Жизнь моя

Я слышу то нежную капель, то рёв грозного моря, шум дождя и журчание ручьёв. Вы владеете тем, что мне неподвластно, Госпожа. Ваше лицо — яркая мозаика на окнах храма в зимнюю ночь. Светлое, непрестанно меняющееся. Тёплое, манящее. Ваши слова — лучше молитв, во сто крат честнее, чище и живее. Я верю, страстные речи Бог услышит быстрее, чем монотонное чтение молебнов и акафистов. Они как ураган, летят и рушат преграды на своём пути. Сметают ограды, крепости, дамбы, и реки разливаются, затопляя города. Говорите, пойте, выкрикивайте и шепчите. Плачьте и смейтесь, чудо-актриса, проживающая каждую роль по-настоящему. Чистые чувства, без тени дурацких расчётов или логики. К чёрту расчёты. Зачем мне все эти графики, столбики статистики, от них рябит в глазах — когда вот она, жизнь, дикая и прекрасная, которую невозможно спрогнозировать и подчинить. Как сама стихия, непредсказуемая, идеальная в каждом своём порыве и стремлении. Нет лучше, я знаю. Говорите, снова и снова, пусть я молчу, но Вы ведь видите, видите мои глаза? Каждый Ваш вздох останется внутри меня. Никому его не отдам, умру с ним, ведь в этот краткий миг, я знаю, душа Ваша в музыке стиха обратилась ко мне. Дар поэта — волновать людские сердца, играя на струнах их чувств. Щипая или касаясь смычком, выводя трели и рулады. Каждый инструмент — особенный, нужно осторожно обращаться с ним, чтоб не расстроить. На умелое прикосновение он отвечает звонкой нотой, на дурное — скрипит и ломается. Иногда музыкант и инструмент идеально подходят друг другу. Что Вы скажете, был ли у Вас такой? Прекраснейшая, сладкоголосая, только не останавливайтесь — говорите. В голове совершенно пусто, а внутри что-то бурлит и клокочет. Не хочется анализировать стихи и степень соответствия правилам — красота упорхнёт в одно мгновение. Смысл слов ускользает, но всё моё существо наполнено Вами. Не важно ничего, кроме этих странных, прекрасных слов. Вода точит камень. Всколыхните меня, милая. Подточите слишком острый камень. *** Каждый раз приходя к Вам, я забываюсь и куда-то теряю весь свой яд и антидоты. Музыкальная речь окутывает меня и делает абсолютно беззащитным перед Вашими и своими чувствами. Признаться, никогда не хотел заглядывать в душу ни к себе, ни к другим. Уж слишком много гадости можно там увидеть. Проще не обращать внимания на чувства и жить "по уму". Так мне казалось. Но только отчего-то Ваши слёзы трогают меня больше, чем что-либо. Скажите, кто Вас обидел, милая? Кто этот бесчестный человек, имя которого Вам больно произнести? Бумаги со стихами летят на пол со стола белыми листьями. Их так много, что они закрыли собою почти весь ковёр. Они на тумбочке, на туалетном столике и стульях. Маленькая, злая зима, среди которой ты потерялась, и не можешь отогреть руки даже в перчатках. Дай мне свои ладони — я согрею их, милая! Хоть Вы и забываете о правилах этикета и позволяете целовать Ваши руки только в перчатках. Эти вечные лайковые перчатки. Зачем они Вам дома, Радость моя? Вы боитесь меня или же наоборот, доверяете? Позвольте мне утешить Вас хотя бы благодарным слушанием. Обещаю, что не буду поправлять и придираться. Ни единого слова. Только говорите, не уходите далеко... Плачьте, если Вам больно, прошу. Плачьте за меня и за всех, кому горько. Я бы разрыдался от счастья и боли, но не могу. Не могу, моя хорошая. На улице лето, в Вашем саду растут огромные яблоки, а Вы их не кушаете. Они уже наскучили Вам? Знаете, больше всего я люблю пироги с яблоком. Надеюсь, Вы угостите меня ими как-нибудь. Пойдёмте, прогуляемся, а то совсем замёрзнете. *** На Вас снова сиреневое платье — цвет мечтательности и, наверное, грусти. Голубые ленты развеваются на ветру и сердят Вас, вызывая очаровательный гнев, когда норовят задеть Ваше лицо. Так свежо и тихо на этом холме, правда? Здорово, что мы сегодня здесь, пикник оказался чудесной идеей. Пахнет яблочным пудингом. Не совсем то, что я просил... Но главное, что Вы думали обо мне, когда готовились. Я ценю это. Милая, милая моя! Вы так прелестны, когда сидите вот так, чуть нахмурившись, поджав губы, как маленькая девочка. Очаровательны и беззащитны. Жаль, как жаль, что я не художник, иначе бы непременно нарисовал Вас! Не молчите, моя хорошая, скажите, что тревожит Вас? Новый сборник Ваших стихов наконец напечатан. Было огромной радостью помочь Вам с выпуском. Но всё же и сейчас меня терзает ревность из-за тех незнакомых имён в любовных посланиях. Вы знаете. Грустно это всё, милая! Но на Вас невозможно сердиться. В конце концов... Гениям простительно многое. Особенно таким очаровательным гениям. Я буду читать Ваши стихи, обливаясь горькими слезами, рыдать вместе с Вами. Над тем, что было и тем, чего не будет никогда. Ваша любовь так прекрасна, высока. Ну почему я тоже не поэт? Ах, если бы я владел рифмой, уж тогда бы я смог достойно ответить Вам! А так могу лишь преданно глядеть и сидеть у Ваших ног, как щенок. Язык будто отнимается. Смеётесь, да? Жестокая. Я даже не могу сказать Вам, что люблю. Но ведь это настолько очевидно... Все наши знакомые уже заметили. И мои критические статьи перестали быть столь жёсткими, как раньше. Каждый раз, взяв перо, я едва удерживаюсь от того, чтоб не выдать свои чувства, чтоб не рассказать об этом всем и каждому, чтоб не вплести это в свой анализ... Но он и так весь пропитан ими. Я люблю Вас. Люблю, люблю... Люблю Ваш голос, стихи, в которых вся Вы и весь я, руки, глаза, волосы, рукава, подол платья! Перчатки, которые не дают мне коснуться Вашей кожи, кружева подъюбника, заколки, туфельки, насмешки, слёзы, крик, пение, дыхание... Всё в Вас. И даже многие Ваши любови, родная моя. В них Вы, какая есть. Такие женщины созданы для любви, я знаю. Поэтому не виню Вас, мой гений. Я знаю, как отблагодарить Вас! Я напишу труд, подробнейший разбор всех Ваших сонетов, стихотворений, поэм, эпиграмм... Расскажу своим неуклюжим языком о Вашем гении. Это мало, но... Клянусь, я отдам душу ему. Чтоб все почувствовали Вашу красоту спустя много лет или даже веков. Научно, муторно, извращённо, как могу только я, расскажу! Расскажу, как люблю Вас, мой Ангел. И пусть никто не разберёт... Вы поймёте. *** А он хорош, Ваша новая любовь, да?! Едва держусь от гнева. Он же бездарность, милая! Сюжеты его банальны, язык скучен, персонажи — шаблонны, мораль стара. Одним словом, он ужасен. Не говорите с ним, не держитесь за руку, не читайте свой третий сонет! Прошу! Не ходите под яблонями, не катайтесь на лошади, не показывайте ему юношеские стихи... Не показывайте! Ах, я снова Вас расстроил. Простите, простите! Я замолчу. Замолчу. Только дайте мне снова сесть у Ваших ног. Хотя бы сегодня. Пожалуйста. Не злитесь, я уйду очень скоро, не помешаю Вашему свиданию, клянусь. *** Стыдно признать — я украл Вашу любимую голубую ленточку. Но это не потому, что ревность застит мне взгляд и я не хочу, чтоб другой увидел Вас с ней... Просто она слишком памятная. Вы ведь простите мне это маленькое нахальство? *** Такой печальной я давно не видел Вас, любовь моя. Видно, новое увлечение окончательно измотало Вас. А ведь я говорил!.. Простите. Всё-всё, не будем больше об этом. Я нашёл для Вас редкие книги, давайте почитаем? О нет, сейчас совсем не поздно, я сумею вернуться домой. Хотя, по правде сказать, я предпочёл бы остаться в Вашем доме, но не смею просить об этом. Вам и так сейчас нелегко. Не хватало ещё и меня с моей неистовой страстью. Так что... Я всё равно успею вернуться. *** Я так счастлив, птичка моя, видеть Ваше радостное лицо! Дела пошли на лад? Я заметил по новым рукописям, у Вас явно появилась новая муза. Пишете много... Я рад за Вас, милая. Потому что всё хорошо. Но мне больно, очень больно. Вы ведь любите его? Счастья Вам, приходите, как найдётся время, я всегда буду ждать. Всегда. В любом случае, со мной Ваши стихи. Идите же! Не стойте...