джесс… Он должен смыть это с себя. Вода слишком горячая, но это хорошо. Она обжигает кожу, напоминая ему, что он тут, сейчас, а не там в сгоревшей квартире. Это болезненно, но сейчас даже боль — это хорошо. — Придурок! — Дин шипит на него, стоит ему потрогать струю воды. — Ты свариться решил? Ванная полна пара, и Дин стоит рядом с ним, злой, расстроенный, испуганный. Голый. Дин сам настраивает воду и выдергивает из его рук мочалку. Сэм позволяет Дину мыть себя. Словно ребенок, он сидит в ванной, пока Дин намыливает губку и трет его кожу, сильно, уверенно. И Сэму не нужно ничего делать, потому что Дин позаботится о нем. Как только возвращаются в комнату, Сэм буквально набрасывается на Дина, прижимая его к самой ближайшей кровати. Он не хочет оставаться один, не может остаться один сейчас. Все, что он хочет, это заверение, чье-то тело, к которому он может прижаться. И Дин тут, рядом. Он позволяет обнимать себя, позволяет рукам Сэма блуждать по своему телу, не пытаясь оттолкнуть его. — Придурок, — шепчет Дин ему в шею. Сэм чувствует, как Дин целует его скулы, подбородок, щеки. Его губы сухие и горячие, а поцелуи абсолютно беспорядочные. И Сэм медленно расслабляется, позволяя Дину заботиться о нем. Все, что он хочет, потерять себя в ощущениях, забыться. Хотя бы на полчаса. Он помнит, что секс с Джесс все изменил. Они были лучшими друзьями, которые однажды занялись любовью, а на следующее утро стали парой. Секс с Дином не может ничего изменить. Потому что Сэм не может представить, как можно любить Дина сильнее. Это не о сексе.

***

В четвертый раз, когда Сэм заползает в кровать к Дину, это происходит ранним утром. Утренний стояк — не что-то новое, но сегодня, когда он смотрит на Дина, то решает, что в сексе по утрам что-то есть. Очевидно, ночью Дину стало жарко, и он скинул с себя одеяло. Поэтому Сэм разглядывает его спину, бедра и ноги, он видит несколько новых шрамов, которые не замечал раньше. Они редко занимаются сексом при свете. И он почти никогда не разглядывает Дина так, между касаниями, страстью и сексом нет времени, чтобы просто смотреть. Не то чтобы он был в силах держать руки при себе и сейчас. Сэм ложится рядом и целует Дина, это почти невинный поцелуй, простое касание губ. Дин открывает глаза почти сразу и тут же прижимает его к себе. Они действуют, так медленно, так неторопливо. Сейчас Сэм просто касается кожи плеч и спины, словно бы пытаясь ощутить на ощупь все, что видел до этого. Дин повторяет его движения, пока его рука не касается задницы Сэма. Но это слишком рано, и Сэм не хочет, чтобы все кончилось так быстро, и он своей собственной рукой перемещает руку Дина обратно на плечо. И Дин только ухмыляется, но не говорит ничего об этом. Они действуют так, словно бы им некуда торопиться, словно у них достаточно времени для чего угодно.

***

В пятый, Дина в кровати нет. Дина совсем нет. Сразу после похорон Сэм позволяет Бобби уговорить себя и возвращается с ним. Эта комната знакома еще с детства. Не дом, но, наверное, самое близкое, что они имеют к дому. Что он имеет. Старая кровать, на которой обычно спал Дин, когда они оставались у Бобби. Дин был тут всего пару дней назад. Он смотрит на неё и понимает, насколько он на самом деле устал. Это были ужасные несколько дней. Сэм ложится на постель, и матрац под ним скрипит, пока он забирается под покрывало. Ему кажется, что от подушек и простыней все еще пахнет Дином. Он не уверен, возможно, ему все это мерещится, но почему-то это успокаивает. Запах Дина настолько привычен. Сэм обнимает себя руками, чувствуя, что он дрожит, словно от холода, но это не согревает. Его собственные ладони кажутся ему ледяными. Он вспоминает, как в детстве зимой специально вытаскивал ладони из-под одеяла и ждал, пока они замерзнут, чтобы потом прикоснуться ими к теплой коже Дина, чувствуя, как тот вздрагивает почти всем телом. Дин ненавидел это. Сэм закрывает глаза и думает о Дине. О том, как он может его вернуть.