When you will find me

Несмотря на то, что был ранний вечер и солнце скрыли темные тучи, предупреждающие о скором ливне, стояла невыносимая жара. Духота сжимала цепкими пальцами горло, не давая нормально вздохнуть при быстром шаге. Где-то на периферии сознания все постепенно плыло и теряло свои очертания. Полностью закрытая темная одежда сдавила тело, о прохладе и дожде оставалось только молится. Раскаленная земля, словно магнитом, притягивала тяжелые подошвы высоких ботинок, но идущий упорно не сбавлял шаг. Мужчина рвано выдохнул и поправил тяжелую сумку на плече, воровато оглядываясь. Где-то вдалеке слышались хриплые стоны мертвецов, но угрозы они никакой не представляли. Если только не замедлять шаг. Леонард Маккой вытер пот под носом тыльной стороной ладони, облаченной в порядком потрепанную перчатку и свернул в заброшенный домик. Он мелкими перебежками прошелся из комнаты в комнату, собирая некоторые вещи, и засел в самую дальнюю, заставив дверь полуразрушенной мебелью. Единственное окно он завесил тряпками с развороченной постели, и комната погрузилась в полумрак. Мужчина достал найденную свечу и пару спичек, зажигая маленький огонек в самом дальнем углу, чтобы добавить немного освещения. Как только он снял плащ и водолазку, по закрытой оконной раме начали барабанить мелкие капельки дождя. Леонард шумно выдохнул, садясь рядом со свечой и доставая из сумки остатки сухого пайка. Он подумал, что слишком быстро тратит ресурсы, но голод и усталость взяли свое, так что еда была уничтожена в момент. Постепенно темнело, и дождь усиливался. Снаружи дома становились все громче хрипы ходячих трупов, но из-за ливня и завешанных окон они никак не могли уследить человека, сидящего, по сути, прямо у них перед носом. Леонард достал сигареты и, подпалив одну от свечи, затянулся, с глухим стуком ударившись затылком о стену, у которой сидел. Мысли роились в усталой голове, не давая наконец закрыть глаза и забыться сном. Два года. Два чертовых года. За это время вирус скосил половину населения Земли и продолжал бушевать, словно чума. Откуда он взялся и кто был ответственен за горы трупов никто не знал, да и не горел желанием узнать. В любом случае при таком раскладе каждый человек стал равен ближнему своему, все хотели выжить в этом аду. Люди сбивались в кучи, толпы и пытались построить какую-то жизнь, но Леонард не очень верил в их попытки. Поэтому и был один. Два года назад, когда началась паника из-за стремительно вырвавшейся чумы, он узнал, что его дочь забрали и что его жена погибла одной из первых. О Мириам он особенно не грустил, все равно после развода она забрала у него все, оставив только кости. Это было жестоко, Леонард это понимал, но все его мысли заняла исчезнувшая дочка. Куда ее увезли? Где она? Жива ли вообще? Он не знал, и это неведение убивало изнутри. Если быть совсем честным, то и выживал-то Маккой только ради того, чтобы найти Джоанну, хотя понимал, что вероятнее всего ее останки давно обглодали мертвецы. К остальным выжившим он присоединялся только ради того, чтобы пополнить свои припасы. Люди просто так свои пожитки ему не отдавали, но образование медика давало ему эту привилегию. Он приходил, помогал им, спасал по мере своих возможностей, получал в качестве благодарности немного еды и воды, и быстро уходил, игнорируя уговоры остаться. Остальные вещи находил в процессе своего похода, в домах или машинах. Особенно уделял внимание оружию и медикаментам, хотя ни того, ни другого практически не было. Арсенал славился дробовиком, пистолетом и железным топором. В общем-то этого было достаточно, Маккой был аккуратен и внимателен, но слишком маленькое количество патронов иногда сильно напрягало. Маккой потушил сигарету и задул свечу. Стянул матрас и подушку прямо на пол, ложась с крепко прижатым к груди заряженным дробовиком. За последнее время такой жизни он научился находится в полусне, открывая глаза при любом странном шорохе, так что не боялся отстрелить себе что-нибудь. Дождь с громом заглушали вопли ходячих трупов, и Леонард в который раз убедился, что это его самая любимая погода. Проснулся он практически с самыми первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь лениво расползающиеся тучи. На улице было тихо, и Маккой, встав боком у стены, слегка отодвинул тряпки от окна, чтобы взглянуть на дорогу. Вдалеке виднелись два силуэта мертвецов, но ему все равно было по другому пути, так что смысла боятся их не было. По какой-то причине днем трупы были намного медленнее, чем ночью. Они словно лунатики не могли бегать и нападать, но по ночам оставаться на улице приравнивалось самоубийству. В их головах что-то поворачивалось и каждая тварь как будто наполнялась силами, с дикой скоростью кидаясь на свою жертву и не оставляя ее, пока каждая косточка не проглянет через сорванное заживо мясо. И это было еще одной причиной, почему Леонард никогда не оставался в какой-либо компании людей больше чем на трое суток. Когда много людей, то по ночам почти невозможно скрыться, а смотреть как товарища разрывают на части было слишком тяжело. Маккой не хотел видеть подобное и предпочитал в одиночестве топтать дорогу, нежели ощущать себя беспомощным, когда рядом кто-то умирает в страшных муках. Леонард быстро надел водолазку с плащом и, накинув сумку на плечо, выскользнул из дома, на носочках и пригнувшись обходя пару неожиданно выползших из ниоткуда ходячих. Те только слегка повели головами, но не заметили его. Мужчина рысцой пробежался до заправки и зашел в магазин, изучая прилавки на предмет чего-нибудь съедобного и воды. Но к его невезению нашлась только давно протухшая бутылка воды и испорченный пакетик каких-то снэков. Он покачал головой, посетовав на тех, кто раньше него тут побывал и вышел обратно на улицу оглядываясь. Он достал карту из кармана и быстро сверился со своим маршрутом. До центра Нью-Йорка было не так далеко как он думал, но даже если весь день впереди, нужно было поторопится. Мужчина кивнул сам себе и быстрым шагом направился по дороге. По дороге Леонард наткнулся на небольшую клинику и, посмотрев на часы, бегом ворвался в больницу. Не тратя времени на палаты, он сразу направился по кабинетам врачей, так как в них с большей вероятностью можно было найти полезные вещи. Как итог поисков в его сумке стало на пару бутылочек медицинского спирта больше, несколько шприцов и скальпель, который он предусмотрительно прибрал во внутренний карман плаща. В клинике также обнаружился вполне рабочий душ и мужчина позволил себе небольшую слабость, потратив время на мытье, поскольку он не знал, сколько еще нужно будет идти и когда он в следующий раз сможет как следует вымыться. На момент, когда он добрался до многоэтажек, время близилось к вечеру. Маккой оттянул воротник водолазки, сглотнув, и перешел на бег, залетая в первый попавшийся супермаркет. Осторожничать не было времени, все приходилось делать быстро. К его большой удаче нашлась вода и несколько батончиков. Это едой назвать было нельзя, но хоть что-то. Леонард осушил бутылку, обматерив себя предварительно за расточительность, и выбежал на улицу. И вот именно тогда он понял, насколько опоздал и ошибся со временем из-за небольшой расслабленности. Мертвецы просыпались ровно в восемь вечера, а сейчас стрелка на старомодных наручных часах стремительно приближалась к этой цифре. У Леонарда оставались секунды, прежде чем все эти болтающиеся вокруг сонные мертвецы почуют свежую плоть. - Твою же сука мать... - на выдохе выругался он и изо всех оставшихся сил перебежал в бывший магазин одежды, захлопывая дверь прямо в тот момент, когда раздались оглушительные вопли. Мужчина подавил приближающийся ужас и, открыв в себе второе дыхание, схватился за манекены и стойки с пыльной одеждой. Он закидывал дверь всем чем мог и в конечном итоге создал некое подобие баррикады из всего того, что только возможно было найти в магазине. Он отошел и теперь уже с нарастающей паникой наблюдал, как у стеклянной двери собирается целая толпа голодных мертвецов. И это самое стекло грозилось треснуть от напора ходячих, долбящихся головами, руками и ногами. - Добегался ты, Лео... - сам себе сказал Маккой, открывая сумку и доставая дробовик с топором. Он прекрасно знал, что не отобьется, но хотел хотя бы попытаться. Каким бы прожженным циником и пессимистом Леонард Маккой ни был, но в такие моменты в нем просыпалась надежда на то, что он выживет. Когда стекло разбилось, он с готовностью начал стрелять, стараясь попадать, чтобы не тратить патроны лишний раз. Напор оказался больше чем он думал и пришлось вспоминать, как перезаряжать дробовик за считанные секунды. В какой-то момент Маккою даже показалось, что он сможет выжить, но когда кончились патроны, а в руках остались только топор и пистолет с единственной обоймой, эта уверенность быстро прошла. Он громко проматерился и принялся палить из пистолета, параллельно вбивая топор с громким хрустом в лбы. В голове мелькнуло, что не зря он учился работать как правой, так и левой рукой, но кто же мог знать, что это умение пригодится в выживании. И уже когда сил косить головы пролезающих через баррикаду трупов не оставалось, а жизни было сказано окончательное "прощай", в ненормальной близости послышался рев мотора и Маккою пришлось прятаться за стойкой, чтобы не попасть под обстрел. Из-за грохота и выстрелов он даже не слышал собственных криков и не успел нормально закрыть лицо от стекла. Мелкие порезы и разбитая губа нещадно зудели и жглись. В какой-то момент на несколько минут воцарилась тишина, а после послышался топот. Оглушенный Леонард схватился за пистолет с парой патронов в нем и выскочил из-за стойки, направляя дуло прямо в лоб отскочившему пареньку. Тот поднял руки и настороженно оглядел Маккоя. По внешности он походил на японца, лет, этак, двадцати семи. За ним же стояла напряженная темнокожая девушка, держащая руку у рукоятки ножа, прикрепленного на пояс, и внимательно смотрящая на Леонарда. - Какого черта? - задал прямой вопрос медик и тут же закашлялся. От пыли и своих собственных криков он слегка охрип. - Мы заметили тебя еще издалека, когда ты выбежал из супермаркета. Попытались прийти на помощь как можно скорей, - начала объяснять девушка. - Очень удивительно, каким образом ты умудрился выжить до нашего появления, - азиат отошел еще чуть дальше от пистолета. - Чувак, ты безумен. - Ага, моя благодарность за комплимент и за спасение, - выплюнул в ответ Маккой, опуская оружие. - А теперь раз уж вы меня спасли, то не могли бы еще дорогу к какому-нибудь укрытию указать? Я был бы признателен. - Ты так уверен, что сейчас можешь выжить один? Ты уже еле на ногах держишься, тебе бы доктора, - хмыкнула незнакомка. - Дамочка, я сам доктор, и я не просто так про укрытие спросил, - огрызнулся Леонард. Парень и девушка осмотрели его, что-то прикидывая, и кивнули друг другу. - Меня зовут Хикару Сулу, а это Ухура, - парень показал на свою подругу. - А тебя как? Леонард недоверчиво оглядел людей. Больно уж добрые они были, имена свои назвали. - Боунс, - вспомнил свое старое прозвище медик. - Так это же даже не имя, - поднял бровь Сулу. - А я не слишком доверяю неожиданным спасителям. - Ладно, не хочешь говорить имя, как хочешь, Джим любым врачам радуется как ребенок, - Ухура развернулась, идя к тому, что осталось от выхода. - Идем. Хикару без вопросов направился за ней. Маккой с подозрением смотрел на спины неожиданных спасителей. С одной стороны эта доброта была подозрительной, даже слишком, а с другой стороны, если бы его хотели убить ради припасов, то уже бы это сделали. Мужчина подобрал свое оружие, утрамбовывая его в сумку, и вышел к ожидающему его внедорожнику. Теперь было понятно откуда взялся машинный рев. Лео устроился на заднем сиденье и устало откинулся на спинку сидения, прикрывая глаза и чувствуя, как машину потряхивает при езде. Но на удивление, плохого предчувствия не было, разве что беспокойство от происходящего. Да и стоило быстрей узнать кто такой этот Джим, больно уж имя знакомое.